Портальеро. Круг второй

Глава 10

Глава десятая.

Неприятных тебе людей надо изначально не трогать, не обижать, не задевать и лучше даже и не замечать… Но, если они сами к тебе лезут, то правильнее всего их сразу взять, да и убить, чтобы не тратить свои нервы понапрасну.

Кто сказал, что было плохо?

Кто сказал, что будет хуже?

Только лишь с последним вздохом

Ты поймёшь, кому ты нужен…

Ты узнаешь то, что прячут

В небесах угрюмых звёзды.

Ты поймёшь, что это значит…

Всё поймёшь… Жаль только поздно…

Где-то во времени и пространстве существует это, но пока что я не могу даже понять, где мы и когда, чёрт возьми.

В прочности возведённых мною баррикад на входе и на окнах, я не сомневался. Работал я на совесть, хотя и умудрился проделать всё достаточно быстро, а главное тихо. Машка даже и не проснулась. Лежит себе ребёнок, спит, и в ус не дует. Не стоит её будить, наверное. Да и смысл какой? Рассказать, что на моих глазах кто-то из темноты выстрелил, и проткнул насквозь длинной стрелой с каменным наконечником, хорошего сербского парня по имени Богомир, а куда делась его вредная подружка Мирослава я даже понятия не имею.

Нет уж. Пусть Машка спит себе дальше. Потом ей расскажу, когда всё закончится.

Ещё бы знать заранее, чем всё это закончится?

Прислушался…

Тишина.

Хотя нет… За «дверями» нашей спальни что-то слышно. Наверное, кто-то там пытался двигаться бесшумно. Ну, да… Ключевое слово «пытался». Потому что это у него ни фига не вышло. Обычный человек, конечно, вряд ли что-то услышал бы. Но мой обострённый слух, усиленный магией смог различить в тишине кое-какие звуки. И не только шлёпание босых ног по каменному полу, но и дыхание осторожного диверсанта. Стоп… Похоже, что их там даже двое…

Как говорили испанцы в своё время: ¡No pasarán!

Я тоже думаю, что они не пройдут. Если только у них нет под рукой дежурного слона или какой другой строительной техники, способной передвигать тяжеленные каменные глыбы.

Ладно. Пора посмотреть кто там к нам пожаловал в гости…

Я сел прямо на пол, прислонившись спиной к кровати, на которой продолжала дрыхнуть без задних ног моя подружка. Закрыв глаза, я настроился и…

И сознание покинуло моё тело. Я поднялся над собой, над кроватью, и бесплотным духом устремился к заложенному камнями окну. Как я не старался, но кое какие щёлки меж камней всё же остались, из числа тех, в которые, как говорится, и мышь не пролезет. Но я не мышь. Я просочился…

Ну, что сказать? Как в песне: «Мне сверху видно всё. Ты так и знай.»

Но враги об этом не знают, и знать не могут по определению. Зато я теперь могу их как следует рассмотреть.

Несмотря на то, что сейчас ночь, небо — мой помощник. Луна сегодня большая и полная… Совпадение, наверное. Но мне это только в радость. Подо мной, как на ладони, вся картина.

Врагов я насчитал аж шесть человек. Все темнокожие, как негритосы. Из одежды только какие-то пояса, намотанные вокруг талии. Так что голозадые — это нормальное для них состояние. Хуже того, они ещё и голопередые. Вооружение — луки, копья и какие-то ножи. Похоже, что каменные. Один из них держит в руки трофей — саблю, с которой на меня бросалась Мирослава. Похоже, что ему понравилась эта железяка. Трупа Богомира я нигде не вижу, но зато заметил следы волочения. Кровь — не водица. Она на камешках видна хорошо. Сербской девушки не видать. Может убили, а может и живьём куда-то утащили. Несмотря на наши с ней непонятки. Мне жаль не только Мирко, но и её тоже. Если её взяли живой, да ещё и для плотских утех этих мелкорослых дикарей, то завидовать ей не приходится. Интересно, им она тоже будет втирать о своём благородном происхождении? Боюсь, что они её не поймут. А если и поймут, то скорее всего им на это глубоко по фигу.

Мирко очень жаль. Так и не удалось парню вкусить настоящей свободы. Но хотя погиб, как свободный человек, а не как холоп, насмерть забитый хозяином.

Лошадкам не повезло. Утыкали их как игольницу булавками, стрелами и копьями. А потом, кажись ещё и шеи перерезали. Наверное, дикари не знали, что лошади — скотина домашняя. И на них можно и верхом ездить и поле пахать… Хотя какие поля у этих диких охотников? Так что три лошадки для них — это всего лишь много мяса, чтобы набить своё брюхо. А может даже они их и есть-то не будут. А зароют где-нибудь, как непонятных и опасных зверей, чтобы потом рассказывать внукам про эпическую битву с громадными и страшными тварями.

