Последняя теорема

18 Посетители

На седьмой день пребывания Ранджита у Форхюльстов дворецкий сообщил о новом посетителе, каковым оказалась Майра де Соуза.

— Ранджит, я не помешаю? — первым делом спросила она. — Тетя Беа разрешила немножко побыть с тобой. Как только захочешь отдохнуть, я уйду.

На самом деле Ранджит как раз собирался отдохнуть, но, естественно, предпочел не говорить об этом Майре.

— Чем ты теперь занимаешься? — спросил он. — В смысле, еще учишься в университете?

В университете Майра уже не училась. Тот курс, на котором они с Ранджитом вместе посещали занятия по социологии, был у нее последним. А теперь она вернулась из США, из Массачусетского технологического института, где была на стажировке. (Это надо же, постдок в МТИ!) Ранджит понял, что Майра успела изрядно подняться по научной лестнице.

— Искусственным интеллектом в некотором смысле, — ответила она на вопрос Ранджита, и тот постарался не обратить внимания на загадочную концовку фразы.

— Ну и как успехи?

Майра наконец улыбнулась.

— Если тебя интересует, насколько мы близки к осмысленной болтовне с компьютером, то успехи более чем скромные. Но если сравнить нынешнее положение дел с теми проектами, которые пытались осуществить пионеры этой области, то все не так уж плохо. Ты когда-нибудь слышал о Марвине Мински?

Ранджит покопался в памяти и ничего не нашел.

— Жаль. Мински был одним из лучших ученых, пытавшихся определить, что собой представляет мысль, и добиться от компьютера чего-то похожего на мышление. Он иногда рассказывал очень веселые истории.

Майра помедлила, словно не была уверена в том, что собеседнику эта история покажется интересной. Ранджит, готовый с радостью слушать хоть об опозданиях поездов, хоть об индексах при закрытии товарных бирж, издал поощряющие звуки, и она продолжила:

— В самом начале своей исследовательской деятельности Мински и другие пионеры этого направления считали одним из критериев ИИ распознавание паттернов. Впоследствии распознавание паттернов было решено на самом что ни на есть бытовом уровне. Кассовые аппараты в любом супермаркете в мире начали считывать цены всех товаров по штрихкодам. И что же произошло? Определение ИИ попросту изменилось. Распознавание паттернов было вычеркнуто из списка критериев, потому что эта задача уже была решена, но при этом компьютеры по-прежнему не умели шутить и не могли по твоему внешнему виду определить, что у тебя похмелье.

Ранджит спросил:

— Так что же, научили компьютер шутить?

Майра выпрямилась.

— Ах, если бы, — задумчиво проговорила она и вздохнула. — На самом деле теперь меня гораздо больше интересует прикладной аспект. А конкретно — автономные протезы. — Выражение ее лица изменилось, и она резко сменила тему разговора. — Ранджит, почему ты губы рукой прикрываешь?

Столь личного вопроса он не ожидал, а потому не нашелся с ответом. Майра не отступала:

— У тебя что-то с зубами?

Ранджит сдался:

— Видок у меня теперь не очень.

— Глупости! Ранджит, у тебя видок честного, милого и необычайно умного парня, которому, впрочем, не мешало бы побывать у стоматолога. — Она укоризненно покачала головой. — Это самое простое дело на свете, и ты не только выглядеть будешь лучше, но и жевать. — Она встала. — Я обещала тете Беа, что пробуду у тебя не больше десяти минут, а она разрешила спросить, не хочется ли тебе ради разнообразия искупаться в океане. Знаешь, где пляж Нилавели? У нас там пляжный домик, так что…

О да, да, Ранджиту очень этого хотелось.

— Ну, значит, договорились. — Майра обняла Ранджита, чем крайне его удивила. — Нам не хватало тебя. — Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Гамини сказал, что ты спрашивал насчет его бывшей подружки. Ко мне у тебя есть такие вопросы?

— Что… — выдохнул Ранджит и отважился проговорить: — А, ты про того канадца.

Майра усмехнулась.

— Последнее, что я о нем слышала, — он в Бора-Бора, там строится грандиозный отель. Но это было давным-давно; может, он еще куда переехал. Мы не общаемся.

Ранджит не предполагал, что Гамини и Майра знают о существовании друг друга, и уж тем более не догадывался, что они в приятельских отношениях. Впрочем, он вообще многого не знал.

Посетители являлись к нему все чаще. Юрист, предоставленный фирмой доктора Байдары, то и дело приносил на подпись разные документы.

