Последний шанс Гесса 2

Глава 6. Точка возврата

«§ 1.01. Основной Принцип. Неудобная реальность становится значительно удобнее сразу же после её полного уничтожения»¹.

«Твари!» – мысль Гесса пронеслась вспышкой молнии.

Точно. Нас же жаждут сожрать заживо, разорвать в клочья слепыми, хищными пастями. Как-то я отвлеклась. Очень не вовремя. Мышление отключилось. Остался лишь голый инстинкт выживания.

Я сфокусировала взгляд, впиваясь им в ближайшую многоножку, чьё бурое хитиновое тело извивалось в полумраке, отбрасывая уродливые тени на стены туннеля.

Картина знакомая. Примитивное существо – сплошной клубок ненасытного голода и слепой рефлекторной агрессии. Ужасающе страшно. Собрав остатки воли в тугой узел, я ударила ментальной плетью, воображая, как энергия мысли впивается в примитивный разум, парализуя его, обращая чудовище в бегство.

Но… ничего даже отдалённо похожего на неё у меня не случилось.Вдохновляющая картина.

Тварь лишь на мгновение замешкалась, её многочисленные лапы замерли в неуклюжей позе. Безглазая, покрытая тонкими трепещущими щупальцами голова медленно повернулась в нашу сторону, щупы на морде затрепетали сильнее, втягивая воздух, насыщенный запахом крови.

Мой удар, такой уверенный секунду назад, растаял, как дым, не оставив и следа в её нервной системе. Почему?! Ведь на шерве сработало!

Упавший нам буквально под ноги стрелок вдруг дёрнулся и повернулся на бок. Плазер остался в руке. В тусклом мерцающем свете фосфоресцирующего мха он был отлично виден: корпус штурмового оружия, покрытый царапинами и подтёками неизвестной грязи, а на его боку – ярко блеснул индикатор кристалла.

Гесс рядом со мной странным образом замер, окаменел. Кажется, он даже не дышал, весь превратившись в слух и зрение. Переведя взгляд на него, я поняла почему. На широкой груди, прямо над местом, где должно биться сердце, сияла крошечная пронзительно-алая точка лазерного прицела.

Это конец. Нам обоим конец. Из-за моей ошибки.Яркая. Неумолимая. Смертельная.

Время замедлилось. Мох вокруг нас ярко вспыхнул пронзительно-жёлтым светом. Тонкие в чёрных перчатках пальцы убийцы нащупали на плазере переключатель затвора – движение точное, выверенное, не оставляющее сомнений. Щелчок, сухой и зловещий, прозвучал громче выстрела, отозвавшись эхом в сырых сводах.

Нет.

Всё смешалось в оглушительном водовороте: леденящий страх за жизнь Гесса, гложущая вина за свою ошибку, бешеная ярость на стрелка и тварей, горькое отчаяние от невозможности всё исправить. Дикий, безумный коктейль.Я видела, как палец незнакомца начал неумолимо сжиматься на спусковом крючке. Видела, как Гесс инстинктивно напрягся, готовясь принять свой последний удар. Краем глаза заметила, как многоножка, наконец определившись с источником лёгкой добычи, рванулась к нам. Слышала, как её лапы с противным скрежетом соскребли мох на полу.

Вакханалия хаоса.

Боевая же телепатия требует фокуса. Одной доминирующей мысли. Чёткого, ясного, безукоризненно выверенного приказа, вбитого в цель, словно гвоздь.

В чём я ошиблась? Мелькнуло осознание, холодное и чёткое. Я думала о стрелке. О том, жив ли он после падения, не сломал ли шею. О том, что я… возможно, убила человека. Воля была рассеяна, разорвана на клочья рефлексией, сомнениями, этой прокля́той моей человечностью.

Слабость, которой не должно было быть.

Монастырская школа Лиглы учила иному. Входить в состояние отстранённого, ледяного покоя. Отсекая в сознании всё лишнее, как скальпелем, фокусируя мысль до остроты лазерного луча. Почему я об этом забыла? Или, отчаявшись вернуться назад, я твёрдой рукой вычеркнула Лиглу из своей жизни? Выжгла память о монастыре, о трудной и кропотливой науке терпения и концентрации. Вот теперь и пришла расплата за отречение, за пустыню, выжженную в душе.

Шервова селезёнка! Ну почему я всегда норовлю учиться лишь на собственном, самом горьком и кровавом опыте?!

