Последнее "Па"

Глава 10

Габо присел возле кресла и поднял взгляд на небо.

Пещера Прародительницы все больше преображалась. Постепенно ее уютная поляна обретала новую мебель и становилась уютнее.

Мир тоже разрастался и все меньше походил на простую поляну с лесным озером. Место, где была поляна, поднялось, и теперь деревья располагались на склоне холма. Озеро превратилось в исток родника, из которого начинался ручей, который звонко и мелодично утекал вниз.

Теперь с вершины этого холма было видно долину, почти до горизонта застеленную лесной чащей. На горизонте виднелись горы со снежными шапкам.

Сегодня над ними плыли длинные вытянутые облака, к которым подступало садящееся светило.

— Это место быстро преображается, — заметил пылающий рыцарь, любуясь открывающимся видом.

— Все меняется, — кивнула хозяйка подземного мира.

Она продолжала вязать. Сегодня ее полотно было необычного светло-серого цвета. Оно спускалось с ее колен, достигало свежей зеленой травы и спускалось к краю холма, где превращалось в туман.

— Я тогда был маленьким, — произнес воин, не сводя взгляда с облаков над вершиной гор. — Мне очень нравился яркий оранжевый цвет на горизонте во время заката. Это было так красиво, словно угли костра в ночи. Насыщенный цвет, дающий остатки тепла…

Прародительница замерла и перестала вязать. Она подняла взгляд на небо.

— Отец всегда говорил, что после такого заката следующий день будет холодным, — продолжил тем временем пылающий рыцарь. — На самом деле так было не всегда, но… Мне очень нравился этот свет… Однажды я увидел его на берегу реки, когда помогал отцу рыбачить. Там река впадала в Ламонью — огромное озеро, у которого не было видно другого берега. И тогда… тогда казалось, словно оно опускается в воду и тонет.

Прародительница слегка улыбнулась.

— Словно металл, раскаленный до бела, опускали в воду для закалки. Светило краснело, опускалось в воду и с каждой минутой казалось вот-вот, и все разом померкнет.

— А что твой отец? — Прародительница протянула руку к пылающему рыцарю и провела рукой по его волосам.

— Дал мне подзатыльника за то, что я зазевался, — расплылся в улыбке мужчина. — Я тогда упустил налима из сетей…

Женщина тихо хохотнула.

— Когда мы закончили с сетью, солнце уже опустилось, и очень быстро стемнело, — закончил Габо и опустил взгляд на свои руки, покрытые грубыми мозолями от оружия и постоянных тренировок. — Я до сих пор люблю такие закаты.

Прародительница отложила спицы с полотном, встала с кресла и уселась рядом с ним.

— Звучит очень красиво, — произнесла она и, глядя на мужчину, добавила: — Но я не могу сделать так, как ты говоришь. Ведь эти воспоминания только в твоей памяти.

— Жаль, — хмыкнул мужчина.

— Но ты можешь сделать этот закат сам, — улыбнулась хозяйка поляны. — Ты ведь не забыл? В твоем сердце живет истинное пламя.

Габо кивнул.

— Оно хорошо жжет и ломает любые защиты, — произнес он. — Не уверен, что это пламя способно создавать.

— Любая стихия может создавать. Дело не в пламени и не в том, какое оно. Пламя — это часть основных стихий, не более того. Ведь и светом, и жизнью, и водой убивают и ломают магические защиты не хуже, чем огнем. Не так ли?

— Так, но…

— Ты ведь можешь зарубить топором человека, а можешь построить дом.

Пылающий рыцарь кивнул.

— Так почему бы не попробовать создать огнем тот рассвет, что видел с отцом еще мальчишкой, когда доставал с ним сети? Ведь истинное пламя не в клинке, и не заключено в стрелу. Оно в твоем сердце.

— Я… я не знаю, с чего начать, — растерянно произнес пылающий рыцарь.

— Все очень просто, — по-доброму прошептала Прародительница и прильнула к плечу воина. Она подняла его руку и добавила: — Вспомни, какой он был, какие цвета и ощущения там были, и отпусти пламя…

Габо нахмурился и попытался сосредоточиться.

— Не напрягайся. Расслабься и вспомни. Что чувствовали твои руки, как пахло… Ну же… Нет, не собирай силу, не надо. Просто отпусти…

Габо сглотнул и постарался отпустить огонь.

Напряженная рука, собранная в кулак, распрямилась. Он вытянул пальцы и вспомнил, как промочил левую ногу, когда запрыгивал в выдолбленную в стволе лодку. Вспомнил, как пахло прохладой и рыбой в той лодке, и как был горд от того, что уже достаточно большой, чтобы его брали с собой на дальние озера.

