Повелитель теней. Том 2

Глава 15

Очередной военный совет Сен-Марко состоялся тёмным днём. Круглый зал освещался неверным светом свечей, горевших в канделябрах, установленных на большом столе, вокруг которого сидели члены совета. Тревожные рыжеватые отсветы лежали на их сосредоточенных лицах. Король снова был мрачен. Последнее время его редко видели весёлым или довольным чем-то, и его настроение явно тяготило всех. Дело шло к войне и дурное расположение духа правителя не предвещало ничего хорошего. К тому же явное ухудшение дипломатических отношений с луаром Синего Грифона и существенный ущерб, нанесённый репутации Сен-Марко этим странным скандалом с покушением на Беренгара, ещё более усугубляли и без того сложное положение. Уже было известно, что часть алкорских рыцарей, недавно приехавших в город, спешно покинули его, отправившись в луар. За ними уехали три барона, которые, по слухам были задеты тем, что кто-то ставит Беренгару в вину его законное право выбирать сторону в грядущей войне. С ними из будущей армии Сен-Марко убыло почти полтысячи конных и пеших воинов, входивших в их дружины. Потому придворные молчали, поглядывая на короля и раздумывая, чем это всё обернётся для них.

На сей раз место графа Раймунда занял барон де Грамон, мужчина лет тридцати, приятной, но незапоминающейся наружности. В начале совета он доложил, что им уже послан в луар гонец с копиями протоколов допросов сэра Кутберта и его жены, а также приговора суда и выписки из регистрационной книги о приведении его в исполнение. Эти документы свидетельствовали о том, что указанные лица, движимые личной ненавистью к Беренгару, основанной на зависти к его богатству и влиянию на Севере, замыслили убийство, для чего вступили в сговор с колдуном Ротамоном. Будучи разоблачёнными, они признали свою вину и были осуждены на смертную казнь через сожжение на костре.

Внешне эта версия выглядела убедительно, если не считать того, что никак не объясняла участие в этом деле графа Раймунда. Однако в прилагаемом к документам письме пояснялось, что граф удалён от двора, находится под домашним арестом и в отношении него ведётся расследование.

Закончив доклад, барон де Грамон взглянул на короля в ожидании вопросов, но тот лишь махнул ему рукой, и молодой человек сел, аккуратно складывая перед собой исписанные листы бумаги.

— Таким вот нехитрым способом нам удалось оправдаться перед луаром, — хмуро произнёс король. — Хотя сам факт того, что мы вынуждены оправдываться перед алкорцами, является оскорбительным для нас. Однако теперь, когда до окончания перемирия осталось чуть больше месяца, мы не можем рисковать и позволять нашему врагу перехватить инициативу. Они приняли меры для обеспечения секретности своей подготовки к войне, но и то, чем мы располагаем, выглядит весьма тревожно. За прошедший год альдор укрепил и перестроил внешние стены луара. Нам известно, что теперь он располагает новым эффективным оружием, о характеристиках которого нам ничего не удалось узнать. Это нас беспокоит. Барон де Грамон прилагает усилия для того, чтоб возобновить получение стратегически важных сведений из луара, но на это потребуется определённое время, которого у нас нет. Нам нужно обмануть противника, сделать неожиданный для него ход, заставить его нервничать, но не давать повода для преждевременного вступления в войну.

— О каком ходе говорит ваше величество? — спросил барон де Сансер.

— Мы предпримем ещё один поход до окончания перемирия, но он будет направлен не на луар, — ответил Ричард. — Заставим противника поволноваться, быть может, он предпримет поспешные и необдуманные шаги, которыми мы сможем позже воспользоваться. А если этот поход увенчается успехом, то и наша война с луаром будет победоносной.

— Против кого мы будем выступать? — настороженно спросил маркиз Вайолет. — У нас заключены пакты о ненападении и свободной торговле со всеми свободными городами. А все остальные города и замки представляют собой сравнительно незначительные цели, чтоб выступать против них всей армией.

— Есть одна цель, которая заслуживает таких усилий, но я хочу, чтоб до поры до времени она держалась в полном секрете. Вчера барон де Грамон сообщил нам о подозрениях в отношении двух рыцарей, которые служат в дворцовой охране. По его мнению, можно предположить, что они занимаются шпионажем в пользу луара. Их допросы пока ни к чему не привели, однако, следует отметить, что наличие шпионов у нас при дворе вполне вероятно. Мы должны быть защищены от предательства, как сейчас, так и потом. Среди наших командиров и рыцарей слишком много людей, связанных с нами лишь временной клятвой верности, которая не гарантирует нам их абсолютной преданности. Свободные бароны, в случае разоблачения их как шпионов луара, рискуют лишь своей головой, а, учитывая, что вознаграждение шпиона таково, что окупает для семьи потерю главы или члена, они могут позволить себе такой риск. Чтоб оградить себя от этой опасности, мы считаем необходимым потребовать у всех состоящих в нашем войске баронов и рыцарей принесения бессрочной вассальной клятвы верности, чтоб они ясно осознавали, что в случае предательства потеряют не только свою голову, но и всё принадлежащее им имущество. Их семьи будут подвергнуты наказанию, как семьи изменников, а земли и замки отойдут в казну Сен-Марко.

