Повелитель огня

Глава 8

Проснулся я резко, словно кто-то разбудил меня громким криком. Сначала спросонья вообще не мог понять, где нахожусь, голова почему-то была очень тяжёлой и гудела, как после хорошей пьянки. Но я не пил накануне — после ужина по уже сложившейся привычке пошёл в библиотеку, посидел там около часа, а потом отправился спать. И вот теперь неожиданно проснулся.

В комнате было темно, лишь отсветы луны ложились на пол через резное окно. И тихо. Но эти темнота и тишина создавали ощущение не спокойствия, а тревожности. Я сразу понял: что-то не так, почувствовал нехорошее. И буквально через доли секунды, когда сон меня полностью отпустил, где-то снаружи, за окном, раздался громкий хлопок. И после него словно кто-то невидимый прибавил звук: до меня донеслись многочисленные хлопки, будто кто-то использовал згарники; звон стали; крики.

Сердце сжалось, я мгновенно вскочил и быстро натянул порты, затем надел сапоги и, схватив меч, висевший у изголовья кровати на крюке, подбежал к окну и выглянул наружу.

Там шёл бой, что было ожидаемо, учитывая раздающиеся со двора звуки. Сверху не получилось нормально разглядеть, кто с кем дрался, но и без деталей можно было понять: на замок кто-то напал. И, по сути, неважно кто — надо было защищаться.

Я подбежал к сундуку у стены. Достал из него и натянул на себя длинную рубаху, поверх неё — кольчужный поддоспешник, затянул ремни. Затем нацепил пояс с ножнами, надел кольчугу, перчатки и вроде был готов к бою. Сидело, конечно, это всё на мне кривовато — не научился я ещё надевать доспехи в спешке, но тут главное — защита, а не красота. Сжав покрепче рукоять меча, я бросился к двери.

Выскочил из комнаты, и звуки боя стали ещё громче, ещё ближе, так как каменные стены коридора отражали весь доносившийся с первого этажа шум: крики, лязг железа, хлопки магического оружия. Я побежал налево — к винтовой лестнице, ведущей вниз, к первому ярусу замка. Судя по звукам бой там шёл полноценный.

Спустившись на один пролёт, столкнулся с первыми захватчиками. Их было двое, и они поднимались мне навстречу. Один — с коротким мечом, второй — с бердышом. Оба были не в кольчугах, а в жёстких кожаных доспехах, на груди у каждого была нарисована голова то ли волка, то ли пса.

Похоже, эти ребята не ожидали кого-либо встретить на лестнице и, увидев меня, как-то странно замешкались; я же, воспользовался их замешательством и, не замедляя шаг, нанёс первый удар. Он пришёлся по руке того, что с мечом. Клинок ударил в его запястье под углом, металл рассёк кожу, меч выпал из руки врага. Он отшатнулся, и я ударил его сапогом прямо в центр груди — в нарисованного на доспехе зверя.

Учитывая, что я находился сверху, бить было удобно, и удар получился сильным. Раненый мечник отлетел, сбив товарища, выронившего бердыш, и они вместе покатились вниз по лестнице. А я, пробежавшись по ним, как по мешкам с картошкой, продолжил свой путь. Возможно, профессиональный воин, тот же Влок, задержался бы и добил врагов, но я пока не был готов к такому опыту. Меня, конечно, разозлили, и я уже был готов убивать в бою, но лежащих и безоружных — нет.

Лестница, по которой я спустился, была не главной, она выходила в угол центрального зала, в котором князь обычно принимал почётных гостей. Но в этот раз гости прибыли непочётные и незваные, поэтому «принимали» их дружинники. И им приходилось несладко. На троих бойцов Любомира Чеславовича приходилось семь или восемь врагов.

Дружинники, отойдя к одной из стен, поставили перед собой перевёрнутый массивный стол и использовали его как баррикаду. Двое из них были с мечами, один с топором. А вот у врага, мало того что он превосходил количеством, были два копейщика, которые пытались достать бедных дружинников, нанося удар за ударом. Однако защитники замка умело эти удары отбивали, стараясь разрубить древка копий.

Хорошо, что ни у кого из врагов не было с собой арбалета, вот тогда дружинникам точно было бы несдобровать. Впрочем, они и так уже еле держались. Надо было срочно что-то делать. Не помочь парням я не мог.

Врагов, конечно, было много, но на моей стороне была внезапность. Похоже, захватчики были уверены, что из защитников замка внутри больше никого не осталось, поэтому даже не оборачивались. Они просто не допускали, что кто-то может ударить им в спину. А я мог. В этом плане ситуация была идеальная.

Только вот как ударить? Этот мир был жесток, передо мной стояли враги, пришедшие убить жителей этого замка, а, стало быть, и меня, поэтому ни о какой жалости к захватчикам речи не шло. Их надо было уничтожить, или как здесь принято говорить, пришибить. Но вот только подбежать и проткнуть человека мечом, не имея прежде такого опыта, было сложно. То есть, пока я смотрел на них со стороны, казалось, что проблем быть не должно, но это со стороны.