Так незаметно пришло ощущение, что горизонт, небо и горы ощутимы тактильно. Габо почувствовал, как водит пальцем по вершинам, и они холодные, он почувствовал неровный рельеф гор и самое главное — теплоту светила.

— Выпусти немного силы… совсем чуть-чуть, — прошептала на ухо хозяйка подгорного мира. — Она придаст красок…

Габо сделал, как сказано, и медленно пальцами принялся наносить силу, окрашивая светило, которое начало опускаться за длинные перистые облака.

Горизонт постепенно окрашивался теплыми красными тонами, расходились лучи, а повзрослевший мальчишка сидел, приоткрыв рот, и не мог оторвать взгляда от увиденного.

В памяти не было трудных времен и голода, что не раз приходилось пережить. Не было мыслей о повзрослевших детях. Не было воспоминаний о похороненной супруге.

Габо был всего лишь мальчишкой, которой вот-вот отхватит подзатыльник за того самого налима от отца. Левая нога мокрая, и в лицо дует прохладой от огромного озера.

В горле встал ком, во рту пересохло, и мальчишка сглотнул.

В этот же миг видение развеялось.

Он сидел на короткой молодой траве у кресла, вытянув руку, гладил горы и светило, что отдавало остатки тепла. Горизонт и само солнце были красного оттенка.

Чуть в стороне журчал ручей, бравший свое начало от небольшого озера на вершине холма.

В лицо дул легкий прохладный ветерок, словно предвещая наступающие холода.

К спине, обхватив пылающего рыцаря за шею, прижалась Прародительница.

— Это прекрасно, — прошептала она ему на ухо.

Габо снова опустил взгляд на свои руки и тихо ответил:

— Имперцы взорвали Вивек, а вчера рванули порт и рыбацкий городок на берегу, — не сводя взгляда с руки, произнес он и сжал кулаки. — Мы не можем вычислить всех фанатиков. Армия собрана, и завтра мы уходим к империи, чтобы сразиться с Маркусом…

Женщина молча потянулась шеей и прильнула к его виску щекой, после чего спокойно и размеренно принялась дышать на ухо.

— Я пришел сказать, что завтра я уйду с армией на восток, — закончил он.

— Можешь идти, я тебя не держу, — прошептала она. — Но ты должен кое-что мне пообещать.

Габо молча кивнул.

— Ты должен пообещать мне вернуться.

Пылающий рыцарь думал секунд десять. Он прекрасно понимал, что в империи может произойти что угодно, и давать такие обещания как минимум бессмысленно. Однако, разум так же говорил, что Прародительница не делает ничего просто так, и ее слова, а тем более обещания, имеют совершенно другое значение.

— Обещаю, — тихо произнес Габо, наблюдая, как солнце опускается за горный хребет. — Обещаю, что вернусь сюда.

Из-за гор торчал совсем маленький кусочек, еще чуть-чуть, и светило окончательно скроется. Красный цвет становился все ярче и насыщеннее, словно солнце старалось изо всех сил отдать последние крохи тепла.

— Ты уйдешь завтра, а сегодня, — тихо прошептала Прародительница, как можно крепче прижавшись к пылающему рыцарю. — А сегодня…

Женщина провела рукой по щеке воина и поцеловала его.

— Сегодня у нас еще будет время…

***

Движение армии — это очень сложный процесс.

Мало собрать тысячи людей и двинуться в путь, пусть даже это представляет собой огромные трудозатраты. И дело тут не в том, что их нужно снарядить, обуть, одеть, выработать общую субординацию и хоть как-то изобразить из них армию.

Самая большая проблема в походе армии заключается в обеспечении.

Да, вереница обозов с провизией, подготовленные отряды медиков, куча снаряжения, чтобы люди в пути могли хоть как-то ночевать и отдыхать для дальнейшего пути.

Все это огромный и сложный процесс, который требует внимания. И магией тут можно решить лишь часть. Ту же еду или теплые одеяла из воздуха не сделаешь.

Да, Рус наполнял силой землю, где располагались лагеря, и это помогало разводить меньше костров и спать с комфортом, но на голой земле спать не станешь.

Всем этим занимался Котган.

Бывший глава наемников был вынужден взять на себя эту функцию и сложить с себя обязанности начальника личной охраны барона Лордейла под давлением пироманта.

