Последнее "Па"

Глава 9

— Сколько? — мрачно спросил Рус, глядя на Тук.

Девушка устало оглянулась на коридор, заложенный ранеными.

— Больше пяти сотен раненных. Мертвых не считала. Ко мне только живых приносили.

Рус вздохнул и сжал кулаки.

— Удалось вычислить, как они проникли сюда?

— Никого из коренных жителей нет. Все прибыли в районе месяца назад, — парень кивнул в сторону кабинета Тук, чтобы не обсуждать происходящее при людях.

Девушка открыла дверь и, войдя внутрь, спросила:

— Как они это делали? Это ведь были не маги?

— Нет. Фанатики орденов, — покачал головой Рус. — Бом допрашивал слепки сознаний. Это была спланированная акция. Маркус и не собирался соваться в наши земли и штурмовать Вивек. Он изначально собирался вывести нас на сражение на своей территории.

— Это так плохо?

— Это очень сильно нас ограничивает, — произнес Рус и уселся в кресло. — Теперь надо будет думать, как прорывать их защиту. Они поменяли свой строй, и сейчас пробить их защиту очень трудно.

— Во всем надо искать свои плюсы, — ответила Тук. — Марш легиона по нашим землям, даже если мы их перебьем, станет настоящим разорением.

— Хоть какой-то плюс в этой ситуации, — усмехнулся Рус.

— Ты понял, как вычислять этих фанатиков? — спросила женщина и подошла к чайнику.

— Долго ломал голову. Эти печати они наносят только перед самым самоубийством. По сути, такого человека среди толпы не распознать.

— Что-то придумал?

— Да. Они не маги, и им приходится нести источник света с собой. Мы с Брендом уже создали вязь на воротах, которая будет вычислять любой источник света.

— А если артефакт?

— Силу света можно пронести и в артефакте, — вздохнул Рус. — Придется ограничить любой источник света.

— Торговцы не взбунтуются?

— Взбунтуются. Айзу предложить изымать артефакты света и выдавать взамен аналог из наших образцов.

— А кто их делать будет? — хмыкнула ведьма.

— Я тоже не особо представляю, но думаю, заготовки могут сделать ученики, а основную работу придется делать нам, — вздохнул Рус. — Если время на это найдем.

Тук, уже насыпавшая в чайник чай и налившая воду, поставила его перед возлюбленным с недвусмысленным намеком.

— Что еще произошло, пока я разбиралась с ранеными?

— Люди в городе волнуются, — вздохнул пиромант, в одно мгновение нагревший чайник. — Вести о предстоящей войне и раньше расходились по округе. У администрации собралась толпа, готовая к военным действиям.

Тук устало вздохнула.

— У меня нет столько способных лекарей, чтобы вылечить всех, если вы собираетесь воевать вдали от города.

Пиромант молча кивнул.

— Надо что-то с этим придумать…

— Госпожа, — на пороге кабинета показался первый помощник темной целительницы.

— Что случилось? — спросила Тук, переведя на него взгляд.

— Не хотел вас отрывать, — замялся Катар. — Но тут ходят слухи, что будет собираться армия для выдвижения навстречу империи.

— Ты нужен мне здесь, — покачала головой ведьма. — Ты ведь помнишь, что ты поклялся служить мне?

— Я… как-то раз вы позволили мне пройти через тьму, — напомнил мужчина. — Это было жуткое испытание, но… я могу собрать добровольцев, кто не дрогнет.

— Воевать я тебе не дам, — покачала головой ведьма. — Но если ты соберешь добровольцев, и согласен сам ходить через тьму, то у меня есть идея.

Рус удивленно взглянул на возлюбленную, а та не сводила глаз с Катара.

— Ты будешь биться не с имперцами, а со смертью. Будете выносить раненных сюда, в Вивек. Мы подготовим госпиталь и будем забирать всех тяжело раненных через тьму. Ты с собранным отрядом будешь этим заниматься.

— Я хотел…

— Имперца победить можно, — оборвала его ведьма. — А смерть невозможно. У тебя будет другое поле битвы. Ты будешь воевать не за Барролию, а за жизнь тех, кого решит прибрать смерть.

Ветеран поднял глаза на ведьму, несколько секунд помолчал и кивнул.

