Последние боги: Пробуждение

Глава 22: Пробуждение огня

Тёмно-зелёный "Урал" гремел на ухабах неухоженного асфальта. Машина мчалась по центральной дороге Русского острова, оставляя за собой облака пыли. Внутри, в кузове, среди дребезжащего железа и снаряжения, сидело тринадцать человек. Двенадцать — Гончие, а тринадцатый — Марк.

Он не двигался. Совсем. Спина прямая, взгляд в одну точку, ни одного лишнего движения. Будто изваяние. Внутри всё ещё царила пустота. Он как-будто даже не осознавал, что происходит. Контроль над ним по виду оставался абсолютным.

Но Гончие были живыми. Слишком живыми.

— Честно, не понимаю, какого хера мы его вообще сюда везём? — ухмыльнулся Карась, склонившись к остальным. — Мы же всё равно его потом резать будем. Давайте прямо сейчас, хер ли тянуть? Быстро, чётко, а главное — приятно.

— Идиот, — безразлично отозвалась Ирина, осматривая свои длинные когтистые перчатки, пропитанные ядом. — Нам сказано ждать. Будем ждать.

— Пиз… ты скучная, Ира. — Карась скривился. — Мы же всё равно его убьём, какая разница, когда? Может, давайте ставки поставим? Доживёт он до конца задания или нет? Я ставлю, что сдохнет через час!

— Если сдохнет, тебя первым отправят внутрь вытаскивать его труп и самому убивать монстров. — Гончий по прозвищу Гвоздь лениво ухмыльнулся. — И мы скинемся тебе на похоронный костёр.

Карась усмехнулся:

— Да брось, я даже в эту халабуду не пойду. Пусть мутанты сами его сожрут и сдохнут от изжоги. Честно, я даже немного надеюсь, что он выйдет живым. Хотелось бы самому его порвать. Говорят, он крепкий и самый сильный.

— Тебе лишь бы кого-то порвать, — пробормотала девушка с волосами, заплетёнными в тугие косы. Её звали Лера, она была в женской тройке Гончих.

— Да не, ты не поняла. — Карась прищурился. — Мне просто интересно, какой у него на вкус Мидори. Может, если я его съем, тоже сильнее стану? Как мутанты.

— Фу, Карась, ну ты, блядь, совсем ёбнулся, — Лера брезгливо скривилась.

— Ой, да ты просто завидуешь! — Карась расхохотался. — Что, тебе не хочется попробовать? Может, ты вообще будешь первой, кого он поджарит если выйдет? Хочешь пари?

— Закрой ебало, Карась, — рыкнула Ирина, и в кузове на секунду повисла тишина.

Карась выкатил глаза, но послушно замолчал. Никто не хотел ссориться с Ириной — её яд сводил в могилу даже самых живучих. Прецеденты уже были, несмотря на весь контроль Триумвирата, в отряде Гончих нередки были конфликты, из-за убранной в ноль морали и страха.

Марк всё это время сидел неподвижно. Он не слушал. Он просто ждал, когда дадут команду.

Через десять минут грузовик затормозил. Двери кузова распахнулись, и резкий морской воздух ударил в лицо. Они прибыли.

Океанариум возвышался перед ними мрачной громадой, погружённой в тени облаков. Здание было почти целым, но его окна зияли черными провалами. Казалось, что тьма внутри дышит, живёт, ждёт.

Один из Гончих стукнул Марка прикладом в плечо:

— Давай, герой, время умирать.

Он медленно поднялся, шагнул в сторону выхода и, не говоря ни слова, спрыгнул вниз.

Гончие остались снаружи, разминая кисти и переговариваясь. Ожидание их не напрягало. Они знали, что этот день закончится кровью. Вопрос был лишь в том, чьей именно.

Тьма.

Она встретила меня за порогом, поглотив в бесконечной пустоте. Едва я пересёк границу между внешним миром и этим гробовым молчанием, весь мир словно сузился до мрачных стен Океанариума. Я сделал шаг, второй. Пол подо мной был покрыт толстым слоем пыли, перемешанной с грязью и старыми пятнами крови. Чьи-то следы — ботинки, когтистые лапы, босые ступни — хаотично пересекались, создавая картину давно минувшего ужаса. Что-то хрустнуло под подошвой.

Запах. Смрад затхлости, соли и гниения ударил в нос, пробирая до костей. Влажный воздух, напоённый разложением и призраками прошлого. В этом месте не осталось жизни, но смерть всё ещё здесь.

Я двигался вперёд, бесшумно, точно запрограммированный механизм. Всё ещё подчинённый. Всё ещё сломанный.

Тёмные коридоры петляли передо мной, каждый поворот тянул вглубь лабиринта. Двери зияли пустыми проёмами, внутри шевелилась тьма. Казалось, что стены шепчут. Яркие вспышки странных мыслей проскакивали в голове. Не мои? Или забытые?

