Повелители Владений

Глава шестнадцатая

Ферендир, его наставники и спутники издалека видели, как погибла Охранительница. Она отлично оборонялась в одиночку от толпы врагов — это было страшное и одновременно грандиозное зрелище. Как истинная люминетка, она проявила чудеса силы и стойкости, но в конечном итоге Эзархад Уничтожитель Судеб обрушил на нее бурю магической энергии — огонь и молнии. Возможно, к тому времени Охранительница слишком устала, или же Эзархад оказался очень силен и изобретателен. В любом случае она погибла.

Теперь Эзархад мог беспрепятственно пройти к Кетраксис. Они опоздали.

— С меня довольно! — мрачно проговорил Сераф и пошел прямо к входу в скалах.

— Куда это он? — спросил у Дезриэля Ферендир.

— На врага, — спокойно ответил Дезриэль. — Он хочет с ними всеми расправиться… Пошли! Наше место тоже там.

Дезриэль решительно и быстро зашагал за Серафом, впрочем, не стараясь его опередить. Ферендир и остальные устремились следом. Алариты выстроились клином, «острие» которого было направлено в самую гущу свиты Эзархада.

На ходу Ферендир попытался прикинуть, сколько у Эзархада осталось воинов. Двадцать? Больше двадцати? Отсюда было не сосчитать. Слаанешиты стояли на гребне завала, который образовался в результате заклинания Охранительницы, или прямо перед ним. Однако, несомненно, и позади завала оставались те, кто выжил в схватке с люминеткой и пока не перебрался на эту сторону. Кроме того, уцелел и их повелитель — Эзархад Уничтожитель Судеб, высокий, величественный и, как ни странно, даже красивый. Он стоял на груде камней, следил за приближавшимися люминетами и, вне всякого сомнения, вынашивал очередной дьявольский план.

«Мы их всех перебьем! — храбрился Ферендир. — Перебьем! Не зря же мы пришли в такую даль! Пусть мы не в лучшей форме… Усталость, раны и испытания… Нас мало, а их так много… О Тирион и Теклис, помогите нам! О Мать Гора, укрепи нас!»

Ферендир дышал ровно. Всю жизнь он готовился именно к этому смертельно опасному моменту. Сегодня он вместе с наставниками и остальными отважными люминетами в последний раз сразится с Эзархадом и его мерзкими приспешниками! Как же хотелось верить, что добро восторжествует!

Однако Ферендир был уже не маленький и не питал никаких иллюзий…

Возглавлявший отряд Сераф подошел к подножью завала, на вершине которого стоял Эзархад в окружении своих воинов. Даже на таком расстоянии Ферендир почувствовал, что с Эзархадом что-то не так: тот очень старался выглядеть высоким и несгибаемым, в царственном жесте воздел все четыре руки, широко улыбался — но едва заметно дрожал.

«Он лукавит! — догадался Ферендир. — Пытается внушить, что могуществен и опасен, но, кажется, потратил слишком много сил на Охранительницу и ослабел! Если сейчас ударить ему прямо в лоб, он может не выдержать!»

— Ах, это опять вы! — сказал Эзархад, словно встретил старых друзей. — Разве вас совсем недавно не погребло под горным обвалом?

— Мы поклоняемся горе, — спокойно ответил Сераф. — Гора — наша мать. Ни она, ни другие горы не убьют нас только потому, что так хочешь ты!

Эзархад Уничтожитель Судеб помрачнел на одно лишь мгновение, но Ферендир успел прочитать на его изысканном синекожем лице досаду и беспокойство. Судя по всему, наследнику Слаанеша совсем не понравились уверенность и мужество Серафа.

Уцелевшие воины Эзархада рассыпались по гребню завала — их при беглом подсчете оказалось несколько десятков. Видимо, за это время сюда выбрались те, кого было не видно за каменной насыпью. Эти демоницы были потрепаны в недавнем бою — Ферендир заметил сломанные и вывихнутые конечности, кровоточащие раны, — но вполне боеспособны. В арьергарде сновал туда-сюда одинокий Адский Наездник.

«Нас мало, и мы истощены, — подумал Ферендир, — но и они не лучше. Может, нам все-таки удастся остановить врага, разбить его и положить конец этому безумию!..»

— Убить их, — будничным тоном приказал Эзархад.

