Последний шанс Гесса 2

Глава 16. Детские истории

«Параграф 11.04: Вынужденное бездействие в условиях повышенной опасности является стресс-фактором высшего порядка. Купирование его последствий через ритуализацию быта признается оптимальной тактикой».¹

Тишина была почти невыносимой. Гнетущая, непроницаемая, пропитанная запахами пыли, влажного камня и сладковатой затхлости.

Свет наших фонарей, слившись в единый мощный луч, пробивался сквозь мрак, освещая очертания нашего убежища. Мы увидели груду истлевшего тряпья, наплывы от свечей на каменном выступе и причудливые, похожие на костяные, наросты соли на стенах.

Гесс, прильнув плечом и ухом к массивной плите, вмурованной в пол, застыл на несколько минут, полностью сосредоточившись на звуках. Его профиль в безжалостном свете «Стервятника» был резок и неподвижен.

«Они далеко, – наконец меня мягко коснулась его мысль. – Где-то в западном секторе. У нас есть время».

Он медленно поднялся на ноги, потянулся и выдохнул.

– Ночуем здесь. Всё делаем быстро и тихо. Зориан, осмотри углы и возможные ниши, особенно потолок, щели в нём. Проверь на сквозняки, скрытые лазы и каналы. Есс, послушай периметр. Я останусь тут.

Мы суетились, как загнанные в угол животные, инстинктивно обустраивающие своё убежище.

Здесь мы действительно находились в безопасности.Я тщательно осмотрела все стены – они были полностью каменными, без каких-либо существенных углублений. Слабое, едва слышимое эхо чужой жизни доносилось откуда-то сверху.

Зориан, к моему удивлению, действовал с какой-то для себя привычной, даже отточенной деловитостью. Оттащил в сторону сгнивший ящик, обнаружив за ним решётку вентиляционного канала, давно забитую окаменевшим мусором и плотной, как войлок, паутиной, зачем-то очистил его.

– Человеку сюда не пролезть, но воздух идёт, – тихо заметил он, уже без прежней, наигранной дрожи в голосе.

Гесс ему молча кивнул, соглашаясь, и продолжил стаскивать несколько массивных спилов кристаллического дерева в центр подвала. Эти пеньки были почерневшими и оплавленными по краям, словно подверглись воздействию чудовищного жара.

Он работал размеренно, без спешки, и в его спокойной уверенности таилась какая-то странная, почти магическая сила.Они явно когда-то служили здесь то ли столами, то ли подставками. Гесс, используя самый большой и плоский из них, умело создал подобие очага, тщательно его выровняв.

Усевшись на спил рядом с ним, я молча наблюдала, как напарник достал компактную горелку и поставил её на самодельный стол. Затем из глубин своего нового тактического рюкзака он извлёк две блестящие, чисто вылизанные консервные банки.

«Почему ты таскал их с собой?» – у меня вырвалось мысленное.

Гесс поймал мой взгляд и едва заметно усмехнулся, его мысленный голос прозвучал устало, без уже привычной мне едкой нотки иронии:

«В экстремальных условиях посуда становится ключевым элементом наряду с оружием, водой и перевязочными материалами. Она позволяет не только подогревать воду, но и готовить пищу. Если поместить в банку камень и поставить её на огонь, получится импровизированный обогреватель. Такая посуда отличается многоразовым использованием, лёгкостью и прочностью. Важно помнить правило выживальщика: не выбрасывай пустые банки. Поняла?»

Молча кивнула.

Он наполнил одну банку водой из своей фляги и поставил на горелку. Пламя её протестующе зашипело, отразившись в его серьёзных, устремлённых на огонь глазах. Пока вода закипала, Гесс успел снова порыться в рюкзаке и извлечь пригоршню странных, иссиня-чёрных ягод, покрытых матовым налётом.