— Я готов.

— Тогда собирай тех, кто готов умереть, — произнесла Тук. — Кровь во тьме будет привлекать тварей. Это будет опасно.

***

— ХЭК! — рыкнула Марта и ударила ногой.

От ее удара земля под ногой вспучилась. Волна прошла десяток метров и с первого взгляда ослабла, но через секунду из земли ударили ледяные иглы.

— Видел? — довольно спросила северянка, оглянувшись на временного учителя.

— Видел, — кивнул Грот. — Слишком медленно. Не думаю, что среди северян найдутся настолько большие тугодумы, чтобы не отскочить от твоего заклинания.

— Я еще не натренировалась. Плести узлы ногами не очень удобно, — буркнула девушка и отвернулась. — И вообще, мог бы и похвалить.

— Какой смысл в похвале, если она не несет пользы? — вздохнул парень и уставился на тропу, которая вела в небольшую рощу. — Ты не станешь сильнее и не будешь умнее, если я скажу, что ты молодец.

Северянка проследила за взглядом парня и спросила:

— Ты так и не сказал, куда мы идем?

— У меня не так много времени, а армия уже собрана, — задумчиво произнес геомант. — Да и на войне бывает всякое.

— К чему ты это говоришь?

— К тому, что я решил заглянуть домой, — произнес парень и зашагал вперед. — Рус дал мне всего два дня, один из которых мы с тобой уже почти потеряли.

— Пешком было бы намного медленнее, — пожала плечами Марта. — Мы и так проделали большой путь. Если бы не твои каменные лошади, нам бы сюда неделю плестись.

— Если бы я пошел один, то добрался бы за пару часов, — покачал головой геомант. — Давай не будем терять время.

Марта пожала плечами и ускорила шаг, догоняя временного учителя.

— Твои родители управляют селом?

— Нет. Мои родные пашут поля. У отца было свое, — произнес парень, смотря, как сквозь деревья показываются дома. — Не могу сказать, чтобы жили бедно. Как все в деревне. Свой дом, своя земля. Скотина мелкая на дворе и мед… Да, у отца был отличный мед. Он в основном его продавал, но ранний мед, когда цветут поля, всегда оставлял себе.

— У нас часто делали медовуху, — кивнула Марта, собирая плетение на руке. — Но у нас никто не разводит пчел. Собирают дикий мед.

— Я слышал про ваш мед. Говорят, что дикий он другой. Не слаще, но с другим вкусом, — с улыбкой произнес парень.

Они прошли рощу и вышли на краю деревни.

— Вон там обычно мы пасем коров. А вон в том доме жила девчонка Марта. Она мне очень нравилась, и я хотел взять ее в жены, когда вырасту, — с усмешкой вспомнил парень.

— А сейчас? — задумчиво произнесла северянка.

— Слишком много времени прошло, — нахмурился парень. — Я другой, да и у нее, скорее всего, есть жених.

— Или она ждет тебя.

Грот прошел по тропинке к ограде из жердей для скотины и взглянул на дальний дом, из трубы которого клубился дым. До боли знакомые срубы, крыши, покрытые корой и деревянной черепицей. И запах дыма.

Не резкий и слегка сладковатый.

Такой шел, когда мать пекла пироги.

Парень прошел через деревню, не встретив никого по пути, и оказался у ворот дома, в котором он вырос.

— Отец, наверное, в поле, — задумчиво произнесла северянка.

— Скорее всего.

Грот потянул калитку и вошел во двор. Он прошелся почти до двери. но тут она открылась, и на пороге показалась поседевшая женщина. Она хмуро оглядела незваных гостей и с порога спросила:

— Кто такие? Что надо?

— Привет, мам, — произнес геомант, стоя у крыльца. — Это я, Грот.

Женщина хмуро взглянула на подростка и замерла. Секунда, вторая и ее морщины на лбу разгладились, и она тихо прошептала:

— Грот? Мальчик мой, это ты?

— Я мам, — улыбнулся парень. — Это я.

Женщина в два шага подскочила к сыну и обняла его так крепко, как только могла.