Слаанешиты бросились вперед, вопя, завывая и даже горланя песни.

Дезриэль еще не отдал команды, Ферендир только готовился встретить миг, когда завяжется битва, а Сераф уже ринулся в бой и с невероятной точностью заработал каменным молотом, так что сразу трое слаанешитов замертво рухнули к его ногам.

Дезриэль воскликнул:

— Мы с Ферендиром и Серафом — в центре! Остальные, прикрывайте с флангов! Не дайте им нас окружить!

Потом он ринулся к Серафу и в четыре прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Ферендир последовал за ним и встал рядом с наставниками — плечом к плечу. В этот миг он ощутил странное чувство — словно был последней деталью, которая сложила воедино трехчастную головоломку. Казалось, пробудилась какая-то могущественная сила, дремавшая в земле под ногами, она наполнила собой их тела и сковала троицу аларитов в единое несокрушимое препятствие, способное удержать хоть целое полчище слаанешитов.

Это было ни с чем не сравнимое чувство. Впервые в жизни Ферендир испытал полное, безраздельное единение с кем-либо. По благословению горы он и его наставники стали неделимой могущественной силой.

Сераф размозжил череп какой-то демонице, и во все стороны разлетелись брызги черной крови и слизи. Сверкнул алмазный чекан Дезриэля — от удара в живот Гедонист Слаанеша согнулся пополам и улетел назад, прямо на своих товарищей.

На Ферендира бросилась какая-то проворная демоница с крабьими клешнями — он парировал ее атаки чеканом, но сам пока не смог нанести смертельного удара. Призвав на помощь гору, сущность с колоссальной силой и безграничным терпением, Ферендир мысленно потянулся к той части разума, где восприятие времени субъективно замедляло бег, позволяло просчитать действия противника и довести до совершенства собственные движения, блокировать, парировать, разить точно в цель, несмотря на творившийся вокруг хаос. Все это было очень нелегко, ибо за оскаленными мордами нападавших Ферендир видел мельтешение других слаанешитов, в нетерпении ждущих своей очереди броситься на него.

В лицо брызнуло что-то теплое и мокрое — мозги очередного страшилища, которого прикончил Сераф где-то слева. Ну и что! Плевать! Ферендир отразил еще пять ударов демоницы со страшными клешнями и все ждал от нее какой-нибудь оплошности.

Наконец-то! Тварь растопырила руки, грозно защелкала клешнями и приготовилась нанести удар — и Ферендир не упустил этот шанс. Если бы в его руках был меч, то мерзкое создание распалось бы надвое. Алмазный чекан, похоже, лишь переломил позвоночник — тщедушная демоница согнулась пополам под неестественным углом и издала оглушительный визг.

Гора помогла Ферендиру — сделала его удар необычайно мощным. Демоницу с такой силой отбросило в сторону, что она ударилась о камни на дне ущелья и затихла навеки.

Впрочем, радоваться было рано. Занять ее место спешили еще две демоницы.

Слаанешиты посыпались с завала толпой в надежде окружить маленький отряд люминетов. Краем глаза Ферендир заметил, как его товарищи на флангах отбивали их нападение. Впитавшая в себя солнечный свет пика Фальцеи сверкала даже в сумраке ущелья — ею воительница отразила атаку трех уродов, а четвертого пронзила раскаленным наконечником и за секунду изжарила его внутренности. Меторра тем временем методично пускала стрелы одну за другой в тех, кто подходил слишком близко. Иногда она улучала момент, клала на тетиву сразу три стрелы и стреляла навесом по задним рядам врагов. Эфирокварц сиял пульсирующим светом на доспехах и оружии Таурвалона и подпитывал энергией его стремительные и яростные атаки. Сиарский воин еще даже не доставал меч, предпочитая давить врагов тяжелым щитом и накалывать на длинное копье. Если бы Ферендира не занимали его собственные противники, он без конца восхищенно наблюдал бы за тем, как Таурвалон расправлялся с Гедонистами Слаанеша.

Прямо перед Ферендиром возникли рычащие черноглазые морды. Пришлось сосредоточить на тварях все внимание, пока все они друг за другом не полегли.

Еще трое!.. Уже семеро!.. А теперь десятый!..

«Все-таки, кажется, их можно перебить, — осторожно подумал Ферендир. Гадов все меньше и меньше. Надо бы продраться к Эзархаду. Наверное, Сераф и Дезриэль смогли бы…»

Вот уже перебито двадцать врагов! Вот и тридцать!

