Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Крысолов. Часть 3

11.

Тимофей обнаружил десять пропущенных звонков от Софии.

«Когда женщина так увлекательно тобой не интересуется, устоять невозможно!» – усмехнулся он про себя, перезванивать не стал.

Домой добрался только в одиннадцатом часу вечера. После посещения подземных коридоров Полянский всю одежду с себя стащил на пороге, запихал в мешок для химчистки. Домработница завтра заберёт. Отклеил посеревшие пластыри с обожжённых пальцев, осмотрев заживающие ожоги. Долго принимал душ, стараясь смыть с себя эту мерзкую «прогулку». Всё казалось, что от тела пахнет плесенью и крысами.

Голосовое сообщение Данкевич тоже оставила. Она взволнованно рассказала, что видела ночью большую крысу, пробежавшую по перилам на балконе, испугалась. Постарался успокоить, и написал, что заедет за ней завтра во второй половине дня.

Выпил крепкого сладкого чая, глядя в тёмный двор. С удовольствием вытянулся на кровати и погрузился в размышления.

«Почему животные не напали? Что это за существо, откуда оно взялось, и почему назвало меня «собратом»? Значит ли это, что я с ним как-то связан? Это не призрак, но слышал я его, как привидение. Кто это был?».

Тимофей понял, что заснуть всё равно не удастся, и прошёл в кабинет. Тщательно рассортировал все материалы, что было у него по человекообразным монстрам. Хотя и сомневался в верной классификации. И, главное, в голове вертится, где-то же читал... Принёс стремянку и полез наверх: под потолком спрятаны самые ценные книги.

Лет двадцать назад он путешествовал в поисках информации, жадно хватаясь за всё подряд. И среди массы подделок чудом выторговал у одного увлечённого темой букиниста пару рукописных дневников. Автор проводил спиритические сеансы в конце девятнадцатого века, недолго был популярен в Вене, а затем исчез при невыясненных обстоятельствах. Тимофей был поражён, насколько точно описаны его собственные видения и ощущения. И хотя часть текста он не разобрал до сих пор, кое-что ему очень пригодилось в работе, когда начинал. Ветхую тетрадь держал в шкатулке, изготовленной на заказ.

Где же это было? Вот!

«...уверен, это не был сон. В зеркале я видел себя, но в ином виде. Как если бы я был не я, а некий зверь по ту сторону стекла... Он кивал мне и что-то говорил на незнакомом языке...».

Оно ли? Похоже! Зеркало. По ту сторону. А если где-то там портал? И Крысолов пришёл в наш мир, но для чего? Тимофей просидел над книгами и своими записями до глубокой ночи. Трижды кипятил чайник, и забывал о нём. Заснул незаметно для себя. А очнулся оттого, что Ярослава похлопала по плечу. Она приходила к девяти утра.

– Ох ты ж! Живой? Тьфу на тебя! Напужал! Чего до кровати-то не добрёл, совсем уже! – недовольно охнула домработница.

Полянский с трудом выпрямился. Заснул он прямо в кресле за столом. Шея и спина не сгибались, ноги отекли. Кряхтя, постепенно размялся, разгоняя кровь, выпрямился. Сходил умыться, потом появился на кухне.

– Старость не радость. Засиделся, да и вырубился, – вздохнул Тимофей.

– Смотрю, прям горишь на работе. Сядь, поешь по-человечески. Так. Яичница с помидорами. Бутер. А к чаю вот сочники вчера испекла..

Белякова ловко накрывала на стол. Ничего так не радует с утра, как свежая выпечка! Полянский почувствовал, что ужасно голоден, ведь он не ужинал.

– Я у тебя картинки на столе видела... – начала она.

– Это не картинки, это подлинные гравюры девятнадцатого века. Антиквариат. Подарили. Одна такая картинка сейчас стоит, как два-три месяца твоей напряжённой работы. Большая редкость... – он значительно поднял вверх указательный палец.

Помощница по хозяйству скептически поджала губы и дожидалась окончания реплики, уперев руки в крепкие бока. Потом фыркнула:

– Всё сказал? Нашёл, Ведьмак, перед кем понтоваться. О чём я? А! На картинке крысы совсем как в новостях показывают. Ты и в это дело подписался?

– Подписали, скорее, – буркнул Тимофей, оборачивая пальцы левой руки полосками нового пластыря, прихваченного на ходу в ванной.

– Неплохо бы уже и разобраться с этим бардаком. Я вчера у метро крысу видела! Средь белого дня! Такая здоровая, с таксу! И морда наглая, не передать словами, – всплёскивала руками Ярослава. – Ужас! А во втором подъезде две собаки отравились, соседи говорят: из-за ядовитых приманок для крыс! У меня подруга в Кунцево, её мама-пенсионерка голубей ходила кормить в парке. Так бабулю давеча чуть не прибили, мол, она крыс разводит, а не птиц подкармливает! Жуть, что творится!

Большая кружка горячего крепкого чая со свежими сочниками вернули к жизни и примирили с реальностью. Со вздохом сожаления Тимофей вернулся к своим бумагам и сосредоточился.

Отец Николай прислал ему на почту скан страницы московской газеты начала двадцатого века, ещё с дореволюционным шрифтом. И нашёл же где-то, откопал! В статье подробно описывался торжественный молебен в одном из уездных городов, проведённый ради избавления от крыс и мышей. Газета сообщала, что город серьёзно пострадал от нашествия грызунов, испорченные запасы зерна и муки грозили обернуться для жителей настоящим голодом. Интересно.

Вчера он распечатал карту, склеив её из нескольких листов. Сверяясь со сводками отметил места более или менее крупных инцидентов с участием крыс: нападения на людей, порча имущества, повреждение продуктов на складах в магазинах.

«Здесь эпизод, и тут... Если учесть, что не обо всех инцидентах есть информация. Допустить, что выбор целей не случаен? Можно мысленно обвести, соединить точки по кругу. Или лучше объединить их между собой, чтобы получился общий центр?».

Тимофей долго черкал карандашом, потом сфотографировал и послал Дорофееву: «Вадя, погляди, что мы можем нарыть в этом квадрате? Буквально!».

В ожидании ответа переодевался и размышлял:

«Возможно ли, что сыграла роль концентрация негативных эмоций? Смерть и боль на месте перерытого погоста или разрушенной церкви? Всё это под землёй. Нужно найти место перехода между мирами...».

Серый костюм, голубая сорочка, чёрный галстук. Прилично, солидно, но не слишком официально. Подойдёт.

«Нет лучшего средства от крыс, чем голодные кошки...», – к этой мысли Тимофей возвращался в третий раз.

Про себя он уже смирился с неизбежной необходимостью обратиться за поддержкой к монстру. А на случай, если тот начнёт ломаться, есть, с какого козыря зайти. Тимофей обнаружил в новостной ленте заметку о происшествии в одном приюте для бездомных животных. Заведение, расположенное в этом же районе, держалось на волонтёрах и работе многочисленных активистов. Грызуны проникли внутрь, разорили запасы корма в подсобных помещения, но этим не ограничились. Серьёзно пострадали и сами питомцы в вольерах, кошек и собак погрызли крысы, больше половины животных не спасли. Судьба людей безразлична Габриэлю, но своих любимцев он не сможет не защитить и будет вынужден присоединиться к этому «крестовому походу».

Получил сообщение от Вадима с координатами и неровным фото примерного плана. Переслал Кравченко, чтоб тот был в курсе, где им придётся снова спуститься под землю. Неизвестно, что могут шестнадцать пуль против зубастой орды, но никакая помощь не будет лишней.

Огнём пользоваться тоже не получится. Переходы находятся ниже туннелей, нельзя допустить задымления, иначе весь угар пойдёт в систему метрополитена. Тимофей съездил за город в торговый комплекс присмотреть садово-огородный инвентарь или что-то из строительных инструментов, но долго не смог определиться с выбором оборудования.

«Вот на тебя лавина из крыс, а ты что? Бензиновая косилка с леской кости не возьмёт, нужно что-то мощнее. Вот, к примеру, замечательный беспроводной садовый триммер, электрическая коса, пильный диск, два металлических ножа в комплекте – отличный вариант!» – задумчиво бродил он по складской галерее.

