Ползи! (СИ)

Глава 22. Не возжелай служанку свою

В моем сознании до сих пор не помещалось то, что барон одарил меня пол сотней золотых! Уму непостижимо! Да ведь я теперь богач! Беглый раб с целым состоянием — это настолько абсурдно, это такое предельное безумие, что я, когда подумал об том в первый раз той ночью, когда пересчитывал монеты, так смеялся, что едва не перебудил всех дома.

С той ночи прошло два дня. Я все еще пребывал в ступоре и попросту раздумывал, как быть дальше. Пятьдесят золотых динаров! Всю жизнь переменить можно. Похоже, что пришла пора начать это делать.

Мне очень хотелось первым делом увезти из этой вонючей дыры Виам, Укаба и детишек, но меня одолевали серьезные сомнения на счет здравости этой мысли. В Альбите жесткая кастовая система. То, что я не раб — это просто чудо, причем вполне обоснованное, ведь я не из этого мира. То, что тогда удалось вытащить Маха и Агнара из рабства — это очередное чудо, за которое стоит благодарить Руну. Причем, ей эти жесты благородства в мою сторону обошлись дорого — лишением должности, а возможно, и еще каким-то наказанием, я ведь не знаю наверняка.

Нельзя просто взять и сменить касту — это очевидно даже для меня, человека, попавшего сюда совершенно из другой реальности.

Виам и ее семья принадлежали к касте корней. Корни — это крестьяне и бедные горожане, у которых есть хоть какой-то угол для житья и которые хоть как-то проявляют себя в социуме. Если человек безработный и бездомный — он бомж, а бомжи — это уже черви, как и рабы.

Мне категорически не хватало информации. Все, что я знал, было слишком поверхностно и фрагментарно. Я решил пополнить свои познания о королевстве с помощью Виам. Только вот как это сделать основательно, но не вызвав подозрений?

— Скажи, а ты бы хотела переехать отсюда? — зашел я издалека, отпивая травяной чай.

Мы с хозяйкой дома сидели вдвоем на кухне. Укаб спал: старик был слишком слаб и большую часть времени проводил в постели. Нур тоже спала. А Вали играла с соседскими детьми где-то в коридоре за пределами квартиры.

— Переехать? Как это? — Виам изумленно посмотрела на меня.

— Ну как… в другой дом, например, или в другой город даже…

— Скажешь тоже, — покачала она головой, но улыбнулась, словно я ребенок, ляпнувший невероятно наивную, но умилительную вещь. — Ты ведь знаешь, Дан, что у нас нет денег на это.

— Но ведь мечтать никто не запрещает.

— Какой смысл в мечтах… — грустно вздохнула Виам. — Мечты — это побег в мир грез для сломанных душ.

— Давай сбежим ненадолго в этот мир, а? — заговорщицки подмигнул я, нагибаясь к ней поближе через стол. — К тому же, мы ведь не рабы, а свободные люди, в теории мы могли бы покинуть город…

— Конечно, могли бы, но куда идти? Да и зачем? Города везде одни и те же, и дома такие же, и люди. Нищета одинакова во всех уголках мира.

— А ты вообрази, будто мы стали богачами. Что бы с нами стало тогда, как думаешь?

— Думаю, нас схватили бы власти и вытрясли бы из нас души, чтобы выпытать, откуда в нищете богатство завелось.

— Какая же ты зануда, Виам. — Я по-братски потрепал ее по щеке. — Все мечты рушишь.

— Не привыкшая я мечтать, Дан, — снова вздохнула она. — По юности, с мужем дурачились, воображая, что однажды выйдем в люди, а потом… — Она махнула рукой и отвернула помрачневшее лицо в сторону.

— Как звали твоего мужа?

— Акиль.

— Я понимаю, что тебе сильно не хватает его…

А понимаю ли я на самом деле? Я не любил так, как любила Виам своего мужа.

— Ты не думала о повторном замужестве? — спросил я осторожно, боясь, что от этого разговора ее рана может снова начать кровить.

— Что ты такое говоришь? — У Виам глаза широко распахнулись от изумления. — Как я могу предать его память, выбрав себе другого спутника? Ведь брак — это навсегда. Мы клятвы давали. И вообще… люблю-то я его. — Ее глаза наполнились слезами.

— Прости меня, Виам, не стоило мне касаться этой темы… — Я взял ее за руку и нежно погладил.

— Все в порядке, Дан. Ты стал мне, как брат, и я рада поделиться с тобой тем, что на душе.

— Спасибо, Виам. Вы тоже стали мне родными.

— Хочу, чтобы ты знал… — она замялась на мгновение. — Я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным нам чем-то. Я про жилье… Ты стал одним из нас, Дан. И с этого дня ты здесь не съемщик жилья, а… член нашей семьи.

Я ощутил прилив горячей благодарности, мощным потоком хлынувший прямо в сердце. И мне стало жутко не по себе оттого, что я вынужден лгать Виам. Неправильно это как-то.

— Скажи, Виам… если бы ты узнала обо мне нечто… ну, не знаю… особенное, что ли… если бы я открыл тебе свою тайну, ты бы смогла относиться ко мне так же хорошо, как прежде?

— Что ты хочешь мне сказать, Дан? Прошу, не пугай меня. — Виам вся побледнела.

— Я не беглый преступник, не волнуйся, — улыбнулся я, сомневаясь, надо ли было затевать этот разговор, но отступать поздно, да и надоели уже все эти хитросплетения и бесконечная ложь. — Я не из Альбита, Виам. Я явился сюда из очень и очень далеких земель.

— Из каких, Дан?

— Я не могу открыть тебе всей правды — для сохранения твоего душевного равновесия, милая моя. Но я тебе клянусь — тебе нечего опасаться меня! Все это время я был совершенно искренен с тобой, и в наших отношениях ничего не поменяется, если только ты не передумаешь и не захочешь меня выгнать.

— Не захочу. Но к чему вся эта загадочность, Дан? Что ты такое скрываешь и почему?

— Мне нельзя открывать перед другими людьми то, что я не из Альбита, Виам. Прошу тебя сохранить это в тайне.

— Поэтому ты иногда задавал странные вопросы? — догадалась женщина. — Я еще думала, что ты порой задаешь такие вопросы, ответы на которые и младенцы знают, но как-то не придавала этому большого значения.

— Да, Виам, твое наблюдение было верным. Я очень мало знаю об Альбите, плохо ориентируюсь в ваших законах и традициях. Попав в королевство, я оказался в касте червей, а теперь я — никто. У меня нет ни документа, ни фамилии, ни работы. И мне очень нужна твоя помощь, Виам. Мне нужны знания об окружающей меня реальности.

— Но как же ты попал сюда, Дан? И почему покинул свои края?

— Так получилось. Это очень долгая и сложная история, милая моя. Прости, но нам лучше не обсуждать это. Ты только верь, что я не опасен для твоей семьи. Ты мне веришь, Виам?

— Конечно, Дан! Я изумлена, у меня тысяча вопросов в голове, но я доверяю тебе, и если ты говоришь, что лучше не поднимать этот разговор…

— Спасибо, милая! — Я благодарно сжал ее тонкие, измученные тяжелой работой, пальцы. — А теперь я повторю свой вопрос: если бы у тебя появилось золото, чтобы переехать — в другой дом, город, не важно — это было бы возможно?

— О чем ты спрашиваешь, Дан? Зачем? — На этот раз в ее глазах был настоящий испуг.

— Просто ответь.

— Касту сменить нельзя, ты знаешь это. Люди из корней могут позволить себе дом не лучше этого. — Она обвела рукой помещение. — Мы могли бы продать наш дом и купить другой, но какой в этом смысл, если он будет не лучше, а то и хуже?

— А если подыскать что-то получше? Попросторнее, например?

— Да откуда же у бедняков золото на то, чтобы расширить свой угол для житья? К нам тотчас же появились бы вопросы у властей.

— Понятно… — разочарованно протянул я.

Будто верил, что может быть иначе. Только не в этом мире.

— Проверка властями, а дальше что?

— Как бы я объяснила им, откуда золото? — как младенцу начала втолковывать мне Виам. — Если бы они нашли его, отобрали бы, потащили бы в суд, обвинили бы в краже…

— М-да… значит, с домом плохая идея.

— К чему все это, Дан? Неужто ты предлагаешь мне украсть золото?

— Что ты! Неужто ты думаешь так плохо обо мне? — Потрепал я ее по руке, которую до сих пор держал в своей. — Я вынужден открыть тебе еще одну свою тайну, Виам. Но я тебя предупреждаю: если о ней кто-то узнает, мне спокойной жизни не видать.

— Я поняла. Ты меня пугаешь, Дан.

— Не бойся, я никого не убил. Дело всего лишь в том, что я — маг.

— Маг? — Глаза Виам в очередной раз округлились от потрясения. — Настоящий?

— Конечно, какой же еще. — Мне даже доставило удовольствие сказать это.

Я — маг. Блин, круто звучит!

— И что ты умеешь?

— Вот это.

Я продемонстрировал женщине свои способности. Увидев у меня в ладонях переливающийся сине-белым ком света, Виам вскрикнула и закрыла рукой рот.

— В жизни подобного не видела.

— Да ладно? — удивился я. — Я думал, тут такие фокусы каждый второй маг умеет вытворять.

— Один раз доводилось увидеть мага огня, издалека, правда, на городской площади. Но с его руки сорвалось пламя — оранжевое такое. А такого, как у тебя, ни разу не видела. Что это?

— Это магия созидания.

— Ты можешь что-то сотворить?

— Хм… вообще-то нет. Только восстановить разрушенное. Кажется… — Я глубоко задумался. — Слушай, Виам, ты гений. И как я раньше не копнул глубже в этом вопросе…

— Ты о чем это?

— Почему мой дар называется даром созидания, если я лишь восстанавливаю разрушенное? Надо это обдумать.

— А так ли это важно? — улыбнулась женщина. — По-моему, Дан, то потрясающе!

— Согласен, — я тоже довольно улыбнулся. — Только прошу тебя, не говори об этом девочкам и Укабу. Девчата — дети, могут проболтаться кому-то, а Укаб…

— Я тебя поняла, Дан, ты прав. Конечно, я буду молчать. Почему ты спрашивал у меня про переезд?

— Потому что хотел увезти вас из этого ужасного места.

— Но как? — ахнула Виам.

Кажется, сегодня у нее день сплошных потрясений.

— Я помог одному барону, и он заплатил мне за это золотом.

— Много?

— Очень много, Виам.

Она тихонько так выдохнула. Глаза женщины были полны испуга и тревоги.

— Не волнуйся. Золото чистое. Я вылечил его сына после дуэли.

— Мне стоит бояться за тебя, Дан?

— Нисколько. Значит, говоришь, нельзя просто взять и начать жить лучше, оставаясь при этом незамеченными?

— Никак. — Виам мотнула головой.

— Тогда останетесь жить здесь, но голодать вы больше никогда не будете. Я дам тебе золото, милая моя, а ты купишь на него все необходимое для вас: лекарства, если нужны, одежду, девочкам что-нибудь… И сладости и игрушки — обязательно. — После этих моих слов женщина схватилась за лицо. У нее задрожали губы. — Только помаленьку, чтобы внимания не привлекать. Лучше всего сделать это не здесь, а в другой части города…

— Бедняки с золотыми монетами везде привлекут внимание, — разумно заметила Виам, унявшая свои эмоции.

— Золото мы, конечно, разменяем… Да и вообще, есть у меня один знакомый владелец лавки. Надо подумать над этим…

— Дан…

— Да?

— Не стоит.

— О чем ты?

Виам опустила глаза.

— Не стоит давать нам золото. Ты не должен. Это не правильно.

— Так, — я поднял ее лицо за подбородок, — во-первых, о какой гордости может идти речь, когда ты сама десять минут назад говорила, что мы теперь семья? Во-вторых, неправильно — это когда малые дети голодают и годами ходят в одной и той же одежде, ясно?

— Да… спасибо, — прошептала женщина, а затем глухо разрыдалась.

— Ну-ну, полно тебе плакать… — Я подошел к ней и прижал ее голову к себе. — Ну, хватит, Виам, все же хорошо…

— Прости… я просто… не ощущала такой защищенности с тех пор, как умер Акиль.

— Теперь все наладится. Я вас в обиду не дам… Обещаю!

***

— Что значит, ты заработал пятьдесят золотых?! — вскричала во второй раз Мист.

— Я уже все рассказал тебе, — возмутился я. — Ты что, не веришь мне?

— Да я просто в ярости оттого, что такое веселье пропустила!

— Так сама виновата, что шлялась не пойми где столько времени.

— Шлялась?! — Она стукнула меня ладонью по затылку.

— Эй!

— У меня вообще-то свои дела могут быть, я тебе не нянька!

— Тогда нечего ныть!

— Ладно… А ну покажи золото! Не поверю, пока не увижу своими глазами.

Я вытащил мешочек из-под соломенного матраса и высыпал монеты на кровать.

Мист, как и всегда, выждала, когда я останусь дома один, чтобы посетить меня, так что мы не опасались ничьих любопытных взглядов.

— Ого-го! Да ты оказался куда шустрее, чем я думала, мальчик мой! — Мист быстро забегала глазами по монетам. — Здесь только сорок монет.

— Да. Я отдал часть Виам.

— Рассудок где-то выронил? — завопила Мист. — С какой стати золотом раскидываешься? Самому пригодится!

— Ты мое золото не считай, — сурово сказал я. — И Виам не трогай: она и ее родные под моей защитой теперь. Я поклялся себе вытащить их из дерьма, и я это сделаю.

— Тоже мне, рыцарь благородный нашелся… — проворчала противная брюнетка.

— А что, рыцари такие уж благородные?

— Редко.

— Очередной разрыв шаблона, — усмехнулся я. — А где ты пропадала?

— Тебя не касается.

— Ух, злюка! А сама в мои дела лезешь.

— Я тебе помогаю вообще-то. — Мист снова проехалась ладонью по моему затылку.

— Прекращай руки распускать! Кстати… насчет помощи. Ты не могла бы кое-что сделать для меня?

— Все, что угодно, ваше высочество. — Нахалка издевательски поклонилась.

— Мист, я серьезно.

— Говори уже давай.

— Я очень переживаю за Эйдин. Вдруг Крог додумается до того, что кто-то предупредил Бренда об опасности? Ведь если включить мозги и все хорошенько обдумать, несложно догадаться, что Эйдин могла приложить руку ко всей этой истории. Хотя у меня, наверное, просто паранойя разыгралась…

— Я бы не сказала. Ты вполне логично рассуждаешь. Конечно, сложно в чем-то заподозрить шлюху, ведь таких, как она, за людей не считают… но если человек, особенно человек при деньгах, желает докопаться до правды, он это сделает. Ты хотел попросить меня проследить за этим Крогом или что?

— Да. Пожалуйста. Ты ведь сможешь?

— Пф, спрашиваешь, — самодовольно хмыкнула Мист. — Завтра вернусь, сообщу новости. — Чокнутый Страж Источника исчез.

— Вот всегда она так… — проворчал я недовольно.

***

Квиг Крог вернулся домой со званого вечера. Ох уж эти приемы у высокопоставленных лиц — скука сплошная. Всем улыбайся да раскланивайся — баронского сына блевать тянуло от такого.

— Наведаться, что ли, к Эйдин, тоску разогнать и мысли развеять… — протянул он задумчиво.

Тут в его покои постучались.

— Войдите.

Дверь открылась, и в помещение вошла служанка. «Из новеньких, что ли?» — промелькнуло в мыслях будущего барона. Девушка была одета, как и все служанки, в простое серое платье до колен, в белый передник. На ее хорошенькую голову был повязан платок, из под которого выбивались черные пряди. В руках у служанки были ведро и тряпка. Лицом девица была хороша, как свежепоспевшая ягода. А уж тело… Квиг был без ума от форм, которыми обладала милашка.

— Ты новенькая? — спросил молодой мужчина.

— Да, ваше благородие. Меня наняли вместо женщины, которая была выгнана за воровство.

— Да, мать говорила что-то про пропавшее кольцо… — вспомнил Крог. — А ты, значит, не имеешь привычки руки тянуть к чужому?

— Что вы, ваше благородие! — испуганно шарахнулась бедняжка.

— Да ты не пугайся, я же шучу. — Квиг медленно подошел к служанке, взял из ее рук ведро и поставил его на пол. — Я, кстати, совсем не против, чтобы ты распускала руки в мою сторону… — Мужчина сдернул с головы девушки платок, и по ее плечам рассыпались роскошные иссиня-черные волосы. — Ах, какая же ты прелесть, оказывается. А что у нас тут, поглядим… — Его благородие сорвал с несчастной испуганной девушки передник и принялся расстегивать пуговицы на ее платье.

— Стойте, ваше благородие… — Девушка попыталась его остановить.

— Ты смеешь перечить мне? — Крог больно сжал ее пальцы.

— Что вы, ваше благородие… Я только хотела сказать вам… спросить вас… не хотите ли заняться этим… в более подходящем месте? Я знаю одно такое.

— Что ты говоришь! — восхитился баронский сын смелостью девицы. — Я готов на все, что ты готова мне предложить, милая.

— На все-на все? — с хитринкой улыбнулась служанка.

— А ведь былой скромности и испуга, как не бывало, — удивился мужчина, но тут же довольно улыбнулся и резко притянул девушку к себе: — На все, дорогая.

— Тогда закройте глаза, ваше благородие. И не подглядывайте.

Мужчина повиновался.

— Не подглядывайте…

— Твой голос звучит очень сочно, милая. Я сгораю от нетерпения.

— Вам понравится, ваше благородие, я обещаю.

Прошло некоторое время. Ощущения Крога были странноватыми, но он был слишком возбужден, чтобы обращать на такие мелочи внимание.

— Готово, ваше благородие.

Крог в сладострастном предвкушении открыл глаза и увидел… степь. Голую степь с жуткими деревьями, с уродливыми птицами и хмурым небом. Перед баронским сыном стояла служанка, но глаза ее полыхали таким огнем, которого вовек не сыщешь ни в каких запуганных хозяевами служанках мира.

— Какого хрена происходит? — заорал баронский сын.

— Ох, не пристало так выражаться лорду, ваше благородие. — Девушка осуждающе поцокала языком.

— Не знаю, что ты натворила, проклятая ведьма, но верни меня обратно. Я тебя на гильотину отправлю, тварь поганая!

— Или я тебя — только гильотины здесь нет, не обессудь. — Она очаровательно улыбнулась. — Наслаждайся, радость моя.

— Что ты…

Договорить баронский сын не успел. Прямо перед ним возникла странная фигура, очертаниями напоминающая человеческую, но словно бы… сотканная из тумана.

— Это еще что за…

Туманная тварь снова не дала договорить мужчине. Она повалила его на землю и стала плотно опутывать собой. Крог сопротивлялся, дергался, орал, пытаясь вырваться, но вскоре затих. Туманная жуть оплела тело баронского сына своими чудовищными щупальцами, те стали проникать в плоть мужчины все глубже и глубже, пока не растерзали изнутри его тело. Из горла Крога хлынула кровь, туманные щупальца распороли ему живот, выуживая на поверхность внутренности.

Красавица-служанка стояла рядом и улыбалась. В глазах ее плескалось чувство полной эйфории.