Повелитель огня

Глава 5

— Как спалось, княжич? — спросил меня Влок, зачерпывая ложкой щи из глубокой тарелки. — Хорошо отдохнул?

— Да не сказать чтобы я накануне сильно устал, — заметил я, отламывая кусок от краюхи хлеба и сооружая некое подобие бутерброда с бужениной.

Меня удивляла привычка Влока есть утром щи, но, похоже, здесь это было вполне нормально. Я же предпочитал завтракать хлебом, мясом, салом, яйцами и прочими продуктами, привычными для меня. В этот раз хозяйка харчевни при постоялом дворе ещё и свежеиспечёнными блинами порадовала. К сожалению, не было кофе, а горячий напиток из иван-чая обычный чай заменял плохо. Поэтому в плане горячего питья приходилось довольствоваться сбитнем.

Мы провели в пути уже трое суток. Ехали примерно по четырнадцать — шестнадцать часов в день. Каждые два с половиной — три часа делали остановку в путевом стане. Там возничий менял лошадей, а мы могли сходить по малой или большой нужде, размять конечности и перекусить или взять с собой свежих продуктов в дорогу.

А вот гусаков не меняли. Эти ящеры были невероятно выносливыми, они могли хоть сутки идти, главное — вовремя их кормить и поить.

Попутчиков, выехавших с нами из Велиграда, я так ни разу и не увидел, будто они и не выходили вовсе на путевых станах. Или выходили, стараясь не попадаться мне на глаза. Как оказалось, ехали эти две повозки только до Яровца, и на въезде в этот городок они просто отстали от нашего каравана и исчезли. Дальше мы ехали одни.

Надо сказать, транспортная инфраструктура в этом мире была организована не на уровне десятого-двенадцатого веков, а намного круче. Это тоже удивляло, но так как я давно уже дал себе слово ничему не удивляться, то воспринимал всё как должное.

Хотя, конечно, ехать было тяжело. В первую очередь психологически — мне это просто надоело уже на второй день. Человек двадцать первого века, а я им остался, три часа на самолёте уже с трудом выдерживает. А тут время как на поезде, только трясёт и ни гаджетов, ни газет, чтобы отвлечься. Хорошо хоть попутчик попался разговорчивый: отвечал на все мои вопросы и подробно рассказывал обо всём, что меня интересовало.

Вот и сейчас, глядя на огонь в светильнике, я не удержался и задал очередной вопрос — тот, что интересовал меня с первого дня в этом мире:

— Влок, а как работает светильник?

— Что значит, как работает? — удивился дружинник, отставив ложку.

— Ну как он светит? Почему?

— Потому что в нём запас, он даёт свет.

— А очаг работает как?

— Там тоже запас.

— А почему в светильнике запас даёт только свет, а в очаге свет и жар?

— Так, потому что, то светильник, а то очаг, — ещё сильнее удивился Влок. — Странные ты вопросы задаёшь.

— Но как они работают? — не унимался я.

— Что значит, как? Кладёшь запас — они и работают.

Дружинник меня искренне не понимал. Но с другой стороны, а что я, собственно, от него хотел? Чтобы он объяснил мне, как функционируют магические штуковины? Да откуда ему это знать?

В моём родном мире, после школьного курса физики в лучшем случае один из ста объяснит, почему лампа светит, а микроволновка греет. Тоже магия. Только электричеством зовётся. И для большинства жителей моей Земли моего времени это так и есть.

И если уж на то пошло, ещё неизвестно, что круче: некоторые местные магические штуковины или наш навигатор в телефоне, который знает, где что расположено, и говорит тебе человеческим языком, как туда проехать. Да и сам телефон, особенно с опцией видеозвонка — это такая невероятная магическая штука для любого из этого мира, что никакой зга́рник или другое местное магическое приспособление с ним рядом не стоит.

А могу я рассказать, как телефон устроен? Как он передаёт видеосигнал? Лишь в общих чертах. И это несмотря на школьный курс физики, высшее образование и имевшийся, благодаря интернету, доступ к любой информации. А от простого дружинника требовал, чтобы он мне объяснил, как работает магический очаг. Магия, или как здесь говорят: чародейство. И точка! Этим всё сказано.

