Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Крысолов. Часть 1

1.

Почти пять недель прошло с момента травмы, и прибегать к болеутоляющим приходилось всё реже. В мае Сергея прооперировали, удачно провели репозицию нескольких осколков рёбер. Восстанавливался он быстро. Здоровье не подвело: не зря Кравченко держал себя в форме столько лет.

Нагрузку увеличивал постепенно. Врач рекомендовал дыхательную гимнастику и лечебную физкультуру, а также не пренебрегать ношением послеоперационного бандажа. Корсет напоминал тонкий бронежилет, хорошо фиксировал грудную клетку. В нём действительно было не так больно дышать и двигаться.

Сергей не мог лежать дома сутками, старался каждый день гулять в парке. До окончательного выздоровления и выписки ещё недели три. Кравченко скучал без работы, выслушивал причитания матери, отдыхал и отъедался.

Ещё в больнице его дважды навещала София. Была нежна и внимательна. Вместе с детективом-медиумом они довели до конца дело одержимого Радина. Это было ужасно и совершенно необъяснимо! Кравченко не разрешал себе возвращаться к этим воспоминаниям.

«Этого не было, я этого не видел!» – убеждал он себя, стремясь сохранить психику и внутреннее равновесие.

Софии он звонил три дня назад. Девушка вела себя странно. Отвечала невпопад и вообще, кажется, не слушала его. И вот сегодня рассчитывал повидаться с ней. Несмотря на то, что телефон Данкевич недоступен, Сергей всё равно дожидался вечером около дома, чтоб уж наверняка.

Закат отгорел, но на небе ещё не остыли и не потемнели подкрашенные розовым облака. Кравченко сидел на скамейке у детской площадки, откуда был виден подъезд, не хотел пропустить возвращение Софии домой. Вдруг его внимание привлекли трое мальчишек, устроивших в свете фонарей какую-то возню вокруг огороженной железными стенками мусорной площадки. Внутри видны пластиковые баки с пакетами, рваными картонками, сбоку прислонены старые деревянные рамы с остатками стекла.

«Выходные впереди, а помойка полная под завязку. У нас на районе лучше за порядком следят!» – рассеянно подумал он и окликнул детей:

– Эй! Пацаны! Вы чего там потеряли?

– Там крыса! – радостно отозвался один из мальчишек, взмахнув палкой.

– И что? – Сергей поднялся со скамьи.

– Мы её ловим! – серьёзно заявил второй.

Кравченко подошёл к ним, вынул руки из карманов и с сомнением оглядел обстановку.

– Не, она давно сбежала. Не шарьте тут, пацаны. А то подхватите какую-нибудь заразу в этой грязи. Мамки заругают. Давайте отсюда.

Нехотя мальчики оставили своё занятие. Направились к горке и лесенкам на площадке в соседнем дворе. Сергей вовремя повернулся, чуть не пропустил Софию, которая подходила к подъезду.

– Соня! – окликнул он, слишком резко поднял руку, чтоб поприветствовать её, и в рёбра толкнулась тупая боль.

Она остановилась, но не сразу увидела или не узнала его, по крайней мере так показалось. Мысли девушки были где-то очень далеко. Она выглядела расстроенной: грустные глаза, брови сдвинуты, уголки сжатых губ вниз. На ней джинсы, серая майка и чёрная короткая куртка из денима. София подождала на тротуаре. Стояла сгорбившись, сжавшись, будто от холода, спрятав ладони в подмышки.

– Привет! Как ты? А я тебя жду! – приобнял Сергей девушку.

– Привет. Нормально, в целом, – равнодушно пожала она плечами. – Хотел-то чего?

– Тебя, – он неловко придвинулся к ней.

– Серёж, сегодня такой сложный день был, просто словами не передать. Мне нужно много о чём подумать. Для свиданий прям совсем настроения нет, честно, – вздохнув, она покачала головой.

– Так и прогонишь на ночь глядя? Мне до дома теперь больше двух часов добираться. Ну, Сонь.

Кравченко хотел погладить её по собранным волосам, но она отстранилась, избегая прикосновения.

«Так! На минутку всего оставил без присмотра. И у неё уже кто-то появился! Хороша! Да и ты промахнулся, с чего бы ей тут страдать от одиночества, пока ты раны зализываешь! По кому это она такая задумчивая?» – насторожился он.

– Ладно. Поспать пущу. Но как друга. В маленькой комнате переночуешь. Не трогай меня. И не выноси мозги, а то пешком до Троицка пойдёшь! Не хочу говорить, – буркнула София и потянула из кармана ключи.

«Как собаку на коврик. Вот отличная перспектива, капитан! Обнадёживает! Но может быть, не всё так плохо?» – думал он, поднимаясь за ней по лестнице и разглядывая фигуру. – «Похудела, что ли?».

В квартире сдерживался. С ласками и разговорами не приставал. София прошла на кухню. Уселась на диванчике, поджав ногу, и зависла в телефоне. От Сергея не укрылся затуманенный взгляд. Стараясь не шуметь, умылся. Заварил чаю и молча принёс ей чашку. Потом полез в комод за полотенцем, удовлетворённо убедился, что в обстановке она ничего не меняла. И неожиданно сообразил, как обратить на себя внимание. С тяжёлым вздохом «старого солдата» подошёл к Софии.

– Сонь, помоги снять? Я в душ и лягу, доктор покой прописал.

Рассчитал всё верно. Серые глаза ожили. Она осторожно расстёгивала полосы липучек, фиксирующих бандаж, помогла стянуть через голову футболку. Брови сдвинулись в жалостливый домик, губы сжала скорбная складка. София коснулась послеоперационных росчерков на коже.

– Больно, Серёж? – дрогнул нежный голос.

– Уже полегче. Врач говорил, хорошо срастаются.

Он дотронулся до её тёплых пальцев, но София, будто очнувшись, отдёрнула руку и качнулась обратно. Отодвинулась на стуле и покачала головой.

– Нет, Серёж. Я же сказала. Нет. Иди к себе, отдыхай. Там плед в шкафу возьми, если надо, – взор снова ушёл глубоко внутрь.

«У неё точно кто-то есть! Быстра девица, ничего не скажешь. Но от счастья не светится, значит, с мужиком не складывается. Интересно. Надо выждать немного и понаблюдать! Расслабляться рановато!».

Так он размышлял на диване в маленькой комнате, прислушиваясь в ожидании, не придёт ли к нему София. Не пришла.

2.

Она глотнула остывший чай. Бесстрастно листала ленту новостей в соцсети, напрасно открывала почтовый ящик.

«Серёжка хороший. Очень хороший человек. Не без тараканов, конечно же. Но он такой... Обычный, что ли. Не хочу обычного, не хочу «не хуже, чем у других», не хочу «чтоб как у всех». Что ж так не везёт!».

По словам медиума, с проклятием Каменных ветвей покончено. Сегодня она помогла спасти и саму Ингу, и её малыша.

Нет, невозможно не думать! Не хватает сил перестать перебирать осколки и ошмётки своих иллюзий... София снова вернулась к своим сказочным мечтам о ребёнке от волшебного принца.

«Дура! Беспросветная дура! Никому ты не нужна. Раскатала. Вот на фига ты сдалась ему? Ему! У него таких, небось... И Полянский хорош, это ж надо, бессовестно подкатывать к девушке в таком эмоциональном раздрае! Может быть, чего путного, умного и сказал бы, но нельзя разве было дождаться более удобного момента?! Что ж за гадство!».

В носу защипало, глазам стало мокро. София не хотела плакать на кухне, чтобы Кравченко не услышал и не пришёл утешать. За окном ночь. Завтра выходной. Она заперлась в ванной, стала набирать горячую воду, налила пены с маслом лаванды, чтоб успокоиться. Подвязала волосы и заглянула проверить сообщения, прежде чем отключить телефон. В чате их дома было несколько гневных смайликов и тирада в адрес управляющей компании. Жильцы требовали вызвать специальные службы и провести дератизацию подвальных помещений. Кто-то вчера встретил крысу в подъезде.

3.

Самое неприятное время на смене – начало четвёртого, уже не ночь, ещё не утро. Охранник Егор Павлов встал немного размяться и с удовольствием потянулся. В спине, занимая положенное место, тихо хрустнули позвонки. В шесть утра его сменит напарник. Глаза устали, будто под веками горячий песок. Егор не сразу обратил внимание на пятнышко, двигающееся на экране, решил сначала, что это помехи, или какая-то мусоринка маячит перед одной из камер наблюдения.

«Датчик движения мигает. Значит, не мышь, что-то большое. Собака? Откуда тут собаке взяться? Двери заблокированы. Странно!».

Егор взял фонарь и, на всякий случай, швабру с длинной ручкой. Проверил служебный газовый пистолет: пристёгнут на ремне, как обычно. Площадка, которую видно с той камеры, находится в противоположном углу склада.

Павлов спустился на первый этаж, прошёл насквозь помещение в тусклом дежурном свете. Его шаги эхом звучали в ангаре. Между бесконечными стеллажами, в три яруса заставленными паллетами с товарами, было тихо и сумрачно. Луч фонаря пускал пляшущие блики на ребристые бока упаковок, обтянутых стрейч-плёнкой. Строительные и отделочные материалы, инструменты, краски и смеси, мешки садового грунта и корма для домашних животных – с оптового склада каждую неделю закупались магазины помельче.

Неожиданно понял, что к гудению вентиляции примешиваются ещё какие-то звуки. Не шаги. Люди появляются на складе примерно с половины восьмого. Уборщики и водители погрузчиков, комплектовщики работают с утра. На ночь остаются только охранники, по одному на корпус.

Снова шепчущий шорох. Вот, этот участок фиксировала та камера. От света фонаря бесшумно бросилась в сторону маленькая тень. Егор завернул за угол и ахнул: поперёк прохода валялись растерзанные мешки с комбикормом. Зерно, жмых и отруби рассыпаны по полу, тут же обрывки пластиковых упаковок и синтетических мешков. Две крысы метнулись под стеллаж. Ещё одна осталась сидеть на виду, нагло продолжая трапезу.

«Вот твари! И откуда взялись только! Хоть бы из зарплаты не вычли за испорченный товар!».

Павлов замахнулся шваброй и стукнул ею по полу. В безлюдном помещении звук получился резким и гулким. Зверёк перестал жевать и поднял мордочку, разглядывая человека.

За полками, в проходе по соседству снова раздался сухой шорох и тихий писк, похожий на звук крохотной пилы. Посыпались лёгкие коробки. Егор обошёл стеллаж. В свете фонаря разглядел с десяток крыс, которые не сразу, но разбежались чёрными тенями в стороны, раскидывая кусочки полиэтиленовых обёрток и крошек корма.

«Гадость какая!».

Плёнка потрескивала под маленькими коготками. Егор повернулся на звук и увидел двух бурых крыс размером с кошку. Уродливые звери сидели на стеллаже на уровне его лица. Блестящие глазки блестели с любопытством. В приоткрытых ртах виднелись длинные желтоватые резцы. Толстые кожаные хвосты свисали с полок.

«***!».

Отпрянул, вздрогнув от неожиданности. Ноги запутались в лохмотьях целлофана. Егор покачнулся, замахал руками, чтобы удержать равновесие, и выронил фонарь из вспотевших ладоней. Тот откатился под стеллаж и отключился.

Света ближайшей лампы было мало, чтобы сориентироваться. Егор, тихо матерясь, опустился на четвереньки. Безрезультатно пошарил в потёмках по холодному бетонному полу. Решил подсветить телефоном.

Где-то рядом прошуршали лапки, постукивая коготками. Раздался очень тихий, но мерзкий звук вилки, царапающей тарелку. Егор никак не мог попасть пальцами по экрану. Не сразу разблокировал смартфон, и подсветил перед собой. Увидел бок казённого фонаря, блеснувший под полкой...

А потом увидел крысу. И ещё одну, три, пять. Они бежали к нему, не пугаясь света, не прячась. Павлов привстал, поднял телефон над головой. И почувствовал, как волосы зашевелились на голове, мышцы спины свело от ужаса, а ноги подкосились.

Под колышущейся шерстяной массой не было видно пола. Они текли серой рекой, и шорох уже не шептал, а грохотал об опасности. Крысы с пронзительным писком приближались, стекаясь по стеллажам и полкам, перебираясь по мешкам и коробкам. Они были разными. Одни животные серые и куцые, другие бурого цвета и размером с небольшую собаку.

Павлов в панике выхватил пистолет, грохнул заряд газа. Он быстро пятился назад от едкого облака. Масса животных дрогнула, на миг показался круг бетонного пола, но крысиные ряды плотно сомкнулись обратно.