Ни о чём, кроме твари. Ни о Гессе (о, боги, эта красная точка!), ни о стрелке, ни о своей вине, ни о сгоревших мостах в моё прошлое.Секунды стучали в висках громким отсчётом обратного времени. Нельзя думать.

Только она.

Я выключила всё. Острую боль от полученного ожога. Замораживающий страх, сковывающий горло. Грызущие сомнения. Горечь сожалений. Сжала сознание в ледяной, невероятно твёрдый шар – как когда-то учили. Представила уже не грубую плеть, а тонкий, отточенный до бритвенной остроты кинжал мысли.

Смертоносный. Безукоризненный. Неотвратимый.

Нацеленный прямо в самый центр её примитивного хищнического инстинкта. И вложила в этот воображаемый клинок одну-единственную, кристально ясную, непреложную команду:

«Он твой! Вкусный, тёплый, живой! Беззащитный!»

От этой внезапной пылающей новости, ворвавшейся в её крохотный мозг с силой взрыва, тварь громко, пронзительно взвыла. Бедные мои уши. Развернулась на месте с такой силой, что хитиновые пластины на её спине затрещали, грозя разлететься. Её безглазая морда, усеянная трепещущими щупальцами, уставилась на дёргающегося у её ног человека. Её добыча. С победным визгом она всей своей массой стремительно навалилась на него. С хрустом когтистые лапы впились в комбинезон, мощные челюсти щёлкнули, рвя его ткань.

Сработало!

Но радость была преждевременной. Поспешно переведя взгляд на Гесса, я дрогнула. Красная точка прицела металась по телу напарника! Стрелок, захлёбываясь от боли и ужаса под тварью, всё ещё собирался стрелять!

«Нет!» – мысль была уже не командой, а криком души.

Противник наш замер. Тварь тут же воспользовалась моментом и всей своей тушей накрыла его, наползая и прижимая к холодному камню.

Передышка длилась лишь миг, но Гесс её не упустил. В одно движение он достиг стены, использовал её как опору и сделал стремительный кувырок, буквально выныривая из зоны прицела. Красная точка метнулась, скользя по пустому месту и не успевая за ним.

Жжжж-БАХ!

Стена полыхнула ослепительным и болезненным светом. Вырванный кусок породы испарился с шипением, оставив дымящийся кратер. Ударная волна, горячая и плотная, как гигантский кулак, отбросила меня к противоположной стене. Приложила спиной с такой силой, что в глазах потемнело, на мгновение оглушила. Полученный накануне ожог полыхнул острой болью. В ушах зазвенело.

Но главное – Гесс был жив! Он уцелел!

Через прочную нить нашего ментального контакта я ощутила это так остро, как будто сама сжимала в ладони увесистую рукоять штурмового плазера. Никогда ещё холодный вес боевого оружия в чужой руке не доставлял мне такой яркой, ликующей радости.Его молниеносный рывок. Быстрая схватка со смертью. Победа. Мы больше не безоружны.

Мох опять ярко вспыхнул. Взвыли в унисон твари, скопившиеся в глубине туннеля, их скрежет и шипение слились в жуткий хор голода и ярости.

Как я очень на это надеялась.«Назад!» – я мгновенно перевела фокус. Моя ментальная «плеть», теперь уже сплетённая из стальных прутьев ярости и воли, ударила не по одной, а по всей стае, сея дикий, парализующий ужас и панику.

Получилось… частично. Многоножки действительно замерли, их слепые пасти повернулись к пирующему сородичу, к источнику столь вожделенного запаха свежей крови и страха.

«Не надо, я сам», – мысль Гесса была спокойной, уверенной, твёрдой. Я и не заметила, как он, прижимаясь к стене, встал рядом. Тяжело опираясь на холодный камень плечом, держал в руке наш трофей, и прицел его плазера медленно полз по копошащейся в темноте стае тварей. Стрелка, теперь уже бывшего, Гесс счёл неопасным. Так доверял своей интуиции?Они колебались. Жажда крови боролась со страхом, с вечным инстинктом самосохранения.

Или мне.

«Подсвети».

А что с нашим стрелком?И не думая возражать, я направила всё ещё слабый луч «Стервятника» прямо в скопление тварей. Они замерли.