Но разговор этот я всё равно затеял не зря. Теперь стало окончательно понятно, для чего нужны те самые шарики. Получалось, что это такие батарейки, содержащие в себе определённый запас магической энергии. Собственно, отсюда и название — запас. Правда, надо было разобраться, почему они разного цвета, но, скорее всего, цвет зависел от мощности или объёма собранной в шарике энергии.

— А кто делает запасы? — спросил я.

— Огневики, — ответил Влок. — Кто же ещё?

Да, похоже, дороги — это мелочь. Страшно представить, сколько денег местные маги гребут, продавая эти энергетические запасы.

— А светильники и очаги тоже огневики делают?

— Нет. Это всё — го́раны.

— А это ещё кто такие?

Влок уставился на меня с некоторым подозрением, видимо, решил, что я над ним издеваюсь.

— Ты забыл, кто такие го́раны? — спросил он.

— Забыл, — ответил я. — Память очень странно возвращается — кусками. Дядя сказал, что зелье мне сильное дали. Хорошо, что вообще выжил.

Напоминание об отравлении заставило Влока немного устыдиться, и он сказал:

— Ты обо всём спрашивай. Всё, что знаю, расскажу.

Загадочные го́раны меня сейчас особо не интересовали, поэтому я решил закрыть тему с огнём.

— А ты, случайно, не знаешь, почему огонь не выходит за пределы очага? — спросил я, понимая, что, возможно, опять требую слишком многого.

— Так как он выйдет, если он может только в камине гореть? — искренне удивился Влок. — Это же тебе не дикий огонь.

Ответ ожидаемый, но спросил я не зря — узнал, как они здесь называют обычный, привычные мне огонь. Дикий, значит. Интересно.

— Кстати, а не напомнишь, почему мы дикий огонь не используем? — продолжил я расспросы. — Ведь проще дров нарубить, чем покупать постоянно запасы.

Дружинник тут же нахмурился, огляделся, будто желал убедиться, что никто, кроме него, не услышал моих слов, и довольно жёстко ответил:

— Княжич, это нехорошая шутка. Ты так больше не говори никогда.

— Но я действительно не помню, почему мы не отапливаемся диким огнём. Из-за риска пожаров?

— Ты точно не шутишь?

— Да зачем мне шутить? Мне просто непонятно, почему нельзя согреть дом при помощи дикого огня.

— Согреть можно, только потом надо звать огневиков, чтобы они его от скверны почистили. А если не получится, то считай, нет у тебя больше дома. И хорошо, если тебя самого получится почистить.

Слушая это всё, я вспомнил старый интернет-мем из моего мира про «очень интересно, но ничего не понятно» и решил дальше на тему огня дружинника не пытать. К тому же Влока эти вопросы заметно напрягали. Поэтому я задал ему, как мне казалось, вполне нейтральный вопрос:

— А сколько стоит запас?

Влок рассмеялся и сказал:

— Вот это хорошая шутка.

— Но я не шучу. Я действительно не помню, сколько стоит запас.

Дружинник перестал улыбаться и с искренним сочувствием произнёс:

— Сильно же тебя отравили, княжич. Запас стоит одну печать. Золотой и червонный дороже, но они просто так не продаются.

Мне хотелось расспросить ещё о многом, но в харчевне к этому моменту остались лишь мы с Влоком — все остальные уже позавтракали и явно ждали нас, чтобы отправиться в путь. Хоть я и княжич, но заставлять всех ждать, было некрасиво, поэтому я молча налёг на блины.

День прошёл, как и предыдущие два — без приключений и сюрпризов. Мы ехали от одного путевого стана к другому, в дороге болтали с Влоком, на остановках перекусывали. Солнце уже начинало клониться к закату, и нам оставался до Крепинска всего один стан. Потихоньку приходило приятное ощущение скорого окончания четырёхдневного пути. И под это дело я даже придремал, несмотря на тряску.

Проснулся я оттого, что повозка довольно резко остановилась. Поначалу я решил, что мы уже приехали к стану, но за окном виднелись поля и лес неподалёку. Влок тут же покинул повозку, я последовал его примеру.

Выйдя, не сразу понял в чём дело, но Долгой быстро прояснил ситуацию. Он указал на идущего в нашу сторону огромного ящера и сказал:

— Плохо дело, камнерог из леса вышел.