Так… Здесь на поляне шестеро. Ещё, как минимум двое царапаются там у дверей. Сколько человек им понадобилось, чтобы утащить тела Мирко и Славки. Ну, допустим, что по три четыре на тушку… Итого: Человек двадцать воинов в их племени есть, как минимум. Потому, что я вот ни разу не поверю, что эти аборигены не оставили в зарослях, в темноте. Ещё человек пять с луками, наблюдать издали за полем боя.

Отлетел чуть в сторону, заглянул за крону ближайшего дерева. Ну, так и есть. Сидит на ветке, зенки пялит в сторону построенного мною дома. В руках лук. На тетиву наложена длинная стрела. Такая же, как убила недавно моего сербского друга.

У, сука… Такая злость меня взяла, что я не удержался и смахнул ему голову… Обезглавленная тушка, так и осталась сидеть на ветке, только стрела и лук выпали из ослабевших рук. Но тоже не упали на землю, а застряли в ветвях.

Блин. Я даже сам удивился. Мой порыв был чисто импульсивный. Я даже и не подозревал, что находясь вот так вот, вдали от своего тела, могу воевать так же, как будто я в теле и нахожусь. Подумал, подумал, да и избавился от отрезанной головы врага. Ибо не фиг собирать в хранилище всякую гадость. А вот голова-то, как раз на землю-то и упала. И это не прошло незамеченным для других дикарей. Засуетились голожопые твари. Стали угукать что-то меж собой на своём языке. Аж трое их собралось под деревом. Один шустро полез наверх. Видимо хотел посмотреть, что там и как.

А вот хрен тебе, по всей твоей чёрной морде. Я и ему голову смахнул так же легко, как и предыдущему противнику. Только на этот раз на землю сперва грохнулось тело, и только через несколько секунд вслед за телом вниз полетела и голова. Перед тем, как сбросить вниз голову, я воткнул снизу в шею стрелу, пойманную мною ранее. Получилась такая кровавая чупа-чупсина, которую я и отправил на ознакомление своим врагам. Может они посмотрят на это безобразие, и задумаются, стоит ли лезть со своими острыми палками к пришельцам, которые им пока что ничего плохого не сделали, ровно до тех пор, пока на них самих не напали местные злодеи.

Не-а… Не поняли. Сквозь крону дерева снизу вверх просвистели несколько стрел, пара из которых вонзилось в тело и так уже мёртвого наблюдателя. Я помог застрявшему в ветвях безголовому трупу освободиться, и отправил его вниз.

Это вызвало какой-то прям нечеловечески вой среди находящихся у дерева дикарей. А количество стрел, летящих вверх, я и считать уж не стал, ибо сбился со чёта. Правда при этом я был уже внизу, где сейчас находилось, аж семь человек. Неужто все сбежались?

Ну, вот и ладненько. Я стал рубить направо и налево. Руки, ноги, головы… Хорошо быть невидимым.

Троим удалось выжить. Они побросали свои палки и побежали вниз с горы так быстро, что я даже удивился, как им это удаётся, так быстро бегать в темноте…

В нашем каменном загончике не осталось никого… Только три лошадиных трупа, утыканные острыми палками, и всё…

А меня вдруг что-то со страшной силой потащило куда-то и я, пройдя сквозь каменные стены, очутился в своём теле.

Я было подумал, что это мои магические силы истощились, но причина была в другом.

Мою бессознательную тушку, трясла, держа за шиворот, заплаканная девочка Маша!

Первое, что я услышал, придя в себя, было:

— Максим! Максимушка! Что с тобой? Очнись!

Фух… Твою же мать-перемать…

— Спокойно, Маша! Всё нормально…

— Не нормально. Ты уже несколько минут не отвечаешь…

— Машенька! Вот ты только что спала. Я же не стал тебя трясти, как грушу, и требовать немедленного ответа?

— Но я подумала, что ты… А ты… — в глазах девочки появились слёзы. — А почему так темно?

— Потому что я заложил окна и дверь камнями.

— Что-то случилось?

— Ну, как тебе сказать? Мирко убили, а Мирославу похитили голозадые дикари.

— Дикари?

— Ага… Они убили всех лошадей. И очень хотели пробраться к нам сюда.

— Максим! А что мы будем делать?

— Не знаю. Я там покрошил человек десять, но потом… Потом ты меня стала трясти, и я был вынужден вернуться обратно.

— Вернуться?

— А та разве забыла, как сама несколько дней назад умела летать, проникать сквозь стены и убивать врагов, даже не имея физического тела. Я теперь тоже так могу иногда. Правда на это тратится много магических сил. Но зато можно быть невидимкой в стане врагов, и даже убивать их, находясь далеко от них…

— Так ты был там… А я тебя здесь трясла… Прости меня, Максим! Я не знала. А почему ты меня не разбудил?

