Повелитель Аквы

Интерлюдия: Последняя Ласка

В разбитом зеркале отражался силуэт измождённой мрачной девушки в чёрном. Растрёпанные чёрные волосы и синяки под глазами были так близки и знакомы. Только глаза были иными. Светло-серыми, с капелькой синевы. Как мокрый белый камень под водами горного ручья.

Рука потянулась к зеркалу, но то вдруг треснуло и край обвалился, разбившись на множество мелких осколков и утекая в раковину.

Послышался громкий стук в дверь. Кто-то с той стороны не сильно деликатничал, и уже перешёл к обуви.

Девушка на цыпочках тихо, словно мышь, юркнула в коридор.

К тяжёлому аромату множества трав прибавился вязкий запах болезни.

Запущенная квартира, давно не знавшая уборки, представляла собой жалкое зрелище, но примерно так выглядели многие жилые ячейки в этом районе. Люди, которые работают на нескольких работах, чтобы как-то свести концы с концами, обычно редко находят время, чтобы налаживать быт.

Тем более тогда, когда снаружи свирепствует эпидемия.

Грубый стук раздался вновь, сопроводившись руганью.

— Выметайтесь отсюда, шарлатаны проклятые! Хреновы наркоманы! Чтобы духу вашего не было в нашем районе!

Нескончаемый кошмар, называемый жизнь, продолжался.

А ведь этот мужик даже сам обращался к матери, когда мучился от болей в спине. Обычному человеку нормальное лекарство не по карману, а то, что по карману — прямой путь к фармацевтической зависимости. Лечишь одно, потом вынужден лечить другое… Корпорпции нужно больше регулярных клиентов…

Ушёл.

Шаркающие шаги послышались дальше по коридору. Тонкие стены разносили любые звуки.

Всё хорошо. Теперь между ней и миром есть дверь. Это уже не школа. Слава всему доброму, что теперь она давно позади, а на фабрике никому до неё нет никакого дела.

Девушка зажгла свечи. Свет ей переключили снаружи ячейки, на распределителе. Чтобы вернуть домой электричество, нужно было выйти наружу. Туда, где её так легко подловить. Нет уж, сейчас это не так и важно.

Разве что, для лечебных растений под лампами плохо, но разве сейчас это так важно? Потерпят пару часов.

Девушка потянулась к небольшой домашней теплице, срывая листок мяты. Затем забросила в металлическую чашку немного сушёной ромашки, залила водой и поставила на портативную горелку. Запаса энергии в ней уже почти не осталось, но на последнюю чашку чая должно хватить.

Ромашка успокаивает нервы не так хорошо, как транквилизаторы от корпорации, зато не вызывают зависимости и не превращают тебя на ближайшие несколько часов в зомби.

Телефон молчал.

И пусть. Так лучше. Ещё часа полтора, и можно выдвигаться на ночную смену. Как можно сейчас работать, она представляла слабо, но пропущенный день мог грозить увольнением, а денег и так хватает со скрипом.

Сейчас дома была лишь она и бабушка. Из-за врачебной ошибки уже второй год как она не могла привычно ободрить свою внучку и сказать, что всё будет хорошо. Она до последнего была неисправимой оптимисткой. Даже мать, как бы не старалась, не могла так. Хоть и притворялась всем довольной ради единственной дочери.

Беспомощность…

Девушка уставилась на чашку чая, даже не замечая, что та давно вскипела и начала выкипать. Может, и выкипела бы до конца, если бы батарея не закончилась раньше. Лишь на прощанье устройство жалобно пискнуло и электронный экран погас.

Она вздрогнула, будто только сейчас осознала, где находится.

Взяла чашку, поднесла к лицу и сделала глоток, не обратив внимания на температуру, пока не обожгла горло.

И пусть. Боль прочищает мозги.

От неожиданности девушка выронила кружку, и та плеснула на лежащий в центре комнаты старый кпк.

Девушка тут же принялась отирать его, и в этот момент раздалась мелодичная песня. Когда-то любимая, а теперь вызывающая только страх.

— Да..? — сразу ответила она.

В ответ послышалось шипение. Видимо, жидкость всё таки забралась в микрофон.

Девушка встряхнула устройство и прислушалась изо всех сил. Голос на том конце был слишком тихим.

— …вы? Всё верно? Личный номер…

— Что? Простите, повторите, пожалуйста, — попросила девушка.