— Что же ты… что же ты вестей-то не слал, — зашептала она, пряча лицо на плече у сына. — Я тебя уже десять раз похоронила и за с того света пришедшего приняла. Что за тебя только не говорят, а ты…

— Прости, мам, — смутился парень. — Я учился и… Прости, я виноват. Надо было хотя бы письмо прислать…

— Что же мы на пороге встали, — тут же спохватилась мать и потянула сына в дом. — Заходите, я пироги с земляникой как раз пеку…

Женщина нырнула внутрь, а Грот оглянулася на улыбающуюся Марту.

За десять минут женщина умудрилась смести со стола остатки муки и достать из закромов белоснежный кусок ткани, которым тут же накрыла стол. На столе тут же появились пироги и кувшин прохладного, слегка забродившего ягодного морса. Женщина во всю хлопотала, а сын сидел на лавке, с краю у двери, как привык еще в детстве, гладил тесаные доски, из которых была сделана лавка, и жадно вдыхал давно позабытый запах дома и печи.

Мать постоянно о чем-то рассказывала. Кто-то умер по весне, кого-то задрали волки в лесу. О хорошем урожае, и о том, что староста не обижает и выделяет щедрую пайку. О том, как старшую сестру взял в жены Бар из Каледовки. О том, что сестра теперь в роду кузнечном, и как зацвела липа, она приезжала с зятем и привозила его работу: ножей пять штук, один топор и справную косу. С клеймом, как у настоящего кузнеца.

— Мам, а где отец? — спросил Грот.

Женщина, словно не заметила вопроса, поставила на стол миску с пирогами и села рядом:

— Ты лучше скажи мне, что за невесту привел, — кивнула на северянку мать. — Дева она видно, что статная. И высокая, и на лицо не дурнушка, но… ты же, вроде как, на Марте клялся жениться.

— Это ученица, — улыбнулся Грот. — Тоже Мартой зовут. Я временный учитель, пока она основы разбирает.

— Так вы не…

— Мам, где папа? — спросил Грот. — В поле что ли?

Мать вздохнула и опустила взгляд.

— Отец к предкам отправился, — нехотя произнесла она.

— Как? Почему? — смутился Грот.

— Не знаю я этого, — покачала головой женщина. — По утру проснулась на печи, зимой еще. Думала, одеяло с меня стащил, повернулась, а он на боку лежит и не дышит. С носа кровь, глаза красные. И все.

Грот осунулся, словно из него стержень вытащили.

— Сестер твоих замуж поразбирали, отец вот к праотцам отправился, а я все надеялась и ждала. Успею тебя повидать или нет, — женщина подняла взгляд на сына и с доброй улыбкой произнесла: — Сжалились надо мной боги. Сбылось, за что молилась.

— Боги это… — тихо произнес Грот и умолк. Объяснять, кто такие боги, совершенно не хотелось, да и не поняла бы мать.

— Ты уж прости, надо старосту позвать. Уговор был, что тебе дом поставят, как ты приедешь…

— Я не… я не могу остаться, мам, — покачал головой геомант.

— Как не можешь? Почему?

Парень, смотревший пустым взглядом на пироги, вздохнул.

— Тут… имперцы. Они к границе подошли и на бой зовут.

— Как имперцы?

— Они по всему Вивеку людей своих заслали. У каждого по артефакту было, и они эти артефакты вместе с собой в один день подорвали, — пояснил парень. — Если мы на бой не придем, они грозятся, что всех резать начнут. Со всех сторон.

— Так это что? Война, выходит? — взволновано спросила женщина.

— Выходит так, — кивнул Грот.

— Сыночка, маленький, может и не надо оно тебе? Мы тебя укроем и спрячем, мы…

— Когда армия с запада пойдет, она через наше село проходить будет или в обход болот им крюк делать. Они ведь просто так здесь не пройдут, — Грот поднял на мать пустой взгляд и добавил: — В любом случае пройдут, и не верю я, что они от села что-то оставят.

Мать замерла на несколько секунд, после чего дрожащим голосом произнесла:

— Ты ведь прощаться пришел?

— Не собираюсь я помирать, но может статься так, что… — сын умолк, понимая, что оправдывается, после чего добавил: — Проведать. Я пришел проведать.

Грот достал из-за пазухи кошелек и положил его на стол.

