Последняя теорема

45 Поиск решения

Когда Найджел де Сарам проводил Субраманьян в президентский кабинет, больше всего Ранджита поразило то, как постарел Дхатусена Бандара. Этого следовало ожидать — президенту уже было под девяносто, и он выглядел более дряхлым, чем в день своей инаугурации, на которой присутствовал Ранджит. Все же он приветствовал гостей звонким и сильным голосом. Расцеловал Майру и Наташу, крепко пожал руку Ранджиту и Роберту. Ту же самую процедуру проделал его сын, только вместо рукопожатия Гамини обнял Субраманьян мужского пола.

— Спасибо, что приехали, — сказал Гамини. — Для взрослых сейчас принесут чай. — Он подмигнул Наташе, и та улыбнулась в ответ, радуясь, что ее повысили в «звании». — А для Роберта — сок. Если Роберту надоест слушать взрослые разговоры, то у окна стоит игровой компьютер.

— Это просто здорово, — сказала Майра. — Он обожает играть против компьютера в трехмерные шахматы.

— Вот и славно. Найджел разобрался с вашей проблемой насчет призыва в армию?

— Думаю, да, — кивнул Ранджит. — По крайней мере, надеюсь.

— Тогда давайте сразу перейдем к делу. Старина Орион Бледсоу создает нам немало неприятностей. Для начала послушаем, какую пакость он придумал для вас.

На этот вопрос ответил Найджел де Сарам — быстро и содержательно. Гамини кивнул и обратился к Субраманьянам:

— Вы заметили, откуда пришло письмо?

Майра покачала головой. Ранджит сдвинул брови.

— На самом деле я кое-что заметил. Оно отправлено не из Вашингтона. И не из калифорнийского офиса Бледсоу. Думаю, откуда-то из Европы.

Гамини взглянул на отца. Тот невесело кивнул.

— Из Брюсселя, — сказал президент. — Американцы надавили на Всемирный банк, и он отказался от предложенного полуторками золота. Тот, кому поручили надавить, — подполковник Бледсоу.

Затем снова заговорил Гамини Бандара:

— Это целиком и полностью моя вина. Бледсоу показался мне человеком, с чьей помощью можно для тебя, Ранджит, выхлопотать необходимый допуск для работы в «Pax per fidem». Конечно, все эти сложности придумали американцы. Они не желали подпускать к «Бесшумному грому» тех, кто не имеет максимального доступа к секретным материалам, а Бледсоу, как мне казалось, мог поднять тебя по этой лестнице. — Он грустно покачал головой. — Я принял ошибочное решение. Надо было пойти другим путем.

Его отец сказал:

— Нет смысла теперь корить себя. Нужно решить, что делать. Египту действительно необходимы деньги.

Майра нахмурилась.

— А с какой стати египтяне должны идти на поводу у Всемирного банка? Почему бы им не принять предложение инопланетян?

— Ах, дорогая моя Майра, — с тоской проговорил президент. — Если египтяне примут этот подарок, банк прекратит всякое субсидирование, перестанет выдавать гранты, заморозит любые выплаты. — Он покачал головой. — Как это ни печально, но американцы не ошибаются насчет последствий вливания нового капитала. На международных рынках возникнут ужасные проблемы. Мы, к примеру, обанкротимся.

Он опустил глаза. Наташа Субраманьян, сидевшая на полу рядом с ним, заволновалась.

— Ты что-то хочешь сказать, моя дорогая? — спросил Дхатусена Бандара.

— Ну… в общем, да, — смущенно призналась Наташа. — Хочу спросить: почему Египет беден? Я думала, Асуанская плотина сделала эту страну преуспевающей.

Президент грустно улыбнулся.

— Так думали многие. Асуан дает много электроэнергии, но он не может делать две вещи сразу. Когда эта электростанция вырабатывает дополнительные мощности, приходится урезать водоснабжение сельского хозяйства, а продовольствие нужно Египту даже больше, чем электричество. — Он покачал головой. — Деньги способны сотворить в Египте чудеса. Например, египтяне могли бы построить сотни новых электростанций.