— Дело насчет недвижимости вашего отца не такое уж сложное, — извиняющимся тоном проговорил он как-то раз. — Просто вы долго отсутствовали, не подавая о себе вестей, и какому-то бюрократу пришло в голову, что вы погибли. Теперь с этим нужно разбираться.

А еще приходили полицейские. Нет, никто не выдвигал против Ранджита обвинений — в этом удостоверился де Сарам, прежде чем блюстителям закона было позволено задавать Ранджиту вопросы. Просто они желали связать концы с концами в деле о пиратстве, и Ранджит был единственным, кто мог помочь.

У него не выходили из головы упомянутые Майрой автономные протезы. Он поискал в Интернете, но безуспешно. Правда, ему предложили проверить правописание, но какое отношение мог ИИ иметь к искусственным рукам и к улучшению слуха?

На помощь пришла Беатрикс Форхюльст.

— Ранджит, речь вовсе не об умных деревянных ногах, — сказала она. — Все гораздо тоньше. Идея заключается в том, чтобы производить крошечных роботов и во множестве запускать их в кровоток. Эти роботы будут запрограммированы, к примеру, распознавать и уничтожать раковые клетки.

— Ага, — понимающе кивнул Ранджит. Мысль ему понравилась. Такой проект, конечно, мог заинтересовать Майру де Соуза. — А эти крошечные роботы уже существуют?

Мефрау Форхюльст грустно улыбнулась.

— Если бы они появились несколько лет назад, я бы сейчас не была вдовой. Нет, пока это только надежда. И эти исследования даже не финансируются — Майра все ждет и ждет, когда поступят деньги для ее проекта. Вот на что всегда хватает средств, так это на разработку оружия.

Когда наконец Ранджиту удалось воспользоваться приглашением Майры де Соуза, Беатрикс Форхюльст охотно предоставила ему машину с водителем. Преодолев изрядную часть пути к пляжу, Ранджит начал узнавать местность. Конечно, они с Гамини в свое время побывали на этом пляже, и не только на этом, когда обследовали город и его окрестности. Здесь мало что изменилось. По-прежнему хватало красивых женщин в крошечных купальниках.

Ранджит не представлял себе, как выглядит пляжный домик де Соуза. Его узнал водитель. Черепичная крыша, решетчатая веранда, увитая цветущими лозами. Но Ранджит поверил, что он на месте, только когда отворилась дверь и вышла Майра в халатике поверх бикини, таком же модном и маленьком, как у всех купальщиц на пляже.

Но миг спустя Ранджиту подумалось, что он все-таки ошибся адресом, потому что следом за Майрой из дома вышла девочка пяти-шести лет. Юноше стало не по себе.

Шестилетняя девочка?

Дочь Майры?

Неужели он отсутствовал так долго?

Нет. Ада Лабруй оказалась дочерью сестры Майры, которая сейчас была беременна вторым ребенком и потому нисколько не возражала против желания девочки подольше пожить у любимой тети. Майра и сама очень радовалась тому, что у нее гостит Ада, благо вместе с ней приехала няня, чтобы у хозяйки было поменьше хлопот. Когда Ранджит переоделся, а Майра намазала его кремом от солнечных ожогов (что само по себе было необычайно приятно), они вдвоем пошли по горячему песку к прохладной воде залива.

Ранджита радовало общество Майры, но было и другое приятное обстоятельство: уклон дна оказался невелик. В нескольких десятках метров от берега Ранджит стоял по пояс в воде.

Дальше они с Майрой не пошли — наплескаться вдоволь можно и на мелководье. Правда, Ранджит не удержался от соблазна показать, как здорово он плавает под водой: почти сто метров одолеть может. Мальчишкой он и побольше проплывал возле Свами-Рок, но чтобы произвести впечатление на Майру, лезть из кожи вон не понадобилось.

Чуть позже он понял, как повезло Майре, что с ней живет нянька Ады. К тому времени, как Ранджит и Майра приняли душ и переоделись, для них был накрыт стол. Когда они позавтракали, нянька увела Аду спать и долго не возвращалась.

В общем, утро выдалось на редкость приятным. Но потом Майра объявила, что должна поддержания формы ради проплыть пару сотен ярдов. Нет, сказала она, Ранджиту лучше остаться дома, не стоит пока находиться подолгу на жарком солнце. Он не слишком огорчился, зная, что она вернется. Как пролетели последние двадцать минут ожидания, юноша даже не заметил — он вдруг задумался о том, верно ли обошелся с одной из выкладок Софи Жермен.

