Повторение пройденного

Глава 37

— Товарищ маршал, 286-я дивизия выдвигается в Войтолово, на левый фланг 48-армии, ее996-й стрелковый полк уже там…

— Вот и хорошо, Александр Васильевич, что уже там — опасаюсь, что 310-я дивизия не выдержит удара и все же пропустит вражеские танки. А те вдоль рокады пройдутся, и как раз в Войтолово и ввалятся дружной оравой, А там налево три версты до Горы, и пять верст до Мги — понимаешь, чем нам все это грозит. Не к Ивановским порогам удар направлен, то не больше чем отвлекающий маневр, испугать новой угрозой выхода к Неве. Заставить нас стянуть в 48-ю армию к Никольскому все резервы. Я ведь «купился» на этот демарш, слишком показательно немцы вчера дивизию генерала Конькова атаковали, однако без особой для них привычной настойчивости. Так, как говорится, только «обозначили» присутствие!

Григорий Иванович прошелся по подвальной комнатенке — штаб армии занял старое здание во Мге, возведенное еще до революции, когда началась прокладка железной дороги через всю Карелию, в Мурманск, тогда еще носивший другое название, с упоминанием правящей династии. Маршал пребывал в возбужденном состоянии, прекрасно понимая, что теперь знания нисколько не помогут — ситуация на левом фланге оборонительной линии, опоясавшей Ленинградский фронт, за истекшие сутки радикально поменялась. И теперь можно было с уверенностью сделать вывод, что враг сменил направление главного удара, который последует с востока, отнюдь не с запада. Если бы к рассвету Донсков не доложил о вернувшемся разведчике, совсем плохо было бы, а так все же успел отреагировать.

— Фельдмаршал Лееб не отказался от идеи выйти к Ладоге и блокировать Ленинград с суши, оставив нам для снабжения Ленинграда только озерные коммуникации. Какая хитрая сволочь — видимо, сообразил, что лобовой штурм не даст ему лавров победителя, и решил устроить блокады, не победить нас силой, а уморить голодом.

— Теперь против нас две танковые дивизии, Григорий Иванович, судя по значкам на башне, как мне сказали — к действующей 12-й дивизии добавилась 8-я, из состава 4-й танковой группы.

Начальник штаба 54-й армии генерал-майор Сухомлин склонился над картой, на которую только что нанес полученные четверть часа тому назад данные авиаразведки. Командующий ВВС генерал Новиков не подвел — прихватил немцев у Тосно в тот момент, когда только светало, и германские летчики еще пили кофе. «Лагг-3» прошлись несколько раз, пилоты разглядели длинные транспортные колонны, что нескончаемой «лентой» поперли на север, выбираясь из городка. И даже разглядели кресты на башнях. Еще совершили облет всей линии боевого соприкосновения, и заметили, что тот же маневр совершают немцы у Никольского — и там танки двинулись на Мгу, их тоже хорошо разглядели. Вот только вся штука в том, что не всякая короткая дорога будет для врага короче, с учетом того, что от рокады до Невы расстояние небольшое, всего десять-двенадцать километров.

— Приплюсуй парочку моторизованных дивизий — 18-ю и 20-ю, получишь ударный кулак, который будет действовать по двум направлениям — напрямую на Горы и Мгу, вдоль рокады и дороги, и в обход до Шапки, чтобы выйти к станции Турышкино, откуда мы выбили их сводную бригаду инфантерии. Туда немедленно нужно выдвигать всю 128-ю дивизию, горные стрелки полковника Грибовав одиночку просто не выстоят. И противотанковый дивизион им в усиление, а в резерв к Сологубовке 122-ю танковую бригаду, чтобы она могла действовать сразу по двум угрожаемым направлениям. И в зависимости от обстановки поддержать или 286-ю дивизию, или 128-ю — там в любую сторону по десятке верст выйдет. Да, хрен я 8-й танковый полк отдам, мне он самому пригодится. Пусть пока на месте находится, к вечеру ситуация окончательно прояснится…

Дверь в кабинет открылась, на пороге возник связист с черными петлицами и «кубарями» на них. Четко доложил:

— Маршал Ворошилов на проводе!