Теперь у Эзархада уцелело не больше десятка-другого воинов. Некоторые из них в отчаянии хватали трупы убитых собратьев и размахивали ими, как дубинами, швыряли в люминетов, пытаясь нанести хоть какой-то ущерб. Ферендир увернулся от одного такого летящего трупа и распорол незащищенный живот нападавшего острым клювом алмазного чекана.

И вот все стихло. Ферендир почувствовал ласковое дуновение ветерка. Горстка уцелевших слаанешитов и демониц отступила — решили на время сдержать природную склонность к бешеной драке и измыслить какой-нибудь иной хитрый способ извести альвов.

При этом открылась широкая и никем не защищенная дорога прямо к Эзархаду.

В этот момент Ферендир даже подумал, что может сам подбежать и попытаться убить грозного великана, но эта мысль тут же испарилась. Конечно, такая задача была ему не по зубам — ни умений, ни опыта не хватит, глупо было бы рисковать. Скорее всего, так прорывалось наружу желание громкой славы и жестокой, сладкой мести.

Опять соблазн! Опять слабость!

Важнее было то, что Дезриэль и Сераф тоже увидели прямую дорогу к Эзархаду, что-то тихо сказали друг другу и поменялись местами. Сераф теперь оказался за спиной у Ферендира и отогнал двух рвавшихся в бой демониц, которые так и ждали удачного момента для атаки. Дезриэль же кинулся прямо на Эзархада.

Ферендир почувствовал справа какое-то движение. Зигзагами по неровному склону на него неслась очередная быстроногая демоница. Молодой альв повернулся как раз вовремя, чтобы отбить удар двух кривых клинков. Демоница хихикала и дразнилась, а потом снова приготовила к атаке свои ятаганы, с которыми обращалась весьма уверенно и умело. Ферендир отмахивался алмазным чеканом, но острые, как бритва, лезвия все-таки дважды зацепили его, оставив раны на локте и голени. Тогда он обрушил на демоницу серию быстрых и безжалостных ударов. В конце концов один из ятаганов вылетел у нее из руки и с лязгом упал на груду камней поблизости.

Демоница схватила оставшийся клинок обеими руками и снова бросилась в атаку.

Ферендир парировал, а потом воспользовался подходящим моментом и подрубил ее мохнатые и кривые, как у козы, ноги. Демоница упала уродливой мордой вниз, тут же получила мощный удар алмазным чеканом по голове, задергалась в предсмертных судорогах и наконец издохла.

Все! Больше слаанешитов не осталось!

Тут Дезриэль налетел на Эзархада.

«Победа за нами!» — возликовал Ферендир.

Их главный враг стоял, держа наготове усыпанный самоцветами огромный меч, но юноша не сомневался, что Дезриэль справится.

Однако в этот миг все изменилось.

В окрестных ущельях и расселинах словно завыл ураганный ветер. Сначала Ферендир решил, что ему просто показалось или что звук доносился откуда-то из надмирной реальности, но потом он посмотрел на Серафа и понял, что наставник слышал то же самое. Впрочем, как и все остальные.

Затем из двух западных ответвлений ущелья начало выбегать множество уродливых, облаченных в пестрые шелка слаанешитов, тощих демониц и проворных всадников на ящерах. Они лезли изо всех щелей и вскоре превратились в целый поток разноцветных тел, пестрых одежд, дребезжащих украшений, колечек и бубенчиков. Страхолюдины истошно вопили в предвкушении битвы, горланили какие-то неразборчивые песни, не сбавляя темпа, прыгали вниз по склону и неслись прямо к альвам и Эзархаду.

Сначала Ферендир даже подумал, что это резервные силы, которые вступили в бой, чтобы спасти своего повелителя.

Однако Эзархад и сам удивился их появлению. Даже на расстоянии Ферендир прочел на его высокомерной физиономии шок и смятение, увидел страх в вытаращенных черных глазах.

«Это чужая армия! — понял Ферендир. — Он сам боится!.. Неудивительно! О Тирион и Теклис! Как же их много!»

Дезриэль отступил от Эзархада, как только увидел новых врагов. На что можно было рассчитывать теперь, перед лицом такой орды?