— Ты так сладко спала…

— И что мы будем делать дальше?

— Пока не знаю. Мне надо подкопить побольше сил, чтобы снова слетать на разведку. Я ещё не знаю, куда утащили Славку.

— Ты пойдёшь её искать? Она же тебя обзывала колдуном?

— Но я же и так, вроде бы, колдун…

— Мирко жалко…

— Да. Мне он нравился, как человек.

— Но она его презирала. — Маша задумчиво смотрела на маленький светящийся шарик, который становился всё меньше и меньше. — А они к нам не заберутся?

— Ну, во-первых: Я их там слегка покрошил, а те, кто выжили, испугались и убежали. А во-вторых: Я вроде бы, крепко забаррикадировал окна и вход.

— То есть до утра они к нам не полезут? — спросила меня подружка.

— Думаю, что не полезут.

— Тогда, давай спать! Мама всегда говорила, что утро вечера мудренее.

— Скучаешь по ней?

— Не знаю… Даже не знаю, как тебе сказать… У меня как бы жизнь разделилась на «до» и «после». Там, в прошлой жизни всё было плохо, было больно, а потом…

— А потом ты умерла?

— Ты — дурак!

— Почему?

— Потому что потом в больнице, где я лежала, появился ты.

— И что с того?

— И сразу всё пошло по-другому.

— Но мы же познакомились, если мне не изменяет память, в тот день…

— Ага… Ночью я уже умерла. Так что это был мой последний день в той, в прошлой жизни. Ну а потом началось такое, что у меня просто нет оснований на что-то жаловаться…

— Машенька! Ты понимаешь, что…

— Максим! Ты порою так много говоришь умных слов, но не можешь понять простых элементарных вещей.

— По моему это ты порой говоришь слишком умные слова для двенадцатилетней девочки.

— Я была в прошлой жизни очень начитанной девочкой. Болела слишком часто. А книги были моими единственными друзьями. Детские книжки быстро закончились. Поэтому я читала всё подряд, вот и нахваталась умных слов…

— Ладно. Давай немного поспим! Мне надо отдохнуть. Завтра будет новый день и новая битва с дикарями.

— А меня с собой возьмёшь?

— Посмотрим… — пробормотал я, устраиваясь поудобнее на дощатой кровати под плюшевой портьерой вместо покрывала.

— Угу…

Машка залезла ко мне под бочок и положила мне руку на грудь.

Уже засыпая, я услышал её шёпот:

— Я люблю тебя…

Пробуждение было ужасным. Болела голова. Мне было жарко и душно. Я даже подумал: «Не слишком ли плотно я вчера заложил камнями все окна и вход?»

Нет… Когда я открыл глаза, то увидел, что острые ножи солнечных лучей пронзают насквозь нашу небольшую комнату. Я валяюсь на кровати. Покрывало сброшено на пол. Машка спит на другой стороне кровати. Но в комнате так жарко, что кажется воздух густой, как кисель…

Похоже, что там за окном будет ещё жарче. Ладно. Надо бы озаботиться пропитанием. А то в животе уже урчит. Да и пить хочется со страшной силой. И не только пить…

Там снаружи есть вода. Метрах в пятнадцати от входа целый водопад чистейшей холодной воды. Я аж сглотнул от желания срочно напиться. Но в пересохшем горле застрял какой-то комок, и я понял, что если срочно не попить, то…

— Я пить хочу! — послышался сонный Машкин голос. — И пи́сать тоже хочу…

— Ясно… Тогда нам надо в первую очередь осмотреться. Я сейчас проверю, не поджидают ли нас снаружи дикари с луками и копьями.

— Возьми меня с собой!

— Пока не могу… А ты, пожалуйста, не тряси моё тело раньше времени. Я сам очнусь, когда вернусь в тело.

И хотя я был голоден, испытывал сильную жажду и очень устал после вчерашней призрачной битвы с дикарями, но отрыв сознания от тела произошёл довольно-таки легко. Похоже, что чем чаще практикуешься, тем увереннее становятся навыки. Значит буду чаще тренироваться.

Засаду я обнаружил почти сразу. Может быть, эти дикие люди умеют хорошо прятаться от других людей, но от птиц не спрячешься. «Мне сверху видно всё! Ты так и знай!»

Солнце уже довольно-таки высоко висело над островом. Похоже, что рассвет мы с Машкой доблестно проспали. Трупы лошадей за ночь исчезли. Зато при свете дня отлично были видны пятна крови на камнях. Много крови было там, где убили наших коней. Ещё одна лужица указывала на то место, где погиб Богомир. Больше я никаких следов крови не обнаружил. Значит Мирославу утащили, когда она ещё была жива. Не исключено, что она и сейчас ещё жива, но проверить я это смогу только если найду место постоянной дислокации этих голозадых дикарей.