Король мрачно взглянул на явно напрягшихся свободных баронов, сидящих за столом. Они недовольно смотрели на короля, пока не вступая в спор. Было видно, что это предложение кажется им возмутительным и недопустимым. Ричард перевёл взгляд на барона Делвин-Элидира, который задумчиво рассматривал массивный фамильный перстень на своей руке.

— Кто-то должен быть первым, — продолжил король. — Кто-то, кто принесёт нам такую клятву и подтвердит свои постоянные и пламенные заверения в своей бесконечной преданности. Если всё это так, то вассальная клятва будет лишь формальностью, которая закрепит ваши убеждения. И первым будет барон Делвин-Элидир. Завтра вы и другие члены совета в присутствии придворных принесёте мне вассальную клятву.

— И что мы получим взамен? — поинтересовался молодой барон, невозмутимо взглянув на короля. — Наши отношения с Сен-Марко строятся на договорных началах. Нам платят за службу. В данный момент между нами заключено соглашение об участии в ближайшей военной кампании, и именно на этот срок нами принесена клятва верности. Однако ваше величество хочет не только нашей службы. Вы хотите наши жизни, а в случае нарушения клятвы — жизни наших жён и детей, наши земли и замки. Это совсем другой объём прав иплата за него должна быть иной, особенно учитывая бессрочный характер такой клятвы. Что вы дадите нам взамен?

Он взглянул на короля своими холодными, как речной лёд, глазами. Сидевшие рядом бароны одобрительно закивали.

— Это условие вашей дальнейшей службы, — заявил Ричард. — К тому же в случае соблюдения ваших клятв, вы будете получать привилегии и земли из владений Сен-Марко.

— Это не может рассматриваться как условие службы, потому что не оговаривалось при нашем поступлении на неё. Я боюсь, что выдвини мы такое требование баронам, некоторые, а, может, и многие из них расторгнут соглашения, вернут плату и покинут Сен-Марко.

— А вы? — резко спросил король.

— Я, как и обещал вам, ваше величество, буду служить на ранее согласованных условиях, но не более того. Я богат, у меня обширные земли и есть своя армия. Я полновластный хозяин в своих владениях и эта власть мне дорога. Я мог бы отдать её, если б получил что-то более существенное взамен. Но пока, до победоносного окончания войны это вряд ли возможно.

— О чём вы? — прищурился Ричард.

— Я вижу ваше стремление к централизации власти вокруг Сен-Марко, ваше величество, и согласен, что это приведёт к миру и процветанию на всём континенте. Но полагаю, что объединение нужно начинать не с ближних, а дальних земель. Присоединив дальние земли, вы создадитепредпосылки к мирному присоединению ближних.

— Объяснитесь, барон! — король явно заинтересованно смотрел на него.

— Как бы там ни было, ваше величество, я полагаю, что сейчас у нас хорошие шансы победить в войне луар Синего Грифона. Однако будет ошибочным, как прежде, останавливаться на достигнутом, и ограничиваться получением контрибуции и дани. Если в результате победы будет свергнута власть альдора, а луар введён под власть Сен-Марко, то впоследствии отпадут основания для новый войны.

Барон обвёл спокойным взглядом возмущённо зашумевших членов совета.

— Если сделать луар частью Сен-Марко, то у вашего величества не будет больше врагов. Обширными землями, заселёнными алкорцами, нужно будет управлять, и вам понадобятся умные, сильные и верные наместники, которые будут кормиться от этих земель, обеспечивая при этом постоянное поступление в казну прибылей. И поскольку вы дадите этим наместникам власть над своими землями, с них вы вправе будете требовать вассальные клятвы, а они, оценив вашу милость, сулящую им богатство, с радостью их принесут.

— Мы будем втянуты в продолжительные войны с восставшими алкорцами, — сухо заметил де Сансер, с раздражением глядя на зятя. — К тому же, что вы предлагаете сделать с семьёй альдора?

— Он ещё не свергнут, ваша светлость, — улыбнулся Делвин-Элидир. — Я лишь высказал своё мнение о той плате, за которую можно купить вассальную верность ныне свободных баронов.

Ричард задумчиво щурился, глядя на него, а потом усмехнулся.

— Мне нравится ваша амбициозность, барон Делвин-Элидир, как и ваши планы относительно объединения земель под властью Сен-Марко. Судя по тому, как свободно вы высказали это предложение, у вас уже есть некоторые идеи относительно всего этого. И я с удовольствием выслушаю вас позже. Пока же извольте сказать прямо: вы выполните мой приказ принести завтра вассальную клятву Сен-Марко?

Все с любопытством посмотрели на молодого барона, а по его губам скользнула едва заметная улыбка.

— Нет, ваше величество. Без дополнительной и достойной платы я не уступлю вам свободу моего рода, которую обязан передать своим потомкам так же, как получил от своих предков.

— Что ж, — усмехнулся король, заметив одобрение на лицах других баронов, — Оставим это до тех времён, когда я смогу предложить его светлости барону Делвин-Элидиру должность моего наместника в луаре, — в его голосе явно звучал сарказм, однако барон никак не отреагировал на это едкое замечание. — Теперь я скажу вам о цели нашего ближайшего похода, — проговорил Ричард самым серьёзным тоном. — Я намерен пойти к Грозовой горе и взять себе Алмазное Сердце, которое обеспечит нам могущество и власть над всем континентом. Мне удалось достать секретную карту пути через восточные горы, хранившуюся в строжайшем секрете в семье альдора Синего Грифона. Мы пройдём мимо его владений, обогнув их с юга. Мы не станем приближаться к границам, чтоб не дать ему повода выступить против нас и задержать тем самым наше продвижение. Как известно, алкорцы считают себя хранителями реликвии, однако сейчас они скованы условиями перемирия и не посмеют выдвинуть свои войска. Мы же пройдём к самой Грозовой горе и возьмём на приступ замок Повелителя Теней.