Слаанешиты приближались и заполняли собой всю долину. Они были уже совсем недалеко от того места, где замер одинокий и незащищенный Дезриэль!

Рядом с Ферендиром выросла высокая мощная фигура — Сераф встал между ним и Дезриэлем, покрепче сжал каменный молот и рявкнул:

— Приготовься!

Молодой альв шагнул влево, так чтобы ему было видно Дезриэля — тот тоже приготовил алмазный чекан к бою. Через несколько секунд атакующие добегут до него!

— Только не это!.. — вырвалось у Ферендира.

Сераф повернулся к нему и сказал:

— Возьми себя в руки! Битва пока не окончена.

Потом враги обрушились на Дезриэля. Вокруг него замелькали тела, засверкало оружие. Ферендир заставил себя унять бьющие через край эмоции и отвести глаза от наставника. Пора было заняться волной клинков и морд, которая неслась на него с Серафом.

Через миг вокруг воцарилось кошмарное смертоубийство. В этом хаосе уже не могло помочь никакое самообладание, Ферендиру оставалось только поддаться ненависти, ярости и жестокости. Он больше не требовал от себя невозможного — не пытался обуздать чувства, наоборот, выпустил их на волю и позволил смести все на своем пути. Юный аларит подавлял эмоции всю свою жизнь, но в те минуты отдался им целиком: наносил страшные удары, убивал и ломал кости, проливал потоки крови, буквально купался в ней. В этом хаосе время от времени мелькали его отчаянно сражавшиеся товарищи — Ферендир переживал за них, но не спешил на помощь. Теперь каждый стоял сам за себя. Убить и выжить было важнее, чем победить. Примитивные побуждения затмили собой все высокие цели и предначертания.

Впрочем, помочь Дезриэлю было еще важнее, чем выжить. Ферендир брел по колено в крови среди трупов, убивал врагов направо и налево, прокладывая кровавую тропу — туда, где в последний раз видел наставника. Судя по всему, Сераф его окликнул, но Ферендир не отозвался. Вроде бы остальные — Таурвалон, Меторра и Фальцея — тоже звали его, хотели, чтобы он вернулся и дрался рядом с ними, но юноше удалось убедить себя в том, что все это ему почудилось.

Он думал лишь о том, как бы уничтожить побольше врагов и спасти Дезриэля. Все остальное для него утратило значение.

Враги бросались на него, резали, лупили дубинками, хватали острыми клешнями, били шипастыми хвостами и рвали острыми когтями — Ферендир только яростно отмахивался, не вглядываясь в конкретных противников и не задерживаясь. Он слышал, как хрустели кости, видел фонтаны крови и чувствовал, как под его ударами разрываются мышцы врагов. Его ярость преобразилась в силу, и он убивал врагов без счета — они падали на каменистую землю, да только на их место бесконечно заступали новые.

Вдруг от удара по шлему у Ферендира все поплыло перед глазами. Вспыхнула боль, чувства смешались, подогнулись колени. Юноша упал наземь, и на него навалились ошалевшие враги, мешая друг другу пронзить жертву мечом, когтем или шипом. Ферендир пришел в себя и попробовал отбиться алмазным чеканом, но это у него плохо получалось. Раны кровоточили, кости трещали: еще одно удачное попадание — и будет перелом. Вокруг него рычали мутанты, демоницы распевали бранные куплеты, раздавались злобные вопли, выли и хохотали дикие голоса.

«Глупец! — упрекнул сам себя Ферендир. — Вот что бывает, если дать волю эмоциям!.. Теперь ты умрешь… А чего ты этим добился?!»

Безумное веселье хаоситов внезапно прервалось. Послышалась хриплая ругань, а потом кто-то завизжал, и на Ферендира закапало что-то горячее и липкое — черная кровь. Юноша проморгался, но тут над ним просвистело что-то тяжелое и с размаху размозжило череп демонице.

Это был алмазный чекан, с помощью которого Дезриэль прокладывал себе путь к тому месту, где лежал его ученик.

Ферендир не мог поверить своему счастью, и ему опять стало стыдно.

«Вставай!» — приказал внутренний голос.

«Разве я достоин помощи?! — с горечью подумал Ферендир. — Я поддался слабости! И меня чуть не одолели!»

«Не сдавайся! Живо вставай!»

«Я не могу! У меня нет сил!»