Вблизи нашей каменной базы их нет. Но в листве ближайших деревьев я насчитал шесть человек. Двое покрупнее, а четверо совсем мелкие… Это что, такие пигмеи что ли? Карлики?

Блин. Да это же дети… Твою же мать. А я уж было хотел проредить их количество. Интересно, если бы я сейчас этих детей поубивал, моя карма сильно бы почернела?

Сразу же появился новый вопрос, на который я сам себе ответил, и ответ мне самому совсем не понравился.

Эти, так сказать, дети, убили бы и меня, и Машку, и ни на секунду не задумались бы, правильно они поступают или нет. Грёбанный гуманизм, вбиваемый нам с детства, может работать только там, где он действует в обе стороны. И детей не убивают там, где эти дети не убивают сами. А как говорят французы: «à la guerre comme à la guerre». А у нас тут война, между прочим. Вчера убили моего друга и пытались убить меня. Потом я убил несколько врагов. А сейчас тут эти голожопые детишки сидят в засаде и ждут, когда я выползу из своего укрытия. И в руках у них не плюшевые игрушки, а какие-то палки с острыми наконечниками. Мне почему-то именно сегодня неохота, чтобы такими палками тыкали в моё тело. Да и завтра такое тоже вряд ли мне понравится.

Но пока я повременю с кровопролитием. Появилась у меня одна интересная идейка. Надо будет попробовать. Но первым делом нужно хотя бы напиться и напоить Машку. Иначе пока я буду летать тут по округе, она умрёт от жажды.

Я подлетел к водопаду… Нет. Я влетел в него, но тут же обломался.

Пока я нахожусь в виде бестелесного невидимого призрака, я не могу ни умыться, ни напиться. Сразу вспомнилось, как Маша, будучи ещё мёртвой, не могла контактировать с физическими телами, без моей магической помощи. Но если я уберу камни от входа, и выйду наружу, то вряд ли смогу живым дойти до прохладной и такой желанной воды…

Ладно. Не проблема. Говорят, что голод — лучшый повар. Ну, тогда: Жажда — хороший стимулятор для мозговой активности. Как воспользоваться водой, я придумал сразу. Просто извлёк из хранилища большой котёл и установил его под падающую воду. А когда он наполнился, я сразу же убрал его обратно.

Дикари, кажется, заметили какое-то движение возле водопада, но мне уже было всё равно. Я вернулся в своё тело, и только после этого извлёк из хранилища полный котёл свежей холодной воды. Странно, но моё возвращение не слишком-то обрадовало Машу.

— Я воду принёс! — сообщил я ей, хотя котёл с водой и так стоял на видном месте.

— Максим… Мне срочно надо… в туалет… — сообщила мне покрасневшая, как помидор Мария.

— Ясно. — сразу понял я её проблемы. — Но наружу сейчас никак нельзя. Там засада. Шесть человек. И они настроены очень агрессивно.

— Я больше не могу терпеть…

— Ладно. Потерпи минуту!

Я стал действовать в ускоренном режиме. Быстро сделал в углу круглое отверстие в полу, изъяв один за другим пару метровых «колонн». После чего выставил их тут же рядом. Затем вынул из стены пару тонких каменных пластин, и соорудил ширму. Но похоже, что этого Маше было мало. Она по-прежнему мялась, стоя посреди комнаты. Я её понял. Стесняется моего присутствия…

— Машенька, я сейчас тут отлучусь ненадолго. Только вот водички попью.

Я достал жестяную кружку, взятую ещё на кухне из дома барона и быстро напился.

— Всё. Я полетел. Вернусь минут через пятнадцать. И не тормоши меня, пожалуйста!

— Хорошо! — пискнула подружка.

Я присел на пол в удобной позе и снова покинул сам себя…

Детей убивать я не стал. По крайней мере, не стал сразу этого делать. А вот двое взрослых дикарей по-быстрому потеряли голову. Причём, в прямом смысле этого слова.

Четверо мелких не сразу даже и поняли, что случилось. Пришлось подбросить отрезанные головы их сородичей прямо им под ноги. Только после этого они с дикими воплями понеслись куда-то прямо сквозь кусты. Следить за ними было проще простого. Они бежали без оглядки, побросав свои острые палки.

Я летел над ними, и сначала старался запомнить дорогу, чтобы знать, как вернуться назад. Но потом вспомнил, что стоит мне захотеть, как я снова вернусь в своё тело… А дорогу в деревню дикарей, если надо, я всегда смогу найти, опять воспользовавшись своим невидимым преимуществом, проследив за любым из дикарей. Остров не такой уж и большой на самом деле.

Через несколько минут маленькие аборигены, размахивая руками и с дикими криками, ворвались в свою деревню, подняв там большой переполох. А я, увидев то, что там происходило, понял, что и на этот раз я опоздал.