Последние боги: Пробуждение

Глава 30: Новый порядок

Черняка привели ближе к середине собрания. Щиты вели его под руки, но необходимости в этом не было — он не сопротивлялся. Лицо его было, как обычно, немного истеричным, а в глазах читался отстранённый интерес, будто это не суд над ним, а очередной эксперимент, который он наблюдает со стороны.

— Анатолий Васильевич пытался сбежать, — коротко сообщил один из Щитов, сталкивая его вперёд. — Думал, что никто не обратит внимания в этом хаосе.

Черняк не отрицал. Только пригладил волосы, оглядел собравшихся и чуть усмехнулся.

— А вы что, правда думали, что я добровольно останусь здесь? После всего, что случилось?

В аудитории зашумели. Многие из тех, кто сидел в зале, помнили, каково это — находиться под его влиянием. Холод, бесчувственность, отсутствие контроля над собственными эмоциями… Казнь казалась самым очевидным и логичным решением.

— Этот ублюдок был в Триумвирате, — крикнул кто-то из толпы. — Он использовал нас! Мы что, просто дадим ему уйти?

— Или, что, оставим его в живых, чтобы он снова полез в наши головы? — добавил другой голос.

Люди зашевелились. Было заметно, что толпа готова провести свой суд Линча прямо сейчас.

— Тихо, — голос Виктора прозвучал твёрдо. Он поднялся со своего места, окинул всех тяжёлым взглядом. — Мы решим это здесь и сейчас. Хладнокровно.

— Да что тут решать?! — раздался раздражённый голос. — Казнить его и дело с концом.

Я лениво обвёл глазами зал. Люди были злы, напряжены. Кто-то боялся Черняка, кто-то просто хотел справедливости. Я не собирался защищать его. Но и выбрасывать такой полезный инструмент просто потому, что он «работал с Гуровым и Князевым» — было бы глупо.

— Хватит, — сказал я, вставая. — Послушайте, я не питаю к нему тёплых чувств. Но вы реально хотите угробить единственного человека, который может контролировать эмоции других?

В зале воцарилось молчание. Я дал им пару секунд, чтобы осознать сказанное, потом продолжил:

— Сейчас нет контроля Гурова. Люди могут делать что угодно. Кто-то боится. Кто-то в панике. Кто-то уже думает, как прибрать власть к рукам. А теперь скажите мне, что мы будем делать, когда начнутся бунты? Когда кто-то решит, что ему не хватает еды, и пойдёт её отбирать у других? Или у кого-нибудь съедет кукуха от происходящего? Когда страх станет сильнее разума?

Я перевёл взгляд на Виктора. Он смотрел на меня напряжённо, но не перебивал.

— Мы можем использовать его. Не как правителя. Не как того, кто принимает решения. А как инструмент.

Черняк, до этого молчавший, вдруг заговорил. Голос его был высоким, немного подрагивающим:

— Я не собираюсь оправдываться. Я не делал ничего из того, о чём жалею. Я учёный. Я изучал природу человеческих эмоций и их влияние на общество. Триумвират дал мне возможность для экспериментов, а я её использовал. Если бы не они, нашёл бы кого-то другого.

В зале снова загудели, но теперь в этом гуле было меньше гнева, больше — настороженности. Он говорил слишком спокойно. Слишком откровенно.

— Я понимаю, что выбор у меня небольшой, — продолжил он. — Либо смерть, либо жизнь под надзором. Но если вам так нужен кто-то, кто сможет удерживать толпу от истерик, то, уверен, я подхожу лучше других.

Он склонил голову на бок, разглядывая меня.

— Ну что, Лазарь? Ты же вроде инициатор и виновник нового порядка? Так используй те инструменты, которые у тебя есть.

Я скривился. Он отлично понимал, на какие струны давить.

— Мы оставим его в живых, — сказал я, глядя на Виктора, затем перевёл взгляд на остальных. — Но под полным контролем. Если хоть раз попытается использовать свои способности ради личной выгоды — казнь. Без разговоров.

Виктор молчал несколько секунд, потом кивнул:

— Хорошо.

