Последний шанс Гесса 2

Глава 13. Своя игра

«Лучшая ложь всегда должна содержать в себе ту правду, которую жаждет услышать твой враг».¹

Первый Репер для нас стал не просто точкой на карте, а символом порядка в этом хаосе.

Шлюзы, некогда тщательно закрытые, законсервировали фрагмент ушедшей эпохи – холодный, стерильный и безупречно функциональный.Многоугольная платформа парила в почти полной неподвижности, словно зачарованная. Гравитационное ядро издавало стабильную ноту, едва уловимую на слух. Это была крепость, в отличие от прежнего изувеченного обломка.

Вспомнив устройство первой платформы, мы без труда нашли центральный пульт управления. Он оказался просторным и хорошо освещённым. Полусфера из затемнённых экранов отражала жёлтый свет ламп, которые вспыхнули, когда мы вошли. Кресла с вытертой кожей напоминали зрительный зал в ожидании спектакля, который так и не начался.

И ещё… запах еды. Настоящей, давно уже ставшей привычной.Запахи здесь были густыми и сложными – озон от древней электроники, сладковатая пыль фильтров и едкий, но приятный аромат старого, качественного металла.

– Нам наконец-то заслуженно повезло, – голос Гесса прозвучал с ноткой редкого, почти что счастливого удивления.

Он стоял у агрегата, напоминавшего аскетичного робота-повара. Старинный пищевой синтезатор. Рядом с ним, аккуратно сложенные в пирамиду, лежали ящики с капсулами-заправками. Год, а то и два сытой жизни. Щедрость организаторов? Или просто осколок ушедшего… Я бы поставила на второе. Хотя…

Гесс изучал панель управления, когда я заметила нишу в стене. На прочных керамических крюках висели два тёмных чехла из плотного, явно водонепроницаемого материала. Их присутствие здесь казалось странным. Неправильным. Чужеродным. Сердце забилось чаще – необъяснимо, иррационально.

– Гесс, посмотри, – позвала я, уже потянув за магнитную стяжку на одном из чехлов.

Она разошлась с тихим, шелковистым шорохом. Внутри лежала совершенно новая форма. Мне в руки выскользнул комбинезон цвета угольного антрацита, с матово-серыми армированными вставками. Ткань на ощупь была прохладной и живой.

Гесс хмыкнул и подошёл ко мне. Крепкие мужские пальцы аккуратно ощупали материал.

– Это стандарт образца семьдесят восьмого года, – сказал напарник. – Для групп автономного рейда. Полная защита, встроенный медисканер, пассивный радар. Роскошь, а не экипировка.

Он отстегнул второй чехол и убедился, что внутри лежит такой же. Аптечка была полной, мультитулы тоже. Но… Гесс кивком указал на разрушенную нишу. Из неё, словно внутренности, торчали оплавленные провода и повреждённый титановый каркас.

– Оволятор кто-то любезно привёл в негодность. Видимо, чтобы мы не расслаблялись.

Освобождение от грязных, пропитанных потом, кровью, запахом страха и смерти лохмотьев было настоящим ритуалом очищения. Гесс встал между мной и Зорианом, создавая живую преграду. Я физически ощущала его присутствие за своей спиной. Лёгкий ветерок пробежал по коже, вызывая мурашки. Но не от холода, а из-за осознания собственной наготы перед двумя взрослыми, сильными мужчинами.

Я спешила, пальцы заметно дрожали, когда я застёгивала защёлки на новом комбинезоне. Он приятно пах свежестью. Ткань окутала тело, словно доспехи, даря прохладу и спокойствие. Она не только защищала, но и придавала уверенность.

Когда я почти закончила, Гесс обернулся. Его движение было резким, как удар хлыста. Взгляд, холодный и острый, устремился на экран консоли. Там, словно в кривом зеркале, на серой стене одиноко выделялась моя фигура. Рядом стоял Зориан, и его пристальный взгляд был прикован ко мне.

Гесс не проронил ни звука. Он медленно повернулся к пленнику. В этом движении читалась явная угроза. Зориан тут же согнулся, стремительно отвернулся и хрипло закашлялся.