— Он сильный колдун, как говорят, — подал голос маркиз Вайолет.

— Он устроил представление в замке альдора, — кивнул король, — но сразу после этого удалился. Мы говорили с нашими магами, они считают, что он использовал эффект отвлечения лишь для того, чтоб беспрепятственно покинуть луар и запугать алкорцев настолько, чтоб они не пытались выдворить его с Грозовой горы. Я уверен, что наши маги справятся с ним. Единственным препятствием на пути у нас будет цитадель Девы Лардес, но её охраняет небольшой гарнизон, состоящий из рыцарей. Я не сомневаюсь, что мы без труда возьмём цитадель и водрузим над ней флаг Сен-Марко. Я хочу, чтоб мои военачальники обдумали план похода и представили мне свои предложения на следующем совете, который состоится в полдень ближайшего светлого дня. Мы выступим не позднее, чем через неделю. А теперь идите и готовьте ваши планы.

— Для полноценной подготовки нам нужно видеть карту дороги к Грозовой горе, — заметил барон де Сансер.

— Вы увидите её вскоре. Я позволю вам изучить её в моём кабинете в присутствии господина Джинхэя. Снимать с неё копии я запрещаю. Как в течение столетий это была тайна луара, теперь это тайна Сен-Марко, потому что Алмазное Сердце должно храниться в нашей казне. И я ещё раз напоминаю, что никто, кроме вас, не должен знать о том, куда мы идём, до того момента, как это станет очевидным, то есть до подножия восточных гор. До этого все, кто находятся за стенами этого зала, должны считать, что нашей целью является луар.

Члены совета в тяжёлой задумчивости покидали зал. Айолин немного задержался, чтоб дождаться тестя.

— Что ты там нёс? — зашипел де Сансер, схватив зятя за локоть. — Что это за бредовые мысли о свержении альдора? Ты в своём уме? Всерьёз задумать такое…

— Это была импровизация, отец, — устало произнёс Айолин, проведя ладонью по лбу. — Мне нужно было отвлечь Ричарда от дурацкой идеи с вассальной клятвой свободных баронов. Вот это была, действительно, бредовая идея. Сейчас, когда репутация Сен-Марко пошатнулась, самое время злить баронов.

— Но ему понравилась твоё предложение! — резко произнёс де Сансер.

— Да пусть носится с ним, сколько хочет. Вы же понимаете, что это неосуществимо. Чтоб свергнуть альдора нужно взять луар, а это с нашими силами невозможно, особенно сейчас, когда из-за этой авантюры с покушением на Беренгара наши силы практически уравнялись. Альдор — не дурак, и он разыграет эти карты с максимальной пользой для себя. Он уже готовится к осаде, хотя, зная Беренгара, я уверен, что тот постарается встретить и разбить нас в поле. И при этом они будут в более выигрышной позиции, поскольку успеют подготовить театр военных действий под себя и вовремя занять самые выгодные позиции. Так что, сколько бы Ричард не мечтал завладеть луаром, это ему не удастся. Пусть разобьёт себе лоб.

— Треснут наши черепа, — уже более спокойным тоном напомнил де Сансер.

— И, возможно, раньше, чем закончится перемирие, — согласился Айолин. — Неужели он действительно собирается взять приступом замок Повелителя Теней? Вот что меня сейчас беспокоит более всего! Удастся ли нам пройти через восточные горы? Скорее всего, дорога, указанная на карте, предназначена для проезда небольшого отряда, а мы пойдём туда с армией. Он собирается атаковать цитадель и замок, а значит, хочет тащить за собой осадные машины. Мы даже не знаем, что собой представляют эти крепости.

— Я знаю достаточно, чтоб понимать, что приступом цитадель девы Лардес взять практически невозможно, — ответил де Сансер. — Она имеет слишком высокие стены, до которых не дотянутся никакие осадные башни. К тому же её окружает не просто ров, а широкая и глубокая пропасть, которую невозможно перекрыть щитами. Только если защитники цитадели выйдут к нам на бой, мы сметём их и сможем войти в цитадель. Впрочем, коль они стоят там, чтоб защитить дорогу, то они выйдут. Но даже если нет, взятие цитадели не нужно, чтоб пройти к Грозовой горе. Дорога огибает её, и мы можем пройти мимо. Всё, что сможет сделать гарнизон, это обстреливать нас со стен из луков, но это не беда для того, у кого есть щит. А вот о замке на Грозовой горе нам точно ничего не известно. До появления Повелителя Теней там никакого замка не было. Это была просто чёрная гора среди острых светлых скал. Теперь поговаривают, что там стоит чёрный замок, всегда окутанный грозовыми тучами, извергающими пламя. И даже если это выдумки, всё равно этот замок место нечистое и опасное.

Айолин задумчиво кивнул и обернулся к дверям. На пороге появился юный паж и сообщил, что барона де Сансера и барона Делвин-Элидира ждут в королевских покоях.