Ментально прислушалась в сторону упавшего человека, туда, где всё ещё копошилась тварь, прижимая его к земле. Мгновенный срез его мыслей – сплошной, непроглядный клубок животного ужаса, осознания неизбежности чудовищного конца. Только леденящий душу паралич перед лицом неотвратимой смерти. И… почти нет физической боли, лишь оглушающий шок. Фантастическая живучесть! Не человек, а двуногая выдра.

В ту же секунду слепящий свет трофейного плазера метнулся в ту сторону и, выхватив из мрака бурые слизкие тела, озарил жуткую картину: тварь, отрывающая клок то ли ткани, то ли уже даже плоти от плеча незнакомца. Тот затих, лишь стонал, залитый чем-то тёмным и блестящим в зеленоватом свете мха. Алый крестик прицела легко, почти небрежно, пробежал по его фигуре. Человеческое лицо, искажённое гримасой, в отблесках кроваво-красного света прицела выглядело каменной маской боли и ужаса.

Я внутренне сжалась, ощущая холодную волну тошноты.

Выстрел звучал неестественно-тихо…

Игла плазменного заряда ударила ей точно между хитиновых пластин спины с глухим, противным хлюпающим звуком. Покровы чудовища почернели и сморщились, потрескивая и корчась, как бумага, брошенная в огонь. Из пробитого насквозь тела вырвался короткий фонтан пара и обугленных, дымящихся обрывков внутренностей.Первая упала та самая тварь, что сидела на нашем противнике.

Тварь взвыла и рухнула плашмя на придавленного человека. Её когтистые лапы в последней судороге впились ему глубоко в плечо, дёрнув безвольное тело вверх. Дымящаяся туша на миг замерла на нём, как чудовищный саван, прежде чем сползти на скользкие камни, оставляя за собой чёрную, пахнущую гарью и горелым мясом полосу. Несчастный под ней застонал, уже даже не столько от боли, сколько от ужаса и омерзения.

Ещё ровно три выстрела.

Три ослепительные оранжевых вспышки, прошившие тьму сухим, рвущим барабанные перепонки треком высокоэнергетического разряда.

Три бурых тела, включая ту, что уже металась в предсмертных судорогах, дёрнулись, словно бьющиеся на крючке рыбы, и рухнули, обдавая пространство туннеля искрами и дымом. Тошнотворный, едкий, въедливый запах палёного хитина и сожжённой плоти тут же заполнил всё пространство, смешавшись с запахом крови, создавая невыносимую для лёгких смесь.

Остальные твари, ошеломлённые вспышками и запахами внезапной смерти своих сородичей, с жалобным скрежетом поползли, прячась в спасительную темноту. Отступили.

Надолго ли? Вопрос риторический.

Тишина. Глубокая, звенящая, давящая, нарушаемая лишь прерывистым булькающим хрипом пленника под бездыханным телом монстра и тяжёлым, со свистом, дыханием Гесса, стоя́щего рядом. Не звуковая, ментальная. Гул угрозы смолк. Оказалось, что смертельная опасность тоже имеет свой мысленный звук, свой жёлтый, пронзительный цвет. И воняет она тошнотворно.

Преодолевая усталость и боль, Гесс медленно подступил к нашему теперь уже окончательно обезвреженному пленнику. С немалым трудом наклонился, быстро обыскал пояс испуганно замершего стрелка, его разорванный комбинезон. Нащупал. Вытащил компактный аккумулятор, липкий от тёмной жидкости.

– Лови, – хрипло бросил он, кинув мне прямоугольный блок. – Заработали.

Поймала не глядя, на автомате, пальцы сами нашли знакомую защёлку на «Стервятнике». Новый кристалл вошёл в гнездо с лёгким щелчком. Оружие мгновенно отозвалось низким, уверенным, живительным гулом, индикатор заряда вспыхнул стабильным, обнадёживающим зелёным – цвет жизни и готовности.

Подняла плазер, направив теперь уже не луч фонаря, а прицел на дрожащего, залитого кровью и слизью пленника. Пьянящее ощущение. Моя первая личная, настоящая боевая победа в этой жестокой игре на выживание. И тут же – гнетущая тяжесть, лёгкая тошнота подкатила к горлу от осознания того, какую цену мы с Гессом чуть было не заплатили.

Что же я натворила.

– Встать. Медленно. Руки я вижу, – мой собственный голос прозвучал совершенно чужим: низким, ровным, без тени сомнения или жалости.

Что я успею ещё натворить…

✦✧✦

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»¹ «Кодекс инспектора Флота: