Последняя роза Дивеллона

Глава Тридцать первая. Все так, как и должно быть

Что тут творилось, святые веды! Ни клочка свободной земли, везде крики, удары, рычание, лязг, кровь, чудовища, и все это – в пелене едкого дыма. Не знаешь, что страшнее: сделаться целью для нежити, или ненароком попасть под руку своим же разъяренным подданным. А что случилось с добряком и силачом Десволином!

Осмотрелась в поисках Айволина, но тщетно. Нужно полагать, что в перемещениях с аторхами есть опредленная погрешность.

Взгляд остановился на блуждающей меж сражающимися полупрозрачной фигуре. Конечно, какое поле брани обойдется без неё? Это ее место силы, ее жатва, ее триумф. Но белое лицо с тонкими чертами, обычно выражавшее неподдельную радость от близкой награды, как у детей, которым вот-вот выдадут сладость, сейчас было недовольным и даже злым. Бледная Госпожа скрещивала руки на груди и хмурилась все сильнее, всякий раз, как новое кольцо дыма расходилось по полю. Ей не нравилось, ей страшно не нравилось все здесь происходящее. И я понимала почему. Кто-то без спроса брал то, что ей принадлежало, и использовал в своих целях.

Но все-таки, где же Айв? Меня пихнули локтем в спину, и я неловко завалилась на четвереньки, оказавшись лицом к лицу с собственным мужем, лежавшим на земле, раскинув руки. К счастью, он дышал. Я потрепала его по плечу, чтобы поднять: не ровен час затопчут или добьют оружием.

К нему уже аккуратно стягивались аторхи, с опаской поглядывая на меня.

И тогда я начала с ними говорить. – Иммериль, – упорно показывала я на себя. – Хочет вам помочь! А Эллин нет.

Аторхи образовали вокруг меня плотный круг и пребывали в замешательстве. Каждый новый виток дыма, толкал их на сторону некромантки, на что я упорно твердила свое, и они вновь замирали на месте, опуская руки с оружием.

Чем дальше от центра, в котором находились я, Айв и Эллин, тем яростнее кипела битва. У нас же, как внутри воронки урагана, царило затишье и замешательство.

Эллин выдала новую порцию заклинаний, и рядом с ней поднялся с десяток убитых тиульбов и демарфов. Лица некоторых из них я раньше видела. Живыми.

Именно туда, к некромантке, устремились Айв и Даррох, следом, за ними подались еще несколько воинов. Вновь заклинания и дым. И очередной десяток мертвецов поднялся с земли и выстроился вокруг своей госпожи.

– Иди сюда, – озаренная внезапной догадкой, сказала одному из аторхов и протянула руки. – Перенеси меня, как можно ближе…

К Эллин.

Я вынырнула из вязкого омута, и заглянула в ее удивленные глаза, ноздрей коснулся запах гниения и смерти, исходящий от ее плоти. Погрязшая в темном колдовстве, она сама стала наполовину нежитью. Мы стояли друг против друга внутри ее круга из новоподнятых. Лицо Эллин исказилось гримасой недоумения и злости.

Заклинания прекратились, позволяя Айву прорвать кольцо из поднятых мертвецов. Колдунья сделала короткий шаг назад и с размаха ударила меня обжигающим горшком с курениями по щеке. Я вскрикнула от боли и вонзила кинжал в ее руку, державшую цепочку. Чадящий горшок упал на землю, Эллин издала крик ярости, готовясь меня придушить, и прыгнула.

Но на моем месте уже стоял Айв, который двумя ловкими движениями меча отсек дочери Магнума сначала кисть, которой она нанесла мне удар, а затем и голову.

Я не отвернулась и намеренно наблюдала за тем, как последние судороги оставляют ее тело. После всего испытанного, мне хотелось убедиться, что она больше не потревожит никого. Ни живых, ни упокоенных.

Некромантка, принцесса Тиульбы, дочь короля Магнума и сестра Айволина по крови теперь была мертва на самом деле.

Вместе с ее обезглавленным телом на землю рухнули и тела поднятых воинов Тиульбы, Демарфии и Сороса. Но только не аторхи.

Они оставили своих противников, вдруг застыли на месте, вытянулись и повернули головы в мою сторону.

Шум боя смолк, воцарилась совершенная тишина.

Айв пнул сапогом горшок, которой все еще дымил, затем поднял меня с земли, на которую сам же и уронил, крепко обнял и произнес озадаченно:

– Похоже, твои солдаты ждут распоряжений.

***

Я стояла у ворот Излаумора, разумно отступив от них расстояние равное полету стрелы, и задрав голову наверх, искала глазами малейшее движение на стене.