Поворот. Холл. Центральная арена с высохшим бассейном для дельфинов. Некогда голубая плитка покрылась трещинами, от пола поднимался кисловатый запах разложения. По краям темнели старые разводы крови. А рядом…

Я остановился.

Следы.

Зелёные, корявые пятна на полу, расплывшиеся змеистыми узорами. Едва заметные, но я их узнал. Их запах. Их природу.

Яд.

Пальцы дрогнули. Где-то в глубине сознания что-то зашевелилось, будто острая игла кольнула память. Что-то чуждое, не принадлежащее этому холодному, пустому существованию.

— …бля.

Я моргнул. Челюсти сжались, руки рефлекторно стиснули рукояти клинков. Грудь охватило ощущение удушья, сердце застучало быстрее. Я знал этот яд. Я видел его действие. Я видел, как кто-то корчился в предсмертных муках.

Кто?

Вспышка. Острая, словно нож, вонзившийся в череп.

ПАЛЫЧ.

Он падал на колени, его тело судорожно изгибалось, кровь пузырилась в уголках рта. Он задыхался. Корчился. Он умирал.

Из-за неё. Из-за Ирины.

…

Грохот.

Я осознал, что стою среди осколков. Что-то внутри меня разорвалось — не пламя, не огонь, но нечто более мощное. Разрыв в самой сути. Я не помнил, когда выпустил пламя, когда оно вспыхнуло, охватывая зал, лижущими языками облизывая стены, потолок, старые ряды сидений. Словно вулкан, пробуждённый из долгого сна.

Я дышал тяжело. Горло жгло.

Я осознал.

Я. Осознал.

Контроль исчез. В одно мгновение. Его просто больше не существовало.

— Да, блять…

Я выдохнул, чувствуя, как тело покрывается дрожью.

— Опять…

Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как сила вливается в мышцы.

— Второй раз…

Я сжал кулаки, глядя на треснувшие стены.

— Второй, мать его, раз!

Я заорал, чувствуя, как грудь сдавливает ярость. Меня снова сделали рабом. Снова я был в плену. Два месяца. Два сраных месяца.

Пламя охватило кулаки. Я ударил по стене. Разлетелись куски штукатурки.

— Гребаные ублюдки!!!!!

Огненный поток сорвался с моих рук, взметнулся вверх, заставляя потолок задрожать. Я дышал тяжело, чувствуя, как что-то внутри меня становится другим. Как будто внутри моего черепа, вокруг мозга появился еще один щит, отличающийся от того, что защищал меня снаружи. Не физически — на ином, глубинном уровне. Теперь я чувствовал это.

Никакой контроль мне больше не страшен. Я адаптировался.

Я поднял голову.

Они заплатят за это.

Воздух дрожал от жара. Мои кулаки всё ещё горели, пламя извивалось вокруг пальцев, словно жаждало разорвать мир в клочья. Дыхание постепенно выравнивалось. Я стоял в разрушенном зале, среди оплавившихся пластиковых кресел амфитеатра и растрескавшихся стен. Контроль исчез. Я снова был собой.

Но этот мир не давал времени на передышку.

Я услышал их прежде, чем увидел. Скрежет когтей по полу. Тяжёлое дыхание. Хлюпающие шаги по влажному камню. Я замер. Они были здесь.

Медленно повернув голову, я встретился с первыми силуэтами в темноте. Глаза мутантов светились тусклым зловещим блеском. Не один. Четыре.

— О, ну зашибись… — пробормотал я, вытаскивая клинки. За два прошедших месяца постоянных тренировок, они легли в руки как родные.

Монстры рассредоточились, действуя слаженно. Один двинулся влево, другой занял позицию справа, третий оставался на расстоянии, готовый броситься. Но самый крупный, тот, что отличался массивной грудной клеткой и тёмными полосами на шкуре, сделал шаг вперёд. Их лидер.

По каким-то оставшимся признакам, я понял, что раньше это была женщина, но теперь это существо кроме как самкой назвать было нельзя. Огромная, вдвое больше обычного человека. Её кожа — уродливый сгусток тёмных наростов, напоминающих панцирь, местами потрескавшийся, обнажающий плоть, сочащуюся мутной слизью. Длинные, непропорциональные руки с жутко вытянутыми пальцами, оканчивающимися когтями размером с охотничьи ножи. Лицо, если это вообще можно назвать лицом, лишено носа — лишь две щели, слабо подрагивающие при каждом вдохе. Челюсть вытянута, усеяна рядами кривых зубов, похожих на ржавые лезвия. Спина покрыта пульсирующими наростами, а между плеч торчат странные костяные выступы, придающие ей хищный, волчий вид.

Она зарычала, и в этот момент первый мутант рванул вперёд.

Я прыгнул в сторону, уходя от удара когтистой лапы. Чувствовал, как воздух разрезается лезвиями, оставляя после себя холодный след смерти. Кувырок. Приземление. Вскинул руку — из ладони вырвалось пламя, ударяя в бок нападающего.