— Пойдём, взглянем на карту, — ворчливо произнёс де Сансер и направился вслед за пажом.

Вечер был светлым и тёплым, но на душе у Айолина было тревожно. Ему не хотелось ходить по шумным улицам, заполненным торговцами и горожанами, направлявшимися в трактиры. Ему не хотелось оказаться в компании друзей, где будет много разговоров и веселья. Ему нужно было спокойно подумать над тем, что он узнал днём. Потому, вернувшись домой, он прошёл в небольшую гостиную на первом этаже и сел в кресло у стола. Эта комната чаще использовалась в холода, потому что здесь были маленькие окна и большой камин. Но сейчас здесь было сумрачно, свет едва проникал в узкие бойницы под потолком, и к тому же прохладно, камин был пуст, а от серых, покрытых старинными гобеленами стен тянуло сыростью. Эта прохлада и полумрак вполне соответствовали его настроению, потому он поправил на плечах домашнюю меховую накидку и откинулся на спинку кресла.

Однако остаться в одиночестве ему не удалось. Неожиданно что-то маленькое и серое шмыгнуло через приоткрытую дверь в комнату и промчалось в угол, где за пологом скрывались слегка покоробившиеся деревянные карнизы. Следом ворвался большой лохматый кот и неумолимой боевой машиной помчался за мышкой. Однако мышь ускользнула в щель между стыками карниза, а кот замер, едва не врезавшись в стену носом, потом какое-то время озабоченно рассматривал полог и, наконец, заметив наблюдавшего за ним хозяина дома, мило смутился и принялся вылизывать тёмную лапку в белом тапочке. После этого он грациозно потянулся, победоносно подняв свой великолепный пушистый хвост, и сел, невозмутимо глядя на барона.

— Киса! — раздался где-то недалеко голос Хока, и вскоре дверь приоткрылась, и он появился на пороге. — Простите, ваша светлость, — произнёс он, входя. — Я говорил ему не играть в покоях, но он слишком увлекается и носится, сшибая всё на своём пути.

Он взял кота на руки и хотел выйти, но Айолин его остановил.

— Он вовсе не играл, друг мой, — улыбнулся барон. — Он гнался за мышью, то есть выполнял очень важную и нужную работу, которую могут выполнять только представители его славного племени. Правда, он не поймал её, но в следующий раз ему несомненно повезёт. Вы не составите мне компанию, если конечно вас не смущает столь мрачная обстановка?

— С удовольствием, — кивнул Хок и присев в соседнее кресло, усадил Кису на колени, кот тут же разлёгся и замурлыкал, благосклонно принимая ласковые почёсывания хозяина. Хок при этом внимательно взглянул на барона и спросил: — Ваше мрачное настроение вызвано этой обстановкой или она нужна вам потому, что соответствует вашему настроению?

— Скорее, последнее, — пробормотал Айолин и посмотрел на него из-под ресниц. — Скажите мне, командор де Мариньи, что вы знаете о Повелителе теней?

— Практически ничего, — пожал плечами тот. — А к чему этот интерес?

— Я полагаю, что вы с ним знакомы, поскольку являетесь членами одного рыцарского ордена, который сравнительно невелик, и, насколько мне известно, все его члены знают друг друга.

Хок задумчиво смотрел на него и Айолин пожал плечами.

— Я видел Повелителя Теней. В своих видениях, когда был охвачен смертным сном. Это высокий худощавый мужчина, чрезвычайно бледный, с раскосыми голубыми глазами и коротко остриженными чёрными вьющимися волосами, не так ли? И на его руке такой же браслет, как и у вас, только другого цвета. Он серый.

— Да, вы правы, — признал Хок. — Он — один из нас. Когда я его знал, я думал, что он — обычный человек, но что он собой представляет теперь, я не знаю. Я понятия не имею, какими способностями он обладает, зачем он устроил своё пристанище именно на Грозовой горе и какие цели он вообще преследует в этом мире. Он всегда был замкнутым и сдержанным на вид, но именно в груди таких людей часто бушуют роковые страсти.

— И леди Дарья его не боится?

— Нет. Я думаю, она не видит причин для страха, если бывает в его мрачных чертогах. Но она — это не все остальные.

— Безусловно… — пробормотал Айолин и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел в потолок, расчерченный тёмными стропилами. — А что бы вы сказали, если б узнали, что войско Сен-Марко собирается отправиться туда и захватить его замок?

Хок какое-то время пристально смотрел на него, а потом покачал головой.

— Я бы сказал, что это авантюра. И зачем вашему войску туда идти? Разве ваш враг не альдор?

— До конца перемирия ещё целый месяц, и у короля Ричарда есть время прогуляться до Грозовой горы и отобрать у Повелителя Теней Алмазное Сердце. Я не сказал, что он собирается это сделать. Это лишь допущение.

— Ну, конечно, — кивнул Хок и задумчиво почесал кисин загривок, отчего мурлыкание стало ещё громче. — Это довольно странное допущение, ваша светлость. Я не так много знаю обо всём этом, но, насколько мне известно, путь к Грозовой горе очень сложен и опасен. К тому же, я знаю человека, который теперь называет себя Повелителем Теней. Если он не захочет отдать реликвию, он её не отдаст.

— Он так могущественен?

— Он очень умён.

Айолин задумался, а потом спросил:

— Леди Дарья окажет ему помощь в защите крепости?