Похоже, с приятными ощущениями в связи со скорым окончанием пути я поторопился.

— А зачем он к нам идёт? — спросил я. — Разве эти зверюги не травой питаются?

— Травой, — ответил проводник. — Но камнероги глупые и почти слепые. Похоже, это самец, и он принял повозку за соперника, зашедшего на его территорию.

— Камнерог плохо видит, но при его весе, это не его проблемы, — перефразировал я старую присказку про носорога.

— Да, — подтвердил Долгой, воспринявший серьёзно моё ироничное высказывание. — Так и есть. Поэтому уходи подальше от повозки, княжич, и пригнись. На человека камнерог никогда первым не нападает, а вот случайно затоптать может.

— А вы собираетесь его пришибить? — поинтересовался я, используя термин проводников.

— Нет, — ответил маг. — К сожалению, с камнерогом нам не справиться. Будем отгонять.

Пока Долгой нам это всё объяснял, Любор достал из прикреплённого к задней части повозки короба две гро́мницы и сумки с ядрами.

— Почему не зга́рники? — спросил Влок.

— Камнерога нельзя злить, — пояснил Долгой. — Надо только напугать. Если накинуть пламя, он может в ответ напасть. Сейчас гро́мницами напугаем, и он убежит. А из Крепинска я отправлю весть в Старший Дом Братства, чтобы снарядили сюда десяток ратников со зверословом. Не дело это, что камнерог к дороге выходит.

Похоже, огневики хорошо разбирались в том, как надо вести себя с разными видами диких зверей. Но оно и неудивительно, если маги в этом мире отвечали за безопасность дорог.

— Помощь нужна? — поинтересовался дружинник.

— Думаю, сами справимся, — ответил Долгой. — Но вот ты как раз зга́рник и возьми на всякий случай.

После этих слов Любор отправился к коробу за зга́рником для Влока, а главный проводник снова посмотрел на меня, о чём-то призадумался, а затем обратился к одному из послушников:

— Сдила, отдай княжичу своего гусака, если камнерог не испугается и решит на нас напасть, то княжичу лучше дать дёру.

Вот это «дать дёру» мне категорически не понравилось. Убежать, сбежать, скрыться, смотаться — ни в одном из слов, описывающих соответствующий процесс, не было ничего героического, но дать дёру — это прям вершина. Оно как бы понятно, что я для Долгоя — мальчишка. Но всё равно стало немного обидно.

А проводники тем временем зарядили и выстрелили. Похоже, у ядер как-то регулировалось, где они должны взрываться. Эти разорвались на подлёте — задолго до того, как приблизиться к ящеру. Громко и с очень яркой вспышкой.

Трицератопс немного отступил, но в бегство пока не обратился. Он стоял и смотрел в нашу сторону. Тогда маги произвели ещё по одному выстрелу. Эффект был тот же. Зверь попятился, но не убежал.

— Почему он не бежит? — спросил Влок.

Но ответить дружиннику никто не успел, так как зверь наконец-то побежал.

На нас.

Это было неожиданно и в планы проводников никак не входило.

— Сдила, уводите княжича! — заорал Долгой и принялся заряжать гро́мницу.

Любор же бросился к коробу — видимо, за зга́рниками. А Сдила испуганно уставился на меня, не зная, как приступить к выполнению приказа. Послушник был совсем юным и, видимо, просто не представлял, как ему себя вести с самим княжичем.

Так как я никуда уходить не собирался, то отмахнулся от Сдилы, давая парню понять, что ничего у него не выйдет. Но отойти в сторону стоило, что я и сделал. Послушники тоже отбежали. А Долгой, Влок и быстро вернувшийся Любор ждали ящера. Не двигались, не отступали — просто ждали.

Массивная туша, покрытая толстой, грубой кожей и вооружённая тремя огромными рогами неслась на проводников и дружинника словно броневик из моего мира. Трицератопс бежал быстро, но тяжело, земля буквально дрожала от ударов его копыт. Когда он подбежал совсем близко, из его глотки вырывалось рычание, похожее на громкий хрип, монстр опустил голову, выставив вперёд рога, и… пролетел между отскочившими в разные стороны людьми.