А ещё, помимо морального аспекта, я сложно представлял, как это сделать физически. Ну подбегу, воткну меч одному из этих бедолаг в спину. А потом? Я же никогда ничего подобного не делал. Успею ли вытащить клинок до того, как остальные обернутся и обрушат на меня своё оружие? А если всё же успею вытащить, то хватит ли времени, чтобы ударить второго врага?

Все эти мысли промелькнули у меня в голове за считаные секунды, а дружинникам тем временем стало совсем тяжело. Вначале они добились некоторого успеха — им удалось перерубить древко одного копья, но буквально через несколько секунд другое воткнулось в бок бойцу, отбивавшему атаки слева. Копейщик тут же вытащил своё оружие, пока ему тоже не перебили древко, а дружинник схватился за рану и рухнул на пол.

Тянуть было нельзя, и я бросился на врага. Бросился без особого плана, но по пути вспомнил сказку про «одним махом семерых побивахом» и решил повторить подвиг храброго портняжки. Клинок был заточен до состояния острейшего лезвия, поэтому можно было попробовать. В любом случае другой тактики, я не придумал. Драться на мечах я не умел, а вот опыт победы над камнерогом благодаря одному сильному удару был.

Подбежав к врагу, я, даже не остановившись толком, резанул мечом сзади по ногам двух копейщиков — благо они стояли рядом. Речи о том, чтобы подрезать подколенные сухожилия не шло — не тот у меня уровень владения мечом, но вот нанести травмы, мешающие драться — на это я вполне рассчитывал.

Получилось неплохо: копейщики упали как подкошенные. Собственно, подкошенными они и были. Более того, ещё и одному мечнику досталось — его правую ногу я распорол до кости. Таким образом вывел на какое-то время из строя аж троих врагов. Правда, после этого на секунду замешкался и тут же увидел, как лезвие топора рассекает воздух перед моим носом буквально в сантиметре от его кончика. Отшатнулся назад, еле устояв на ногах.

Немного отбежал и увидел, что копейщики, страшно ругаясь, встали. Похоже, реальное ранение я нанёс только третьему захватчику, а первые двое упали, скорее от неожиданности — просто подогнулись ноги, отреагировав на порез. А вот ранения, судя по всему, были несильными. И теперь оба копейщика и два воина с топорами бросились на меня.

Пришлось отбиваться. И на удивление получалось довольно неплохо — похоже, бывший хозяин моего нынешнего тела умел обращаться с мечом, и руки, как говорится, помнили. От меня требовалось лишь довериться приобретённым инстинктам и побороть страх. Но не бояться драк я научился ещё в армии, а сохранять спокойствие при любом раскладе — в пожарной бригаде. Поэтому шансы выжить в этой мясорубке у меня имелись. И это не могло не радовать. Главное — больше ничего не придумывать, а действовать на инстинктах.

Первым я срезал здоровяка-копейщика: увернулся от его удара, сделал резкий выпад, проткнул клинком ему плечо и сразу же нанёс добивающий — в шею. Враг захрипел и повалился на пол. А я уже уворачивался от удара топором сбоку. Увернулся, присел, удар прошёл мимо, а я тут же срезал противнику сухожилие на его ноге, и тот упал, завывая.

К этому моменту защитники замка, оказавшиеся два на два против захватчиков и превосходящие неприятеля силой и опытом, пошли в атаку. И враги побежали. Правда, убежать удалось лишь одному, второй упал, сражённый мечом дружинника. Двое, что продолжали драться со мной, глядя на изменившийся расклад, решили не искушать судьбу и тоже побежали.

Похоже, замок мы отбили, хотя было непонятно, почему так мало народа вошло внутрь. Но размышлять на эту тему времени не было, и я выскочил на улицу.

А вот здесь была жара. Самая настоящая. Во внутреннем дворе яблоку было негде упасть. Повсюду валялись тела: дружинников Любомира Чеславовича и захватчиков — воинов в кожаных доспехах с изображением собачьей или волчьей головы. А те, кто ещё мог стоять на ногах, ожесточённо дрались, используя весь доступный арсенал. Уши закладывало от криков, стонов, хлопков, взрывов и лязга металла. Некоторые воины в ужасе метались по двору, охваченные огнём от брошенных в них зга́рок.

И к моему огромному сожалению я заметил, что защитников замка было намного меньше, чем захватчиков. Крепинские дружинники сбились в небольшие группы, пытаясь сдержать натиск, но силы были неравны. И я совершенно не представлял, как внутрь замка попала такая орда врагов. Разрушений на рубежах обороны я не видел — главные ворота и все внешние крепостные стены были целы. Скорее всего, имело место предательство — взять штурмом княжеский замок за столько короткое время было просто физически невозможно.

Но в любом случае даже с учётом предательства, это дело не десяти минут, и я не понимал, как так получилось, что я проснулся, лишь когда враги уже наполовину захватили замок.