— Не исключено, — кивнул Хок. — Если это поможет избежать лишних жертв, то она обязательно сделает это. Вы, и правда, полагаете, что Алмазное Сердце, это что-то, что можно положить в сундук и увезти?

— В данном случае важнее, что думает король, а он думает именно так. Он считает, что Алмазное Сердце даст ему абсолютную власть.

— И вы не хотите, чтоб это случилось?

Айолин поморщился.

— Вы знаете мои взгляды, командор, я б с удовольствием сам столкнул Ричарда в пропасть, особенно если это помешает ему завладеть всем миром. Он жесток и опасен. Даже владение Сен-Марко — это слишком для него. Как вы полагаете, есть ли возможность помешать ему в осуществлении его планов?

— Я не считаю себя вправе вмешиваться в дела вашего мира, друг мой, — вздохнул Хок, — пока это непосредственно не коснётся уставных целей нашего ордена. Однако на пути армии короля, если конечно она двинется к Грозовой горе, что вряд ли случится, будет слишком много препятствий и опасностей, чтоб можно было с уверенностью говорить об успехе этого предприятия. И я повторяю, что не верю в то, что Повелитель Теней отдаст ему Алмазное Сердце. Такие люди, как он, не отступают и не сдаются. Он слишком умён, его ум тонок, как лезвие стилета, и изворотлив, как змея. Он всё равно придумает, как выкрутиться.

— В какой-то мере вы меня успокоили. Хоть все эти рассуждения и носят чисто гипотетический характер, но как-то странно тревожат меня. В любом случае, предположение о таком походе нелепо, и я надеюсь, вы никому не расскажете о моих странных фантазиях.

— Конечно, нет, ваша светлость, — улыбнулся Хок, поднимаясь, и, почёсывая Кису, вышел из комнаты.

Посидев в одиночестве ещё какое-то время, Айолин направился наверх, в свои комнаты. Перед его глазами была тщательно прорисованная карта восточных гор с нанесёнными на неё ориентирами. Дорога была извилистой и сложной, часто проходила по узким террасам над пропастями или в ущельях между скал, где к тому же протекали реки, которые после дождей имеют обыкновение разливаться, расширяя своё ложе. Трудно было не согласиться с мнением командора де Мариньи, что добраться до Грозовой горы будет очень нелегко, ещё сложнее будет доставить туда осадные машины и обоз с оружием и провиантом. Да и удастся ли получить Алмазное Сердце, даже если получится взять штурмом замок Повелителя Теней? Что если он просто прихватит реликвию и исчезнет в глубине гор? Это был самый вероятный вариант развития событий и, значит, вряд ли Ричарду удастся захватить Сердце Мира.

Он снова вспомнил характеристику, которую дал Повелителю Теней де Мариньи. Айолин уже достаточно общался с землянами и убедился, что все они очень умны и образованы, но если колдун, сидящий в твердыне на Грозовой горе, удостоился такой высокой похвалы, то он превосходит своей мудростью и хитростью многих царедворцев Сен-Марко.

Айолин остановился на галерее, задумчиво глядя вниз, где на каменных ступенях крыльца сидел Марк де Сегюр, полируя точилом свой стилет и время от времени любуясь результатом работы. Даже сверху было видно, как хищно поблескивает белым пламенем острый клинок. Но перед внутренним взором Айолина было другое видение: высокий стройный мужчина в чёрном бархатном камзоле необычного покроя, проницательный взгляд голубых глаз, бледное неподвижное лицо, сдержанные манеры. Он во многом был похож на своих недавних товарищей, но его окружала странная аура загадочности и трагизма, словно он нёс в своей душе не только свою боль, но и боль потерянных душ, окружавших его. Дело было даже не в тенях, которые, словно языки чёрного пламени обступали его, было что-то ещё, что-то притягательное и пугающее. И таким диссонансом его суровому образу восставал в памяти полный сочувствия взгляд и негромкий голос, которым он спрашивал о том, чем он может помочь ему, Айолину, забредшему в отчаянии в его чертоги? Как он мог увидеть его, лежащего в холоде и тьме замкового подземелья так далеко от восточных гор? Как он мог донести свой голос, полный сострадания? И судя по тому, что де Мариньи не оспорил приметы, названные ему, можно с уверенностью сказать, что именно его Айолин видел в своих видениях, как и ангела в образе женщины с золотистыми волосами и ликом Святой Лурдес. И с этими двумя им придётся столкнуться в узком ущелье у стен замка. Леди Дарья просто раскроет свои белые крылья и унесёт Алмазное Сердце в Небеса. А Повелитель Теней обрушит на головы нападающих громы и молнии из клубящихся над ними туч.

Айолин нахмурился и невольно покачал головой. Картина, нарисованная его воображением, была пугающей. Неужели Ричард верит в успех своей авантюры? Но он не знает того, что известно Айолину. И он этого не узнает.