— Тут немного, но это честно мной заработанные деньги, — пояснил он и положил на стол два амулета. — Вот этот отдашь старосте. Как наденет и руну вот эту пальцем нажмет, явится каменный слуга. Что скажет носящий амулет, то он и станет делать. А вот этот для тебя…

Парень подался вперед и одел матери на шею амулет из серебра с вкраплениями изумрудов и рубинов.

— Это защитный амулет. От мага не убережет, но от случайной стрелы или простенького заклинания спасет.

Мать взглянула на амулет и покачала головой. Сняв его, она одела его на шею Гроту.

— Это ты себя береги. Береги и помни, что я тут. — спокойно произнесла она. — А я тебя подожду. Столько ждала и еще немного подожду.

— А в Вивек? Поедешь со мной? — спросил Грот.

— Нет. Я тебя тут подожду. Я тут родилась, тут выросла. Значит, и помирать тут же буду.

— Только меня дождись, — тихо произнес парень.

Грот вздохнул, поднялся на ноги и вышел из дома.

Марта же осталась сидеть за столом, внимательно наблюдая за женщиной. Та поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Без единого всхлипа или звука, через несколько секунд по рукам потекли слезы.

— Где отца похоронили? — спросила северянка

— На кладбище нашем. У северной стороны, — дрожащим голосом произнесла женщина, не отрывая ладоней от лица.

Марта встала из-за стола, подхватила небольшую сумку из мешковины через плечо и закинула в нее пирогов. Она уже хотела выйти, но тут мать Грота схватила ее за руку.

— Возьми. Это его, — произнесла она и вложила в руку деревянную ложку

Самая обычная ложка, причем довольно грубо изготовленная. Простенький орнамент на ручке из квадратов и кружков. С обратной стороны на ручке красовалась кривая буква «Г».

— Ты уж позаботься о нем, — тихо произнесла женщина.

Марта кивнула и спрятала ложку во внутрь своей куртки.

— А вы его дождитесь.

***

Хойсо вошел на кухню и с подозрением уставился на старого друга.

— Только не говори, что опять решил готовить?

— Готовить? Нет. Ничего подобного, — мотнул головой упырь. — Заготовки под эклеры приготовил Рус. Крем тоже. Мое дело только наполнить и не более того.

— Готов поспорить, что ты и эту задачу провалишь, — хмыкнул черт и, пройдя к столу, уселся на стул. — Какой крем?

— Крем? Крем сегодня трех видов. Первый — самый лучший. Сливочный, — произнес Роуль и поставил перед собой миску с белоснежной начинкой. — Второй земляничный. Очень интересный вкус.

— Земляничный, — выпрямился Хойсо и вытянул шею, одновременно принюхиваясь.

— Да. Легкий розовый цвет и потрясающий аромат, — кивнул упырь, ставя перед собой вторую миску. — Ну, а третий…

Хойсо в предвкушении сглотнул слюну.

— А третий у нас будет специально для тебя… — тут Роуль достал небольшой горшок с плотно подогнанной крышкой. — …Тухлая селедка!

— Что? — вскинул брови черт, но не прошло и мига, как из-за стула вынырнули кожаные ремешки и притянули его к стулу по рукам и ногам. — Что это значит, Роуль?!

— О, не волнуйся. Это всего лишь те самые ремешки, которые мы использовали с Магдаленой, — обернулся упырь.

Он стоял с довольной миной и деревянной прищепкой на носу.

— Отличный артефакт для усмирения строптивых темных, — произнес он, поглаживая руки.

— Что происходит, Роуль?!! — возмутился Хойсо. — Отпусти меня немедленно!!!

— Сразу же после того, как ты скажешь, куда его спрятал, — ответил он и, подойдя к старому другу, нагнулся. Глядя ему в глаза, он спросил: — Где всестихийный эклер, Хойсо?

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь, — попытался отпрянуть от упыря черт.

— Все ты понимаешь, — прошептал Роуль и взял со стола заготовку к эклеру. — Не доводи до греха, Хойсо.

— Я… я не понимаю, о чем ты, — испуганно произнес в ответ он.

— Ну, что же… — пожал плечами упырь и принялся накладывать крем в специальный мешочек со срезанным углом. — Ты сам выбрал свою участь.