Глизеанец же произнёс очень тихо, почти нежно:

– Предупреждаю один раз. Второй – убиваю.

В зале повисла напряжённая тишина. Стыд обжёг мне лицо. Я опустила взгляд, убрала руки за спину, пытаясь скрыть нервную дрожь.

В этот момент я ощутила его. Как-то само собой получилось. Крошечный, едва уловимый осколок памяти Зориана. Не образ, а чувство. Микроскопическое удовольствие от увиденного смешалось с тревогой перед Гессом. Вспышка физического возбуждения была яркой. Мизерная, но отвратительная деталь.

Я действовала интуитивно, не раздумывая, как нас и учили. Сделала минимальную, точечную правку. Это не был взлом, а скорее нежное прикосновение влажной губки, стирающее одну-единственную каплю.

Того самого, мужского, откровенного интереса – как не бывало.Зориан вздрогнул, поморщился, словно от резкой боли, и быстро потёр виски. Когда он поднял взгляд на нас, в его глазах отразились лишь раздражение и усталость.

Гесс внимательно посмотрел на пленника, который всё ещё морщился от боли. Затем он жестом позвал меня к главному пульту, делая вид, что изучает мёртвые экраны.Я взглянула на Гесса. Он продолжал смотреть на меня, но холодная злость в его взгляде сменилась вопросительным выражением. Едва заметно кивнула.

«Решение, Есс. Его нужно принять сейчас. Он видел. Он опасен. Оставить его здесь – самый логичный и безопасный выход. Для нас».

«Он уже не помнит», – мысленно парировала я.

«Что?» – его удивление было искренним.

В его глазах отражалась война. Недоверие к Зориану, страх за меня и горькое осознание моих новых пугающих возможностей. Как, должно быть, страшно быть рядом с таким… чудовищем. Способным в любой момент проникнуть в человеческий мозг, разрушить сознание. К счастью, Гесс, по всей видимости, полностью уверен в своей способности противостоять мне.«Тот взгляд. В отражении. Я… стёрла этот момент. Крошечный кусочек. Он даже не понял, что потерял. Просто почувствовал головную боль. Я могу это делать, Гесс. Точечно. Аккуратно. Он нам нужен. Его знания. А я способна контролировать утечки».

«Си, ты ведь можешь его сломать увлёкшись. Ошибёшься, и он станет беспомощным. Ты готова к этому?» – попытался он меня остановить.

«Дай мне шанс попробовать. Есть способ проверить контроль. Это не взлом, а небольшой эксперимент. Меня этому учили теоретически, но на практике я ещё не применяла».

Я посмотрела на Зориана. Он внимательно изучал этикетку на банке с пастой, будто искал там ответы на важные вопросы. Его поза была напряжённой, неестественной. Он ловил каждый наш звук, каждое движение. Он был опасен.

Но в самых тёмных уголках его сознания, которые я лишь мельком задевала, скрывалась не только ложь. Там пряталась горькая, искажённая правда. Он был нашим единственным шансом понять откровенно безумную логику этой игры.

«Слишком опасно».

«Оставить – значит добровольно ослепнуть», – возразила я, мысленно выстраивая аргументы.

«Я могу попробовать… не стереть, а аккуратно ретушировать. Снять самый верхний слой кратковременной памяти. Создать слепое пятно. Как после яркой вспышки – ты помнишь, что было свет, но не видишь деталей».

«Слишком тонкая работа. Невольное движение, всплеск его собственного страха – и вместо слепого пятна получится кровавое месиво. И отдача. Такие ментальные практики очень опасны. Я не готов рисковать тобой ради этого».

«Прошу тебя. Просто поверь мне. В меня».

«Си…»

Я взглянула на обоих мужчин. Мой голос нарушил гнетущую тишину, прозвучав нарочито весело:

– В детстве, зимой, когда за окном темно, холодно и страшно, мы собирались у камина в гостиной. За стенами царили мрак и мороз, а в доме было тепло и почти безопасно. Перед сном мы рассказывали друг другу короткие повести из своей жизни. Истории обязательно должны были быть правдивыми, хотя как их проверить? Каждый вечер мы слушали по одной. А потом тот, чей рассказ тронул сердца больше всех, загадывал маленькое, но вполне исполнимое желание. Мы решали жребием, кому выпадет его выполнить.

