Последняя роза Дивеллона

Глава Одиннадцатая. Дважды под ударом

Нож держала женская рука, и прерывистое дыхание за спиной тоже выдавало ее с головой. Но почему-то Айна медлила, неужто боялась ярости возлюбленного?

– Если ты пришла, чтобы убить, чего ждешь? – сдавленным голосом спросила я.

Молчание. Тяжелое дыхание. Лезвие кинжала давило на горло. И эта пауза тянулась бесконечно, вызывая у меня мысль, что Айна пьяна и не может разумно действовать, что подтверждалось хмельным духом, исходящим от нее. Она некоторое время продолжила молчать, а потом зашипела мне в ухо:

– Убить мало. Ты, маленькое мерзопакостное чудище, ведьма в личине куколки.

Ужас, как хотелось закричать, но в горле все пересохло намертво и выходил только осиплый шепот:

– Чем я виновата, Айна? Разве я желала себе этой участи?

– На кровать! – она пихнула меня в спину, при этом лезвие скользнуло по шее, и тонкая теплая струйка скатилась под полурасстегнутый воротник и побежала ниже. – Не дергайся!

Я увалилась в подушки, уткнувшись в них носом, воздуха отчаянно не хватало. Айна поставила между моих лопаток колено и стала методично наматывать мои волосы на руку, приговаривая:

– Он обещал, что ничего не изменится, что это брак во имя укрепления его имени и власти. И теперь я лишняя, теперь я мешаю… Ты колдовка и тварь, не боишься ничего, бродишь ночами по Излаумору, льешь свои зелья, творишь заговоры… Лишаю тебя силы!

Осознав, что она удумала сотворить, я задергалась, одновременно с этим отрывая голову от постели и делая судорожные вдохи. Айна пыталась отрезать мне волосы своим кинжалом, но они поддавались плохо, ей пришлось действовать по прядям. Улучив момент, я дернулась изо всех сил, и что-то с бряцаньем упало на каменный пол. Она выронила нож! Айна тут же сомкнула на моем горле длинные пальцы и стала сдавливать, я ухватилась за них, пытаясь разжать, и захрипела.

– Ваше высочество, можно? – послышалось за дверью.

Вот именно сейчас Тара решила стать воспитанной и выжидать позволения войти. Я замычала в ответ, но вряд ли была услышана.

– Ваше высочество, вы у себя? – настойчиво повторила женщина.

Мне на мгновение удалось оторвать одну руку свихнувшейся Волчицы от своей шеи, но лишь я успела сделать короткий вдох, как опять эта же рука с удвоенным неистовством вцепилась в меня. Правду говорят, что у безумцев сил втрое больше, чем у обычных людей.

– Ваш… Ай, ладно! – решилась все-таки Тара, когда перед моими глазами уже начал меркнуть свет. – Оооой! Убивают! На помощь! – заголосила экономка. – Стража! Принцессу! У-би-ва-ююют!

Что ж ты стоишь и кричишь? Обреченно подумала я. Помогай, дурёха!

Поднялся переполох, моя спальня наполнилась топотом и гулом, и в ней словно разом закончилось свободное место. Айну с трудом оторвали от меня и уволокли куда-то в сторону, хотя она все еще продолжала выкрикивать оскорбления, предназначавшиеся мне, брыкаться и царапаться.

Вдруг шум разом стих, за исключением то всхлипывающей, то смеющейся Айны и звука быстрых и порывистых шагов. Принадлежность этих шагов я теперь уже определяла запросто, не нужно было и глаза открывать.

– Где лекарь? Посмотри-ка, на меня, невестушка. Живая?

Айволин снова в съехавшей набок короне смотрел на меня пристально и встревоженно.

– Живая! – убедился он и стер кровь на моей шее краем своего белоснежного рукава. – Кто на посту был? Кто допустил Айну сюда? – вскричал он, оборачиваясь к своим столпившимся позади подданным, и снова повернулся ко мне. – Ну, все хорошо, все же хорошо, да?

У меня затряслась нижняя губа и подбородок, как случалось иногда у одряхлевшей Вереск.

– Нет, – сказала я, проглатывая комок в горле, что не проглатывался.

И слезы подобрались уже так близко к глазам, что капли почти повисли на ресницах. Нельзя слезы! Тут все, все стоят и смотрят. Все они только и ждут, когда я разревусь, как маленькая девочка!

– Все пройдет, тут небольшая царапина, до свадьбы заживет! – продолжал он издеваться надо мной, не иначе.

– До свадьбы? – я рывком подняла свое тело и уселась на кровати, уставившись на него очень и очень зло. – До свадьбы?

Я впервые повысила голос за время пребывания в Излауморе, ибо душа моя взяла все непролитые слезы и обратила их в волну страшного негодования.

– Да вы тут все сумасшедшие одичалые невежественные… животные! Мужланы в кожаных штанах! И король их главный предводитель!

Айволин посуровел и сложил руки на груди.