Только он успел убедить себя в том, что не допустил ошибки, как в комнату вошла проснувшаяся Ада. Она огляделась в поисках тети, готовая расстроиться, но успокоилась, когда Ранджит указал в сторону моря. Майра усиленно работала руками и ногами, рассекая синюю воду.

Ада получила от няньки стакан фруктового сока и села рядом с Ранджитом на веранде, чтобы посмотреть, чем он занимается.

Обычно Ранджит предпочитал, чтобы во время занятий математикой его никто не отвлекал. Но у Ады, похоже, имелись собственные правила. Она не заплакала из-за того, что тетя Майра пошла купаться без нее. Девочку это нисколько не огорчило. Ранджит купил ей мороженое у пляжного торговца-разносчика, и девочка стала медленно есть, не отрывая глаз от ноутбука. Когда Ранджит закончил печатать, Ада сбегала к морю и вымыла руки, а потом вежливо спросила:

— Можно посмотреть?

Ранджит снова открыл ноутбук на столе. Ему было интересно: неужели шестилетняя малышка способна разобраться с уравнением Жермен?

Несколько секунд Ада смотрела на строчку цифр и математических символов, наконец сообщила:

— Кажется, я ничего не понимаю.

— Это трудно, — согласился Ранджит. — Вряд ли получится объяснить. Но…

Не договорив, он внимательно посмотрел на девочку. Конечно, Ада младше Тиффани Канакаратнам, но у нее преимущество: она выросла в образованной, интеллигентной семье.

— Но возможно, получится показать, — сказал Ранджит. — Умеешь считать на пальцах?

— Конечно, — кивнула Ада. Было заметно, что только вежливость не позволяет ей вспылить. — Вот, смотри, — проговорила она, загибая пальчики. — Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

— Да, очень хорошо, — похвалил ее Ранджит, — но ты считаешь только до десяти. А хочешь сосчитать на пальцах до тысячи двадцати трех?

Пока он объяснял девочке, как сосчитать в двоичной системе на пальцах до тысячи двадцати трех, Майра вышла из воды. Некоторое время она слушала так же внимательно, как Ада.

Когда Ранджит закончил объяснения, девочка посмотрела на свою тетю, вытирающую полотенцем волосы.

— Правда, здорово, тетя Майра? — спросила Ада. — А еще какие-нибудь фокусы ты знаешь? — спросила она у Ранджита.

Он растерялся. Один фокус он не показывал даже Тиффани Канакаратнам, но теперь рядом с ним была Майра.

— Если честно, — сказал он, — кое-что у меня есть в запасе.

Он вышел из беседки и нарисовал на песке кружок.

— Это рупия, — сказал он. — Вернее, просто нарисованный кружок, но давайте считать, что это настоящая монетка. Если ее подбросить, она упадет одной или другой стороной вверх — орлом или решкой.

— А если на песок, то может и торчком встать, — заметила Ада.

Ранджит искоса взглянул на девочку, но выражение ее лица было совершенно невинным.

— Значит, не нужно бросать монетки на берегу. Представим, что мы в казино за ломберным столиком. Итак, если подбрасываем две монетки…

…то каждая может упасть орлом или решкой вверх. Это значит, что у нас четыре варианта: орел — орел, орел — решка, решка — орел и решка — решка. А если монеток три…

…то вариантов станет восемь: орел — орел — орел, орел — орел — решка, орел…

— Ранджит, — прервала его Майра, улыбаясь, но без малейшей тени раздражения в голосе. — Ада знает, что такое два в третьей степени.

— Разумеется, знает, — чуть растерянно проговорил Ранджит. — Ну а теперь сделаем так. Вы возьмете эту палочку и нарисуете в ряд столько монеток, сколько захотите. Я не буду смотреть. А когда закончите, секунд через десять я попробую написать точное число возможных вариантов падения монет. И, — добавил он, подняв указательный палец, — чтобы было еще интереснее, я позволю вам закрыть любое число монет с любого края ряда, чтобы я не знал, сколько всего монет вы нарисовали.

Ада, очень внимательно слушавшая Ранджита, восторженно произнесла:

— Вот это да! А он сможет это сделать, тетя Майра?

Майра решительно ответила:

— Нет. Если не станет подглядывать или как-то еще хитрить. Ты не будешь подглядывать? — спросила она у Ранджита.

— Нет.

— И не будешь знать, сколько на самом деле монеток в ряду?

— Не буду. — Он слегка насупился. — Иначе какой же фокус?