«Тебе дают второй шанс, — настаивал внутренний голос. — Вставай же! Скорее! Не теряй времени!»

Ферендир встал на ноги. Несколько мгновений он шатался, почти ничего не понимая, а потом попробовал найти поддержку там, куда ему следовало бы сразу обратиться, как только появились новые враги.

«Гора! Позови гору! Будь как гора!»

Ноги Ферендира сами вросли в землю, тело внезапно стало необычайно сильным, а только что сотрясавшая его дрожь обернулась потоком геомантической энергии.

Дезриэль двигался быстро и уверенно. Он с неудержимой силой и неукротимой энергией наступал на слаанешитов.

Однако что это?! В гуще схватки возник чей-то огромный силуэт. Гигант размахивал длинным мечом и сметал с пути демониц, пытавшихся ему помешать. Это был Эзархад, и он решительно двигался к Дезриэлю, продираясь сквозь гущу Гедонистов.

«Дыши ровно, Ферендир! Дыши ровно! Забудь свои страхи! Забудь ярость и гнев! Это удел почитателей Слаанеша, а не твой!»

Несколько демониц и других воинов Хаоса отстали от Дезриэля, заметили вставшего на ноги Ферендира и бросились на него.

Сосредоточенный, спокойный и собранный, Ферендир был готов их встретить. Сердце билось ровно. Все бурные порывы и желания растаяли в эфире. Сейчас молодой аларит больше не хотел ничего, кроме того, что требовал от него текущий момент: отбить следующий удар, воспользоваться промахом противника и сразить его.

Ферендир методично косил врагов, а Дезриэль прорубался сквозь их ряды все ближе и ближе к своему ученику.

Эзархада от Дезриэля все еще отделяла бурлящая толпа слаанешитов. Уничтожитель Судеб размахивал сверкающим широким мечом и срубал чужим демоницам головы с их щуплых и костлявых плеч.

— Дезриэль! Сзади! — воскликнул Ферендир.

Наставник стремительно обернулся и успел зарубить атакующего шестиногого дьявола. Заодно он заметил приближавшегося Эзархада, снова взглянул на Ферендира и крикнул:

— Уходим! Возвращаемся к остальным! Вдвоем нам не выстоять!

Ферендир понял и кивнул. Какой же он был глупец! Однако теперь все встало на свои места: Дезриэль находился рядом, они вместе сражались, враги умирали. А если удастся пробиться назад к своим товарищам…

Тут раздался ликующий вопль слаанешитов. Прикончив очередную демоницу, Ферендир обернулся посмотреть, чему они там так обрадовались, — и пожалел обо всем на свете.

«Нет! Только не это!» — в ужасе подумал он.

Дезриэль был ранен и истекал кровью. Он опустился на одно колено и с трудом держал алмазный чекан. Видимо, удар какого-то гада пробил защиту и попал в цель.

Ферендир выкрикнул дорогое имя и стал пробиваться к наставнику, отчаянно орудуя алмазным чеканом.

«Почему? Почему именно сейчас, когда он сам пришел мне на помощь?!»

Потом все закружилось с такой страшной скоростью, что Ферендир с трудом успевал улавливать события.

Дезриэль истекал кровью, но продолжал отбиваться. Слаанешиты вертелись вокруг него, подначивали и дразнили. Время от времени кто-нибудь из них бросался на раненого аларита, чтобы поспешно нанести удар и отпрянуть, уступив место другим. Дезриэль, шатаясь, встал на ноги и за несколько секунд умудрился зарубить трех слаанешитов.

Окружавшие его враги попятились.

В этот момент к Дезриэлю прорвался Эзархад. Одной парой рук он воздел огромны изукрашенный меч для безжалостного удара.

Каменный Страж успел обернуться и увидеть своего убийцу: в тот же миг клинок пробил тело Дезриэля насквозь, острие показалось из окровавленных доспехов на спине.

Сломя голову Ферендир бросился к смертельно раненному наставнику. Эзархад уже вытащил из тела меч и стал отбиваться от слаанешитов: они в ярости и негодовании кинулись на него, так как сочли, что он присвоил их добычу. Уничтожитель Судеб попятился под диким напором клинков и когтей.

Дезриэль обмяк и рухнул на землю. Ферендир упал на него и закрыл своим телом от приближавшихся врагов.

«Он им не достанется!»