Решение принято. Вопрос закрыт. Черняк остался жив. Но, судя по его лицу, он нисколько не сомневался, что именно так всё и закончится. Возможно, он заранее предугадал ход событий. Возможно, надеялся на мою рациональность. Или просто знал, что его навыки всё равно окажутся полезными. Но на самом деле ему крайне повезло, так как я не почувствовал никакого воздействия на свой телепатический щит. Если бы была хоть малейшая попытка влияния на мои эмоции, я бы сжёг его прямо здесь, перед всеми собравшимися.

После решения судьбы Черняка собравшиеся наконец перешли к главному вопросу — как будет работать лагерь теперь, когда Триумвират уничтожен.

— Нам нужны люди, которые смогут взять на себя ответственность за ключевые сферы, — начал Виктор. — Администрация, медицина, наука, безопасность. Без этого мы быстро утонем в хаосе.

— Администрация — это распределение ресурсов, организация снабжения, планирование. Кто этим займётся? — раздался голос из зала.

— У нас есть люди, которые работали в правительстве до всей этой заварушки. Экономисты, управленцы, логисты, — ответил кто-то из выживших. — Думаю, стоит поручить это им.

— Выберите наиболее компетентных, — кивнул Виктор. — Поставьте над ними человека, который сможет следить за их работой и не даст превратить лагерь в бюрократическую помойку.

Следующим вопросом стала медицина. Я повернулся к Саше и Свете, которые сидели неподалёку.

— У вас есть подготовка, и вы уже помогаете людям. Готовы взять на себя больницу? — спросил я.

Саша обменялся взглядом со Светой и кивнул.

— Да, но нам нужна команда, — сказала Света. — У меня только пара курсов медицинского образования, да и в современных реалиях это совсем неэффективно. А вот Саша и ещё несколько человек в лаборатории обладают настоящими лечебными способностями. Их туда запихал Гуров, они надеялись, что смогут скопировать их способности. Не вышло.

— Нам бы ещё человек пять с такими же возможностями, чтобы мы могли охватить весь лагерь, — добавила Света. — Всё-таки общее население около сорока тысяч человек, только детей около пяти тысяч, а они болеют гораздо чаще. Трёх лекарей не хватит точно.

— Найдём, — кивнул Виктор. — У вас будет всё необходимое.

Дальше были учёные. Тут вопросов почти не возникло: мой взгляд устремился на Аню.

— Ты уже работаешь в лаборатории. Готова курировать исследования? — спросил я. — Ты единственная, кому я доверяю в вашей шарашке.

Она чуть помедлила, потом кивнула. Лица старших учёных скривились, но возразить никто не посмел.

— Если мне дадут в подчинение прежнюю команду, я справлюсь.

— Дадут, — заверил её Виктор.

Оставался последний важный вопрос — безопасность. Виктор собрался с мыслями и продолжил:

— Нам нужна новая структура обороны. Щиты и военные со способностями должны работать вместе.

— Кто возглавит? — спросил кто-то.

— Есть человек, — ответил Виктор. — Подполковник Роман Долгов, бывший заместитель командира части «Холуай» по боевой подготовке. Он был под контролем Гурова, но не участвовал в грязных делах. У него есть опыт управления боевыми подразделениями, плюс он отвечал за тренировки и боевую подготовку Щитов. Я поговорю с ним лично.

Некоторые переглянулись, но возражений не последовало. После этого взглядов удостоился я.

— Лазарь, а ты? — спросил один из выживших. — Ты же сильнее всех одарённых, если бы не ты, мы бы всё ещё были под властью Триумвирата. Может, станешь хотя бы заместителем главы?

Я рассмеялся.

— Я не администратор. Не политик. Мне нужна сила, чтобы защищать всех от ублюдков и мутантов. Если кто-то забыл, они никуда не делись. И если кто-то решит превратить лагерь в новый концлагерь, я вернусь и сожгу его к херам.

В зале воцарилась тишина. Все поняли, что я не шучу.

— Нам нужна система, которая позволит людям зарабатывать на жизнь и получать доступ к ресурсам. Сейчас нет контроля телепатов и бешеных Гончих, но людям нужна простая и понятная мотивация, чтобы работать, — сказал один из учёных, высокий мужчина в очках. — Продовольствие, жильё, медикаменты, всё это требует учёта и обмена.

— Деньги больше не имеют смысла, — проговорил кто-то из толпы. — Что вы предлагаете?

Учёные переглянулись, и один из них, мужчина лет пятидесяти с седыми висками, сделал шаг вперёд.