– Собрал у ручья. Моя старая знакомая, «каменница», эндемик северного Майрана, – пояснил он, отвечая на наш немой вопрос. – Безвкусная, но безопасная и довольно полезная. В кипятке даст хоть какое-то подобие аромата.

Ягоды с тихим шорохом упали в кипяток, придавая воде бледный, почти болезненно-лиловый оттенок. Запаха почти не было, но сам процесс казался поразительно, почти сюрреалистично уютным. Зориан, сидевший напротив меня, с удивлением наблюдал за происходящим.

Натянув перчатку, Гесс осторожно отставил в сторону наш импровизированный чай, затем вскрыл две небольших плоских банки пищевых концентратов из найденного на Репере запаса. Густая, серо-коричневая масса с тихим шипением принялась разогреваться во второй большой банке.

– Еда должна быть горячей, – заявил Гесс, помешивая концентрат длинным щупом портативного детектора и внимательно наблюдая за цифрами на его рукоятке. – И дело не во вкусе. Тёплая пища требует меньше энергии на переваривание, лучше усваивается. В условиях хронического стресса, переохлаждения или физического истощения это критично. Физиология.

Картина была сюрреалистичной: мы, трое беглецов, прячущиеся в заброшенном старом подвале подземного мира, устроили чаепитие.Разложив горячее варево по пустым банкам в определённой пропорции, известной только ему, Гесс передал мне детектор, воткнул в банку для Зориана небольшую, но длинную щепку и достал свой трофейный клинок. Налил горячий напиток в крышку горелки и передал её мне.

Зориан молча наблюдал за действом. Его лицо, освещённое колеблющимся светом горелки, выглядело загадочно и непроницаемо. Когда Гесс разложил по банкам разогретую пасту, пленник нерешительно потянулся к своей порции. Он всё ещё не мог поверить, что это происходит с ним.

– Кстати, наша игра, – вдруг напомнила я, чтобы разрядить натянутую, как струна, тишину. Мои пальцы сами собой нашли в клапане ту самую старую, шершавую монету. – Продолжаем?

Зориан посмотрел на меня с искренним, неподдельным недоумением.

– Игра? – переспросил он.

– На Глизе мужчина с момента совершеннолетия и до самой смерти должен обеспечивать свою жену. Но до этого ещё нужно дожить. – Ответил он тихо и просто. – И не смотри на меня с такой жалостью, Алеида никогда мне больше не докучала. Даже напротив, она оказалась отличным партнёром. По бизнесу, я имею в виду. Очень почтенная женщина.

– Партнёр, скажешь тоже! – Зориан снова фыркнул. – Грудь у них – либо плоская доска, либо синтетическое уродство размером с голову. Сила есть, не спорю. Но при этом спесивые, как императорские кошки с Деуса. – Кажется, у него был свой собственный счёт к глизеанкам. – А все почему? – не мог успокоиться наш с Гессом пленник. – Потому что женщин на планете – ысы наплакали. На всех не хватает. Вот и воображают о себе невесть что.

– Это ужасно, – выдохнула я, почему-то не в силах сдержаться. – Это просто… бесчеловечно.

К тому моменту, как я… – тут он запнулся, явно пытаясь подобрать слова, – покинул планету, мои попечители заключили уже пять брачных контрактов с моим непосредственным участием. Все – примерно одинакового уровня душевности.– Такова наша действительность… – Гесс пожал плечами, на его лице застыла непроницаемая маска. – Браки на Глизе представляют собой политические союзы. Это контракты, которые можно заключать до десяти раз за жизнь. Их нельзя расторгнуть, но… в человеческих отношениях они не накладывают никаких обязательств.

– Вот! – громко пискнул наш пленник. Я о чём и говорю! Глизеанки…

Наткнувшись на мой негодующий взгляд, он осекся.

Гесс медленно повернул к нему голову. Взгляд его был тяжелым, усталым.