У него были сомнения по поводу кандидатуры, но увы, достойных и проверенных людей просто не оказалось рядом. Да, были кандидатуры, которые вполне подходили, но ни о какой личной преданности и тем более надежности разговора не было.

Поначалу с большими проблемами, но все же удалось обеспечить всех добровольцев и присоединившихся военных оружием и снаряжением. Про полноценные артефакты пришлось забыть в виду того, что на такое количество людей изготовить их было просто невозможно.

Посовещавшись со старшими учениками, Русу удалось выработать стратегию относительно артефактов, и было принято решение о создании полковых и отрядных артефактов универсального назначения. Так, у каждого полка и отряда было знамя, древко которого и являлось несущей конструкцией. Да, породу дерева пришлось выбрать дорогую, но это было гораздо лучше, чем пытаться обеспечить взвод, а тем более каждого солдата личным артефактом.

Такие артефакты несли функцию защиты и разведки.

Знамена отрядов самостоятельно проверяли окружающее пространство на наличие неотмеченной магии и давали сигнал, если такая появится вокруге. Как только такой источник выдавал малейший всплеск, артефакт поднимал вокруг сферу диаметром около пятидесяти метров, куда должны были отступить солдаты.

Сам процесс отрабатывался со всеми новобранцами и опытными вояками, которые, к слову, без энтузиазма восприняли такие учения. Да, артефакты пришлось доработать, чтобы они выдавали характерный звуковой сигнал, помимо светового, но это пошло на пользу, и теперь любой из армии прекрасно знал, что истошный вопль Роуля «ЭКЛЕР!» — это не очередная выходка упыря и проклятья перевала Укто, а сигнал со всех ног нестись к отрядному знамени.

Полковые артефакты были устроены по тому же принципу. Они также самостоятельно обнаруживали магию и обследовали всплески любой стихии. Однако у них было одно существенное отличие. Защита поднималась не автоматически, а только по сигналу командующего полком.

Так или иначе, строй выработал нужные навыки, построил свое обеспечение и отправился в сторону империи.

Торговый тракт, до недавнего времени наполненный караванами, оказался почти пустым. Торговцы были не дураки и, слух о предстоящей войне был достаточно громким, чтобы сообразить, что лучше убраться с пути воинов и переждать бурю. Но даже, несмотря на риск лишитья головы, находились смельчаки, решившие заработать на военных действиях.

Именно по этому на торговом тракте нашлись ушлые торговцы с провизией и мелкими товарами, которые продавали все прямо с телеги, двигаясь вдоль колонн военных.

Тут было и вино «Для нескучного пути» и вяленое мясо со специями для офицеров «Чтобы не жевать постную солдатскую пайку», и даже пара телег с плотными тентами. Возле таких крутилось парочка женщин сносного вида, приглашавшие солдат «Отдохнуть, как полагается мужчине». Были, конечно, и лоточники, предлагавшие свечи, точильные камни, нитки, иголки и прочую мелкую, но несомненно нужную в походе галантерею.

Скорость передвижения армии была небольшая, но за пару недель ей удалось добраться до самой границы империи. Нельзя сказать, что путь вышел простой прогулкой. Пришлось четыре раза отражать нападения разрозненных групп фанатиков. Паладины и клирики были довольно серьезной силой, но исключительно из-за их небольшого количества и несогласованности действий с пастырями удалось отделаться без особых потерь, за исключением нескольких растерявшихся ополченцев.

— Рус? — подошел к пироманту Грот. — Может, попробуем договориться?

Парень хмуро поглядывал на замок, стоявший у них на пути.

Огромная цитадель, окруженная двумя рядами стен, внушала довольно пессимистичные мысли по поводу ее штурма.

— Не думаю, что они согласятся на капитуляцию, хотя это наилучший вариант, — кивнул он. — Чем меньше потеряем солдат, тем больше у нас будет сил, чтобы сражаться с восточным легионом.

— Чем меньше мы потеряем солдат, тем больше вернется домой, — подал голос Габо, стоявший рядом.

Бренд, также находившийся рядом, промолчал. Он тоже смотрел на замок, и взгляд его был так же тревожен, но причины тут были совершенно другие.

— Как бы там ни было, — вздохнул Рус. — Нам стоит развернуть лагерь перед этим замком и готовится к осаде. В любом случае это часть империи и…

— Ворота, — оборвал пироманта Грот. — Ворота открываются.

Старшие ученики свели взгляды к воротам, из которых показались четыре всадника в броне. У первого из них в руках было знамя с черным медведем.

— А вот и переговорщики, — обрадовался Грот. — Может, все же решим дело миром?