Зориан медленно поднял голову. Его глаза загорелись не просто интересом – азартом игрока, который почуял новый кон. Гесс посмотрел на меня с немым вопросом, но я продолжила, крутя старинную монету с профилем вечно юного Императора, найденную в ящике стола.

– Правила простые: история – правда, желание – разумное. Например, «выбрать направление на завтра» или «съесть лишний кусочек на завтрак». Бросаем монетку. Кому выпадет Император – тот и исполняет. Согласны?

– Неожиданно, – протянул Зориан, но тонкий намёк на улыбку тронул уголки его губ. Возможность разведать обстановку под маской игры была ему явно по душе. – А кто судья?

– Истинная история не нуждается в судьях, – улыбнулась я ему в ответ. – Она судит сама.

Он тяжело выдохнул, нахмурился и сел в старое кресло напротив панели управления. Затем начал свой рассказ.Гессу идея совсем не пришлась по душе. Он мог бы надавить на меня, запретить или просто приказать. У меня нет против него никаких рычагов влияния. Но…

Не меняя позы, глядя куда-то в пространство над нашими головами, поведал историю о своём первом «полевом» открытии. Не о великом, а о смешном. На спутнике Икс-47 молодой исследователь пытался классифицировать местную фауну. Он выпустил из клетки-ловушки существо, похожее на смесь земного кота и насекомого. Оно не было опасным и ядовитым. Милым, ласковым, обаятельным и… обожавшим кремниевые платы. За три часа зверёк, которого позже прозвали «Оппортунистом», вывел из строя всю станцию. Он устроил гнездо из перегрызенных проводов в кресле капитана и довольно мурлыкал в ответ на попытки выманить это чудовище «обратно в естественную среду».

Гесс рассказывал сухо, как учёный, зачитывающий отчёт. Его каменное лицо только усиливало абсурдность происходящего. Я смеялась до слёз, до боли в животе. Даже Зориан фыркнул, и на миг его лицо потеряло маску слащавости, став просто молодым и симпатичным.

Потом настала моя очередь. Я не стала рассказывать о боях или монастыре. Вместо этого я поведала слушателям историю о «Шёпоте лиглийских озёр».

В сезон дождей испарения, поднимающиеся с воды под воздействием излучения виталитовых руд, создают сложные и пронзительные звуковые вибрации. Это не просто музыка. Это голос самой планеты – тихий, прекрасный и неповторимый. И если стоять босиком на берегу, можно почувствовать, как эта вибрация проходит сквозь тебя, вытряхивая накопленный стресс, боль, страх, оставляя лишь чистое, бездонное спокойствие.

Зориан слушал, затаив дыхание. Его циничная маска растаяла без остатка.Я говорила тихо, и слова звучали поэтично, рисуя перед ними картину этого удивительного чуда.

Когда наступила его очередь, он, запинаясь, словно боялся разрушить хрупкую доверительность момента, поведал нам сказку, которую, как ему казалось, слышал от Киры. О том, что эти пещеры – не подземелья, а «Сады Света». Что ужасные многоножки – лишь санитары, а настоящая жизнь кипит в глубине. Что там есть кристаллические деревья, поющие на ветру, и реки жидкого света, и существа из чистой энергии, опыляющие цветы, способные вылечить любую рану.

Осколки некогда рукотворного мира. Руины древней цивилизации. Наш пленник говорил с таким благоговением, что в его слова нельзя было не поверить.

Он описывал не арену игры, маршрут смерти. Он оплакивал погибший мир.

– Ты победил. У тебя это здорово получилось. Хотя сказки и против правил, – выдохнула я, разбивая чары. – Жребий.Когда Зориан замолчал, в зале воцарилась тишина. Она была густой, звенящей. Даже Гесс молча кивнул, признавая свое поражение.