Он словно очнулся от сна и увидел, что Марк сидит, держа в руках точило и стилет и, подняв голову, смотрит на него. Поймав его взгляд, он отложил на парапет точильный брусок и, сунув стилет в ножны, легко взбежал по ступеням крыльца на галерею. Только теперь Айолин увидел, что его старый друг облачён в дорогой охотничий камзол с длинными полами, призванными закрывать круп коня. Камзол был сшит из чёрного сукна с узорчатым плетением и украшен парчовыми вставками и витым золотым шнуром. Он ладно облегал крепкие плечи и торс Марка, а на поясе был перехвачен широким ремнём из тисненой кожи с серебряной пряжкой, отлитой в форме двух дерущихся львов. Штаны из чёрного с серебристым отливом сукна были заправлены в новые ботфорты, подхваченные под коленями узкими ремешками с небольшими фигурными застёжками. Айолин поймал себя на том, что невольно залюбовался Марком. Тот всегда был хорош собой, и только его бедность не позволяла ему блистать при дворе. Но теперь, похоже, он не только перенял у алкорцев их изысканный вкус, но и раздобыл деньги на новый наряд.

Заметив его взгляд, Марк со смехом раскинул руки и повернулся, чтоб продемонстрировать другу новую одежду со всех сторон.

— Значит ли это, что приватная беседа всё же состоялась? — усмехнулся Айолин, одобрительно кивнув.

— Именно так, мой милый, — гордо вскинув голову, заявил Марк. — И спасибо за совет просить больше. Де Грамон пыхтел и пыжился, но был вынужден согласиться на мои условия. Им нужны сведения о луаре. Король рычит и требует выложить ему немедля все военные секреты алкорцев, а наш бедный Рене до сих пор под впечатлением от несчастной участи Раймунда, и потому согласился с назначенной мною ценой информации. К тому же, я прямо заявил, что не могу войти в круг приближённых наследного принца в потёртом сукне и ржавых латах. И снова он вынужден был согласиться с обоснованностью моих притязаний. К тому же он со вздохом сообщил, что его величество не терпит возле себя оборванцев и нерях, и его взгляд должен наслаждаться видом рыцарей не только благородных, но и красивых.

— Ну, в этом тебе теперь нет равных, — рассмеялся Айолин.

— Не прибедняйся, мой милый. По мнению тех, с кем мне уже пришлось перекинуться парой слов во дворце, барон Делвин-Элидир — одно из блистательных украшений двора Сен-Марко, хоть и не вышел ростом.

Айолин насторожился, вдруг уловив в его голосе нотку ехидства, а взглянув в глаза де Сегюра, заметил, то, что встревожило его ещё больше. Он хорошо знал Марка, и это выражение спокойной удовлетворённости при беспечной улыбке у него появлялось тогда, когда он знал, что загнанная им добыча уже не вырвется из западни. Именно с таким выражением он однажды пронзил стилетом шею алкорского рыцаря, которого мгновение до того скинул с седла, пронзил спокойным и точным движением, словно забил раненного на охоте оленя. И сейчас с таким же спокойным, внимательным и слегка азартным выражением он смотрел на Айолина.

Не подав виду, Айолин развернулся и вошёл в дом. Он знал, что Марк следует за ним. Пройдя через приёмную залу, Айолин вошёл в свой кабинет и остановился у окна, глядя на улицу, а потом обернулся. Марк стоял рядом, и свет падал на его лицо, отражаясь в светло-серых глазах.

— Значит, ты уже начал восстанавливать связи при дворе? — беспечно спросил Айолин, глядя на него.

— Да. Я встретился с де Грамоном, Адемаром и де Мореном. Виконт Монтре снизошёл до того, что пригласил меня на завтрашнюю охоту, которую устраивает по случаю совершеннолетия сына.

— Даже Монтре? Чем ты его так зацепил?

— Полагаю, внешностью. Судя по его липкому взгляду, он испытывает слабость к высоким брюнетам.

— Я не замечал за ним такое.

— Ты слишком чист, чтоб проявлять интерес к людским порокам. Это склонность интриганов и шпионов, вроде меня. Я многое замечаю. Например, несмотря на то, что Рене де Грамон рад назначению, он сильно встревожен. Его сыщики сбиваются с ног, выискивая алкорских шпионов при дворе. Рене — наивная душа, он думает, что если я два года подвизался в свите энфера, то насквозь вижу всех вражеских лазутчиков. Он говорил со мной ровным голосом, но в его взгляде была мольба. Знаешь, этот хитрец умеет смотреть глазами милого несчастного щенка, которого хочется покормить с рук. Он дал мне понять, что королю нужны шпионы альдора, неважно, будут они таковыми на самом деле или нет. Главное, чтоб их можно было в этом обвинить. Они ищут среди слуг, фрейлин и стражников, проверяют гвардию и тех, кто вечно без дела толпится под дверями тронного зала. Не слишком перспективное занятие.

— А где, по-твоему, нужно искать?

— Ближе к королю. Возле самого трона. Больше всех узнают те, кто всегда где-то неподалёку. Это я знаю по личному опыту. Например, какой-нибудь преданный Сен-Марко рыцарь из свободных баронов, который уверенно пробивает себе дорогу в фавориты, и при этом отказывается принести вассальную клятву. Человек, который входит в военный совет, является роднёй командующего армией и пользуется симпатией короля, благодаря своей внешности, поскольку король любит красавчиков, хорошо подвешенному языку, поскольку он прислушивается только к убедительно изложенным аргументам, и своей смелостью в отстаивании собственных интересов, завуалированных под интересы королевства. Король испытывает тайное восхищение перед храбростью, которая граничит с наглостью.

— И ты полагаешь, что такой человек может служить врагу, только на основании отказа от принесения вассальной клятвы? — с холодной улыбкой уточнил Айолин.