— Только что состояние резко ухудшилось. Вам стоит приехать и подписать бумаги в течении трёх дней. И забрать вещи.

— Постойте…. Что значит забрать вещи? З-зачем? — голос дрожал, а мозг отказывался верить в слова работника клиники. — Она ведь отлично себя чувствует. Ещё вчера…

— Сожалеем, — сухо ответили по ту сторону.

Девушка стремительно поднялась, уже не обращая внимания ни на что. Даже дослушивать ничего не стало. Что могло случиться за одну ночь?

«Завтра мне станет легче, это всего лишь кашель…»

Будь проклят тот, кто выпустил на свободу вирус клейнода!

Такое чувство, будто этот мир специально отнимает всё, что ей дорого и целенаправленно учит лишь ненавидеть мир вокруг и себя лично — за слабость.

Она сидела, смотрела на тело матери и не могла поверить, что это происходит на самом деле. Нет.. Этого просто не может быть. Безысходность, боль, отчаянье... Все эти чувства захватывали и не давали дышать.

Если бы она купила бы другое лекарство, заняла больше денег, обратилась в другую клинику…

Неестественный вирус не лечился простыми отварами трав.

В груди застрял комок рыданий. Она больше никогда не увидит её светлую улыбку, и никто больше не скажет ей таким родным голосом, что всё будет хорошо. А мама ведь так хотела внуков…

Больше в этом мире не осталось никого, кому бы она была нужна. И никого, кто был бы дорог ей самой. Она никогда не любила этот искусственный мир. Человеческая природа отказывается соглашаться с тем, что серый брикет может заменить пищу, что бы там не писали на пёстрой рекламной упаковке.

Искусственные концентраты, белковые сублиматы, витаминные комплексы серии Е, хлорированная обеззараженная вода. А если очень повезёт — дорогая и такая же ненастоящая модифицированная соя…

Серое мёртвое небо умирающего мира. На лице неудобная маска, фильтрующая отравленный воздух. Вокруг пёстрая реклама, контрастирующая с серостью жилых блоков. Древние, полуразрушенные хрущёвки соседствовали с серыми модульно-панельными домами из пластика.

Старый транспорт ещё прошлой эпохи. Мерцающий разбитый терминал на входе в вагон.

Серая толпа лишённых надежды людей, чья жизнь — один бесконечный день сурка. Единственная радость в котором — это близкие люди. Семья, которой у неё больше нет. Пьяный и обдолбанный какой-то дрянью мужик грубо приставал к какой-то блондинке.

Немолодая полная женщина отчитывала ребёнка. В его глазах ещё не успела погаснуть искра жизни, но то, что зовут «взрослой жизнью» очень скоро заставит эти глаза потускнеть, а улыбку спрятаться до следующей жизни.

Какие же они все глупые… разве для счастья мало просто того, что близкие живы? Что клейнод обошёл их дом стороной?

Раскрылась дверь, и девчушка спешно сбежала прочь. Глаза мужика медленно сместились в сторону, на миг остановившись на пропахшей травами, болезнями и пустотой девушку. Затем он скривился и отвернулся, выискивая жертву посимпатичней.

Но в этот момент древний роботизированный трамвай со скрипом остановился перед высоким зданием клиники корпорации.

— Вы сами подписывали договор! — послышался грубый мужской голос. — Корпорация «Надежда» выполнила все обязательства…

— Вы не спасли её!!

— В договоре чётко указано, что оплата…

— Вы обещали лучшего доктора!! Почему её оперировал какой-то тупой аспирант?!

— Поосторожнее со словами, юная леди. Вы сейчас говорите о сыне директора корпоративного госпиталя. Я сделаю вид, что не слышал…

— Да мне плевать!!! Она была почти здоровой!!

— Что ж, давайте я просто направлю счёт за лечение на вашу карту, — вздохнул мужчина, выпуская струйку пара через испорченный фильтр защитной маски…

Есть состояние, когда слёз уже нет. Они заканчиваются вместе с истериками и вообще любыми эмоциями, и ты сидишь, часами уставившись в одну точку.

Люди так быстро живут и так легко умирают. Когда-то давно она мечтала жить вечно рядом со своими близкими. Теперь же все близкие её ждут за гранью. Убитый кровожадным правительством, затеявшем очередную никому не нужную войну, отец. Мать, которую унес клейнод. Бабушка с дедом… когда-то у неё была большая семья.