Роуль сноровисто проделал отверстие в заготовке и заправил первый эклер земляничным кремом. Затем он демонстративно его обнюхал и откусил.

— Бофефтвенно… — произнес он, закатывая глаза, и поднес его к носу черта.

Тот вытянул шею и жадно втянул земляничный аромат. Понимая, что эклеров ему, скорее всего, не достанется, он резко дернулся и попытался его укусить, но Роуль резко убрал руку, явно ожидая подобного подвоха.

— Но, так как ты решил сожрать всестихийный эклер, думаю, тебе не интересен земляничный крем…

— Ты изверг, Роуль! — обиженно буркнул черт. — И я его не ел! Я спрятал его для изучения. От него фонит сразу тремя стихиями, причем фон чистый и без примесей…

— «Я спрятал его для изучения», — спародировал друга упырь. — Ты лишил меня такой возможности!

— Какой? Тупо сожрать эту загадку магического мира?

— Я ел всех, кого можно считать разумными, и всех, чью плоть можно назвать мясом, — возмутился Роуль. — Я открыл для себя новый мир заварного теста и пряных марципанов! Я перепробовал все сладости в Кусарифе и всех, кто их готовил! И вот! Я нашел воистину что-то новое! А ты? Что сделал ты, Хойсо?

— Я спрятал новое явление в магии для изучения! — перекрикивая Роуля, заявил черт. — Это новое слово в магической науке! А ты вместо того, чтобы подождать моих исследований, водишь у меня под носом эклером с земляничным кремом!

— Ты отобрал у меня его!!! — сорвался Роуль и запихнул остатки эклера в рот. — Профти… эфо за гранью дофра и фла!

Роуль взял самую большую заготовку и проделал приличную дырку с торца. После этого он открыл горшочек и достал оттуда пожелтевшую селедку.

— Демоны бездны! — выругался черт и закашлялся. Когда он смог прийти в себя от вони, то спросил: — Почему эта селедка воняет как сифилитичная проститутка?

— Я этих женщин не нюхал, но доверимся твоему опыту, — произнес Роуль, запихивая скользкую тухлятину в эклер.

— Гадость какая, — сморщился черт. — Ты ведь не собираешься это есть?

— Я? — поднял взгляд с эклера на старого друга упырь. — Ты с ума сошел? Нет конечно! Я заставлю это съесть тебя!

— Что?!! — вылупился черт.

— Прости, Хойсо, но иного пути нет! — ответил Роуль и сделал шаг к другу.

— Нет! Ты не посмеешь! Не смей! — начал вырываться черт.

— Последний раз спрашиваю, где всестихийный эклер?!!

Роуль прижал ногой стул вместе с Хойсо к стене и замахнулся эклером на провинившегося.

— У демонов бездны спроси! — фыркнул черт и, сжав рот со всей силы, отвернулся.

— Я предусмотрел этот вариант, — произнес Роуль и достал странный металлический прибор, отдаленно напоминавший ножницы с тупыми плоскими концами.

— Хойсо! Сколько будет, если из-под корня вывести сто сорок четыре?

— Двенадца-а-а-а-а-а…

Роуль вставил роторасширитель в рот черта и с громогласным хохотом впихнул в него эклер с тухлой селедкой.

— Жуй, Хойсо! Жуй! Эклеры нельзя глотать целиком.

В этот момент дверь открылась, и на пороге показался Рус.

— Учитель, мне нужно научиться призывать огненных де…

Парень замер и перекосился от вони. Тухлятиной пахло так, что начало резать глаза, но кое-что он рассмотрел сразу.

Это был примотанный кожаными ремнями к стулу Хойсо, во рту которого торчал огромный эклер. С кончика которого выглядывал рыбий хвост. Все это дело безуспешно продолжал заталкивать в пищеварительный тракт Роуль, при этом безумно хохоча. В момент, когда ученик замолк, он понял, что за ним наблюдают.

— Здра-а-а-а-асть, — улыбнулся он и скосил взгляд на Хойсо, который уже позеленел и закатил глаза. — Он хотел эклер с ароматом сифилитической портовой девки.

— А привязали его зачем? — сдерживая рвотные позывы, спросил ученик.

— Портовые девки такие, — развел руками упырь. — Никогда не знают, заплатит клиент или нет.