— Конечно, нет. У него есть право отказаться от этого, но это уже говорит о том, что он не собирается вечно хранить преданность.

— Что насчёт временной клятвы?

— Нарушить её не является тяжким грехом. Я сам приносил такую альдору и тут же нарушил её. Ведь есть куда более важные вещи.

— Например?

— В данном случае, не деньги. Человек, о котором мы говорим, вероятно, очень богат и сам может подкупить кого угодно. Но, может, он просто ненавидит короля?

— За что?

— Ты мне скажи! — прорычал Марк и, внезапно схватив Айолина за плечи, прижал его к стене рядом с окном. Тот попытался высвободиться, но тут же увидел возле своей шеи блеск тонкого лезвия. Взгляд Марка казался острее и смертоноснее его стилета, и Айолин почёл за благо не сопротивляться. — Скажи мне, друг мой, — приблизив губы к его лицу, шепнул Марк, — за что ты так ненавидишь короля? Настолько сильно, что готов убить его.

— С чего ты взял?

— Я слышал твой разговор с де Мариньи. Кстати, он был куда осторожней в высказываниях, чем ты.

— Ты подслушивал, — вздохнул Айолин, вспомнив, что де Мариньи, войдя за своим котом, не прикрыл дверь, а потом сразу сел к столу.

— Я же шпион, — усмехнулся Марк. — Я слышал всё, и я понял, что твой гость знает о твоём отношении к королю. Можно было б и его отправить к палачам, но я думаю, что мы повременим с этим. Говори, Айолин, иначе уже эту ночь ты проведёшь на дыбе. Ты служишь альдору?

— Я даже не бывал в луаре!

— Возможно, но это не так важно, потому что луар повсюду. У них везде свои люди. Они добрались до Беренгара и склонили его к переходу на сторону Синего Грифона. Они могли добраться и до тебя. Откуда ты знаешь леди Дарью?

— Она гостила у меня некоторое время назад.

— Вот и ответ! Она очаровала энфера, он осыпал её милостями и был так огорчён, когда она исчезла! Но, может, она исчезла из луара не просто так? Может, энфер отправил её на поиски друзей? Новых друзей луара.

— Я ничего не знаю о её отношениях с энфером. И ей наплевать на нашу войну.

— Ей, возможно, но не нам. Айолин, я не хочу отправлять тебя на пытки, но если сам не смогу добиться ответов, я буду задавать вопросы через палачей.

Айолин какое-то время смотрел ему в глаза, а потом спросил:

— Ты думаешь, что боль заставит меня говорить то, что я не хочу? Я такой же солдат, как и ты, Марк. Я умею терпеть.

— Ты сам не знаешь, о чём говоришь, — прошептал Марк. — И ты забываешь о последствиях. Даже если ты промолчишь, у меня уже достаточно доказательств твоей измены. Ты отправишься на эшафот. Надеюсь, твоя юная жена уже беременна, потому что в противном случае твой бездетный брат-бастард очень скоро окажется в окружении своры соседей, которые разорвут его на куски. И в отсутствие его наследников твой род иссякнет, а твои земли растащат на мелкие уделы. Ради нашей прежней дружбы, Айолин, скажи мне правду.

— Ради нашей прежней дружбы, Марк, я скажу, — кивнул Айолин. — И поскольку никакие пытки не развяжут мне язык, тебе придётся довольствоваться теми ответами, которые я дам по своей воле.

Марк снова вцепился свободной рукой в его плечо и толкнул в кресло, а сам тут же присел перед ним на край стола, держа стилет в опасной близости от его лица.

— Итак, Айолин, я слышал, как ты только что выболтал этому чужаку, кстати, прибывшему из луара и тоже пользовавшемуся расположением энфера, сведения, которые узнал на военном совете при короле и должен был хранить в строжайшей тайне. Это уже измена. Он тоже шпионит для альдора?

— Он тут не при чём. Я просто задавал ему вопросы о перспективах похода. Ты слышал.

— Я слышал, что он знаком с Повелителем Теней. И ты, кажется, тоже.

— Нет, я с ним не знаком. А командор де Мариньи знал его раньше. После этого они, я полагаю, не встречались.

— Ты полагаешь, — кивнул Марк. — Возможно, чуть позже я задам эти вопросы ему лично. А пока вернёмся к тебе. Я могу под присягой заявить, что слышал твои слова о том, что ты хотел бы убить короля Ричарда.

— Да, я это сказал, — согласился Айолин.

— Почему?

— Из личной ненависти.

— Вот как? Должно быть она велика, если ты всё ближе подбираешься к нему. Я знаю тебя, Айолин! Ты хладнокровен и мудр, как змея, и если ты подбираешься к тому, кого ненавидишь, значит, готовишь стремительный и смертоносный удар. Ты очаровываешь его, запутываешь своими клятвами, подкидываешь блистательные и опасные идеи. И при этом ненавидишь. За что?

— Он убил Армана.

— Ты лжёшь! — нагнулся к нему Марк. — Арман умер от болезни!

— Его заразили по приказу Ричарда.

— Нет, Айолин, это неправда. Я говорил с Арманом перед тем, как он покинул Сен-Марко. Он смирился с тем, что болен, больше не сможет править Сен-Марко и должен уйти. Он ничего не сказал нам о том, что в его беде кто-то повинен.