– Принцессе нужно немного привести свои чувства в порядок, – произнес он.

Но из принцессы уже потоком полилось все, что она держала в себе эти дни, как прорывает плотину во время половодья, и ничего уже не было в силах меня остановить.

– Тиульбы! Неотесанные грубияны, окруженные такими же грубыми и неотесанными стенами! Какая роскошь? Вот это вот роскошь? Иттеросийский шелк?!

Я схватила покрывало со своей постели и рванула его части в разные стороны. Ткань с треском разошлась.

– Иммериль, остановись сейчас, – сказал мне король. – И я еще смогу сделать вид, что не слышал этого.

– Отвратительно! – я уже и вовсе вскочила на ноги и затопала. – Все мне тут отвратительно, все мне претит! Ваша еда! Ваш дурацкий говор! Ваши эти призраки, которыми вы меня тут пугаете! Ваши эти любовницы, с которыми не покончено… А уже подавай ему свадьбу с настоящей принцессой! Привезли меня в каком-то курятнике! Столько стыда! Я уже трижды чуть не умерла! В Дивеллоне такого ни разу не было!

Все присутствующие смотрели на меня, вытаращив глаза, и иногда перешептываясь.

– Иммериль, – с угрозой в голосе негромко сказал Айволин. – Аторхи еще не побеждены. Ты забыла, зачем ты здесь? Подумай об этом.

– А кто подумает обо мне? Поставил дочь владыки Долины в один ряд с продажной девкой! Потому что сам…

– Кто? – беззвучно спросил меня Дегориан, но я прочитала по губам. И глаза его, обычно серые лишь с тонким зеленым ободком вокруг радужки, стали полностью цвета еловой хвои. И стало даже страшно, но камень скатившийся с горы уже не остановишь, пока он не долетит до самого подножия.

– Шлюший сын, – договорила я в полной тишине, воцарившейся в комнате.

Удерживаемая двумя воинами, забесновалась Айна, хохоча и выкрикивая всяческую бессмыслицу.

Святые веды и Благодатный Дух, если вы за мной сейчас наблюдаете, умоляю, нашлите на Тиульбу страшную грозу и неважно, что сейчас зима. И пусть лучше молния поразит меня на этом самом месте. Возможно, я была слишком высокого мнения о своей благоразумности, ибо сейчас я произнесла нечто ужасное.

Король, сохраняя совершенно каменное лицо, развернулся, положил ладонь на рукоять меча, а затем выхватил его и с полуразворота обрушил на меня.

Я зажмурила глаза и сжалась в комок, в ожидании смерти.

Вот оно, как быстро все кончилось.

Но занесенный меч остановился в трех волосках от моей головы.

– Еще раз удержишь мою руку и лишишься своей! – багровея взревел Айволин на Ворона, который посмел удержать его от нанесения смертельного удара.

А Борх тем временем встал между нами, оттесняя меня за свою спину.

– Ворон удержал тебя от большого греха, – объяснил королю Килиан примиряюще. – Принцесса под защитой предков. С ней говорил камень, что на распутье у начала Тиульбы стоит.

– Кто научил? – спросил у него король, сдвинув брови.

– Сама догадалась, – солгал Борх, – подглядела, как мы здороваемся со святыней. И повторила.

А Ворон добавил ворчливо:

– Мы с Туманом даже попрощаться не смогли, как полагается. Лежит под кустом в лесу, снегом наспех присыпанный. Наверное, волки уже сожрали. Да разве ж ради того, чтоб ты ее прибил, он теперь будет после смерти вечно маяться неупокоенный?

Айволин вложил меч в ножны и, сжав кулаки, вышел из моей комнаты, напоследок выкрикнув:

– И лекаря ей уже сыщите!

– Не надо мне лекаря, только не лекаря, – вспомнила я этого неприятного и бесполезного человека. – И выйдите все уже отсюда, я прошу.

Айну вывели, как я услышала краем уха распоряжение Борха – ее решили запереть в одной из комнат, до распоряжений Дегориана. Затем вышли все, кроме Тары, которая со вздохами молча наводила порядок в моей опочивальне, перестилала постель и мыла пол. Иногда она хотела что-то мне сказать, но не решалась и качала головой.

Я же встала напротив зеркала и взвыла. Треть моих волос по левой стороне была словно изгрызена огромным жуком-стригуном, некоторые пряди заканчивались аж на уровне плеч. Хороша невеста! Хотя, после такого, надо полагать бракосочетание если уж не отменится, то точно перенесется.

Никогда я не видела свою голову в столь плачевном состоянии и в порыве отчаяния выдвинула ящик стола, отыскала там большие ножницы и сравняла все одним срезом по плечи под возгласы ужаса Тары.

– Да замолчи ты, – заругалась я на нее. – Самой тошно.

Стало еще хуже. Моя красота, моя гордость, мой признак избранной наследницы Долины, все это покинуло меня из-за короля и его сумасшедшей любовницы. Лучше бы Ворон не останавливал руку Дегориана!