— Мы долго работали над этим, и наконец можем представить данные для всех. Искусственный Мидори. Он копирует принципы работы природного накопителя энергии у одарённых, но с одним отличием — его ресурс конечен. Он органический, и вне тела одарённого достаточно быстро умирает.

— Насколько конечен? — уточнил Виктор, скрестив руки на груди.

— В зависимости от размера Мидори и расхода энергии в нём — от двух до трёх недель работы. Потом его структура разрушается, и он становится бесполезным. Зарядить повторно невозможно, его нужно заменять.

— То есть вы предлагаете сделать эти батареи валютой? — спросил я, слегка прищурившись.

— Да, — учёный кивнул. — Сейчас на них уже работают наши рации, лампы, техника в лабораториях. Их можно использовать для питания генераторов, устройств связи, даже нагревателей. Они станут эквивалентом ценности.

— Как их можно получать? — раздался голос из зала.

— За работу. За участие в обороне. За исследовательскую деятельность. За вклад в жизнь лагеря. Чем больше пользы приносишь — тем больше энергии получаешь в буквальном смысле.

Зал загудел. Кто-то начал оживлённо обсуждать детали, другие переглядывались с сомнением. Вопросов было много, но альтернатива — отсутствие системы — выглядела куда хуже.

— И что с теми, кто не сможет работать? Дети, больные? — раздался голос женщины в конце зала.

— Батареи будут распределяться и на них, — кивнул Виктор. — Но те, кто может, должны зарабатывать. Никто не говорит, что каждому придётся выходить за стены и воевать с мутантами. Работы хватает всем.

— А контроль? Кто будет следить за тем, чтобы никто не наживался? — спросил один из выживших, бывший инженер.

— За этим будет следить администрация лагеря, — ответил Виктор. — Любые попытки махинаций с распределением будут караться. Мы не повторим ошибок Триумвирата.

Шум постепенно стих. Даже самые скептически настроенные выжившие понимали, что другой системы сейчас попросту не придумать.

— Значит, решено, — заключил Виктор. — Производство будет расширено. Энергия станет нашей новой валютой. Те, кто хочет жить лучше, будут работать, а не паразитировать на системе.

Я слушал и понимал, что снова закладывается новая структура. Новый порядок. Не идеальный, но работающий. Система справедливая на первый взгляд, но кто-то обязательно попытается её обойти. Это вопрос времени.

Я усмехнулся. Пока что всё шло в правильном направлении. Но я знал, что такие вещи редко остаются без изъянов. Главное — быть рядом, когда появятся первые трещины.

Совет продолжался ещё какое-то время, но я уже не слушал. Вопросы касались распределения ресурсов, улучшения обороны, строительства, но меня это не касалось. Они разрабатывали систему, которая должна была поддерживать порядок, а я уже сделал, что мог. Дальше пусть разбираются сами.

Я поднялся со своего места, и в зале стало заметно тише. Кто-то заметил моё движение, и волна внимания прокатилась по рядам. Виктор посмотрел на меня, нахмурился, но ничего не сказал, но напряжение в его взгляде выдавало обеспокоенность.

— Куда ты? — всё же не выдержал он, когда я направился к выходу.

Я обернулся.

— Дальше, — ответил я просто.

— Что значит "дальше"? — вмешалась Аня, в голосе тревога. — Мы только-только стабилизировали лагерь, а ты уже уходишь?

— На острове уже безопасно. — Я оглядел присутствующих. — Но за его пределами? Там, за водой, ещё полно угроз. Я не собираюсь ждать, пока они придут к нам.

В зале заговорили, переговариваясь между собой. Несколько человек кивнули, соглашаясь со сказанным. Виктор встал, скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на меня.

— И куда ты направишься?

— Владивосток. — Я кивнул в сторону города за окном лектория, который едва угадывался в рассветной дымке. — Он до сих пор кишит мутантами. Если мы хотим, чтобы люди могли перебраться туда, его надо сначала зачистить.

— Один? — Аня выглядела обеспокоенной. — Ты хочешь туда один?

— А кто пойдёт со мной? — усмехнулся я. — Кто здесь сможет не только выжить в таком аду, но и сражаться без страха, не отвлекая меня? Я не хочу тащить за собой обузу.

— Возьми хотя бы группу поддержки. — Виктор шагнул вперёд. — Разведку, снабженцев, кого-нибудь, чтобы прикрывали тебя на случай чего.