— Переключай на меня, — бросил ему в ответ Григорий Иванович, и не мешкая подойдя к столу, поднял трубку телефонного аппарата, приложил к уху, слушая потрескивание, и громко бросил:

— Маршал Кулик на связи!

— Приветствую, Григорий Иванович. Новиков сейчас мне доложил, какая «змея» из Тосно выползла. Что делать будешь?

— И тебе не хворать, Климент Ефремович. Драться буду, что мне еще остается делать. Учти, против тебя только две танковые дивизии остались, и еще одна мотопехотная — генеральный штурм слабее выйдет, все же танки есть танки. Зато у меня тут катавасия пойдет такая, что мама не горюй. Думаю, к своим четырем подвижным дивизиям немцы добавят еще две-три пехотные, больше вряд ли, тут и так все дороги забиты будут, плюс бригада — представляешь, как мне «весело» станет?

— Забирай у Антонюка свою 310-ю дивизию, все равно она направление на Мгу держит, и пограничников — они как раз у тебя под рукой, разграничение с 48-й по Отрадному, но Кузьминский мост твой. Командарму-48 отвожу фронт до Ижоры, пусть прикрывает колпинское направление и выход на Неву к порогам. Отдаю 168-ю дивизию полковника Бондарева, она в Красном Бору дерется, вместе с 20-й НКВД. Это к его двум дивизиям — 115-й и 4-й ДНО, последняя находится у него в резерве, пополняем.

— Этих четырех дивизий командарму-48 сейчас вполне достаточно, фашисты вряд ли удар будут по нему наносить, на доты укрепрайона дураков лезть нет. И учти — у них два главных направления для наступления уже есть, добавлять больше означает «распылять» усилия, бить растопыренными пальцами, а немцы такое не допускают.

— Понимаю, причем по тебе ударят крепче. Спешно перебрасываем от Ладоги в Шлиссельбург 142-ю дивизию, ее в КаУРе заменим ополченцами. По окончании доукомплектования подкрепим еще 237-й стрелковой дивизией, сразу направим в усиление. Полки 142-й начнут прибывать послезавтра. Морскую пехоту генерала Ненашева тоже передаю. Да, с работами по укрепрайону поторопись, Григорий Иванович, синявинские высоты и Мгу удерживать нужно до крайности, у тебя опора надежная будет, весь правый фланг прикроет. Два пулеметно-артиллерийских батальона отправили для занятия укреплений, еще три сформируем.

— Четырех дивизий командарму-48 сейчас вполне достаточно, фашисты вряд ли удар будут у него наносить, на доты укрепрайона дураков лезть нет. И учти — у них два направления для наступления, добавлять больше означает распылять усилия, бить растопыренными пальцами, а немцы такое не допускают. А вот две «лишние» дивизии мне помогут — мои ведь совсем «сырые», сегодня первый раз в бой вступят. Ты пару полков КВ мне передай, Климент Ефремович, будет возможность не только фланг подкрепить, но и хорошенько немчуру в бок ударить. И нашей авиацией нужно бомбардировку по колоннам нанести, пока они в «нитку» вытягиваются. Нельзя им давать спокойно подходить, сомнут ведь, а дальше сам понимаешь, что произойти может, нам после этого только в Ладоге утопиться.

— Понимаю, потому отдаю тебе все, что могу. Ты там держись, они скоро и у нас начнут наступление — все к тому идет.

— Упреди их завтра с утра, устрой всем «побудку» пораньше, как договаривались. Давай, Климент Ефремович, ничего страшного, выстоим.

Маршал Кулик положил телефонную трубку и пробормотал, задумчиво почесывая нос пальцем и не замечая округлившиеся от удивления глаза начальника штаба генерала Сухомлина:

— Представляю, какая драка завтра пойдет на Изюмском шляхе…

Зря они нахрапом пошли по железнодорожной линии к Волхову. Танки чешского производства из «протектората» все же добрались до синявинских болот, где под проводами ЛЭП столкнулись с «тридцатьчетверками» 122-й бригады, и потери у немцев превысили два десятка танков. Но особенно не повезло панцерам «двойкам» — четыре танка напоролись на стоявший в засаде БА-10, входивший в качестве отдельной «единицы» в бронепоезд №82. Экипаж пушечного броневика столь выгодный момент не упустил. Пожалуй, это было самое невероятное по своим итогам столкновение в те дни…