— Тогда это невозможно, — объявила Майра.

Но когда Ранджит все-таки изъявил готовность попробовать, она заставила его отвернуться и велела Аде проследить за тем, чтобы он не воспользовался каким-нибудь окном как зеркалом. Затем она проворно разгладила песок и, оставив только три кружка, подмигнула девочке, накрыла пляжным полотенцем два кружка и расправила полотенце так, словно под ним еще целый метр «монет», которых на самом деле не было.

— Можешь смотреть, — распорядилась Майра.

Ранджит не спеша повернулся. Ада взволнованно воскликнула:

— Ранджит, скорее! У тебя же всего десять секунд! Ой, нет, уже только пять. А может, всего две…

— Не бойся, — с улыбкой сказал ей Ранджит, наклонился и наконец взглянул на кружок. После чего взял палочку и нарисовал слева от него прямую черту. Подняв с песка полотенце, он сказал: — Вот вам и ответ.

Он ждал реакции Майры. На песке красовалось число 1000.

Несколько секунд Майра в изумлении смотрела на песок, но вдруг ее глаза сверкнули.

— Господи! Да это же двоичное число, равное… минутку… десятичному числу «восемь»! И ответ правильный!

Ранджит с улыбкой кивнул и, обернувшись, посмотрел на Аду. Та призадумалась. Следует ли объяснить ей, как строится ряд чисел в двоичной системе: 1, 10, 11, 100 вместо «один, два, три, четыре»? Вдруг губы девочки тронула усмешка.

— Ты не говорил, Ранджит, что будешь пользоваться двоичными числами. Поэтому вроде все правильно. Хороший фокус.

Она объявила свой вердикт с такой взрослой серьезностью, что Ранджит не удержался от улыбки. Однако у него взыграло любопытство.

— Скажи-ка, Ада, ты действительно понимаешь, что такое двоичные числа?

Ада притворно возмутилась.

— Конечно понимаю! Разве тебе неизвестно, в честь кого мне дали имя родители?

Увидев растерянность на лице Ранджита, Майра призналась:

— Это из-за меня так вышло. Моя сестра и ее муж долго спорили, никак не могли подобрать девочке имя, и я предложила назвать ее Адой. Ада Лавлейс была моей героиней, примером для подражания. Все мои подружки восторгались дамочками вроде Шивы,[14] «Чудесной женщины»[15] или Жанны д'Арк. А мне хотелось стать похожей на графиню Аду Лавлейс.

— На графиню… — растерянно пробормотал Ранджит, но в следующее мгновение щелкнул пальцами. — Ну да, конечно! Женщина, написавшая первую компьютерную программу… в начале девятнадцатого века? Дочь лорда Байрона. А программу она написала для счетной машины Бэббиджа!

— Да-да, она самая, — кивнула Майра. — Эта машина так и не была построена — просто тогдашний уровень техники не позволил, — но программа была хороша. Вот почему один из языков программирования назвали Ада.

Ежедневные поездки на пляж стали чем-то вроде свиданий. Со временем Ранджит стал задумываться о том, как сделать эти дни еще лучше. Де Сарам открыл для него банковский счет под залог отцовской недвижимости. Это означало возможность получать на руки деньги и пользоваться кредитной карточкой. От внимания Ранджита не укрылось, что вдоль пляжа выше полосы деревьев расположены рестораны, и он решил пригласить Майру поужинать.

Водитель остановил машину у выбранного Ранджитом ресторана, но когда юноша открыл дверь и вошел, ему сразу не понравились запахи. Второй ресторан оказался лучше. Он полистал меню, принюхался и сказал официанту, что, возможно, вернется, но не уточнил когда. В третьем ресторане Ранджит тоже попросил меню, но даже не заглянул в него. Ароматы, доносящиеся из кухни, немногочисленные посетители, пьющие чай со сластями… Ранджит глубоко вздохнул и заказал столик. А когда он пригласил Майру, она всего лишь на миг растерялась и сказала:

— Конечно. С удовольствием.

Это означало, что Ранджиту осталось подождать всего один день — и он наконец сможет сам что-то сделать для Майры.

Ады не было, поэтому молодые люди решили поплавать вдвоем и заплыли дальше, чем обычно, а по возвращении оделись и расположились на веранде, чтобы посидеть с прохладительными напитками и поболтать. Болтала, правда, в основном Майра.

— Раньше здесь было гораздо многолюднее, — сказала она, глядя на почти пустой пляж. — Когда я была маленькая, чуть дальше на берегу стояли две шикарные гостиницы, да и ресторанов было больше.