Наконец, фигурка Вальда возникла. Сначала он приложил ладонь к глазам, а затем прибегнул к помощи подзорной трубы. Я тяжело вздохнула: хотелось поскорее покончить со всем этим, а старый интриган медлил, размышлял. Вот он сложил руки домиком и крикнул:

– И что все это значит ваше величество? Заходите, коль вернулись. Не обидим.

Как же, не обидят они! Ха!

Я тоже сложила ладошки и крикнула в ответ:

– Выходи из крепости добровольно. И убирайся в свой Иттерос!

Вальд свесился со стены, делая вид, что пытается разглядеть что-то мелкое:

– Не вижу за твоей спиной тиульбской армии, Иммериль! – крикнул он, отбрасывая лживую учтивость.

Я молча подняла руку вверх. Вальд продолжал со сниходительной улыбкой глядеть на меня, сложив на круглом животе руки.

Темными тенями один за другим со стороны леса стали выходить аторхи, заполоняя собой все свободное пространство вокруг крепости.

Я вынула из-за пазухи заранее заготовленное письмо и потрясла им в воздухе, а затем передала по цепочке вперед, пока стоявший с краю аторх не просунул его в узкое решетчатое оконце ворот.

“Аторхи свирепы, аторхи не знают жажды и голода, им не нужен сон. Аторхи даже не умрут от старости, потому что они уже мертвы. И теперь это моя армия. Готов ли ты, Вальд держать оборону от полчища моих солдат? Если нет, то немедленно освободи крепость, и я даю слово королевы Тиульбы и принцессы Дивеллона, что сохраню тебе и твоим приближенным ваши жизни и даже свободу. Предложение действует ровно половину шааза. Время пошло. Иммериль”.

Наверное, если бы Вальд знал, что с гибелью Эллин, рассыпалась в пыль и ее темная магия, что она рассеялась также, как ветер развеял дым над демарфийским полем, он бы принял иное решение. Если бы Вальд знал, что аторхи без источника магического дурмана были также свирепы, как коровы, жующие траву на лугу летним утром, он бы расхохотался над моим предложением. Если бы только он знал, что они остались всего лишь безобидными неприкаянными поднятыми телами, с которыми мне все еще нужно было что-то решить… Но Вальд не знал. Он думал, он ходил вперед и назад вдоль зубчатой стены, что-то кричал своим приспешникам.

Прошла половина шааза. Я вскинула голову и вперила глаза в фигуру короля Иттероса.

– Ваше решение?

– Вели аторхам отойти! Мы выходим! – крикнул он. – И помни, что ты дала слово королевы!

Я наклонила голову утвердительно. И отдала распоряжение.

Аторхи отошли на двести шагов.

Иттеросийцы торопливо вышли, уберегая в центре колонны своего короля и еще нескольких высокопоставленных персон. Этольд шел, не глядя на меня, и вызывая желание плюнуть в его красивое лицо. Ворона среди них не было. Значило ли это, что у меня была надежда повстречать еще Айну и Деценну живыми?

– Ведьма! – бросил Вальд шепотом в мою сторону.

– Давайте поживее, я не могу их долго сдерживать! – крикнула я вдогонку, глядя как мои “свирепые” солдаты в ближайшем лесочке хаотично бродят, то и дело неуклюже сталкиваясь друг с другом. Иттеросийцы пришпорили коней. Я поглядела им вслед без капли сожаления.

В Долине говорят, что муж и жена должны всегда и во всем быть в согласии. И что говорит один, то думает и другой. И что в голове у него, то у нее на устах, и наоборот. Но мы были не в Долине, и жили не по ее заветам.

С Айвом мы далеко не всегда были в согласии. Поэтому данным мной словом он не был связан. А это значило, что лишь только Вальд минует ближайшие окрестности Излаумора, его настигнет праведный гнев истинного короля тиульбов. Истинного по происхождению, заслугам, твердости характера и отваге.

Огорчительно лишь то, что мой щедрый Айв позволит каждому из них умереть с честью, как и полагается мужчине, – с оружием в руках. Хотя они этого не заслужили.

И мне не было стыдно за свое коварство, ведь Вальд нас не пожалел.

Я присела на пригретую весенним солнцем корягу, расправив складки перепачканного и изорванного платья. Намереваясь дождаться здесь своего супруга, чтобы рука об руку с ним зайти в свой дом, решила пока навести порядок среди аторхов.

По моему велению они выстраивались в шеренги по десять, но строй все время кривился и ломался. Я пришла в негодование, перестраивая их снова и снова, но в ряду вместо десяти то и дело оставалось по девять. Пока я с удивлением не поняла, что аторхи исчезают. Медленно, по одному, они растворяются в воздухе. Я и не думала, что все решится само собой, полагала, нужно будет проводить какой-то обряд упокоения, очищения или возвращения в Колыбель.