— И что же их останавливает? — спросила Наташа.

Президент терпеливо посмотрел на нее.

— Они бы и не против, — сказал он, — но не могут. У них нет денег, и уже очень давно. Поэтому единственный путь для строительства новых электростанций — СВЭП: строительство, владение, эксплуатация, передача. Частные промышленники оплачивают постройку электростанций и становятся их владельцами. Они получают всю прибыль за несколько лет и только потом передают электростанции государству. Но к этому времени сооружения успевают в значительной мере устареть, их безопасность оставляет желать лучшего. — Он снова сокрушенно покачал головой. — Обо всем этом, — добавил президент, — мне по секрету рассказал мой старый друг Хамид. И он будет огорчен, узнав, что содержание нашего с вами разговора дошло до американцев.

Наташа горько вздохнула:

— Но что же мы тогда можем сделать?

Ответ она получила из неожиданного источника. Сидевший возле компьютера Роберт обернулся.

— 'Олотое 'авило, — укоризненно проговорил он.

Найджел де Сарам устремил на него взгляд, полный обожания.

— А между прочим, Роберт, ты прав, — сказал он.

Гамини Бандара непонимающе сдвинул брови.

— Насчет чего он прав?

— Насчет золотого правила. «Не поступай с другим так, как не хочешь, чтобы он поступил с тобой».[21] Это самое простое известное мне описание мира, в котором царит доброжелательность. И если бы так поступали все — мы, американцы, инопланетяне, все-все, — уверен, очень многие проблемы попросту исчезли бы.

Гамини с сомнением смотрел на старого друга своего отца.

— Не хочу выказать неуважение, сэр, но вы вправду считаете, что эти полуторки будут тронуты изречением, отражающим какие-то древние предрассуд… то есть религиозные убеждения некоторых людей?

— Представьте себе, я так считаю, — решительно заявил юрист. — Это золотое правило не просто религиозное понятие. Другие люди выражали то же самое иными словами, не привлекая сверхъестественные авторитеты. К примеру, Иммануил Кант, человек, руководствовавшийся чистым разумом. Он говорил так… — Де Сарам закрыл глаза и произнес хорошо заученные фразы: — «Поступай согласно максимам, которые в то же время могут иметь предметом самих себя в качестве всеобщих законов природы. Так, следовательно, дело обстоит с формулой безусловно доброй воли».[22] Разве это не золотое правило Роберта? Кант называл это «категорическим императивом», подразумевая, что каждый человек — и, я так думаю, каждый инопланетянин (если только Кант в силах был себе вообразить подобных существ) — должен установить его для себя в качестве основного правила поведения, без исключений. — Де Сарам любовно взъерошил волосы Роберта. — Ну, Роберт, а теперь тебе только нужно уговорить папу доказать эту теорему, и мир станет лучше. — Он устремил взгляд на Ранджита, который стоял перед экраном и глядел на полуторок, занимавшихся своими неустанными трудами. — Попробуете, Ранджит? — спросил де Сарам.

Ранджит наконец отвел взгляд от экрана. Выражение его лица было безмятежным, но смотрел он не на Найджела де Сарама.

— Гамини, — сказал он, — помнишь, давным-давно мы с тобой разговаривали о том, что я услышал на лекции, на которую случайно забрел? Насчет одной идеи израильтян… Они называли это гидросолнечным проектом… Ну помнишь? Насчет выработки энергии в районе Мертвого моря?

Гамини не больше половины секунды копался в памяти.

— Не помню, — покачал он головой. — О чем ты?

— Я наконец понял, зачем полуторки роют этот туннель! — победно возвестил Ранджит. — Возможно, они строят электростанцию! Очень хорошо! Пусть американцы не позволят полуторкам отдать египтянам кучу золота, но американцы не смогут возразить против того, чтобы инопланетяне поделились с египтянами электроэнергией!