— Не думаю, но узнать, о чем они хотят поговорить, надо…

Рус кивнул, и старшие ученики отправились навстречу. Отойдя на приличное расстояние от войск, они остановились и дождались парламентеров.

Всадники остановились на расстоянии сотни метров. Двое всадников остались на месте, один отстал и держался позади, а еще один спешился и вышел вперед. Активировав несколько артефактов, он окутал себя голубоватым щитом с золотым отливом и направился к магам.

— Я глава клана «Медведь запада» Чекар Тивон. Кто вы и на каком основании находитесь на землях моего клана? — громко спросил он.

— Мы ученики и маги Барроулии, — ответил Рус. — Мы представляем интересы и уполномочены говорить от лица его величества Айзу Первого. Мы пришли с войной.

Мужчина кивнул и спросил:

— По праву хозяина земли я спрашиваю: «Будут ли условия в этом бою?»

Ученики переглянулись, и слово снова взял пиромант:

— Мы хотели бы обойтись без боя. Нам будет достаточно того, что вы поклянетесь не бить в спину нашей армии после того, как мы обогнем эту крепость и направимся дальше.

— Отказываюсь, — не колеблясь ответил парламентер.

— Мы можем избежать ненужных смертей, а вы можете сохранить клан и людей… — подал голос Грот.

— Лучше быть разрубленным на поле боя врагом, чем быть повешенным как предатель, — ответил Чекар.

— Мы можем отпустить женщин и детей, — предложил Рус.

— Ни женщины, ни дети нашего клана не покинут крепости, — покачал головой мужчина.

Рус вздохнул и покачал головой.

— Упрямцы… Что же. Если условий нет, то разговор окончен.

Рус развернулся и отправился к строю. Остальные ученики развернулись и потянулись за ним. Все, кроме Бренда.

Парень стоял и не отрываясь смотрел на мужчину, а тот не сводил взгляда с него. Когда ученики отошли на несколько метров, он подошел к защите главы клана почти вплотную и тихо произнес:

— Привет, пап.

Мужчина молча кивнул и через несколько секунд держа каменную маску произнес:

— Ты мне не сын.

— Знаю, — кивнул Бренд. — Прости.

Чекар кивнул, поджав губы, и произнес:

— Ты подрос. Сильно подрос.

— Да. Так сложилось, что да.

— Если ты среди них, то ты…

— Я ученик проклятья перевала Укто. Там сейчас Темная цитадель.

— Значит, маг… Уже есть прозвище?

— Нет. Еще ученик, — мотнул головой парень и опустил взгляд, словно стыдился разговаривать с отцом.

— Вот как… Сильный?

— Могу все твои щиты схлопнуть прежде, чем ты произнесешь мое имя, — пожал плечами парень. — Все очень сложно. По имперским меркам таких, как я, измерить не получится.

— Вот как, — вздохнул глава клана и тоже отвел взгляд.

— Я могу укрыть сестер и мать… — начал было Бренд.

— Медведи не сдаются… — покачал головой Черкон.

— …И умирают стоя, — закончил за него темный маг. — Я помню, просто…

— Нет, — отрезал отец. — Клан един. В нем нет места для слабости и отчаяния.

Бренд вздохнул и поднял взгляд на отца.

— Они ведь наложили проклятье на нас. Это из-за них каждый третий, словно немощный старик, доживал свои годы, — парень сжал кулаки. — Дай нам пройти, и мы спросим с них за все, что…

— Как бы я не ненавидел императора. Какая бы злость не кипела у меня внутри… Я очень люблю свою страну и хочу для нее лучшего, — ответил отец. — Поэтому мы будем сражаться до конца. Все. Медведи не сдаются и умирают стоя.

— Я понял, пап, — кивнул парень и поднял взгляд к небу.

— Как теперь тебя зовут? — спросил Черкон.

— Бренд. Меня зовут Бренд.

— Ты мне не сын, Бренд. Не забывай это во время нашей битвы.

Мужчина развернулся и отправился к всадникам, а сам парень смотрел ему вслед.

— Почему не сказал, что это земли твоего клана?

На плечо легла рука пироманта.

— Это не мой клан, — не сводя взгляда со спины отца, произнес Бренд. — Уже не мой. Не мой отец и не моя фамилия.

Парень повернулся и взглянул в глаза Руса. Тот выдержал взгляд и спросил:

— Что будешь делать?

— То, что должен, — ответил темный и направился к остальным. — Надо зарядить артефакты и готовиться к штурму. Битва будет тяжелой.