Юноша вспомнил расчлененные и изуродованные трупы в непристойных позах — извращенные художества, которыми свирепые слаанешиты усеивали свой путь.

Никакие возведенные в сердце стены, никакие мудреные техники ничего не стоили в этот момент. Вокруг кипела битва. Слаанешиты визжали и умирали, потому что их безжалостно и методично истребляли приближавшиеся люминеты. Увы, численность войска Хаоса была огромной, и враги этим пользовались. Ферендира били, резали, пинали и кололи, но он так и не сдвинулся с места, а только лежал на мертвом Дезриэле, стараясь укрыть его под своим облаченным в доспехи телом. Он слышал, как товарищи звали на помощь, выкрикивали проклятия нападающим и призывали друг друга сплотиться перед лицом врага, но не обращал на это внимания. Для Ферендира все превратилось в почти бессмысленный шум. Сейчас он мог только закрывать собой безжизненное тело Дезриэля и умолять гору, Тириона, Теклиса и остальных прислушаться к нему богов, чтобы те избавили горстку отважных люминетов от неизбежных жутких страданий.

Кто-то позвал Ферендира по имени, но это было уже совсем неважно. Их общее дело, конечная цель — все это потеряло смысл в тот момент, когда Дезриэль упал и больше не поднялся.

«Между прочим, — сказал тут Ферендиру внутренний голос, — Дезриэль тебя бы за такие мысли по головке не погладил! Как-то это не по-люминетски! Не по-аларитски! Он учил тебя действовать совсем иначе. Твои эмоции — как дикие звери, мечутся и грызутся. Станешь управлять ими — сможешь использовать их силу в своих целях. Ослабишь узду контроля — и ты пропал».

«Ну и что?! — с горечью подумал Ферендир. — Дезриэля больше нет и никогда не будет! Как мне жить дальше?!»

«Так, как учил тебя Дезриэль! — настаивал внутренний голос. — Он верил в тебя. Стань таким, каким он хотел тебя видеть! Отплати ему за доверие! Не допусти, чтобы он ошибся в тебе. Для этого необходимо забыть про горе, гнев и боль. Прямо сейчас! Немедленно!»

В этот момент, словно в подтверждение всего сказанного, чьи-то сильные и грубые руки оторвали юношу от тела наставника и поставили на ноги. Ферендир попробовал вырваться, но у него не хватило сил. Он заморгал и попытался понять, что произошло.

Потом он увидел своих товарищей: Серафа, Фальцею, Меторру и Таурвалона. Они были обезоружены и беспомощны, их скрутили слаанешиты.

Ферендир с виноватым видом покосился на Серафа, пытаясь понять, что надо делать в такой ситуации. Сераф встретился с ним взглядом и едва заметно покачал головой.

«Все. Пока бой закончен…»

Приходя в себя, Ферендир огляделся. Новая армия Хаоса значительно превосходила числом остатки отряда Эзархада. Ее воины оказались такими же ужасными мутантами, с неестественно большими безумными глазами, расширенными зрачками, с уродливыми конечностями и отростками, с нелепыми шрамами и побрякушками на теле, в чрезмерно пестрых одеяниях. И все же они явно принадлежали другому племени и дрались под началом другого военачальника. Об этом свидетельствовали мелкие, но все же заметные детали и черты: оттенок кожи, цвета тканей и амуниции, некая общность в характере мутаций и стиле украшений.

Чужаков было больше сотни — слишком много по сравнению с горсткой люминетов и жалкими остатками отряда Эзархада. Сквозь толпу, как через мелководье, шла их предводительница — ростом равная Эзархаду, она отличалась ошеломительной, соблазнительной красотой. Впрочем, она была прекрасна и одновременно ужасна. Искусно сшитая усеянная драгоценностями одежда до неприличия мало скрывала: повсюду проглядывала обнаженная смуглая кожа цвета охры, усеянная бесчисленными проколами с подвесками и колечками. На плечи был накинут длинный плащ из полупрозрачного шелка, похожий на черную паутину, — он струился и трепетал на ветру, как знамя божества-победителя. Причудливая корона — переплетение многочисленных ветвей и рогов — покоилась на голове, а грива умащенных благовониями волос цвета белой кости развевалась за спиной, как клубы дыма от костра.