А пролетая, он получил в бока три выстрела: два из зга́рников и один из гро́мницы. Ящер тут же в двух местах покрылся пламенем и зарычал совсем уже жутко. Потом зверь резко остановился, развернулся и пошёл на своих обидчиков — но на этот раз уже не слепо, а осознанно, с явным намерением растоптать людей или подцепить кого-нибудь из них на рога.

Любор и Влок принялись перезаряжать зга́рники, а Долгой отбросил гро́мницу и достал из-за спины посох, который тут же направил на трицератопса. И сразу же из навершия посоха ударило пламя — какое-то совсем яркое, будто это и не огонь вовсе, а какие-то лучи. Направив огненный поток на ящера, Долгой пошёл ему навстречу. Это было, на мой взгляд, единственно верное решение — попытаться огнём ослепить монстра и не дать тому на кого-либо бросится.

Однако трицератопс не испугался, что меня невероятно удивило: раньше я не встречал зверей, что не боятся огня. Либо этот ящер был каким-то уникальным, либо дело было в магической природе пламени. Так или иначе, трицератопс наклонил голову ещё сильнее, чтобы огонь не бил по глазам, и бросился на мага в надежде подцепить того рогами.

Долгой еле увернулся, один из рогов прошёл в считаных сантиметрах от его живота. А Любор с Влоком в этот момент сделали ещё по одному выстрелу, и на шкуре ящера появились ещё два огненных пятна. Но толку от этого было мало — зверь выл от боли, но держался уверенно и не паниковал. Он снова наклонил голову и не спеша пошёл на Долгоя.

А маг снова направил пламя из посоха навстречу горящему и рычащему монстру, готовясь, видимо, опять отскочить в последний момент. Любор перезаряжал зга́рник, а вот Влок отбросил это необычное оружие и достал меч. Сжимая клинок в правой руке, дружинник рванул к ящеру.

Подбежав к зверю с левой стороны, Влок бросился на землю и, проскользив по траве, оказался прямо под брюхом трицератопса. И тут же изо всех сил ударил мечом, пытаясь рассечь зверюге живот. Но вышло лишь нанести большую резаную рану — видимо, несмотря на то, что кожа на брюхе у зверя была не такой крепкой, как на спине и боках, толстый слой мышц не дал добраться до внутренних органов.

Трицератопс, ощутив боль, перешёл с рычания на совершенно дикий вой, он резко попятился, поднял переднюю ногу и обрушил её вниз, надеясь попасть по Влоку. Но дружинник смог увернуться и воткнуть меч в брюхо ящеру по самую рукоять. Бил ближе к груди и левее — видимо, рассчитывал попасть в сердце. Но явно не попал, так как ящер, на этот удар отреагировал лишь изменением тональности воя. Но на ногах он стоял крепко. Точнее, не стоял, а прыгал, стараясь растоптать Влока. А тот, оставив меч в животе у зверя, попытался откатиться и убежать.

Откатиться смог, а вот убежать — нет. Дружинник даже успел вскочить на ноги, но в этот момент ящер бросился на него, мотнул головой и одним из своих рогов зацепил Влока за бок. Да так зацепил, что воин отлетел на несколько метров. И не успел он встать, как трицератопс снова бросился на него и предпринял очередную попытку затоптать.

Дружинник, несмотря на полученное ранение, уворачивался, маги пытались ему помочь и били по ящеру: Долгой из посоха, а Любор, стреляя из зга́рника, но зверь, казалось, уже обезумел и прыгал как бешеный, и в итоге удар одного из его копыт достал Влока.

Вначале мне показалось, что монстр наступил дружиннику на грудь, но так как, Влок всё равно продолжил кататься по земле, пытаясь увернуться от следующих ударов, я сделал вывод, что всё не так уж плохо. А Долгой тем временем подошёл к ящеру настолько близко, что казалось, сейчас уже ударит того посохом по морде. Это сработало, зверь немного попятился, отходя от Влока — видимо, с близкого расстояния, пламя совсем уж сильно обжигало.

Воспользовавшись моментом, Любор подскочил к Влоку и попытался того поднять. И, похоже, сделал он это зря — ящер среагировал на движение и бросился на Любора. Маг отскочил, но не очень удачно, трицератопс пропорол рогом ему плечо. Но на ногах Любор устоял и смог отбежать подальше, зажимая второй рукой рану. Но биться со зверем он уже вряд ли мог, а это значит, минус два бойца.