Монета, подброшенная большим пальцем Гесса, взлетела, завертелась, упала на полированный пол с чистым, звенящим звуком. Профиль Императора.

– Я хочу знать, – тихо сказал Зориан. В его голосе не было привычного притворства. – Как вы это делаете? Как общаетесь без слов? Это похоже на магию. Объясните мне.

Сердце сжалось. Идеальная ловушка. Идеальный тест. Я встретилась взглядом с Гессом. В его глазах читалась тревога. Я медленно кивнула.

«Доверяешь мне?»

«Делай как знаешь».

– Хорошо, – сказала я вслух, и мой голос приобрёл новые, бархатные, гипнотические обертоны

– Смотри на меня. И просто… слушай.

Я ничего не сказала ему. Вместо этого я открылась. Направила на него не острый инструмент, а мягкий, тёплый луч – спокойное сияние Шёпота Озёр, смешанного с железной уверенностью Гесса за спиной и моей собственной, новой, обретённой в боях силой. Это был не штурм. Это было приглашение в сад моей души, на мгновение, на секунду.

Зориан широко раскрыл глаза. Его зрачки расширились, поглощая не свет, а само чувство. Он увидел не картинку, а ощущение. Абсолютное доверие. Абсолютное единство. Его собственное сознание, измождённое страхом и ложью, потянулось к этому свету, как растение к солнцу. Веки пленника задрожали, взгляд затуманился. Он пытался бороться, цепляясь за реальность, но сила, мягкая и неумолимая, как волна, уже накрывала его.

– Это… как ты… – его губы едва шевельнулись, пытаясь сформировать вопрос, для которого не было слов.

– Спи, – прошептала я, усиливая импульс, вплетая в него образы тех самых светящихся садов, что он только что описал. – Спи. Отпусти всё лишнее. Останутся лишь сады, красота и ощущение безопасности.

Он мягко осел на пол, подогнув колени, словно погружаясь в воду. Через мгновение его веки сомкнулись, и он погрузился в глубокий, восстанавливающий сон. Его лицо светилось детской, безмятежной улыбкой.

Я отпрянула, прижавшись к холодной стене. Голова кружилась, в висках стучало, перед глазами мелькали тёмные круги. Мозг работал на пределе.

Его взгляд был профессионально-безжалостным.Гесс подошёл молча, опустился на корточки и двумя пальцами нащупал сонную артерию Зориана.

– И?

– Чисто, – я сглотнула, чувствуя сладковатый привкус крови на языке. – Ни намёка на сопротивление. Только… сады. Как он и хотел.

Гесс выпрямился и пристально посмотрел на меня. Его взгляд был долгим, тяжёлым, будто он видел во мне не просто человека, а что-то большее. В нём не было одобрения, но чувствовалось нечто иное. Как будто он годами изучал сложный механизм, а теперь увидел его в действии – и тот превзошёл все его ожидания. А еще в глубине его глаз я увидела странная, почти болезненную нежность.

– Он идёт с нами, – сказал Гесс наконец, и в его голосе слышалось что-то сложное.

– Надеюсь, его рассказы о волшебных садах не врут. Иначе мне придётся раскрыть все наши планы, чтобы выполнить его желание.

– Попробуй только, – я сделала шаг и прислонилась лбом к его груди, чувствуя под щекой прохладу нового комбинезона и твёрдый, уверенный ритм его сердца. – Это теперь моя монета. Мой талисман.

Мы молча устроились на ночлег, расстелив найденные одеяла. Зориан спокойно спал в углу. Я прилегла рядом с Гессом, положив голову ему на колени, и закрыла глаза. Он сидел, прислонившись к консоли, смотрел в темноту за экранами. Его рука лежала у меня на волосах, пальцы медленно перебирали пряди.

Впервые за долгое время мы перестали быть просто фигурантами страшной игры., случайно выжившими в этом кошмаре. И где-то в глубине безумного мира, возможно, действительно существовали Сады Света.

Мы должны были их найти. Пусть не на карте, но в себе.

✦✧✦

¹Чудом сохранившаяся пометка, сделанная рукой Гесса на полях полевого журнала