Пришло текстовое сообщение от заказчика «сверху», жёсткое, как казённый сухарь. От Полянского ждут результата и торопят. Людское недовольство всё сложнее скрывать и сглаживать.

Софию он встретил после работы во втором часу дня, предложил поехать пообедать. Психолог уставшая, бледная, и какая-то посеревшая.

«Обнять бы и успокоить, обогреть и убаюкать! Видно, что плохо спала. Но всё равно мила», – вздохнул он, разглядывая её.

Волосы высоко собраны и заколоты в узел, из него торчат две длинные деревянные булавки, украшенные бусинами. Живописная линия открытой шеи притягивает взгляд к женщине. На ней сегодня строгое тёмно-серое платье с короткими рукавами, закрывающее колени. Белый короткий жакет перекинут через руку.

– Мне Кравченко рассказал, что вас из каких-то катакомб вытащил, – она пристегнулась и подождала, пока он заведёт мотор. – Что чудом уцелели. Это правда?

– Да, капитан не соврал, мы были под землёй.

– Крыс истребляли?

– Искали того, кто их направляет.

– Они слушаются человека?

– Это не человек, уж поверьте. Мы видели его мельком, и... И ничего не знаем ни о его сущности, ни о его целях в мире людей.

Они проехали квартала три. Припарковались на платной стоянке у небольшого ресторанчика с русской и европейской кухней. Народу много, ведь середина дня, а рядом туристический маршрут. Сделали заказ, и быстро получили горячие блюда. Закончив с супом, Полянский рассеянно глянул в окно на бегущие между крышами облака.

– Вы просили о встрече, София.

– Да. Я хотела бы... – неуверенно начала она, отодвигая тарелку.

– Что? – Тимофей внимательно прислушался.

– Наверное получить какое-то объяснение, или... Не знаю. С одной стороны я благодарна за эмоции и впечатления, которые вы привнесли в мою жизнь. Они не всегда приятны, но всё же... А с другой, мне очень тяжело справляться с тем, что я ничего не знаю о мире вокруг, – София нервно сцепила пальцы.

Кажется, впервые она так на него смотрела. Широко распахнутыми глазами цвета графита. Открыто, доверчиво, без тени скепсиса или обычной насмешки. Сколько чего она там передумала и переварила у себя в голове за это время?

О, сколько бы он отдал сейчас, чтобы стать моложе, легкомысленнее, уметь проще относиться ко всему, делать, не задумываясь. Чтобы не тянул назад опыт прожитых лет и разочарований.

«Соберись, не упускай момента! Говори с ней!».

– Мне потребовалось несколько лет, а вы хотите, чтобы я за минуту расставил всё по местам в вашей реальности, – ему хотелось прикоснуться к ней, всего-то протянуть руку через стол, но боялся, что спугнёт, что она снова закроется и спрячется. – Придётся принять мысль, вы ничего не контролируете, вам ничего не принадлежит, и...

Слова прервал истошный визг женщины, за ней – ещё двух, раздался шум и грохот, люди кричали и вскакивали с места. Заплакал ребёнок. Звонко разлетелись осколки стаканов, которые бросили в двух огромных черно-бурых крыс, пробежавших через зал. В них следом метнули две тарелки и чашку. Два подростка снимали видео, комментируя. Животные не торопились спрятаться.

Следом за ними из коридора для персонала появилась ещё одна крыса. Таких Тимофей никогда не видел: размером с небольшую собаку, вроде корги. За ней тянулся длинный сероватый лысый хвост. Взъерошенная шерсть на морде испачкана в чём-то. Мерзкое создание остановилось напротив их столика, на пару секунд присело на задние лапы, внимательно разглядывая Полянского. Затем оно, постукивая коготками, побежало за первыми двумя крысами, и животные скрылись из ресторана через парадный вход.

Переводя дыхание Тимофей взглянул на Софию. Психолог тоже вскочила с места, но не пыталась забраться на стул или стол для спасения, как сделали три посетительницы. Глаза Софии хоть и были круглыми от испуга, но в руке она крепко сжимала деревянную спицу, собираясь обороняться одной из своих булавок.

«Чудесная женщина!», – мелькнуло у него в голове тёплое и нежное.

Вопли стихли ненадолго, посетители возмущённо стали требовать администратора. Негодовали, выясняя с менеджером, какого чёрта у них среди белого дня грызуны-вредители гуляют по общепиту! Больше половины клиентов громогласно отказались оплачивать свои заказы, раз уж заведение не может обеспечить санитарные нормы.

София, поддев тёмные пряди, воткнула деревянную шпильку обратно в причёску, вцепилась в сумочку и пошла к выходу. Крепко держала в руках телефон, и с опаской оглядываясь, ожидая нового неожиданного появления крыс.

«А если не просто мимо проходили, если они следят за мной? Или пытаются позвать?» – не мог отвязаться Тимофей от странной мысли.

Оставил примерную сумму по чеку, подхватил со стола ключи от машины и со стула белый жакетик Софии, которые она забыла взять.

Они вышли и остановились на ступеньках под навесом на кованных витых столбах. Полянский придержал жакет, пока София ныряла в рукава.

– Подвезти вас? Жаль, что не удалось нормально пообедать, но может быть мы...

– Нет! Это просто ужасно! – перебила и поморщилась она.

– Согласен. Но есть идеи. Знаете, как обычно борются с мышами и крысами?

– Заводят кота! – улыбнулась София и догадалась. – Вам снова поможет Габи?

– Да, скорее всего. Нужно договориться. Я сегодня планировал заехать к нему и...

– Возьмите меня с собой! – её глаза радостно засветились.

– Соскучились? – усмехнулся он.

– Полянский, завидуйте молча! – фыркнула София, дёрнув плечом.

Она снова колючая и независимая. И, пожалуй, такой она нравится ему больше.

– Лучше бы вам поехать домой и отдохнуть.

– А иначе что?

– Вы не думали, что можете застать его не в одиночестве и очень расстроиться? Этот уродец вовсе не тоскует без вас, уверяю!

– Не мелите ерунду! Что за гадство! Я же сказала, что хочу...!

– Ладно, я вас предупредил, если что, – вздохнул Тимофей, хладнокровно прикидывая, какой спектакль ждёт его впереди.

По дороге они не разговаривали. Он лишь искоса наблюдал, как тщательно его спутница обновляет макияж.

«Мир эзотерики» встретил их привычной вязкой душистой атмосферой. Они прошли через салон, стали подниматься в потёмках по винтовой лестнице. София шла впереди, и на самом верху ему показалось, что она оступилась.

12.

Невозможно ошибиться. София от удивления споткнулась, когда поднималась с лестницы на этаж. Эту девицу она видела всего один раз, её фото светилось на смартфоне Полянского во время звонка: «Котик, мне нужны деньги!».

А сейчас эта худющая блондинка в белом сидела на коленях у Габриэля, обнимала за шею и перебирала тонкими пальчиками его платиновые волосы. Он придерживал её за костлявый зад левой рукой, а правой продолжал постукивать по ноутбуку. Взгляд не отрывался от монитора. Он лишь чуть поводил головой, как довольный кот, которого чешут за ухом.

«Полянский говорил, что она в эскорте работает! Габи тоже её клиент? Изломавший и покалечивший? Не верю! Чёрт, невозможно! Неужели я хотела быть на её месте? Не ври себе, детка, ты до сих пор этого хочешь! И что он в ней такого нашёл?», – недовольно сжала губы София.

Ника смотрела только на мужчину, нежно улыбаясь ему. Нежданные гости ни на секунду не отвлекли её. Николь тихонько целовала висок и щёку, касалась губами белоснежных прядей, не обращая больше ни на что внимания. Габриэль посмотрел на Софию. Она внезапно смутилась, будто бы нечаянно застала тут гораздо более интимную сцену. Слышала, как за её спиной тяжело вздохнул Полянский.

«Так, я ни черта не понимаю в этом треугольнике! Ну или это какая-то другая запутанная фигура получается! Что происходит?».

– Спустись вниз, милая, набери ванну, я скоро к тебе присоединюсь, – голос монстра звучал ласково, но лицо оставалось бесстрастным.

Капризно надув губки, Ника соскользнула с колен, чмокнула в кончик носа и направилась к лестнице. Совершенно безмятежная, сияющая. Лёгкий румянец украшал бледные скулы, сквозь кожу светились голубые вены. Длинная мягкая сорочка колыхалась на худом теле, тонкие лямки едва держались на плечах.

«Она не видит! Господи, она же ничего не видит!», – с ужасом поняла София, видя, как с неподвижным взглядом зелёных глаз хрупкая красавица прошла мимо неё.

Полянский выглядел сосредоточенно-печальным. Он осторожно взял Нику за руку и стал помогать спускаться на второй этаж. Они скрылись в пролёте. София смотрела им вслед и чувствовала, как у неё дрожат пальцы и подгибаются колени. Обернувшись, она вскрикнула от неожиданности: Габриэль уже стоял у неё за спиной.

– Мадемуазель, – с холодной вежливостью улыбнулся он, глядя сверху вниз.

– Зачем так подкрадываться! Так и до разрыва сердца довести можно! – выдохнула она.

На нём чёрные брюки и светло-серая рубашка, небрежно застёгнутая на три пуговицы на животе. Слышен тёплый запах амбры с ноткой мускуса. Босые ноги, гладкие ступни с крупными пальцами. Он протянул ладонь, и София машинально сунула руку для поцелуя. Габриэль легко коснулся губами.

«Какая же у него горячая кожа!».

– Ку... Куда она пошла? – выговорила она, запнувшись.

– Ника? Вниз. Здание принадлежит мне целиком, магазин и склад на первом этаже. На втором – ванная комната, столовая, гардероб. Лаборатория...

– Лаборатория?

– В моём мире это магия, у людей называется наукой, – улыбка в уголках красивых губ.

– Что с девушкой?

– Ничего.

– Но мне показалось, что...

– С ней всё в порядке. Она счастлива, – он повернулся и отошёл обратно к столу в центре комнаты.

– Она же одурманена! – София сама испугалась своей догадки.

– Она не чувствует боли...

– То есть, ей не больно, когда ты её...? – задохнулась София.

– Я не причинял зла, – перебил он. – Я избавил от страданий. Дал то, чего ей не хватало. В вашей среде это называют психофармакологией.

Он уселся в кресло, расслабленно откинулся назад, нога на ногу. Постучал длинными ногтями по подлокотникам. На стол запрыгнул дымчатый пушистый кот, прошёлся по бумагам и улёгся поверх клавиатуры.

– Мне сложно иметь дело с людьми. Вы в курсе, я знаю. Николь очень смелая и сильная девушка. Её благосклонность дорогого стоит. Так что у нас всё взаимно, – он погладил кота, перебирая густой мех.

– Но это ужасно! – горло перехватило, её голос сорвался.

Он не ответил. Взгляд необычных глаз коротко метнулся ей за спину. София растерянно оглянулась и увидела Полянского, замершего на верхних ступенях лестницы.

«Сколько времени он там стоит, что именно слышал?».

13.

Полянский видел, как София скривила губы, пока разглядывала Нику.

«Ревнует? Предупреждал ведь по-хорошему! Сама напросилась! Клуб неприкаянных любовников? А что, получится уютный квартет, расположились бы почти по-семейному. Так, стоп, не смей себе это воображать! Не разгоняйся!».

– Почему вы позволяете ему так с ней обращаться? У вас же чувства к этой женщине! – возмущённо воскликнула София.

– Именно поэтому и позволяю, – хмуро ответил он.

Он шагнул направо от лестницы и расположился в одном из полукресел для посетителей. Положил телефон и ключи от машины на круглый столик под зелёным сукном. Повернулся, почувствовав, как пристально и настороженно его разглядывает Габриэль.

– Тебя снова мучают кошмары, экзорцист? – чуть сдвинулись густые брови.

Сложно скрывать правду от того, кто предвидит будущее. Тимофей проглотил ком в горле и жестом остановил друга, потянувшегося к большой резной шкатулке.

– Нет, спасибо. Не сегодня.

– Но этот сон...

– Не нужно ничего, Габи, – чуть повысил голос медиум.

– Тогда зачем ты здесь?

– Я хотел предложить тебе развлечение. Ведь нет лучше средства от крыс, чем голодные кошки! – усмехнулся он.

Овальное фарфоровое лицо исказила гримаса отвращения, монстр брезгливо скривил губы и наморщил нос.

– Крысы! Мерзость какая!

– Кошки послушают тебя.

– Мы не охотимся стаей, – высокомерно бросил собеседник.

– Я не предлагаю тебе охоту, это война.

– В чём моя выгода?

– Останешься в живых и сохранишь жизни любимых питомцев.

Тимофей видел, как сузились глаза монстра. Конечно же, он знает о гибели животных в приюте.

– Собери свой прайд. Без кошек мы не справимся. Подумай, Габриэль, пока есть время. Ещё не поздно, – значительно кивнул он головой.

«Уверен, согласится. Позвонит сегодня вечером или завтра. Тогда Габи со своей стаей двинется по катакомбам с севера, Кравченко погонит крыс кошкам навстречу по технологическому туннелю. Надо зарядить аккумуляторы. А я должен найти логово Крысолова, думаю, он сам мне поможет. Нужно закрыть портал».

– Идёмте, София, – Полянский осторожно взял её под руку.

На половине пути она чуть приостановилась между этажами.

– О каком сне говорил Габи?

– Вы же понимаете, что эта работа довольно нервная? Зачастую мне сложно заснуть, и требуются особые средства, чтобы... – начал он.

– Вам снятся кошмары?

– Да, – старался звучать как можно спокойнее.

– Он имел в виду какой-то конкретный кошмар?

– Не знаю.

Тимофей порадовался, что вокруг темно, и София не увидит, не разглядит его вранья. Они дошли до машины, Полянский получил и внимательно прочёл сообщение. Взглянул на Софию, которая замерла, с любопытством ожидая.

– Снова хотите помочь? – спросил он с сомнением, она с готовностью закивала. – Хорошо. Завтра ближе к вечеру приедете сюда, заберёте переноски с котами и привезёте по адресу, который я пришлю.

14.

Опыт научил, что когда идёшь на дело с медиумом, одеваться нужно по-походному. С Полянским по-любому во что-нибудь вляпаешься. Но она будет помогать Габриэлю, не появляться же перед ним в робе и резиновых сапогах! Софии хотелось соблюсти баланс между красотой и удобством.

Смартфон звякнул уведомлением: приложение отслеживало цикл и напоминало о менструации за два-три дня. Она с раздражением закрыла приложение и бросила телефон на кровать. Теперь понятно, почему настроение так пляшет. Занялась сборами. Перебрала несколько комплектов, остановилась на джинсах со стрейчем, они лучше сидят, легко двигаться. К ним – чёрную майку и короткую куртку. Кроссовки на липучках, чтоб не запутаться, если вдруг шнурок развяжется.

В «Мире эзотерики» одна из девушек-консультантов вынесла со второго этажа и молча отдала ей две сумки-переноски с котами – серым и чёрным. У Софии никогда не было домашних животных, она не знала, как с ними обращаться. Осторожно уселась с ними в такси, пристегнула переноски – на всякий случай.

По адресу, что скинул Полянский, находился небольшой парк. Чувствовался ароматный дымок, местные отдыхают на пруду, жарят шашлыки. София на долю секунды прислушалась к приглушённой музыке и смеху. Здесь веселье, а они собираются с ордой крыс воевать. Если бы люди знали, что творится там под землёй! Она, напряжённо выпрямившись, шла по аллее. Было непросто. Переноски оттягивали руки. Животные беспокоились, нервно ворочались, протяжно мяукая. Остановилась, услышав сигнал нового сообщения, поставила сумки на асфальт.

«Так, Полянский. Надеюсь, там что-то новое по сути вопроса. Да он издевается: «Следуйте за кошками!». Это что значит? Я иду за белым кроликом? Что за...»!

София хотела усмехнуться. Но тут же уставилась на полосатую кошку, пробежавшую мимо по дорожке. Следом за ней, задорно задрав хвосты, промелькнули в кустах ещё два котика, рыжеватый и чёрный. София в замешательстве сделала несколько шагов. Один из котов в переноске уже не мяукал, а время от времени завывал дурным мартовским голосом. Мимо пронеслась белая кошка с серым хвостом. София медленно выдохнула, и свернула на тропинку между деревьями.

«Неужели я это делаю?» – изумлялась она.

Хвостатые провожатые привели её к неприметному кирпичному сараю. Железная дверь в облупившейся краске была приоткрыта. Чистым металлом поблёскивала перепиленная дужка замка. София с опаской заглянула внутрь. В тусклом свете с улицы разглядела небольшое пустое помещение и деревянную покосившуюся дверь. За дверью оказался десяток ступеней вниз, пролёт, ещё пролёт. Под потолком вдоль стен протянуты запылившиеся кабели и мотки проводов в паутине. У ног Софии бесшумно прошмыгнули два кота, следом ещё один. Она шла очень медленно, чтоб не споткнуться о животных. Кошек вокруг становилось всё больше, они будто бы сбегались на зов. Коты в переносках беспокоились всё сильнее, тихо подвывая. Им отвечало звонкое мяуканье, которое звучало громче, повторяясь на разные лады из всех уголков странного подземелья.

«Чёрт! Объяснили бы заранее толком, что и зачем я делаю!»

От редких лампочек толку мало. София включила фонарик на смартфоне, сунула в нагрудный карман куртки, чтобы светить перед собой. Сколько этажей вниз она уже прошла? Надо было посчитать. Лестница закончилась в низком коридоре, по которому бежали всё новые кошки. София продолжала идти за ними. Неожиданно стало светлее и просторнее. Зал напоминал подземную парковку, вдоль стен и под потолком тянулись трубы. Между столбами она разглядела несколько фонарей на бетонном полу и две большие сумки.

Кошек вокруг были сотни. София даже не пыталась пересчитать их. Только осторожно шагала между животными. Опасаясь наступить кому-то на лапу или хвост, она тихонько отталкивала с дороги кошек носками кроссовок. Звери шипели, и били лапами с грозным мявом, возмущённые нарушением их границ. Остановилась около фонарей.

– Мадемузель!

София вздрогнула: так неслышно Габриэль шагнул из-за колонны. На нём чёрные рубашка и брюки. А сверху – серый удлинённый пиджак, на лацкане которого блеснуло знакомое ей украшение – кошачьи мордочки, соединённые цепочками.

– Габи, ты напугал меня, я... – выдохнула она.

– Откройте, вторую дайте мне, – перебил он кивая на переноски.

Она расстегнула молнию и достала пушистого чёрного кота, опустила его на землю. Животное настороженно принюхивалось, беспокойно оглядываясь. Видно, что путешествие заставило понервничать. Габриэль, опустившись на одно колено, освободил серого кота. Оба питомца льнули к хозяину, пытались забраться на руки, отталкивали от него других котов. Он достал из внутреннего кармана небольшой стеклянный флакон и стал откручивать крышечку.

– Постарайтесь не закричать, – негромко бросил ей через плечо.

Вытряхнул несколько капель на пальцы и дал двум своим котам облизать. Животные тянулись мордочками, отпихивая друг друга, тихо и жадно урча.

София только собралась спросить, отчего она должна кричать, и чего они ждут, но потеряла дар речи. На её глазах кошки вдруг стали увеличиваться в размерах. Длинный ворс топорщился, под шкурами перекатывались мышцы. Выросли они раз в десять за пару минут.

Он нежно ворковал над ними. В мурлыкающем вибрирующем голосе Габриэля зазвучали, мягко перекатываясь, «урррллл» и «амррллл». И огромные звери, всё ещё напоминающие кошек, отвечали на зов.

– Что? – переспросила София, стараясь не делать резких движений.

– Это их имена. Так звучит язык моего народа.

Явно рискуя быть опрокинутым на пол, встал между ними на колени. Гладил и почёсывал чудовищ, те толкали друг друга, стараясь получить от него больше внимания.

– А как перевести на человеческий? – осторожно спросила она.

– Зачем?

Он не смотрел на неё, был занят только своими питомцами, каждый больше метра в высоту, как тигры в зоопарке. Монстры утробно урчали, один склонил морду и упёрся широким лбом в грудь хозяина. Второй подставлял голову под руку Габи. Пальцы с длинными крепкими ногтями погружались в густой мех. Габриэль пытался обнять сразу двух зверей, прижимал их к себе. Чёрная и серая шерсть легко смешивалась с его платиновыми прядями.

– Не знаю, вдруг понадобится их позвать, – София чуть развела руками.

Он встал и обернулся. В лице столько нежности, глаза светились счастьем. У его ног тёрлись десятков пять кошек, требовательно мяукая и переплетаясь хвостами.

«Как же он их любит на самом деле! Полянский был прав».

– Никогда не заботился о переводе, они же и так понимают. Как бы это сказать на вашем наречии? – он на секунду задумался, а потом лукаво улыбнулся. – Самое близкое, пожалуй, это Кусь и Грызь.

Она уставилась на него, приоткрыв рот. А Габи расхохотался, глядя на её лицо. Он смеялся громко, с удовольствием, запрокидывая голову и не скрывая заострённых клыков. Довольное эхо рокотало, металось между колоннами. Отсмеявшись, снова погладил своих зверей, перебирая мех. Не оглядываясь, спокойно пошёл с ними через кошачий океан, чьи разношёрстные волны расходились перед его ногами. София, неловко ступая, пробиралась следом за ним в сырой узкий коридор с одной тусклой лампой на потолке. Габриэль взглянул на Софию сверху вниз.

– Уходите, мадемуазель.

– Но... Я думала, что... Габи, не будь эгоистом!

– Посмотрите, сколько у меня кошек, разве я могу быть эгоистом, – он развёл руками, с улыбкой показывая на сотни любимых питомцев.

– Габи! – ей не хотелось расставаться с ним.

– Нет. Уходите, мадемуазель. Вернитесь в зал в центре, где были колонны. Ждите там, где свет, – Габриэль снял кольца с пальцев и убрал в карман.

– А почему я...

Начала было София и осеклась, потому что он начал раздеваться. Неспешно стянул с широких плеч длинный пиджак, свернул пополам и бросил его на широкую трубу, проходящую вдоль стены. Расстегнул сначала пуговицы на манжетах, потом на груди, вытащил рубашку из-за пояса.

«И как он умудряется с такими длинными ногтями... Я могу смотреть на него бесконечно!».

Зрелище завораживало, он не торопился. Звякнула пряжка ремня, София поняла, что затаила дыхание.

– Мадемуазель! – окликнул он. – Уходите!

– Но я не...

– Нет. Я не хочу, чтобы вы это видели. Не сегодня, не в этот раз, – качнулись белоснежные пряди.

– Я думала, что помогу...

– Нет, вы всё сделали, уходите. Вам нельзя сейчас быть там. Крысы учуют кровь, вы можете пострадать.

– Какую кровь? – не поняла София.

Уголки губ насмешливо дрогнули. И она тихо ахнула, почувствовав, как брови у неё приподнялись от удивления.

– Но я... Я...

– Если я чувствую, то крысы и подавно обнаружат, и набросятся. Уходите, – последнее слово прозвучало жёстче.

Совершенно растерявшись от новых впечатлений, она развернулась и пошла туда, где виднелся свет фонарей, оставленных рядом с вещами. Напоследок, не удержавшись, оглянулась, чтобы увидеть мельком, как с плеч соскользнула рубашка, и длинные платиновые волосы рассыпались по широкой мускулистой спине.

15.

В Кравченко он был уверен: мент не подкачает. Снабдив капитана оружием и подробными инструкциями, Полянский проехал на юг примерно десять километров, поплутав между кварталами.

Дорофеев ожидал его в условленном месте. Они договорились, что Вадим поможет спуститься через «вшу», но не пойдёт под землю. Тимофей рассчитал, что через систему шахт вентиляции он пройдёт в нужный туннель. Опасался он только, что чертежи не слишком точны, самой большой неудачей будет разминуться с напарниками.

Когда Полянский оказался на уровне примерно семи этажей под землёй, понял, что его ждут. В свете фонаря увидел трёх огромных бурых крыс, сидящих у лестницы на задних лапах. Они мирно умывали морды, показывая длинные пожелтелые резцы. Звери размером со среднюю собаку совершенно спокойно разглядывали человека, не пытаясь убежать или спрятаться. Крысы дождались его и двинулись по коридору, волоча лысые хвосты и едва слышно стуча коготками. Время от времени они останавливались и оборачивались, ожидая, чтобы Тимофей не отставал от них.

Ход становился всё более тесным. Полянский время от времени процарапывал старым ключом на стенах метки-стрелки, сверяясь с компасом на руке.

«Хуже всего – просто не выйти отсюда потом!».

Он ловил паническую мысль на задворках сознания и старательно глушил её. У него с собой фонарь и запасной аккумулятор к нему, запас работы на несколько часов. Должно хватить.

«А если не хватит? Выбираться на ощупь, блуждать в полутьме кругами по бесконечным коридорам! Быть съеденным заживо – смерть страшная! Но, судя по всему, натравливать на меня грызунов он не собирается. Узнать бы, почему?».

Отыскивая на старых планах разорённую часовню, Тимофей совсем чуть промахнулся в своих расчётах. Здесь пересекались несколько десятков туннелей. Отсюда по катакомбам можно пробраться довольно далеко и почти в любую часть старого города. И над этим местом там наверху когда-то была церковь, в которой в двадцатых годах прошлого века озверевшая толпа растерзала пятерых служителей. Такие события оставляют после себя следы на века.

С собой для обороны взял памятный кустарный кастет и автоматический складной нож. Полянский не любил огнестрельное оружие. Лицензия не давала право на хранение и ношение. Но сейчас был бы не против, чтобы карман куртки оттягивал компактный пистолет Лебедева, состоящий на вооружении у полицейских с прошлого года.

«Совсем уж на крайний случай, имущество у меня завещано, якорей никаких...», – как-то уже совершенно отстранённо размышлял он, когда впереди замаячил свет в узком проёме.

Душно, воздух тёплый и тяжёлый. Множество запылившихся проводов плелись, перепутавшись, по стенам небольшого квадратного помещения. Под низким потолком три лампы в самодельных светильниках из разрезанных консервных банок. Наверное, тут был щитовая, в углу четыре металлических шкафа в облупившейся краске. По грязному бетонному полу сновали крысы разных размеров. Справа – широкий грубый верстак, кое-как сколоченный из разных досок, захламлённый бумагами, коробками, обрезками. Груда тряпья и рваного картона, заменяющая кровать. Напротив пыльным покрывалом накрыта то ли столешница, то ли большая рама, прислонённая к стене. Слева – подобие обеденного стола, на деревянных ящиках лист фанеры в жирных пятнах. На нём сидели две крысы и глодали какие-то огрызки. С объедками странно соседствовали бронзовый письменный прибор с чернильницей, и переливающийся хрустальный графин с водой.

«Где же ваш хозяин?».

Тимофей оглянулся по сторонам и шагнул к верстаку. Присмотревшись, потянул из стопки книгу в потёртом переплёте и с металлическими уголками. Посыпались куски обёртки и какая-то труха. Смахнул пыль и крошки извёстки, и осторожно пролистал. Перед глазами зарябил готический шрифт, гравюры – иллюстрации с животными.

– Эти басни были очень популярны в пятнадцатом веке.

Прозвучало резко и неприятно, будто нож скрежетнул по тарелке. Полянский вздрогнул от неожиданности. Груда тряпья в углу шевельнулась, из неё поднялось существо, которое он искал.

Сложно прикинуть рост. Оно двигалось, то приподнимаясь и вытягиваясь на задних когтистых лапах, то присаживаясь и горбясь, складывая передние лапы на животе. Из продранных рукавов замызганного брезентового плаща высовывались костлявые кисти и локти, покрытые тёмным мехом.

Лёгкое движение головы сбросило капюшон. Это и не лицо, и не морда. Человеческий череп с низким лбом, вытянутый вперёд, обтянутый тёмно-серой шкурой с редкой шерстью. Челюсти без губ, наружу выдавались длинные резцы разной длины, зубы грязны и надломаны. Мятые хрящи маленьких ушей торчали по бокам. В свете фонарей блеснули глаза рубинового цвета, белки почти не видны.

Из-под плаща по полу шевельнулся толстый лысый хвост в чешуйках линяющей кожи. Незнакомец плавно шагнул в сторону, отрезая путь к выходу. У ног существа сновали серые и бурые крысы.

– Кто ты? – выговорил Полянский, отшатнувшись.

В ответ оно только расхохоталось. Смех монстра напоминал скрип ржавых дверных петель. На щеках топорщились тонкие щетинки.

– Тот сказал, что я Крысолов. Неплохо. Мне нравятся крысы. Я собрал их и повернул против людей. Как в прошлый раз, – прошелестел урод.

– Невозможно! Это было восемьсот лет назад! – воскликнул Тимофей, и несколько мелких крыс отскочили в сторону, потревоженные голосом. – И в легенде говорилось о человеке!

– Мне нужно время. Посмотри.

Он протянул к медиуму ладони, и Полянский разглядел разницу: левая пока больше напоминала крысиную лапу с крупными суставами, выпуклыми подушечками, загнутыми когтями, а правая уже почти человеческая – пальцы более пропорциональны, только кожа грубая, красная и шелушащаяся, ногти обломаны.

– Ты... Ты станешь человеком? – догадался Тимофей.

– Только снаружи, собрат мой.

– Почему ты так меня называешь?

Крысолов тихо и хрипло рассмеялся. Сделал ещё шаг в сторону, присев на задних лапах, хвост вильнул следом, отметая мусор.

– Потому что ты тоже человек только внешне. Жаль, это надолго. Но не помешает общему делу.

– Какое у нас может быть общее дело?

– Таких, как мы, больше нет, достопочтенный собрат. Но люди расправятся со мной и с ними, – жест когтистой лапы указал на стаю крыс, замерших у стены. – Если ты не поможешь. Идём со мной, мы поделим сначала город, затем страну, а потом и весь мир.

– Я... Я не понимаю, – Полянский откашлялся, в горле пересохло и скребло от пыли.

– Меня слушают крысы, а тебя – мёртвые. Не отказывайся, не пренебрегай своим даром. Твоя сила – поднять армию трупов и призраков. А что смогут люди сделать с теми, кто уже мёртв? Посмотри...

Крысолов приблизился к нему и, легко коснувшись локтя, подтолкнул к стене, и сдёрнул драпировку. Упав, покрывало взметнуло облако пыли. И Тимофей увидел зеркало. Огромное и старое, в широкой деревянной раме, изъеденной червями, почерневшее и покрытое изнутри разводами вспучившейся серебряной изнанки.

«Вот он, переход! Это портал между мирами!».

По мутному стеклу будто пробежала рябь. Трещины исчезли, отражение медиума, расплывшись в дымке, растаяло в гладкой тёмной поверхности. Постепенно проявились отдельные образы, сменяющиеся и перетекающие один в другой.

«Это будущее?».

Почувствовал, как подскочило давление. Лицу стало жарко от прилившей крови, в висках громко застучало, а перед глазами у Тимофея замелькали мушки. Но он сосредоточился на жутких картинах.

Изображённое грядущее смотрелось довольно реалистичным вариантом зомби-апокалипсиса: из взрытой земли могил, раскалывая гранитные плиты, поднимались с погостов и выходили из холодильников моргов ожившие мертвецы. Сладко-гнилостный смрад разложения разносился по улицам. Полуистлевшие трупы и совсем свежие покойники шествовали через город, собирая кровавый урожай во славу своего хозяина. Направляемые его рукой, движимые одной лишь жаждой крови, они пополняли собственные ряды с каждой новой жертвой.

Вместе с мертвецами по улицам текли полчища чудовищных крыс, разоряли дома и склады. Отравляя и заражая, они несли болезни и смерть. Люди баррикадировались в квартирах, пытаясь спастись, но им не хватало воды, еды и медикаментов.

А вот военные расстреливают монотонно шагающую толпу ходячих трупов, бомбят, поджигая города. Но зомби равнодушны к пулям и шрапнели в своих гниющих телах, и продолжали своё движение, безразлично калеча и убивая живых...

Не менее страшны и те, кого люди не видят. Призраки мучают и терроризируют, проходя сквозь любые стены, устраивают вихрь из вещей и мебели, выбивают стёкла, выбрасывая из окон разбитые телевизоры, стулья и проч. Вон, кажется, с девятого этажа вылетела, выломав рамы, детская кроватка.

– Ты изменишься, станешь сильнее. Мы утопим их в ужасе! И когда они придут за избавлением, сможем получить всё!

Тимофей не видел собеседника, только слышал его ржаво-скрипучий голос в своей голове. Он увидел по ту сторону чёрного стекла себя. Выглядел он иначе: не было очков, волосы длиннее, тело больше и крепче, а под одеждой бугрились мышцы, о таком рельефе он даже в молодости не мечтал. Бессмертный и могучий некромант. Роскошные апартаменты, с семидесятого этажа открывается живописный вид на разорённую столицу. Всё, что он видит – принадлежит ему.

Рядом его помощник, соратник и советник. Это Крысолов, только теперь он человек чуть ниже среднего роста. В изящном костюме серой замши. У его ног две огромные крысы, верные, как собаки.

– Твой дар, это сила и власть. Протяни руку и возьми всё, что пожелаешь, – бесцветно шептал человек-крыса Полянскому.

И он увидел женщин. Их много, они все прекрасны, и ни одна не смеет отказать ему или даже косо взглянуть. На их этаже царит свирепая ревность, в вечных склоках каждая готова изувечить соперницу, лишь бы удостоиться его внимания. На чёрном бархате покрывала изогнулась великолепная София, её нежная кожа соблазнительно светится. Но в зеркальных стенах спальни мелькает взгляд возлюбленной, полный ненависти...

В мире, где победили крысы, кошки вне закона: Тимофей увидел тесную грязную клетку. Лапы ослеплённого Габриэля – окровавленные лохмотья, когти вырваны. Зубы сломаны, шелковистая шкура запаршивела, складки покрыты язвами, мухи и черви едят его заживо...

«Это не будущее, это антиутопия!».

Сердце с болью сжалось. Полянский отшатнулся, но почувствовал, как Крысолов удержал его, не отпуская из жуткой иллюзии.

– Люди ответят за все обиды, что причинили, никто больше не посмеет идти против твоей воли. Это наше будущее, собрат!

– Нет! – с трудом перевёл дыхание Тимофей, прислушиваясь к бешеному стуку в груди.

– Что? – изумлённо вытаращились рубиновые глаза в отражении.

– Нет! – решительно выкрикнул он.

Кнопку, выкидывающую лезвие, Полянский нажал, выхватывая нож из кармана. Ощутил, как в ладонь, вибрируя, отдалось движение пружины. Крысолов стоял за левым плечом, так что промахнуться было сложно. С хрустом пробив грудину, он вонзил нож между рёбер чудовища, которое сулило так мало, требуя взамен так много.

Урод захрипел, булькнув горлом, на узком языке и острых зубах показалась кровь. Он упал на грязный бетон. Из коридора в комнату будто плеснула серая шерстяная река. Множество крыс не нападали, но искали спасения у своего хозяина. И в этот момент Тимофей услышал новый звук.

– Ты посмел привести сюда людей!? – проскрипел Крысолов, зажимая рану испачканными пальцами.

– И не только людей! – хрипло ответил он.

16.

«Аккумулятор заряжен, вот запасной, на всякий случай. Нож второй я не распаковал пока. Крыс нельзя подпускать, твоё дело – косить эту заразу и гнать мне навстречу. Сразу предупрежу, мент, мало ли, что увидишь там в катакомбах, но помни главное – не вздумай повредить кошкам! Обещай, что не тронешь кошек!».

Кравченко быстро понял, что медиум и не думал шутить, когда рекомендовал надеть плотный комбинезон и высокие армейские ботинки. Сергей хоть и взмок, пока спускался в знакомый подземный коридор с этой бандурой в руках, но не успел пожалеть о своём обмундировании.

Зазубренный диск садового триммера предназначен для спила веток, так что крысиные кости точно рассечёт. Агрегат относительно лёгкий и работает не очень громко. Металлический ограничитель Кравченко снял, теперь лезвие ничем не отделено от жертвы перед ним. Если поворачиваться быстро, то ближе, чем на метр, к нему ни одна крыса не подойдёт.

Копию плана капитан сложил в карман куртки, доверяя памяти. Он должен пройти по катакомбам меньше пятнадцати километров и встретиться на том краю с медиумом. Казалось бы, что может пойти не так?

Кравченко включил налобный фонарик, ремни крепко держались на голове. Первые пять мелких крыс напоминали разведчиков, выскакивали, рассматривали, не нападали, и быстро исчезали. Сергей даже чуть расслабился, поэтому не сразу среагировал отжать блокиратор, чтоб запустить механизм, когда на него ринулась целая стая. Здоровенные крысы бросались, пытаясь достать, но напарывались на вращающийся диск, мгновенно разрезающий тела. Крысы цепко перебирались по спутанным и свисающим проводам, казалось, что стены движутся. Два бурых зверя размером с таксу подскочили и почти вцепились в лицо. Сергей отшвырнул их свободной рукой в перчатке, продолжал двигаться, отгораживаясь триммером. Ещё одна зверюга упала на плечо сверху. Инстинктивно схватив и сдавив, он оторвал её от куртки и с силой шмякнул об стену.

Первая волна схлынула, крысы отступили. Кравченко остановил движок и, отдуваясь, огляделся: стены с потрескавшейся штукатуркой покрыты брызгами и ошмётками. Его замутило от вони крысиных кишок. Смог сделать ещё два шага, потом его всё же вырвало.

«Какая лютая жесть! Сука Полянский! Всю грязищу, небось, на меня спихнул. Ох, как же хреново! Надо было не обедать! Нет, нет, нет, не думай о еде...! ***!» – его опять вывернуло.

Кравченко отхлебнул немного воды из небольшой бутылки. Вот воды надо было бы взять больше. Перевёл дыхание и пошёл дальше, чуть позже проверил карту, понял, что пропустил поворот и нужно вернуться.

Тут его настигла вторая волна. Эти крысы были крупнее и действовали хитрее. Наступали несколькими отрядами, пытаясь окружить. Проворные зверюги двигались очень быстро и зажали его в угол Две самые большие, подставив под удар остальных, обошли границу поражения и, взвизгивая, вцепились в ботинки. С трудом он отбросил и этих жутких гадин под нож косилки. Напряжение от непривычной нагрузки тупо отдавало в недавно сросшиеся рёбра.

Когда стих пронзительный писк размётанных на куски крыс, Сергей выдохнул и вытер лоб, прикидывая, что прошёл больше половины маршрута. А потом вдруг услышал завывающее угрожающее мяуканье. Внезапно ему под ноги выскочило несколько десятков мелких грызунов. Приготовился отражать новую атаку, но крысы метнулись мимо, дальше по туннелю, не обратив на него ни малейшего внимания.

«И от кого это они так улепётывают?» – насторожился Сергей, завернул за угол и вжался в стену, поражённый зрелищем.

Это было настоящее цунами из кошек разной масти, не сосчитать, слишком быстро двигались. Шерстяная волна из когтей и зубов неслась по полу, всплёскивала вдоль стен. Кошки будто взлетали, атакуя. Они наступали, воя, шипя и топорща шерсть на выгибающихся спинах. Били лапами пронзительно взвизгивающих крыс. Те яростно оборонялись и бесстрашно бросались на котов, подскакивая и кусаясь. Но у них не оставалось ни малейшего шанса. Кошки впивались в крысиные шеи, ломая и душа.

Коридор слишком узкий. Кравченко хотел запустить триммер, но вспомнил о предупреждении медиума, побоялся задеть какую-нибудь из кошек: так быстро они перемещались в этой каше.

И тут он замер в шоке: из бокового туннеля шагнули серый и чёрный коты, и какие! Животные были размером с тигра или льва! Им было мало места, чтобы развернуться толком. Звери раздражённо били по бокам хвостами. Их огромные тяжёлые лапы давили по три крысы за раз, а челюсти легко перекусывали добычу. Оставшиеся грызуны попытались сбежать. Бетонный пол давно скрылся под плотным ковром серых и бурых раздавленных крысиных трупов.

«Ну, котики, ну здоровенные. Ну, мало ли, какие мутации из-за экологии. Или колдунство какое, с Полянским же вечно так. И не такое бывает, и не...».

Даже мысль оборвалась. Кравченко перестал дышать и выпустил из рук свою косилку: чуть пригибаясь под потолком следом за чёрным и серым котами шло... Нет, шёл. Это точно ОН. Сложно не разглядеть. Великан был под три метра, атлетическая человеческая фигура с перекатывающимися мышцами покрыта бархатистой шкурой, как кошки без шерсти. Из головы мгновенно вылетело, как они называются. Кошачья голова медленно поворачивалась на крепкой шее, монстр чуть прижимал треугольные уши.

«***! Если он только шагнёт ко мне, начхать на все обещания, всю обойму всажу!» – звенело в голове у полицейского, он судорожно сжал дрожащими пальцами в кармане пистолет.

Круглые глаза блеснули плоскими зелёными бликами в свете фонарей, пока этот великан с минуту разглядывал человека и принюхивался. Показав в оскале острые зубы, хищный монстр зло зашипел. Поколебавшись, он свернул в соседний туннель. Кошки спешили за ним. В катакомбах эхом раздались воинственное воющее мяуканье и истошный крысиный писк.

Когда звуки немного отдалились, Сергей трясущимися руками подобрал с пола триммер. Выпил воды, немного пролив, в мозгах прояснилось. Нужно идти дальше. Ему еще километров пять до места, обозначенного на плане Полянским. Борясь с тошнотой, Кравченко старался медленно дышать через раз, под ботинками хлюпали и чавкали куски.

Опять где-то ошибся с поворотом, дежурных ламп почти не попадалось по пути. В свете фонаря туннели казались одинаковыми, легко потеряться.

«Я же понятия не имею, где нахожусь! Найду ли дорогу обратно, если не встречу Полянского? Конечно же, найдёшь, будешь по крысиным ошмёткам ориентироваться!» – тоскливо размышлял он по пути.

В полутьме к нему метнулась стая крыс. Сергей удобнее перехватил ручку и запустил триммер. Тихое жужжание режущего диска почти не было слышно за влажным хрустом истреблённых грызунов и их визгливого писка. Крысы побежали от него, теперь была его очередь нападать и преследовать.

Тут он услышал жуткий грохот, где-то рядом разлетелись осколки, разбилось стекло. Он вовремя свернул в переход и увидел дверной проём, откуда пробивался свет. С опаской Кравченко заглянул, увидел небольшое захламлённое помещение, где попытались укрыться крысы. Они с писком метались по комнатке, шурша между картонками и досками. В центре спиной к нему стоял Полянский, на полу разбитые куски толстого зеркала. Медиум повернулся, и Сергей увидел в его руках окровавленный нож.

– Как сам? – спросил Полянский.

– Нормально. Котиков видел. Мутантов развелось. Ты кого подрезал-то? – кивнул Кравченко на лезвие, которое медиум стал тщательно вытирать о ветровку.

– Его. Не признал? – Полянский тихонько толкнул ботинком кучу барахла на полу.

Сергей чуть наклонился, прищурился и вдруг разглядел в брезентовых лохмотьях хвост и лапы! Это была крыса ростом с человека!

– ***! – отпрянул он, едва удержавшись на ногах. – Это что за хрен?

– Он пришёл оттуда, – Полянский указал на пустую старую раму, ощетинившуюся осколками. – Но теперь всё. Перехода между мирами и вожака у крыс больше нет.

Он щёлкнул лезвием, складывая нож. Отошёл к узкому столу из кривых досок, подобрал там небольшую книгу, обернул в свою куртку. Кравченко, брезгливо скривившись, опасливо приподнял капюшон на трупе.

«Матерь Божья! Человек-крыса! Зубищи-то какие торчат! Носит же земля таких уродов!».

Сергея передёрнуло от омерзения, он отшатнулся от тела. Тряхнул головой, пытаясь выбросить из памяти этот ужас. Подхватил триммер, брошенный на входе, и поспешил в коридор. Пытался не наступать на мягкие трупики, но их было слишком много, кошки постарались.

– Гнетущее местечко! Давай выбираться отсюда поскорее?

– Согласен, мент, – тяжело вздохнул Полянский.

«Тоже, видать, умаялся детектив!» – с неожиданной жалостью подумал Кравченко и обернулся к медиуму, желая подбодрить.

И в этот момент увидел, как за спиной напарника, взмахнув хвостом, поднялся человек-крыса и молниеносно прыгнул, впиваясь зубами в плечо! Урод метил в горло. Сергей не успел сообразить, что делает. Выхватил пистолет и выстрелил...

17.

Конечно же, она храбрилась, успокаивая себя. Но уж очень было неприятно в этом гулком подземелье. Пахло плесенью и слышны только её шаги. Осмотрела две сумки на полу, там запасная мужская одежда, какие-то железяки, инструменты.

«Спрашивается, что я тут вообще делаю, что высиживаю, и кого караулю! Ой, как же себя жалко! Хочу домой, хочу горячую ванну! И чтоб кто-нибудь обнимал, большой и красивый! А вот тут без гарантии, неизвестно, обломится ли! Так что сиди и жди!».

Чтоб не сидеть на холодном бетоне, София устроилась поверх этих сумок. Свет двух больших диодных фонарей обнадёживал, дарил иллюзию чего-то нормального в этой дикой обстановке.

Прошло почти полтора часа, она озябла. Вдруг докатился звук. Похоже на выстрелы.

«Господи! Надеюсь, все живы!».

Какое-то движение в тени. Она вздрогнула и стала напряжённо всматриваться. Кто-то же там есть, кто прячется и подкрадывается? Мороз продрал по спине, София сжалась и не выдержала, окрикнула темноту:

– Эй! – эхо раскатилось между колоннами в зале.

На краю круга света блеснули чёрные бисеринки глаз. Крыса! Жуткая здоровенная крыса царапала бетон лапами, подбираясь к ней. София застыла. Как успеть достать из нижней сумки длинный гаечный ключ, если эта мерзость в нескольких метрах. Крысы быстры и прыгучи. София почему-то мгновенно в красках представила себе, как отвратительное животное подскакивает, вцепляется ей в лицо и выгрызает глаза!

«Да голыми руками задушу, удавлю!» – начала заводиться она на адреналине.

И тут боковым зрением увидела ещё одну двигающуюся тень. Чуть повернула голову и всмотрелась: кошка! Довольно крупная зверюга неясного цвета перетекала по полу, медленно подкрадываясь, застывая в полутьме. Крыса не замечала хищника, не сводя чёрных глаз с Софии.

Странно, но присутствие большой кошки умиротворило, испуг уступил место любопытству. София, затаив дыхание, стала с интересом наблюдать за охотой на крысу.

Оказавшись на достаточном расстоянии для броска, кошка, стремительно двигаясь, бесшумно кинулась к грызуну. В последний момент крыса, пронзительно пискнув, подпрыгнула на месте на полметра в воздух, увернувшись от удара. Кошка подскочила за ней, и животные клубком по пыли покатились в темноту. Крыса изворачиваясь, укусила кошку, та, шипя, ударила лапами и снова бросилась в атаку.

София отчётливо услышала хруст сломанной шеи и поморщилась. В круг света вышла кошка, с трудом волоча дохлую крысу. Добыча размером почти с самого охотника. Теперь София могла рассмотреть кошку: действительно крупная, таких раньше не видала, красно-рыжая шерсть длинная с размытыми полосами песочного цвета, немного раскосые глаза жёлто-янтарного оттенка, а на ушах виднелись рыжие кисточки.

«Вместе с хвостом метр точно, а может быть и больше. Ушки как у рыси. Ты – мощная зверюга и симпатяга! Совсем как твой хозяин!», – улыбнулась София.

Она немного отодвинулась, чтобы охотничий трофей не коснулся кроссовок. Кошка уселась у ног, обернувшись пушистым длинным хвостом. А потом приподнялась на задних лапах, оперлась передней лапой о колено Софии и потянулась к лицу узкой мордой.

– Нет, не буду я с тобой целоваться! Ты только что крысу жрала, а теперь тебе нежностей подавай! – рассмеялась София.

Звук собственного голоса обрадовал и подбодрил. Она встала и расслабленно потянулась. С кошкой было уже не так страшно в полутьме. Кончик хвоста коснулся фонаря, шерстинки просвечивали красным боа.

Через зал с колоннами пробежали два кота, следом, тихо мяукнув, ещё три. Армия возвращалась с поля боя. К лестнице наверх потянулась череда усатых и хвостатых победителей, многие тащили за собой мёртвых крыс. Некоторые кошки хромали, у каких-то виднелись царапины, следы укусов на ушах и спинах.

Вдруг послышались шаги, София насторожилась. Ошибки нет, из коридора показались люди. Она сразу узнала фигуру Полянского, рядом с ним шагал Кравченко, неся на плече электрическую косилку для газона. Когда они подошли к свету, она разглядела, что круглый зазубренный диск испачкан в...

– Вы что, крыс косили? – она почувствовала, как желудок сжался и перевернулся. Потом перевела взгляд на медиума, его рубашка слева на плече над ключицей порвана и в крови, и левая щека в грязи. – Вы ранены?

– Не переживайте, обошлось. Наш капитан меткий стрелок!

Устало махнув рукой, Полянский положил в одну из сумок какой-то свёрток из ветровки. Достал себе чистый джинсовый пиджак, потом они стали разбирать на части косилку и складывать в сумку с инструментами.

– Красивый кот! – вежливо похвалил рыжую зверюгу Кравченко.

Не ответив, София беспокойно вглядывалась в потёмки. Не выдержав, она повернулась к медиуму:

– Подождите. Но где же Габриэль?

– Их высочество отмоется от кровищи и дерьмища, закончит выковыривать из зубов крысиные хвосты и предстанет перед вами в прежнем блистательном обличии!

– Полянский, вы... Вы просто чудовище! Нет слов, какая мерзость! – София скривилась. – Меня сейчас вырвет. Зачем вы так о нём? Мне же неприятно!

– Когда любишь, принимаешь предмет сердца со всеми недостатками, – медиум уселся на трубу у стены, отдуваясь: – Фух! Ну и вечерок выдался!

– Я тоже был бы рад иначе провести время, – буркнул капитан и вытер лоб. – Как бы теперь развидеть всё это?

– Без вариантов. Но не волнуйся, тебе по службе зачтётся, – покачал головой Полянский. – Мент, отвези домой Софию Николаевну.

– Может, хватит командовать? – возмутилась она. – Я в состоянии сама о себе позаботиться!

Но Кравченко с готовностью взял её под руку. София оттолкнула его, и в этот момент подала голос рыжая кошка. Это было не мяуканье, а скорее, воркование или курлыканье. Животное тёрлось о ногу, хвост взметнулся пушистым столбом. Софии в голову пришло неожиданное и безумное решение, она наклонилась к сумкам, вытряхнула в ту, что с инструментами, оставшиеся две рубашки. Потом раскрыла на холодном полу и приглашающим жестом похлопала по дну.

– Иди сюда, красавица, нечего тебе тут оставаться с этими грубыми мужланами!

Питомец завёл себе нового человека. Кошка уселась в сумке, и София осторожно подняла импровизированную переноску, вздёрнув лямки на плечо.

«Да уж, не Дюймовочка ни разу!», – охнула она.

18.

Капитан повлёк за собой сердитую барышню на свежий воздух. Их шаги стихли. Через зал пушистыми призраками пробегали кошки. Без них бы точно ничего не получилось.

Один из фонарей замигал и погас, батарея села. Полянский потянулся ко второму, но не смог ухватить, выронил на пол. Плечо горело, будто прислонился к чему-то раскалённому. Тимофей закрыл глаза и медленно дышал. Чувствовал себя жутко усталым, измотанным. И неизвестно, что измучило больше – физическая нагрузка или торговля со своей совестью.

Ему не нужно было оглядываться. Движение воздуха и острый запах заявили о появлении монстра. Велюровая шкура покрыта потом и вонючей грязью из раздавленных и растерзанных грызунов. Двигался он почти бесшумно, лишь пыль и песок чуть поскрипывали под широкими ступнями. Когда когти втянуты, их не слышно.

Габриэль подошёл и внимательно разглядывал, принюхиваясь. Тимофей поднял голову, перед ним застыл едва видимый внушительный силуэт. Котолак выше двух с половиной метров. В звериной фазе мускулатура более развита, он воин и хищник. Кончики торчащих треугольных ушей подрагивали. В больших круглых глазах мелькнули плоские блики цвета фосфорной зелени. Зверь-то в темноте ориентируется намного лучше людей.

Он присел на корточки напротив. К Полянскому протянулась рука-лапа, кисть вдвое больше человеческой.

– Нет, – отталкивая, он коснулся горячей бархатистой замши, липкой от крови и грязи.

Но пальцы чуть напряглись, распрямляясь, и из мягких складок кожи выдвинулись острые полумесяцы огромных когтей. Легко подцепив и приподняв край пиджака, монстр вздохнул, раздалось недовольное урчание:

– Тебя укусили, – звериная пасть не предназначена для речи, но его голос Полянский слышал.

– Спасибо, я в курсе, – поморщился медиум.

– Тебе нужна помощь...

– Я справлюсь, – Тимофей встал, но в плечо откатилась обжигающая боль, он охнул и покачнулся.

– Нет, не справишься, – качнулась звериная морда. – Не забывай, я предвижу.

– И что там?

– Смерть как самый благоприятный исход, – голос Габриэля звучал, мягко вибрируя, усыплял. – И превращение как последнее зло. Ты ещё не победил Крысолова. Сейчас я могу только остановить кровь. Поезжай домой. Николь привезёт противоядие.

– Не вмешивай в это Нику, – нахмурился Тимофей.

– Она будет рада помочь. И ты же не хочешь, чтобы я лишний раз разгуливал по городу, верно? – он осклабился, показав длинные острые зубы и свернув трубочкой шершавый язык.

Аргумент был железобетонный, не поспоришь. Полянский выпил воды, поблагодарил Габи за помощь и на прощание попросил, чтоб тот выкупался с котами в каком-нибудь не особо приметном месте. Нечего будоражить публику.

Сам долго и тщательно вытирался салфетками и умывался оставшейся в бутылке водой. Волосы слева, ухо и шея были в запёкшейся крови, к засохшим потёкам мозгов Крысолова прилипли несколько мелких осколков кости.

«Вот промахнись Кравченко на несколько сантиметров, и что? И всё!»...

Его машина осталась у другого входа. Сил прогуляться не осталось. Вызвал такси и задремал, пока тащились по вечерним пробкам. Когда поднялся в квартиру, понял, что почти не чувствует левую руку, онемение распространялось по груди.

Жутко кружилась голова, и кажется, начинался жар. Было всё сложнее сконцентрироваться. Он передал заказчику сведения с точками геолокации. Специальные люди сегодня же спустятся в катакомбы и наведут порядок, утилизируют все останки, чтобы не допустить загрязнения и заражения воздуха.

Как дошёл до спальни, уже не помнил, но точно едва не упал мимо кровати. Перед глазами адской каруселью вертелись стены и потолок, в висках грохотал пульс.

Неизвестно на какое время Тимофей провалился в небытие, но в сознание его на минуту вернуло прикосновение холодного стекла к губам и ощущение жгучей горечи на языке. С трудом разлепил веки и увидел Николь.

– Всё хорошо, котик, всё будет хорошо, пей, – тихо прозвенел её стеклянный голосок.

Ника вливала ему в рот зелье из плоского флакона. И на долю секунды ему снова показалось, что она мертва.