Ранджит удивленно взглянул на нее:

— Скучаешь по тем временам?

— Вообще-то нет. Мне нравятся тишина и покой. Но туда ходили танцевать мои родители, а теперь там ничего нет.

Ранджит кивнул.

— Я помню. Цунами под Рождество.

Майра покачала головой.

— Задолго до этого. В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом. Тогда началась гражданская война. Как раз там шли первые бои. «Морские тигры» высадились на берегу, чтобы штурмовать аэропорт. Солдаты регулярной армии засели в гостиницах и открыли огонь, поэтому «тигры» постарались захватить эти здания. Мои родители не могли оттуда выбраться, пока не затих бой и не восстановилось движение на дорогах. Мама говорила, что трассирующие очереди похожи на фейерверк. Стреляли с десантных кораблей по отелям, а из отелей — по кораблям. Развлекались как могли.

Ранджиту хотелось что-нибудь сказать, но он не находил слов. Еще больше ему хотелось обнять Майру. Он начал с того, что накрыл ее руку, лежавшую на подлокотнике кресла, своей рукой.

Майра не возражала.

— Остовы гостиниц потом еще долго стояли, — сказала она. — А знаешь, что их окончательно снесло? Цунами. Иначе, наверное, они бы по сей день там были.

Майра обратила лицо к Ранджиту и улыбнулась. Как будто хотела, чтобы он ее поцеловал.

Юноша решил проверить, так ли это.

Он не ошибся. А потом она взяла его за руку и повела в дом, в комнату, где стоял удобный диван, как раз на двоих, и Ранджит обнаружил, что секс с женщиной не только прекрасен сам по себе. Он намного лучше, когда женщина тебе нравится, когда ты ее уважаешь и хочешь проводить с ней как можно больше времени.

А потом они ужинали в ресторане, и это тоже было великолепно. Словом, тот день удался на славу, и Майра с Ранджитом решили все повторить. И не раз.

Но следующий день пришлось провести в обществе Ады Лабруй, а также ее няньки, то и дело косившейся на Майру и Ранджита Юноша не сомневался, что у них с Майрой на лице написано, чем они занимались. В общем, день как день — если не считать того, что по приезде Ранджит получил от Майры поцелуй не в щеку, а в губы. Они поплавали, облачились в халаты и сели за стол на веранде, чтобы попить чьего-нибудь прохладительного.

И тут Ада, прикрыв глаза от солнца ладошкой, спросила:

— Это не тот дядя, который работает у Форхюльстов?

Ранджит встал, чтобы посмотреть. И точно: это был дворецкий Форхюльстов. Юноша раньше никогда не видел, чтобы Васс так спешил. Он семенил к дому, держа в руке пачку бумаг. Дворецкий был не просто взволнован, ему не терпелось вручить бумаги Ранджиту. В пяти-шести метрах от дома он прокричал:

— Сэр! Думаю, это то самое, чего вы так ждали!

В определенной степени он оказался прав. Это был подробный анализ работы Ранджита — вернее, целых пять анализов, и все написаны разными людьми, анонимно. Эксперты до последней косточки, по пунктам разобрали те фрагменты, которые сам Ранджит считал ошибочными или нечеткими. Кроме того, эксперты обнаружили не меньше одиннадцати фрагментов, не замеченных Ранджитом, которые тоже нуждались в «чистке». Всего прислали сорок семь листов, на которых плотным мелким шрифтом были напечатаны текст и уравнения.

Ранджит быстро пробегал глазами страницу и переходил к следующей, а после него листки просматривала Майра. Чем дальше, тем сильнее она хмурилась.

— Боги всемогущие, — наконец вырвалось у Ранджита, — что они этим хотят сказать? Просто перечисляют все причины, по которым они отвергают мою работу?

Майра, прикусив губу, в четвертый или пятый раз перечитывала последнюю страницу. А потом она вдруг улыбнулась.

— Милый… — Так Майра назвала его впервые, но оба даже не заметили этого, до того были взволнованы. — Какое самое последнее слово в письме?

Ранджит выхватил у нее листок.

— Какое слово? — сердито проворчал он. — Ты имеешь в виду вот это, в самом конце? «Поздравляем»?

— Да-да, я имею в виду именно это слово, — кивнула Майра, улыбаясь широко и радостно. Эта улыбка сделала ее еще красивее. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы кого-то поздравляли с провалом? Они опубликуют твою работу, Ранджит! Они считают, что ты все-таки сделал это!