Ах, вот как! Недолго же мне пришлось быть властительницей темной безобидной армии.

До ушей донесся конский топот. Хозяин Твердыни возвращается! И все, наконец, пойдет так, как и должно быть. Наконец-то, все наладится.

Айв сразу заметил меня, и почти на ходу слетел с коня и подбежал, сгребая в свои объятия, поднимая, кружа и зацеловывая.

– Все, любовь моя! Мы со всем справились! Мы все сделали! Теперь заживем!

– Угу, – сказала я и немного улыбнулась, чувствуя, как в животе разрывается невидимая натянутая нить, и падая в темную бездну.

Кончилась зоткина заслонка.

***

“Возлюбленная дочь моя, Иммериль. Надеюсь, это письмо доставят тебе, как можно скорее.

Ты знаешь, что твой старый ворчливый отец давно не покидал свою родную Долину и думал, что уже не выберется из нее никогда. Но долгие вечера, проведенные за изучением Желтоглазика (зачеркнуто) мастера кузнечного дела Идариона, и размышлениями об аторхах, натолкнули меня на любопытные идеи.

Я велел служкам пересмотреть все книги, имеющиеся в Храме поклонения светлым ведам. Но нынешняя молодежь так ленива и небрежна! Пришлось пересматривать все самому после них. Только страницы перепачкали…”

Я улыбнулась, отрывая глаза от письма: отец очень любил поворчать по поводу нынешнего поколения.

“…И мои старания не пропали даром. Так или иначе, я отыскал нечто существенно важное. Имя светлого веда – ключ к упокоению аторха, Иммериль. И поименный список, включающий в себя тысячи ушедших в Колыбель ведов, сыскался в Храме под полкой с гербариумами, куда сто лет никто и не думал заглядывать. Это так в нашем Храме учат траволечению!…”

На этой строчке я и вовсе хохотнула, приподнимаясь в подушках, и Айв с любопытством заглянул мне через плечо, чтобы удостовериться, что жена улыбается письму родного отца, а не запискам наглых поклонников. Я выдернула листок из-под его носа и продолжила чтение:

“… Мастер Идарион был так любезен, что переместил меня на Другой конец мира, и я познал честь увидеть Колыбель своими глазами. Ушедшая под землю, она огромна и поражает даже самое искушенное воображение.

Я пытался читать вслух древние сентенции, перемежая их с именами потревоженных ведов, выдумывал собственные заклинания, пока сама Бледная Госпожа не возникла в Колыбели и не указала мне своей дланью верное направление.

За большой колонной обнаружилась надпись, содержание которой не могу привести дословно, вдруг это письмо попадет не в те руки? Прочтя ее вслух и дополнив первыми именами из списка, я заметил, что произошло нечто чудесное: несколько аторхов вернулись и заняли места в Колыбели. Тела их посветлели и расслабились, на очеловеченных лицах появилось выражение благости и покоя. И я понял: так должно быть.

День и ночь я зачитывал список, и Бледная Госпожа стояла со мной, всем своим видом выказывая покровительство, пока Колыбель не заполнилась в полной мере, а в списке не осталось лишь имя моего провожатого, которого когда-то ты привела в Долину.

Я вернулся домой. Собрал совет старейшин и назначил их заниматься ведением государственных дел, покуда ты или мои будущие внуки не заявят свои права на правление Дивеллоном.

Затем обошел Великий Дом и отдал последние распоряжения по садам и храму, возложил розы своим дочерям и супруге, перед которыми по сей день чувствую свою вину…”

А теперь сердце сжала тревога. Что он там удумал?

“…Написал письмо тебе. И уже совсем скоро я протяну руки своему новому другу. Чтобы произнести его имя и остаться в Колыбели навсегда.

И пока я дописываю это письмо, Бледная Госпожа стоит за моим плечом и я знаю: все наши долги перед ней оплачены.

И я не хочу, чтобы ты плакала обо мне, ведь нет большей чести для потомка святых ведов, чем занять место в Колыбели среди наших светлых предков.

Единственное, о чем сожалею, что не дождался своего внука и не омыл его в водах ведовской купели, чтобы укрепить тело и душевные силы. Но, надеюсь, когда ему минет три месяца, ты сделаешь это сама.

Прощай, Иммериль, и знай, что мы сделали все верно. Мы сделали все так, как должно быть.

С любовью, правитель Священных Земель,

владыка долины Сиреневых роз

и твой отец

Иммерион”.