— Они только замедлят меня, — отрезал я. — А мне нужно становиться сильнее. Чем быстрее я двигаюсь, тем меньше у меня шансов быть пойманным врасплох. Я не могу постоянно оглядываться и следить за кем-то, у кого нет моей скорости или выносливости.

— Ты хоть знаешь, что там творится? — спросил кто-то из военных.

— Узнаю, когда доберусь, — пожал я плечами. — Вот и вся разведка. Никто из нас не знает реального положения дел за границами лагеря, так что информация бесполезна, пока не проверишь сам.

Несколько секунд стояла тишина. Никто не спорил, не предлагал задержаться. Наверное, все понимали, что удержать меня невозможно. Я не принадлежал этому месту, и они знали это так же хорошо, как и я сам.

— Когда ты вернёшься? — тихо спросила Аня.

— После совета я загляну к тебе. Хочу узнать больше про способности, про Мидори и всё остальное. А потом отправлюсь. — Я усмехнулся. — Но сначала мне нужно выспаться и прийти в себя. Как ни крути, ночь была тяжёлой.

— И не дай бог кто-то опять устроит здесь тиранию. В таком случае я приду и разнесу всё к чертям.

— Ты ведь понимаешь, что однажды кто-то всё равно попробует, — сказал Виктор.

— Конечно. — Я улыбнулся. — Поэтому у вас всегда будет призрак, который напомнит, что власть — это не привилегия, а ответственность.

Я развернулся и вышел из зала, оставляя позади новую систему, новую власть и новый порядок. Всё это теперь было не моим делом.

Впереди меня ждал Владивосток.

Я вышел из здания, вдыхая прохладный утренний воздух. Солнце вставало на востоке, очерчивая силуэты разрушенного города на горизонте. Где-то на территории кампуса ещё догорали остатки ночных пожаров, окутывая небо сизыми лентами дыма. Воздух был наполнен запахом гари, металла и чего-то ещё — чего-то нового, что пришло на смену старому миру.

Я сделал несколько шагов, ощутив, как после долгого напряжения мышцы налились свинцом. Тело болело, но раны уже затянулись — последствия регенерации. Я устал, но в этой усталости было что-то приятное.

Свобода.

Впервые за долгое время я не был ничьей пешкой, ни бойцом Триумвирата, ни пленником, ни подопытным. Теперь я мог делать то, что считал нужным, и плевать, если кому-то это не нравилось.

Я шагал по пустынному кампусу, разглядывая то, что осталось после правления Князева и его свиты. Повсюду валялись остатки костров, брошенные вещи, запёкшаяся кровь на асфальте — следы недавнего хаоса. В тишине улавливались звуки нового мира, который только начинал формироваться: где-то вдали слышался голос командующего патрулём, люди что-то перекрикивали, занимаясь восстановлением. Лагерь выживших оживал.

Но я знал, что это ненадолго.

Настоящие испытания ещё впереди.

Я задумался о ближайших целях.

Во-первых, мне нужно было узнать больше о природе способностей. Откуда они взялись? Почему у одних людей проявились, а у других нет? Каков предел их развития? Если они эволюционируют, то как именно? Аня могла знать об этом больше, и после сна я намеревался расспросить её.

Во-вторых, Владивосток. Город всё ещё кишел мутантами. Если мы хотим расширять территорию лагеря, его надо очистить. Да и мне самому было необходимо становиться сильнее — каждая схватка, каждая победа делала меня мощнее.

В-третьих, Находка. Я помнил про Марину — девушку Славы. Он погиб, но она могла выжить. Нужно было выяснить её судьбу. Если она всё ещё жива, я её найду.

Дальше — Новосибирск. Там остались мои родители и младший брат. Живы ли они? В каком состоянии находится город? Я обязан был узнать.

И наконец, глобальная цель. Что случилось с миром? Почему произошёл апокалипсис? Кто был в этом виноват? И кому придётся заплатить за всё это?

Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна злости и решимости. Слишком много вопросов. Слишком мало ответов. Но я не собирался сидеть сложа руки.

Список дел был длинным. Но меня это не пугало.

Я поднял голову, глядя в сторону горизонта. Впереди был путь, полный опасностей, крови и борьбы. Но я знал, что справлюсь.

Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как рассветное солнце касается кожи.

Время двигаться дальше.

Конец первой книги.