По мере приближения женщины ее воины расступались. Одни кланялись, другие неистово вскидывали руки, а третьи размахивали своим оружием, клешнями и кривыми лапами, словно выпрашивали похвалу за пролитую ими кровь. Однако великанша ни на кого не обращала внимания и шла к люминетам. Ее воины казались букашками у ног богини. Слева, недалеко от Ферендира, стоял Эзархад Уничтожитель Судеб, он уставился на колдунью, и юноша различил страх на его узком точеном лице.

Женщина выбралась из толпы на свободный пятачок и подошла к плененным люминетам — так близко, что от ее вида и сильного аромата у Ферендира закружилась голова. Все его аларитское самообладание, вся рассудительность и способность повелевать чувствами и животными порывами улетучились. Даже Серафу, не говоря уже об остальных, приходилось нелегко, но никто из них не сдался и не дрогнул. Все мужественно боролись с искушениями и гнусными соблазнами, которые внушало привлекательное тело и дурманящий запах мерзкой колдуньи.

Эзархад простер в приветственном жесте все четыре руки и произнес с притворным дружелюбием:

— Моя сестра и соратница Асторисса, каким счастливым ветром тебя сюда принесло?.. — Он указал на люминетов и продолжил: — Эти негодяи все время крутились у меня под ногами и всячески мешали. Разреши принести их тебе в качестве скромного дара. Можешь сделать с ними все, что хочешь.

Женщина скривилась в едва заметной усмешке и произнесла мелодичным голосом:

— Непременно. Только они — вовсе не дар, а трофей!

— Трофей? — переспросил Эзархад.

— Совершенно верно! — кивнула Асторисса. — Трофей, Эзархад! Военная добыча, которую я захватила, когда разбила и пленила своего проклятого соперника.

Ферендир заметил, что обычно невозмутимое лицо Эзархада исказилось от ненависти, когда он ответил:

— Я не сдавался!

Асторисса склонила голову к плечу.

— Ошибаешься. Ты сдал мне все подчистую. — Она кивнула на остатки воинов Эзархада, жавшихся у его ног, и приказала: — Убить их!

Ее приказание было исполнено. По правде говоря, Ферендир даже поразился тому, с какой быстротой и яростью произошла расправа со всеми воинами Уничтожителя Судеб. За какие-то несколько секунд Эзархад остался один. Прискорбное зрелище: претендент на трон самого Слаанеша стоял одиноко среди растерзанных трупов десятка последних верных ему существ, которые пришли за ним сюда.

Эзархад походил на ребенка, у которого сломались все любимые игрушки. Он посмотрел на убитых, и Ферендиру показалось, что в огромных черных глазах заблестели слезы.

— Ты мне за это заплатишь! — негромко сказал Эзархад.

Асторисса покачала головой. Она излучала силу и зловещую уверенность в себе: в ней не было ни крупицы страха.

— Нет, не заплачу, — проговорила она, и Ферендиру показалось, что в ее голосе промелькнула жалость. — Это для тебя пришла пора расплаты. А теперь отдай мне его.

С этими словами Асторисса протянула к Эзархаду изящную руку, а тот уставился на нее с непонимающим видом.

— Что тебе отдать?

— Эйдолит, — объяснила она. — Я знаю, что он у тебя. Если не отдашь его добром, я заберу его сама — после того, как мои воины отрубят твои наглые, загребущие руки.

Эзархад с трудом сдерживал эмоции. Ферендир был на удивление тронут тем, каким ранимым, обиженным и беззащитным казался сейчас этот гигант, претендент на божественный трон.

Молчание затянулось. Эзархад не пошевелился, чтобы отдать Эйдолит, а Асторисса стояла перед ним с протянутой рукой. Ферендир и его товарищи замерли. Воины Асториссы ждали в тишине. Слышно было только, как холодный горный ветер яростно завывал в узком ущелье.

Наконец Эзархад сунул руку под плащ и вытащил большой кристалл эфирокварца. Именно он был похищен из горного храма, из-за него расстались с жизнью учителя и товарищи Ферендира… Эзархад без малейшего сопротивления отдал камень Асториссе.

Колдунья схватила Эйдолит и заглянула в его сверкающие глубины. Ферендиру даже показалось, что на какое-то мгновение на ее холодном, пресыщенном лице отразилось неподдельное удивление и восхищение.

Асторисса подняла Эйдолит вверх, чтобы его увидели все ее воины.