Его визг наполнил помещение, но он не упал. Дёрнулся, но продолжил двигаться, пока второй мутант не бросился на меня с другой стороны. Я ушёл вниз, почувствовав, как что-то скользит по моей спине, разрывая ткань формы.

Они стали сильнее. Но и я стал смертельно опасным.

Я развернулся, пылающие клинки взметнулись в воздухе, прорезая плоть ближайшего противника. Кровь хлынула чёрными брызгами. Я просто разрезал его пополам. Он рухнул, издавая утробный рык.

— Один… — выдохнул я, но не успел договорить, когда на меня обрушилась вся ярость оставшейся стаи.

Самка прыгнула.

Я встретил её огненным смерчем.

Её кожа была крепче остальных. Горела хуже. Но это не имело значения. Я вложил в пламя всё, что мог, и уже через секунду её передние лапы начали трескаться, плавясь в огненной агонии. Она взревела, дёрнулась, но я уже был рядом. Клинок вспорол брюхо, разрезая её тело изнутри.

Она хрипло взвизгнула, захлёбываясь собственной кровью, но даже в последние секунды пыталась меня разорвать.

— Сдохни. — Я выкрутил клинок, и её тело обмякло.

Осталось двое. Мне кажется, это были детеныши этой самки. Более крупный мутант был ростом почти с человека, но с более худощавым телосложением. Кожа серо-зелёная, покрытая странными язвами, из которых то и дело выступает чёрная слизь. Глаза — два пустых белых пятна, как будто слепые, но при этом он явно видит. Его ноги длиннее, чем у обычного человека, а ступни изогнуты, словно у хищного зверя, придавая движениям пружинистость. Он быстрый, невероятно быстрый. Каждый его рывок — размытая вспышка, когти скребут воздух с пронзительным визгом.

Они колебались. Теперь они чувствовали страх. Хотя я видел, что смерть самки явно привела их в ярость. Я видел, как их звериный инстинкт выживания борется с жаждой крови. Убегут или попытаются?

Они выбрали второе.

Ошиблись.

Первый пал через секунду, когда мой клинок пронзил ему череп, заодно хорошенько прожарив его содержимое, второй успел сделать всего пару шагов, прежде чем мой фаербол прожёг дыру в его груди.

Тишина.

Я стоял, тяжело дыша. Мои руки тряслись, но не от усталости. От осознания.

Насколько я стал сильнее. Моё пламя даже не замечало щитов и толстой кожи этих монстров.

Гораздо сильнее.

И теперь я знал, что делать дальше.

Я стоял среди тел мутантов, их обугленные останки дымились на потрескавшемся полу. Запах горелой плоти въелся в воздух. Я глубоко вдохнул, осознавая, что чувствую себя… живым. Впервые за два месяца.

В груди было пусто. Не страх, не облегчение, не радость — просто осознание. Меня использовали. Я два месяца был марионеткой, пешкой в руках ублюдков. Щитом, который кидали на передовую, оружием, которое наточили и бросали вперёд, не спрашивая, хочу ли я этого.

Но теперь всё изменилось.

Я опустил взгляд на свои ладони. Пламя больше не вырывалось наружу, но я чувствовал его, ощущал, как оно вибрирует внутри, готовое разгореться по первому зову. Я стал другим. Сильнее. Свободным. А значит, у меня есть выбор.

Я мог сбежать. Уйти с острова, скрыться в городе, стать призраком. Но тогда что? Бегать, скрываться? И что будет с теми, кто остался в лагере? Виктор. Аня. Саша и Света. Вика… Я обещал, что с ней ничего не случится, но за два месяца я ничего о ней не слышал. Аня пыталась помочь мне, и, возможно, теперь она мертва. Если Триумвират решил убрать меня, что они сделают с ней?

Нет. Бежать — не вариант.

— Они меня использовали, — тихо сказал я сам себе, пробуя слова на вкус.

Пламя, будто почувствовав мою решимость, зашипело, взметнулось тонкими языками по лезвиям.

— Но теперь всё изменилось.

Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Теперь у меня был план.

Первым делом — разобраться с Гончими. Они ждали меня снаружи, надеялись, что я не вернусь. Возможно, кто-то из них даже потирал руки, мечтая разорвать меня на части. Ну что ж, посмотрим, чьи надежды сбудутся.

Затем — лагерь. Узнать, что стало с Аней, Викой и остальными. Возможно, не все так безнадёжны. Возможно, я не единственный, кто хочет разорвать эту цепь.

А потом…

Я усмехнулся. Губы сами сложились в улыбку — хищную, полную яда.

…Я уничтожу Триумвират.

Я развернулся и направился к выходу. Клинки в моих руках пульсировали жаром. Теперь это был мой огонь. Моё решение. И никто больше не будет мной командовать.

За дверями ждали Гончие.

Ну что ж…

Пусть подождут ещё немного.