Была.

Осталось только уйти вслед за родными.

И мир уже спешил выполнить это желание.

Уже на подходах к дому она ощутила, что что-то не так. Но не придала этому значения. Теперь всё стало совершенно не важным.

Она даже не заметила, когда её с силой толкнули в спину. Девушка упала, разбив нос счесав до крови кожу на руках о грубый грязный асфальт.

Послышался весёлый смех. Мимо пронеслась орава школьников.

— Ты сама нас вынудила. Вам сказано было убираться отсюда! Никому здесь не нужно ваше дерьмо!

Но она и этого не заметила, лишь встала и на негнущихся ногах, словно робот, пошла домой. Мозг давно отключился и работал автопилот, привыкший тащить уставшую после двух рабочих смен девушку.

Осталось только уйти…

— Остановитесь. Вход в здание воспрещён ввиду аварийной ситуации. Остановитесь. Вход в здание… — послышался механический голов.

Почему-то звенели сирены. Охрана правопорядка? Или опять очередная скорая пришла забирать заболевших клейнодом в лучшие миры.

Только непривычный запах гари и жженого пластика немного привёл её в чувства.

Не может быть… они бы не посмели… это же чересчур, они ведь не единственные жильцы на предпоследнем!

Девушка сломя голову рванула вверх по лестнице. Не обращая ни на жар, ни на усиливающийся дым, ни на языки пламени.

Спешно вскрыла дверь полного воспоминаний дома. О том, что в её трущёбы вовремя успеет пожарная, и что-то успеет сделать, она даже не думала. Тем более что на счета из пожарной ей не хватало.

Поздно.

Дом уже был полон едкого пластикового дыма. От вони и гари резало глаза.

Значит, было мало лишить её близких. Этот мир решил лишить её ещё и дома, оставив один на один с пустотой. Ничем, что поглотило всю её жизнь.

В комнате бабушки было тихо. Аппаратура поддержки уже отказала. Убивает в пожаре чаще вовсе не огонь, а угарный газ.

Значит, так будет лучше. Сегодня всё, что осталось от её семьи уйдёт в другой мир.

Любой мир будет лучше, чем этот. Даже если за чертой её будет ждать ад или вовсе, ничто. Вечный сон небытия не так плох.

— Будь проклят этот мир, — тихо сказала девушка, а затем на неё, наконец, накатило то, что спряталось куда-то вглубь сердца в клинике. Впервые мамину умницу никто не пожурит за плохие слова. — Будьте вы все прокляты!!!

Внезапно раздалась трель кпк. Лениво взглянув на экран, девушка привстала от неожиданности. Пришедшее сообщение было не очередной рекламой и даже не счётом, а посланием от… отца? Но ведь он умер почти восемь лет назад!

К тому же, мелодия на звонке была совсем иной. Той, которая стояла у неё на звонке, когда она был ещё школьницей. И только поэтому она с истеричным смешком взглянула на текст сообщения:

Если твоя жизнь тебе не нужна, отдай её мне. Взамен, я дам тебе шанс отомстить.

Ты согласна? Да/Нет.

В следующий миг старенькая капсула отца для работы, и её единственная отдушина в детстве — «Мир Лемурии» от корпорации «подлунных миров». Единственное место, где загнанная в угол серая мышь превращалась в сметоносную разбойницу с редкой расой нава и магией тьмы.

Она уже два года как не заходила в игру — после двух смен на фабрике и ухода за бабушкой времени уже не хватало, как и на любимое в школьные годы рисование.

Постойте.. свет. Она не включала переключатель на распределителе. Свет в её доме включил кто-то другой.

Языки пламени пробрались сквозь пол, и в центре комнаты начало расползаться пятно. Огонь жадно лизнул потолок, выдохнул новую порцию едкой химической гари и в этот момент пластиковое перекрытие не выдержало. Потолок провалился внутрь.

В лицо полетела струя расплавленного пластика, навеки выжигая на лице метку. Мир решил пометить напоследок надоевшую живую игрушку.

Девушка со свежим шрамом шагнула в капсулу. Конечно же, она ни на секунду не верила, что глупая жестокая шутка с сообщением могла быть правдой. Но в капсуле умирать совсем не больно. Если электричество продержится ещё минуты три, и ощущения переключатся на сенсоры виртуального тела.

По крайней мере, больше боли сегодня она уже не почувствует.