— Он не мог больше править по закону. Жоан был ребёнком, других наследников, кроме Ричарда, не было. Ричард оставался единственным, кто мог обеспечить дальнейшее процветание королевства. Если б кто-то узнал о его измене, он был бы давно мёртв. Арман слишком сильно любил Сен-Марко, чтоб ввергать его в смуту.

Марк какое-то время смотрел на него, и в его взгляде читалось смятение. Он даже опустил стилет к бедру. Айолин подумал, успеет ли он дотянуться до своего кинжала, но потом снова отказался от этой идеи. Стилет был в руке Марка, а в его молниеносной реакции не приходилось сомневаться.

— Откуда ты знаешь всё это? — резко спросил Марк, глядя на него сверху вниз.

— От человека, который уверен в достоверности этих сведений.

— Кто это?

— Я не скажу тебе, Марк. Я разговариваю с тобой, потому что когда-то мы были друзьями, мы воевали плечом к плечу и делили все тяготы войны. Мы были молодыми баронами короля Армана и готовы были вместе идти за ним в самое пекло. Только поэтому я честен с тобой, хотя и понимаю, что эта честность может стоить мне жизни. Я помню, каким ты был, но я не знаю, каким ты стал. Может, сразу после этого разговора ты отправишь меня в объятия де Грамона и его палачей. Я готов к этому, но я не хочу, чтоб это случилось с человеком, который мне дорог.

— Если ты не скажешь, тебя заставят сказать, — очень спокойно проговорил Марк.

Айолин усмехнулся.

— Ты, кажется, в отличие от меня, или не знал, или забыл, каким был я. И тогда, семь лет назад я не предал бы друга даже под пытками. За прошедшие годы я не изнежился, поверь мне. И теперь я уже не мальчик. Я так же, как и прежде, готов жертвовать жизнью за тех, кто мне дорог, и у меня теперь куда больше сил, чтоб выдержать любые испытания.

Марк задумался, а потом перевёл взгляд на окно. Айолин ждал, поглядывая на поблескивающую звёздочку острия клинка. Наконец, Марк шевельнулся. Он вставил кинжал в ножны и поднялся.

— Я проверю твои слова, Айолин. И если ты солгал, я собственными руками нарежу ремней с твоей спины, — он направился к выходу, но в дверях обернулся и прорычал: — Не вздумай бежать, Делвин-Элидир!

— Когда ты видел меня бегущим, де Сегюр? — яростно крикнул в ответ Айолин.

Марк ушёл. Айолин откинулся на спинку кресла. Он понял, что попал в смертельную ловушку. Он понятия не имел, что движет де Сегюром, и на что он готов пойти ради достижения своих целей. Теперь, после возвращения из луара и сближения с де Грамоном, он получил хорошую возможность для продвижения по службе. Разоблачение изменника, которого можно обвинить в шпионаже в пользу луара, да ещё так близко подобравшегося к трону, обеспечит ему мгновенный взлёт. Но что же делать? Самый простой ответ: убить его, прямо сейчас, пока он не успел никому ничего рассказать. Но у Айолина не было надёжных людей, которым можно было поручить убийство. К тому же де Сегюр — опытный и сильный воин, и он, как лиса, всегда настороже. Чтоб убить его, нужна целая шайка головорезов.

Да и не смог бы Айолин убить Марка, того самого Марка, который когда-то в гуще боя вытащил его из-под упавшей лошади, который прикрывал его в бою, бросаясь с мечом на ряды копейщиков, с которым они на привале лежали рядом на земле под открытым небом, кутаясь в шерстяные плащи, и делились невинными секретами первых любовных приключений. Марк, который был не намного старше Айолина, и в силу возраста тоже был одним из любимчиков Армана. Тот любил его за беспечную улыбку, колкие шутки и безграничную смелость в бою. Он сам учил его фехтовать на мечах и собирался наделить землями, чтоб его юный подопечный, пожалуй, самый обездоленный из-за раннего сиротства, обрёл, наконец, дом, семью и будущее. Почему же он не сделал это до того, как ушёл? А, может, он уже тогда знал о Марке что-то, что заставило его передумать?

Айолин схватился за голову. Мысли путались, и горечь утраты боролась со страхом. Наконец, он поднялся и прошёл в комнату, которую занимал Хок.

— Командор де Мариньи, — произнёс он без предисловий, — вам следует немедленно покинуть Сен-Марко. Прямо сейчас! Поезжайте в тот замок, где мы были с вами недавно. Когда я буду уверен, что опасность миновала, я вас извещу.

— Что это за опасность? — спросил Хок, снимая со спинки стула портупею и плащ.

— Наш недавний разговор подслушал Марк де Сегюр и превратно его истолковал. Он тайно служит барону де Грамону, новому главе тайной полиции. Если он донесёт об этом разговоре, вас арестуют.

— А вас? Может, вам тоже лучше скрыться? — с тревогой спросил Хок, сунув меч в ножны.

— Я никогда ни от кого не бегал. Не побегу и от де Сегюра.

Хок кивнул и взял на руки Кису, переводившего тревожный взгляд с одного человека на другого.

— Моя жена позаботится о вас, — ободряюще улыбнулся Айолин. — Даже если вас будут там искать, она поможет вам безопасно покинуть замок.

— Берегите себя, ваша светлость, — кивнул Хок и вышел из комнаты.

Айолин проводил его взглядом до лестницы и, немного подумав, отправился в свой кабинет, чтоб привести в порядок дела.