Я никогда не отличался настолько крепким сном, чтобы не услышать шум во дворе. В окнах моей комнаты стояли не стеклопакеты из двадцать первого века, а тонкие стёкла, и я иной раз слышал через закрытые окна, как люди во дворе разговаривают. Известная поговорка «спит, как пожарный» точно не про меня.

Хотя вчера вечером после ужина мне неожиданно сильно захотелось спать. Я из-за этого пробыл в библиотеке меньше обычного — совсем немного почитал да отправился в свою комнату. И уснул почти мгновенно.

Похоже, за ужином мне дали какое-то снотворное или, как его здесь называют, сонное зелье. И скорее всего, не только мне. Потому что я не видел среди защитников замка ни Любомира Чеславовича, ни Лютогоста, ни воевод. Никто не отдавал приказы, не руководил обороной. Защитники замка просто бились как могли.

Хотел бы я знать имя той сволочи, что так всех подставила — лично придушил бы, и рука б не дрогнула. Но это всё эмоции, а они в бою не помощники. Отчаиваться рано, возможно, подмога вот-вот придёт, поэтому надо просто драться и уничтожать врага. Я покрепче сжал рукоять меча и бросился в гущу боя, надеясь, что и в этот раз отработанные прежним Владимиром до автоматизма навыки боя и приобретённые им инстинкты не подведут.

Первый оказавшийся передо мной вражий боец был плечистым здоровяком со свежим шрамом на правой щеке. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и, недолго думая, замахнулся секирой. Я выставил меч, шагнул влево, отвёл удар. Второе движение меча — в бок противнику. Тот увернулся и попытался нанести удар, но я резко отступил и рубанул здоровяку по руке. Секира вылетела из его пальцев, а я тут же нанёс дезориентированному врагу последний улар — в шею. Быстро, коротко и точно.

Захватчик начал заваливаться назад, но я уже не смотрел на него; я развернулся, чтобы отразить нападение его товарища, который пытался ударить меня по спине булавой. Развернуться успел, отразить удар — нет. Но хоть по плечу получил, а не по позвоночнику или затылку, уже хорошо.

Меня немного отбросило в сторону, а окрылённый первой удачей противник решил нанести ещё один удар. Только вот переборщил с размахом — видимо, решил вмазать посильнее и поэтому поднял булаву совсем уж высоко. И потерял драгоценные секунды. Я сделал настолько резкий выпад, что сам удивился. А захватчик лишь охнул, рассёк булавой воздух и растерянно посмотрел на свой правый бок, пронзённый моим клинком.

Выдёргивая из врага меч, я уже искал взглядом, на кого обрушить свой следующий удар. Сердце колотилось как перфоратор, ярость удавалось сдерживать с огромным трудом. Увидел двоих, бегущих прямо на меня. У одного в руке был меч, у второго — топор. Ну что ж, значит, придётся драться сразу с двумя.

Или не придётся.

Удар в спину был настолько сильным, что я не удержался на ногах. И очень уж он был необычным — меня словно ударной волной накрыло. А громкий хлопок за спиной в момент удара намекал на то, что без магического оружия здесь не обошлось. Меня отбросило метра на три, и, падая на брусчатку, я больно ударился об камни правым плечом и головой. Но несмотря на это, быстро вскочил на ноги и… увидел, как мне прямо в лицо летит металлический шар.

Зга́рка или снаряд гро́мницы. Уворачиваться было бесполезно, я интуитивно закрыл глаза, ожидая, что меня сейчас или накроет пламенем, или посечёт осколками. Но нет. Раздался громкий хлопок, и я почувствовал, как меня чем-то накрыло. Чем-то очень лёгким и не причинившим мне никаких увечий. Я быстро открыл глаза и обнаружил, что в этот раз из шара вылетела не горящая сеть, а вполне себе обычная, но липкая и невероятно плотная.

Эта сеть меня полностью опутала и начала сжиматься, лишая таким образом возможности двигать руками и ногами. Я было попытался перерезать её мечом, но ничего не вышло: руки не слушались. Меня словно парализовало, и накатила невероятная слабость. Похоже, магический эффект этой штуки заключался не только в возможности опутывать пленника.

Ноги подкосились, и я упал на залитые кровью камни. Тут же кто-то подбежал сзади и нанёс мне удар чем-то тяжёлым и тупым по затылку. Зачем? Я ведь уже не представлял никакой опасности.

И вот я лежу, прижавшись щекой к липким булыжникам. Смотрю на грязные сапоги, стоящего перед моим лицом вражеского воина. Голова гудит, магические путы стягивают моё тело всё сильнее и сильнее, хотя я уже и так не могу пошевелиться, подкатывает тошнота.

Чувствую, как кто-то хватает меня за шею и за правую руку, которая продолжает держать рукоять меча. И, похоже, теряю сознание.

Но, прежде чем отключиться, слышу до боли знакомый голос:

— Он нужен мне живым!