Последняя теорема

26 На пороге мира

На Земле царили смятение и тревога. По правде говоря, смятение было радостное: никого не огорчало, что наконец-то Любимый Вождь (с его показной скромностью, с искусственными располагающими манерами, а также с миллионной армией и ядерными ракетами) стал достоянием истории. Однако возникали вопросы. По какому праву Америка свергла правящий режим в другой стране? И черт побери, как ей это удалось?

На эти вопросы никто не отвечал. Американское правительство лишь объявило, что будет опубликовано заявление, но когда — не уточнило. Специалисты по оружию в разных странах мечтали заполучить для исследования обломки «Бесшумного грома», но не заполучили. От «Бесшумного грома» осталась только раскаленная добела металлическая пыль, которая быстро остыла.

Агентства новостей лезли вон из кожи. Не прошло и часа после того, как «Бесшумный гром» изничтожил царство Любимого Вождя, а над онемевшей в электронном смысле страной уже кружили вертолеты южнокорейских и японских телекомпаний.

Слушать было почти нечего, зато было на что посмотреть — благодаря телекамерам, нацеленным на прежде почти безлюдные, а ныне запруженные проспекты Пхеньяна, на небольшие группы военных, беспомощно стоящих рядом с бесполезными самолетами на аэродромах. Одиночные северные корейцы, не в силах сдержать гнев, пытались стрелять по вертолетам из отказавшего оружия.

Некоторые камеры также показывали вертолеты, кружившие подальше от людей с пистолетами и винтовками. Эти машины прибыли из тех же городов, что и репортеры новостных компаний, но их миссия заключалась не в наблюдении, а в оповещении. Каждый вертолет был оборудован мощным громкоговорителем, а к каждому громкоговорителю был приставлен беженец из Северной Кореи. Летая над родными городами и селами, эти люди снова и снова повторяли сообщение, состоявшее из четырех частей.

Очень многие из произносивших эти слова затем добавляли, заливаясь слезами:

— Я тоже возвращаюсь домой!