— Смотрите! — провозгласила она. — Вот сокровище, которое я вам обещала!

Слаанешиты восторженно завопили и завизжали, а некоторые из них даже стали горланить импровизированные песни и дико подвывать. Ферендир посмотрел на Серафа и на своих товарищей. На мрачных лицах люминетов отразилась смесь отчаянья и подавленного гнева.

Асторисса, сполна насладившись животным обожанием своих воинов, вновь воздела руки, призывая всех к тишине. Ликующие возгласы утихли, и она заговорила:

— Я обещала вам, что мы разделаемся с этим негодяем Мейгантом! Мы с ним и разделались. Я говорила, что мы примем к себе с распростертыми объятиями тех его воинов, которые узрят свет моей истины и присягнут мне? Так и случилось! Я предупреждала, что остальные вражеские воины, которые продолжат сопротивление будут безжалостно перебиты? И что же? Так и произошло! Разве я когда-нибудь обманывала вас?!

— Нет! — заорали все как один.

Несчастный всеми покинутый Эзархад с лютой ненавистью смотрел на Асториссу. Казалось, он хотел разорвать ее на куски и одновременно так боялся, что был готов забиться с глаз долой под ближайший валун. Колдунья указала на Эзархада и продолжила:

— Я обещала, что этот ничтожный самозванец, претендующий на трон нашего обожаемого Слаанеша, от нас не уйдет? Обещала вырвать из его когтей волшебный камень? Я вас обманула?

— Нет! — завопили все хором, а некоторые расхрабрились и даже стали царапать и кусать стоявшего рядом Эзархада. В его опущенных глазах и стиснутых до скрипа челюстях Ферендир прочел кипучую ненависть. Конечно, Уничтожитель Судеб все еще был на многое способен — мог творить опасные заклинания, умело драться в открытом бою, к тому же наверняка хранил при себе спрятанное оружие. Однако здесь и сейчас он был совсем один против многочисленных врагов, и опасная соперница вырвала из его рук сокровище, на которое он возлагал большие надежды. Эзархада посрамили — точнее, смешали с грязью, — и теперь он не находил сил для сопротивления.

Асторисса опять подняла Эйдолит кверху и воскликнула:

— Вот он, наш ключ к успеху! Этот камень позволит пробудить спящую Кетраксис, а с ее помощью мы покорим все Владения Смертных. Тогда-то мы действительно узнаем, где обретается наш обожаемый повелитель Слаанеш! Вот что я обещала — и выполнила. Или я вас обманула?

— Нет! — единодушно завопили пришедшие в экстаз страшилища.

— Ныне, — объявила Асторисса, — я открываю перед вами врата новой эпохи. Наш прекрасный, но давно пропавший повелитель Слаанеш вернется, и мы снова сможем служить во славу его бесчинств и предаваться благословенным порокам и разврату в масштабах всех Владений Смертных!.. Наши враги, — продолжила она, показав не только на Эзархада, но и на плененных люминетов, — свидетели своего падения и нашей победы! Пожалуй, скоро и они поймут, как бессмысленно сопротивление и как легко и приятно отдаться на нашу милость и принять веру в нашего повелителя, Слаанеша!.. Ну что же? Не пора ли пробудить спящую Кетраксис?

Слаанешиты восторженно завопили — они больше не издавали членораздельных звуков, а просто завывали и улюлюкали. Этот шум был таким оглушительным и жутким, что сердце Ферендира сжалось в комок. Асторисса даже не пыталась утихомирить своих воинов — она буквально купалась в их обожании и неторопливо поворачивалась, чтобы все могли видеть ее с зажатым в одной руке Эйдолитом. Слаанешиты и демоницы, державшие Эзархада и плененных люминетов, стали толкать, тормошить и дергать своих пленников омерзительными лапами. Ферендир слышал, как его обзывали, оскорбляли, бранили и проклинали. Вокруг него воцарился сущий ад, которым дирижировала прекрасная великанша Асторисса — сердце надвигающейся бури.

Внезапно она воздела одну из своих унизанных драгоценностями рук и указала на черневший в скале вход:

— Вперед! За мной! Станьте свидетелями моей победы и начала новой эры!

Асторисса эффектно взмахнула плащом и гордо двинулась сквозь зловонную толпу своих почитателей прямо в Берлогу Кетраксис. Ферендира и его товарищей потащили следом за ней.