А вот ящер держался. Он, конечно, горел и потихоньку истекал кровью через резаную рану на животе, но зверь мог так продержаться намного дольше, чем наш единственный оставшийся в строю боец — Долгой сможет отгонять его лежащего на земле Влока.

Надо было и мне подключаться. И как можно скорее. Изначально я не полез в это дело, так как старался соответствовать своему статусу: не дело княжича — соваться туда, где без него должны справиться. К тому же после того, как маги при помощи Влока разобрались с велоцирапторами, я был уверен, что они и с трицератопсом справятся. Рассчитывал на профессионалов, на специально обученных людей.

Но теперь, когда всё поменялось и стало ясно, что специально обученные люди не справляются, надо было подключаться. Я покрепче сжал рукоять меча и побежал к ящеру. Страха не было — мощный выброс адреналина задавил его на корню. А вот некоторая растерянность присутствовала — я просто не представлял, с какой стороны к этой зверюге подступиться.

И ещё я ни разу в жизни не использовал меч. Возможно, бывший хозяин тела владел им неплохо, должен был владеть — с сыном князя явно занимались, и, скорее всего, руки помнили, и мне хватило бы двух-трёх тренировок с хорошим наставником, чтобы восстановить это умение, но действовать надо было здесь и сейчас.

Впрочем, мне предстояло не драться на мечах, а всего лишь сделать один удар. На второй шансов не будет — это я понимал. А значит, требовался не столько навык владения мечом, сколько хладнокровие, хорошая реакция и сильные руки. Первого и второго у меня было с запасом — годы работы пожарным научили не паниковать и быстро принимать решения; и с крепостью рук тоже проблем не было — бывший хозяин тела уделял физической подготовке достаточно внимания.

Пока я подбегал, Долгой пытался увести зверя от Влока. Получалось не очень: трицератопс мотал головой, слегка пятился, когда огненный поток бил ему в самую морду, но отступать не хотел. И я заметил, что огня на его шкуре стало меньше — похоже, выпущенное из зга́рника пламя имело ограничение не только по площади, но и по времени горения.

На теле зверя виднелось множество больших ожогов, в воздухе стоял сильный, неприятный запах палёной плоти, но ящер при этом, как ни странно, довольно неплохо держался — возможно, болевой порог у динозавров очень высокий. А может, здесь тоже без магии не обошлось.

Я обходил трицератопса, крепко держа в руке меч, и совершенно не представлял, куда же мне наносить удар. Неужели, самым слабым местом было брюхо? Похоже на то, раз Влок бил именно туда. Но Влок же и доказал, что бить туда бесполезно. Значит, надо было искать другое место. Может, глаз? Или шея?

Пригляделся к шее, и идея бить в неё сразу же показалась мне бесперспективной — она, как и всё остальное тело зверя, была защищена толстенной шкурой. Оставался глаз, как ни крути. Но для того, чтобы ударить в него, надо было зайти со стороны морды. А это значит — сразу же подставить себя под удар. Но других вариантов не было.

Пока я раздумывал над тактикой, ящер, в очередной раз уклоняясь от пламени, пригнул голову, да так сильно, что рогами выворотил кусок земли. И в момент наклона, когда костный щит на его морде максимально отошёл от шеи, я заметил у основания черепа узкую светлую полоску. Словно вся шкура зверя задубела на солнце и воздухе, а эта узенькая полосочка, обычно прикрытая щитом — нет. И кожа в этом месте явно была относительно тонкой, на это намекали складки на полоске.

Бить однозначно надо было туда — в эту узкую полосу, в щель между костяным щитом и массивной шеей. Правда, ящер приподнял голову, и это место опять надёжно закрылось костным щитом. Но теперь я про него знал, поэтому надо было просто дождаться, когда трицератопс снова наклонит голову к самой земле.

Долго ждать не пришлось. Очередной выпад Долгоя заставил зверя снова попятиться и пригнуть голову.

Вперёд!