– Не стоит делать обобщения. Среди трёх миллиардов женщин на Глизе есть те, кто обладает привлекательной внешностью, и те, кто не страдает излишней надменностью. Просто… – он замолчал, и в его глубоких, как бездна, глазах мелькнуло что-то похожее на искреннюю печаль, – нам с тобой не довелось встретить ни одну из них.

Он допил едва тёплый «чай» из крышки и резко махнул рукой, давая понять, что его рассказ закончен и больше не подлежит обсуждению.

Настала моя очередь. Я глубоко вздохнула, стараясь найти в своей памяти что-то светлое и утешительное, что могло бы нейтрализовать леденящий холод его рассказа.

– Самое страшное приключение в моём детстве была…, – начала я тихо, глядя на своё отражение в тёмной воде кружки. – Моя первая охота. На палочника.

О том, как мы с братьями набивали соломой старые мешки из-под зерна, всовывали в центр термобутылки с обжигающе горячей водой и, обутые в высокие, непромокаемые сапоги, таскали эту приманку по дюнам. О диком, пьянящем азарте, леденящей дрожи, когда из песка вдруг вылезало нечто огромное, кожистое, похожее на спутанный клубок мёртвых корней, и как мы, крича от восторга и ужаса, зацепляли его баграми и тащили на поверхность. Взрослый палочник страшен, он размером с меня тогдашнюю, восьмилетнюю.И я рассказала им. О бескрайних серебристых песках лиглийских пляжей, залитых неоновым светом двух лун. О паразите, который может годами, десятилетиями неподвижно лежать в песке, поджидая жертву. Острая, как бритва, игла его щупа, личинка, пожирающая мозг изнутри и заставляющая жертву прийти на тот же пляж, чтобы дать жизнь новому чудовищу.

– Его яд, – не удержался Гесс, всё же вмешавшись, – одно из самых ценных и дорогих органических обезболивающих в нашей галактике. Несинтезируемый пептидный комплекс. Чистый концентрат стоит дороже, чем я зарабатываю за год. А продолжительность жизни особи…

– Гесс, – мягко, но решительно остановила я его. – Ты нарушаешь магию моей истории. Это была не добыча ресурсов, а охота.

Он замолчал, смущённо прикусив губу, и я продолжила рассказ. Зориан сидел с открытым ртом, поглощая каждое слово. Моя история явно была для него куда более захватывающей и необычной, чем его собственные приключения. В его глазах горел неподдельный, жадный интерес.

– И чем всё закончилось? – не выдержал он, когда я наконец замолчала.

– Отец случайно узнал о наших проделках с братьями и вызвал из столицы бригаду ловцов. До конца каникул мы отмывали подвал замка. После этого мы больше никогда не охотились.

Тишина обрела новую глубину. Теперь в ней отчётливо слышался лишь бешеный стук трёх сердец.Зориан издал громкий и негодующий стон, схватившись за голову. На его выразительном лице, полном эмоций, отразилось искреннее выражение – комическое, почти детское, полное отчаяния. И мы рассмеялись. Тихо, сдавленно, украдкой, но это был настоящий смех. Он разрушил невидимую напряжённость, снял шелуху масок и недоговорок. В этот момент мы перестали быть узниками смертельной игры, аристократом, монахиней и рабом, тюремщиками и пленником. Мы стали просто тремя разными и очень уставшими людьми, заточёнными в каменной норе, делившими скудный ужин и обнажающими свои души.Вдруг сквозь толщу камня над нами донесся приглушённый, но чёткий звук. Это были не случайные шорохи, а размеренные, тяжёлые шаги нескольких пар. Одновременно слышались чужие, резкие голоса. Они явно приближались к нашему укрытию. Смех застрял в горле, оборвавшись на полуслове. Гесс молниеносно погасил горелку, и мы оказались в полной, ослепляющей, беспросветной тьме.

✦✧✦

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»¹ «Кодекс инспектора Флота: