Портальеро. Круг второй

Глава 7

Глава седьмая.

Остров, которого нет на карте.

Если бы в жизни было всё просто,

Я бы нашёл в океане свой остров.

Я подарил бы тебе этот остров,

Если бы в жизни всё было так просто.

Хрен знает когда и хрен знает где.

Но очень тепло. И мокро…

Это одно из самых неприятных чувств на свете. Стоять на твёрдой поверхности, и вдруг, внезапно и резко, потерять опору под ногами, и полететь куда-то в никуда…

Хорошо, что лететь пришлось надолго…

Полёт длился… пару секунд, а может даже и меньше. Такие мгновения всегда длятся недолго, но кажутся вечностью…

Что самое главное в полёте? Особенно в таком неожиданном, который случился у нас? Правильно… Мягкая посадка.

Нам и тут повезло. Что может быть мягче, чем плюхнуться с не самой большой высоты в мягкую воду тёплого моря.

Жаль, что в самом начале падения, мы дружно заорали… Не то чтобы от испуга… От неожиданности…

И вот так вот с открытыми в крике ртами мы и нырнули в море. Причём ладно бы одни мы… С нами вместе ушли под воду ржущие лошади. Ну а ржали и брыкались они наверное испытывая непередаваемое удовольствие от такого внезапного полёта…

А что дальше? Так всё по классике: «Смешались в кучу кони, люди…»

Веселуха… По полной программе.

Минуту другую мы так развлекались. Отплёвывались от солёной воды. Помогали друг другу удержаться на поверхности. Оказалось, что Славка почти совсем не умеет плавать, а Маша уж больно много сразу воды наглоталась. Хорошо ещё, что у Мирко с этим проблем не возникло… А лошади? Лошади сами разобрались, где юг, где север, и стали дружно загребать копытами в сторону берега.

Я что не сказал? Берег был не слишком далеко. А сколько до него было пятьдесят метров или сто пятьдесят, это уж я не могу прям вот так сразу сказать. Вот доплывём, там и посмотрим.

Держась за своих водоплавающих коняшек, мы медленно но уверенно приближались к песчаному пляжу. Сразу вспоминается песня из моего пионерского детства. Точных слов никто не помнил, все дворовые исполнители пели свой текст, но смыл примерно такой: «Лошади умеют тоже плавать… Но не хорошо, не далеко…»

Вот-вот… Примерно как у нас. И хорошо, что недалеко. Примерно минут через полчаса, копыта коней почувствовали где-то там внизу твердь земную… Ну, а вслед за ними и мы тоже стали уже не плыть перебирая руками, а идти, тяжело передвигая ногами по песчаному дну подальше от океанских глубин…

На берег мы выползали из последних сил… Что не скажешь о наших лошадках. Те искренне радовались берегу, и даже повалялись по песочку, смешно взбрыкивая ногами…

— Где смо, Максиме? Где смо завршили? (серб. Где мы, Максим? Куда мы попали?)

— Хороший вопрос. А главное очень своевременный…

Я огляделся. Внимательно посмотрел вдаль, используя свою магическую дальнозоркость… «Срисовал» всю панораму окружающего нас пейзажа…

— Ты, знаешь, могу лишь с уверенностью сказать, что где-то в субтропиках, даже может и южнее. Но точно не на самом экваторе. Да и это не особо важно. Есть и другие вопросы, ответов на которые у меня пока что нет.

— Какие ещё вопросы? — спросила Машка, заглядывая мне в глаза.

— Во-первых: «Когда?»

— В каком смысле? — недоуменно переспросили меня Маша.

— Время, Машенька… Время. Я не знаю, в какой год мы попали, в какую эпоху?

— А какой у тебя ещё вопрос остался без ответа?

— Я не знаю, мы попали на остров или на какой-то материк…

Мирко прислушивался к нашей беседе и что-то шептал на ушко Славке.

— И что мы будем делать? — опять задала мне вопрос любопытная подруга.

— Я бы на вашем месте, девочки, переоделся бы в сухое бельё. Ходить в мокром — вредно для здоровья. Особенно для девочек.

Ну, а сказав об этом, я прошёл до ближайших зарослей и стал снимать с себя мокрую одежду, отжимать её и развешивать на ветках. Мирко тут же присоединился ко мне. Девчонки зашли за кусты с другой стороны, и похоже тоже стали избавляться от мокрого белья.

— Сколько тебе лет, Мирко?

— Шеснаест година.

— Ти колико имаш година?

— Четырнадцать… скоро будет.

— Не може бити. Изгледаш старије.

— На сколько лет?

— Петнаест…

— Да ладно… Я ещё очень молод.

— Судећи по вашим делима, није млад.

— А Мирославе сколько?

— Такође петнаест.

— Любишь её?

— Веома! Желим да она и ја имамо децу. (серб. Очень! Хочу. Чтобы у нас с ней были дети.)

Мы помолчали, а потом Мирко задал вопрос, на который я сразу и не смог ответить:

— А ти и Маша — да ли сте и ви заједно?

— Ещё не знаю, дружище. Она ещё маленькая.

— Я не маленькая! — послышался голос моей боевой подруги, и из-за кустов вылетела абсолютно голая Машка.

— Тебе не стыдно бегать тут с голым задом?

— И передом… — передразнила меня Маша. — Стыдно не тем, у кого видно, а тем, кто смотрит. Максим! Пошли в море купаться?

— Ты ещё не накупалась?

— Нет. — ответила вредная девчонка и побежала к воде, сверкая белыми ягодицами.

— Вот оторва… — проговорил я ей вслед.

— Она је заљубљена у тебе! — с улыбкой проговорил Богомир.

— Я знаю…

Слава присоединилась к Маше, и они затеяли в воде какую-то игру с визгами и брызгами.

— Мирко! Пригляди за ними!

— Мислиш да овде има ајкула?

— Я больше опасаюсь появления людей. На Земле человек — самый страшный хищник. Но, ты прав, акулы тоже могут быть опасны.

— Будите мирни, jа ћу се побринути за њих. (серб. Не волнуйся, я пригляжу за ними.)

Через некоторое время Мирко ушёл к морю. Правда, перед этим он собрал всех наших лошадей, поснимал с них сёдла, но по-хитрому связал им передние ноги. И сейчас лошадки паслись на ближайшей поляне, в тени деревьев.

Ну а я решил заняться общественно полезным делом. Одну за одной, я стыл вынимать вещи, собранные за последние несколько дней. Постепенно освобождая хранилище, я понял сазу несколько вещей. Места в хранилище больше, чем я предполагал. Или оно вырастает пропорционально раскачке магического источника из-за прибавления в рационе недоделанного колдуна всяких драгоценных стекляшек. А может оно, как мышцы у человека. Чем чаще качаешь, тем больше становятся.

Я раскладывал по отдельности, вещи из одного мира, старался положить отдельно от другого. Но всё равно получилась огроменная куча всякого барахла, нужного и не нужного. Не нужного в данный момент, конечно. Но кто знает, что может понадобится завтра?

Из арсенала изъятого у людей барона, я в первую очередь отложил в сторону лук со стрелами и пару топоров. Большие секиры вряд ли понадобятся именно сейчас. А эти поменьше, поухватистей. Пригодятся. Дровишки там порубить или ещё чего-кого… Выбрал несколько ножей, типа кинжалов. Пусть будут под рукой. Мало ли что…

Остальные железяки, мечи и прочие колюще-режущие предметы складывал отдельной кучкой. Большая получилась кучка, что ни говори…

Спиннинг, удочку и все остальные рыболовные принадлежности, тоже добавил к полезным вещам… Скоро народ захочет жрать. Наловим рыбки. Хорошо, что тут под рукой солёное море. С солью хоть проблем не будет.

Два пистолета перезарядил до полного. Типа восемь в магазине плюс один в стволе… Огнестрел тут же спрятал обратно в хранилище. А тот тут слишком много мелкого песка, да и климат шибко влажный. Неохота чистить стволы, да и нечем особо пока. Так что пусть полежат до лучших времён.

Отдельно в сторону отложил всё уворованное… ну, то есть, взятое мною на кухне в баронском доме. Котлы, ножи, вилки, ложки поварёшки…

И, кстати, надо бы поискать тут где-нибудь пресную воду. Пока ещё терпимо, и жажда не так напоминает о себе, но чувствую, что скоро начнётся Машкино нытьё: «Я пить хочу! Я есть хочу!»

Нашёлся чемодан с моими вещами, взятый мною ещё в Москве. Блин. Как давно это всё было? Несколько дней назад всего-то, а кажется, что прошла целая эпоха… Я натянул на себя, найденные в чемодане шорты. Думаю, что пока и этого хватит. Кстати, по размеру из моих вещей, кое-что может подойти Мирославе. А вот Богомиру придётся искать себе какого-нибудь леопарда, чтобы из его шкуры сделать себе одежду. Хотя… Вот тут полно всяких тряпок. Это я в какой-то из баронских спален прихватил. Шторы-портьеры, и всякое постельное бельё.

Отдельно в стороне я выложил баронские сундуки. Меня больше всего интриговал тот большой, запертый на замок. Но я не торопился ознакомиться с его содержимым. Оставил эту интригу на потом. Но любопытство меня уже гложет. Потому что в небольших сундуках, с не слишком надёжными запорами, я обнаружил и несколько мешочков с разными монетами. Тут и серебро было, и золото… И даже всякие ювелирные побрякушки с разноцветными камнями. В другом хранились какие-то бумаги. Но с этим я буду позже разбираться. Хотя бумаги баронские мне и на фиг не нужны. Что мне с ними делать-то тут?

Тут… Здесь… Я ещё даже не знаю где мы.

На глаза попалась начатая пачка болгарских сигарет. Я сел поудобнее. Закурил… Затянулся поглубже… А потом моё второе «Я», то бишь пресловутое альтер эго, оторвалось от тела и стало подниматься всё выше, и выше и выше…

Не знаю, сколько по времени я «летал» над островом… Да, мля. Именно над грёбанным островом. Довольно-таки большим, но всё же окружённым со всем сторон водой. И сколько бы я не вглядывался вдаль, вблизи не было никаких признаков присутствия какой-либо другой земли.

Я уже обнаружил наличие небольшого озерца с водой на вершине горы. Похоже, что островок, как и многие другие — вулканического происхождения. Так что озеро — это скорее всего бывший кратер. Был и водопад, и много чего ещё. Я не успел всё рассмотреть до конца, потому что обратно на землю меня вернуло банальное чувство боли от ожога. Сигарета дотлела почти до конца и обожгла мне пальцы. Я затряс рукой и пришёл в себя. А если выражаться точнее: «Вернулся в себя».

Быстро залечив следы от ожога на своей руке, я стал убирать в хранилище всё лишнее, пока не вернулись мои соплеменники.

А что? Если мы на острове, то нам придётся образовать племя. Я буду шаманом… Ну а остальные — моё племя.

Ладно. После разберёмся. А пока надо собрать всех в кучу и сообщить им то, что я узнал.

Девчонки валялись на песке, подставив свои бледные тела яркому солнышку. И если у Мирославы некоторые части тела носили следы хоть какого-то загара, то Машка была бледная, как поганка. Только подросший ёжик рыжих волос да конопушки, вот и вся её цветовая палитра на бледном тельце. А у Славки был типичный загар работяги. Загорелыми были только руки и лицо. А всё, что было скрыто под одеждой тоже было бледноватым. Но, думаю, что в перспективе, на этом южном солнышке, Слава скоро получит нормальный такой устойчивый загар. Только вот у Мирославы на коже были видны очень нехорошие отметины. С лица-то я убрал ей и шрамы, и всякие другие травмы, нанесённые плетью, и глаз я ей вылечил. Но оказалось, что под одеждой она скрывала гораздо большее количество шрамов от кнута барона. Рубцы были и на спине, и на ногах, и на заднице. Спереди я не смотрел, так как она сейчас на животе валялась на песочке, но наверняка и там хватает рубцов… Надо будет подлечить её потом. Тело у девочек должно быть красивым, а не уродливым…

А Машка уже, кажется, обгорела на ярком южном солнышке, судя по красным пятнам на коже.

— Мария! А ты раньше, как загорала?

— Никак…

— Значит, ты уже сгорела. Солнышко тут не такое доброе, как у нас в Подмосковье. Завтра с тебя начнёт кожа слезать. Тебя это не беспокоит?

— Не-а… Ты же меня полечишь?

— Даже и не подумаю.

— Почему? — насупилась подружка.

— А почему я должен думать о тебе, если ты сама о себе совсем не думаешь?

— Ну… — задумчиво начала Машка. — Ты старше…

— И что? Мирослава старше меня, а Богомир старше нас всех. Пусть тогда он обо всех заботится. А я ещё маленький…

— Макси-им! — заныла маленькая вредина. — Ну ты чего такой бяка-бука?

Мирко и Славка прислушивались к нашему разговору, но я не уверен, что они всё точно поняли из нашего спора. Всё-таки небольшая разница в наших языках была. И если отдельные слова ещё бывают более-менее понятны, то длинные фразы можно было понять только по общему смыслу. Да и то не всегда…

— Хајде да живимо заједно!

Тоже мне, кот Леопольд нашёлся… Ребята! Давайте жить дружно!

— Мирко! Не переживай! Мы не ссорились. Просто я пытался объяснить глупой маленькой девочке, что в своих проблемах она сама и виновата…

— Я не глупая! — обиделась на меня Маша. — И уже не маленькая…

— Тогда и веди себя по-взрослому! Тут на острове мы не найдём ни нужных лекарств, ни доктора. А если я буду всех вас лечить оптом и в розницу, то сам сдохну от истощения…

— Мы на острове? — удивлённо спросила меня Маша.

Похоже, что она только это слово и услышала из всей моей воспитательной речи.

— Шта смо ми? На острву? — спросила Слава.

— Да ли смо заиста на острву? Како знаш? (серб. А мы точно на острове? Откуда ты знаешь?) — присоединился к ней озабоченный Мирко.

— Пока вы купались и плескались в тёплом море, а Богомир охранял вас от дикарей и акул, я обернулся птицей и осмотрел местность сверху. И теперь я точно уверен, что мы на острове.

— Велико острво? — тут же спросил Мирко.

— Да. Довольно-таки большой. Но у меня есть для вас и хорошая новость. Здесь, не так уж и далеко, есть горы поросшие лесом, и там есть и озеро, и водопад…

— Има ли овде језера? Има ли тамо свеже воде?

— Да, Мирко! Я думаю, что вода там пресная. И нам лучше всего переместиться туда. А там мы сможем и дом себе построить, и быт обустроить…

— Максим! Ты что-то говорил про дикарей? Они что, тут тоже есть на этом острове? — спросила немного испуганная Маша.

— Если честно, то я пока что никаких дикарей, и вообще каких-либо людей не видел. Но это не значит, что их тут нет. Так что расслабляться не стоит.

— Знам да имаш оружје. Дај ми нож или секиру! (серб. Я знаю, что у тебя есть оружие. Дай мне нож или топор!) — спросил меня серб.

— А ты умеешь стрелять из лука? — спросил я его.

— Да. Могу пуцати луком. — подтвердил Мирко.

— Хорошо. Выбирай! Можешь взять всё, что тебе понравится!

Я выложил перед ним на земле свою оружейку.

То, как из ниоткуда появились всякие острые железки, Богомира не напрягло. Скорее всего, его больше напрягало то, что на нас может кто-то напасть. Похоже, что после того, как он много лет провёл в неволе, за свою свободу он готов биться не на жизнь, а насмерть. Да и за Мирославу он любого порвёт. Надеюсь, что и за нас с Машей он тоже будет сражаться до последнего. Пока что в его поведении я не обнаружил никакого второго дна.

А вот Мирослава, увидев мои манипуляции, отшатнулась, споткнулась, упала… Мирко бросился её поднимать. А она указывала на меня пальцем и повторяла:

— Он је чаробњак! Мађионичар! Вештица!

Глаза у неё были испуганные, а из глаз покатились слёзы. Зато теперь я смог рассмотреть обилие шрамов и на её груди.

— Максим је исцелитељ! Он те излечи. Да ли ти је учинио нешто лоше? (серб. Максим — целитель! Он же тебя врачевал. Разве он сделал тебе что-то плохое?)

— Успокойся, Слава! — стала мягко говорить ей Маша. — Максим очень хороший. Он и меня лечил. Ты же видела, как меня изуродовал тот барон. Он и тебе уберёт с тела все эти жуткие шрамы. Только не сразу. Ему нужно много сил, чтобы лечить.

— Да. Я — колдун. И что из этого следует? Почему твоя девушка меня боится?

— У детињству ју је проклела вештица. (серб. В детстве её прокляла ведьма.)

— И что с того?

— Рођена је у богатој породици. А откако је на њу стављена клетва, све је кренуло наопако. како треба. Родитељи су умрли. Продата је у ропство… (серб. Она родилась в богатой семье. А с тех пор, как на неё наложили проклятие, всё пошло не так. как надо. Умерли родители. Её продали в рабство…)

— Это очень грустная история. Но при чём тут я? Если её что-то не устраивает, то я никого с собой не зову. Я дам вам оружия сколько хотите. Можете забрать лошадей, золото… Вы теперь свободны. Идите куда хотите!

— Хоћеш да нас избациш? (серб. Ты хочешь нас прогнать?)

— Я не хочу, чтобы рядом со мной были люди, которым я не смогу доверять. Вот я повернусь спиной к Мирославе, а она с криком «Колдун!» воткнёт мне нож в спину. Скажи мне, Мирко, разве мне это надо?

— У праву си Максиме!

Богомир стал что-то тихо выговаривать Мирославе. А я убрал в хранилище всё лишнее, пошёл к лошадям.

— Мирко! Вы пойдёте со мной?

— Да.

— Надо лошадей оседлать. Я тебе могу помочь, но сам я не особо умею это делать. Я — городской. В моём большом городе кони были только в цирке.

— Циркус?

— Да… Циркус. — подтвердил я.

— Идемо! — сказал Мирко.

И мы пошли седлать лошадей. Магия магией, но научиться общаться с этими полезными животными — тоже дело неплохое.

Маша осталась с Мирославой. О чём они говорили, я примерно понимал. Но на каком языке они общались между собой — для меня большая загадка.

Когда мы закончили с коняшками, девочки подошли к нам, и Славка поклонилась мне почти в пояс:

— Опрости ми, Максиме!

— И ты меня прости, что я тебе не сказал сразу, что владею разной магией. И да… Когда мы придём на место и пообедаем, то я хотел бы тебя ещё полечить. Мне не нравятся, когда девушка носит на себе такие украшения. — я указал на её шрамы.

Мирко, стоя рядом со мной, что-то шептал ей на ухо. Похоже, что переводил мои слова более подробно. Мне показалось, что он лучше понимает мой русский язык, чем Мирослава.

— Опрости, исцелитељу Максиме! — снова повторила Славка и вдруг заплакала.

— Всё будет хорошо! — сказал я обращаясь сразу ко всем. — Всё будет хорошо…

А про себя подумал: «Неплохо бы ещё найти что-нибудь нам на обед. И тогда точно — всё будет хорошо…»