Я стиснул рукоять меча обеими руками и резко рванул к зверю. Поднырнув сбоку, я оказался у самой его головы. Надо бить, пока опять не прикрыл слабое место щитом. Но я чуть-чуть не успел: ящер неожиданно повернул голову в мою сторону. Огромный острый рог рассёк воздух над моим плечом. Я отступил, и в этот момент Долгой подскочил к зверю и ткнул того испускающим огонь посохом в шею. Видимо, было очень больно, потому как трицератопс тут же забыл про меня и повернул голову к магу. И слегка наклонил.

Полоски светлой кожи я не видел, но щель между костяным щитом и шеей была, и я знал, что слабое место там. Надо было бить, пока ящер не сшиб рогами слишком близко подошедшего к нему огневика.

И я ударил. Сделал резкий выпад и со всей силой вонзил меч в трицератопса. Клинок почти сразу же упёрся во что-то твёрдое: хрящ или тонкую кость, но быстро преодолел это препятствие и вошёл в голову ящера по самую гарду.

Зверь взвыл так громко, что мне заложило уши. Он шагнул вперёд, дёрнулся, ноги под ним подкосились, и громадная туша рухнула.

Мы победили!

Я выдохнул и побежал к Влоку. Дружинник был ещё в сознании и даже пытался подняться, держась за окровавленный бок. Только у него ничего не получалось — сил осталось слишком мало.

— Лежи! — прикрикнул я на него.

— Лежи! — повторил за мной подошедший Долгой. — Сейчас я тебя осмотрю.

Маг принялся осматривать раненого дружинника, я тем временем вернулся к ящеру и вытащил из его тела меч.

Почти сразу же подбежал Сдила, вернулся Любор. Даже прятавшийся где-то всё время возничий подошёл. Не было только второго послушника, который, согласно инструкции, умчался на гусаке за помощью. Все стояли и наблюдали за тем, как Долгой осматривает Влока. А тот возился довольно долго, но в итоге выдал нам заключение:

— Рёбра сломаны, но внутри вроде всё целое, рог глубоко не зашёл. Я сейчас дам ему зелье, до Крепинска дотянет, а там уже раны лекарь осмотрит. Несите его в повозку!

Последняя фраза предназначалась послушнику и возничему, и те сразу же принялись исполнять указание старшего проводника. Долгой же подошёл ко мне, окинул меня уважительным взглядом и произнёс:

— Крепкая у тебя рука, княжич. И духом ты силён, не дал страху взять верх. Выручил. Уважение тебе и благодарность. От нас с Любором и от всего Братства.

Маг сказал это с таким пафосом, что будь я послушником, непременно бы в ответ на выраженную благодарность выпятил грудь и заорал: Служу Братству! Но я был княжичем и как полагалось правильно ответить, не представлял. Стандартное «На моём месте так поступил бы каждый» здесь явно не подходило.

— Для меня честь — помочь вам, — сказал я после очень быстрого раздумья. — К тому же этот зверь угрожал и мне тоже.

— Он угрожал всем, кто мог проехать по дороге, — вздохнув, произнёс Долгой. — И неизвестно, сколько их ещё в лесах прячется. Много времени пройдёт, пока опять всех выловим.

— Но почему камнерог не испугался огня? — не удержался я от мучившего меня вопроса. — Почему не убежал от огненного посоха?

— А почему он должен был его испугаться? — удивился маг. — Это же не дикий огонь.

Сказав это, проводник отправился к повозке, а я остался переваривать информацию. Спешить было некуда — пока Влока уложат, пока Долгой ему зелье даст. Минут пять как минимум до отправления ещё оставалось. Можно было за это время вытереть меч и как следует рассмотреть ящера вблизи. Жаль, нельзя Мишке похвастаться. То-то бы он удивился, узнав, что папка трицератопса пришиб.

Дорогие читатели!

Вы уже заметили, что на многих словах, особенно связанных только с описываемым миром, я проставляю ударение, чтобы было понятно, как эти слова произносятся. Если я где-то забыл проставить ударение, и какое-то слово кажется непонятным, прошу понять и простить. И написать об этом в комментариях.

Проставлять ударения не очень трудно, но темп печатания это сильно ломает. Поэтому на многих названиях или именах после 10–20 упоминаний, когда все запомнят, я буду прекращать это делать. Надеюсь на понимание.