Ну и пусть! Буду уродиной! Так ему и надо.

Я накапала себе адемоновой настойки, вытерла кровь с шеи, оделась и выбежала из комнаты.

– Куда? – всплеснула руками Тара.

– Прогуляться! – и не оглядываясь на нее, вышла.

Я испытывала до сих пор острую нехватку воздуха и отправилась туда, где можно было его получить, не спускаясь во двор, – на широкую открытую террасу, выйти на которую можно было одним из боковых коридоров, который плавно поднимался вверх. Если Тара так боится, что со мной вновь что-то приключится, пусть ходит за мной по пятам.

На пустой дощатой террасе не было ни души, и лишь холодный ветер завывал, свистел и трепал выбившиеся из-под капюшона жалкие сиреневые прядки. Я оперлась о деревянные перила и посмотрела заснеженное поле, что было за пределами

Твердыни. Там же шла основная дорога, еще дальше виднелась пара домишек селян.

Серое небо давило.

– Наверное, будет много снега сегодня!

Я обернулась на знакомый голос.

– Вряд ли его величество будет в восторге от того, что мы здесь беседуем вдвоем! – сказала я Этольду, нарушившему мое одиночество, и сильнее надвинула капюшон, чувствуя себя некрасивой и уязвимой.

– Он продолжает вести совет. Дело превыше всего!

– О, ему обязательно доложат, уж будьте уверены! – заверила я иттеросийца.

– Ну так мы ведь и не одни! Верно? – громко сказал он, адресуя фразу в коридор.

На террасу выглянула дочь вождя демарфов.

– Я просто не люблю сквозняки! – смеясь, сказала Деценна. – Как и долгие заседания.

А ты не так скучна, как мне показалось поначалу, – обратилась она ко мне. – Я имела удовольствие наблюдать ваши семейные разногласия, и могу сказать, что это было захватывающе. Ставлю сто демарфийских решей на то, что у короля тиульбов лицо до сих пор от злости перекошено.

Я на это лишь горько вздохнула.

– Однако, у вас тут дует нещадно, – она закрыла дверь и осталась в коридоре, оставляя нас с Этольдом наедине.

– А ведь вы правы, ваше высочество, – сказал он задумчиво. – Тиульбы – грубый народ. Наверняка, Айволин Дегориан выдающийся воин, но не более того. Никогда он не оценит вас по достоинству, его уму многое неподвластно. Принцесса Дивеллона – для него все равно, что побрякушка, добавляющая веса его короне. Он как ребенок, который увидел на ярмарке самую дорогую и красивую конфетку и ткнул в нее пальцем.

– Зачем вы мне это сейчас говорите? – вспыхнула я. – Я многое сама понимаю, но от этого не становится легче! Зачем вы посыпаете мои раны солью? Зачем ведете со мной эти бессмысленные и пустые разговоры? Тем более, что головы можно лишиться и за менее обидные речи.

– Затем, что всегда есть другой выход. Пока вы не успели сочетаться браком, можно еще этого избежать.

– Как?

Неужели, и правда, он знает какой-то неведомый мне ранее путь?

Придя в волнение, я подняла на него глаза и увидела, что Этольд взволнован не меньше моего.

Он вдруг схватил меня за руку и быстро заговорил.

– Мы с дядей не будем оставаться на бракосочетание. Мы уедем раньше. Вы можете отправиться с нами в Иттерос, тайно.

Что он такое говорит? Я вырвала свою руку из его ладони и зажала уши.

– Послушайте меня, Иммериль, мы сделаем все так, что они и не узнают, что вы отбыли вместе с нашей делегацией. Мы все представим так, что…

– Прекратите немедленно! – вскричала я. – Это сущее безумие!

– Нет, все можно спланировать. Дегориан не развяжет войны с Иттеросом и не пойдет на Долину из мести, по крайней мере сейчас, когда угроза аторхов так близка и борьба с ними первостепенна. И сколько это будет длиться – никому не ведомо. Дядя любит меня больше собственного сына, и он прочит трон мне, тот слишком слаб телом и духом для принятия правления. А Иттерос не слабее Тиульбы, но при этом у нас все по-другому. Я обеспечу вам образ жизни, сообразный вашему происхождению, вы будете под моим покровительством и защитой.

– В качестве кого? – прямо спросила я его.

– В качестве моей невесты. А затем и жены. Если пожелаете.

– Это верная смерть, – покачала я головой.

– Вы сегодня уже чуть не приняли ее от руки своего жениха. А до этого – от руки его любовницы. Стоит ли сохранять подобную жизнь здесь, если можно попытаться найти избавление?

– Мне пора идти, – произнесла я, понимая, что путей к свободной жизни у меня на самом деле нет никаких.

– Не отвергайте так сразу. Просто обещайте хотя бы подумать! – сказал он, глядя мне во след.

Сколько можно выпить адемоновых капель, чтобы хотя бы одну ночь спать спокойно?