Мельтеша спинами и голыми хвостами они окружали человека. Первые укусы достались ногам. Крысы вгрызались, разрывая одежду, быстро промокающую от крови. Егор пронзительно завопил от боли сотен бритвенных порезов. Охранник орал и дёргался, пытаясь стряхнуть мягкие бархатистые тельца с себя, стремясь выбраться из смертельного водоворота. Последний вопль ужаса заглушила волна из острых зубов и когтей, затопила человека, срезая мясо и кроша кости. Серо-бурая река окрасилась багровыми всплесками, и в несколько секунд поглотила, задушив шерстью и обглодав живьём.

4.

Кравчено предложил пересечься, и Полянский выбрал кафе на набережной в ЦПКиО. В первой половине дня там малолюдно, тихо, никто не помешает.

– Ты же на больничном ещё? – медиум пожал капитану руку.

Он уже заказал чай, десерт себе и Нике, а Сергей только отмахнулся от предложенного официанткой меню.

Николь прохаживалась вдоль поручней. Хотела покормить птиц, но ни уток, ни чаек сегодня нет, и жирных голубей не было видно. На его подруге сине-серое длинное платье с короткими рукавами. Глубокий треугольный вырез на плоской груди. Спина открыта, струящуюся ткань сдерживали тонкие завязки сзади на шее.

Тимофей любовался Никой. Как всегда, был благодарен ей за нежность и внимание. Ему бы хотелось не расставаться с нею. Но знал, что и она не согласится, и что сам не справится с совместной жизнью. Пока всё остаётся на своих местах. Его время на исходе, спутница отработала контракт. И Полянский догадывался, к кому она поедет завтра.

Странное сообщение от полицейского про убийство охранника на складе он получил четыре дня назад. С мая они не встречались. Кравченко тогда сильно досталось от очередного зверя, на этот раз вселившегося в несчастного юношу.

С Данкевич они не виделись больше недели. Но теперь Полянский видел, что это время Сергей провёл у Софии, пытаясь снова наладить отношения. Пока безуспешно.

«Не светит тебе больше, мент, уж поверь. Этому уродцу ты не конкурент! Вкус волшебства непросто перебить!» – не без сочувствия подумал Тимофей.

А ещё видел, что именно София подтолкнула Кравченко к мысли поделиться соображениями и обратиться за помощью к нему.

– Выпишут скоро. Дела-то не терпят, Полянский. У преступлений каникул не бывает, – хмыкнул Кравченко, усаживаясь за столик напротив медиума. – А с рукой чего?

– Обжёгся сильно, – детектив бросил взгляд на пальцы левой кисти, заклеенные пластырем.

– Бывает... – кивнул Сергей и покосился в сторону Ники: – Твоя?

– Нет. Арендую, – спокойно ответил Тимофей.

– Высокий класс?

– Не то слово, – холодно отрезал он.

– Ладно, чего ты, я просто спросил! Ты просмотрел сообщения, что я переслал?

– В сети много новостей в этом роде, читал. Городские службы и без меня справятся.

– В новости только половина правды попадает, сам понимаешь! Да, коммунальщики на дыбах, сутками в мыле пластаются, обрабатывают помещения и улицы. Собак сколько отравилось по недосмотру. Но крыс меньше не становится. И скажу тебе по-тихому, нет ни одного района, где бы не пострадали люди. Медики на пунктах вешаются, офигевают, не успевают лечить и прививать.

– И..?

– Я считаю, это диверсия! Спланированная акция, – доверительно понизил голос Кравченко.

– Ты слышал о теориях мирового заговора? – Полянский улыбнулся и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

Николь подошла и молча села рядом. На его собеседника смотрела с равнодушной вежливостью. Кравченко неловко выпрямился, не зная, как себя вести.

– Чего ты меня троллишь? – насупился он. – Хочешь сказать, что всё происходящее – это нормально?

– Нет. Но думаю, что городское хозяйство получило шанс навести порядок, – невозмутимо пожал плечами Полянский.

Официантка принесла и расставила на столике чашки с чаем. А посередине – блюдо с крохотными пирожными с кремом и бусинками красной смородины. Полянский придвинул десерт к себе, предвкушая удовольствие от сочетания тающей ванильной сладости с ягодной прозрачной кислинкой.

– Я считаю, что это нашествие неспроста. И тот, кто поможет с ним справиться, сможет потребовать для себя любую награду. Монстры – твоя специальность, неужели ты не собираешься наварить бонусов на этом деле? – воскликнул Кравченко.

– Я не гамельнский крысолов, – Тимофей проглотил очередную пироженку.

– А? – не понял капитан, нахмурившись.

– Средневековая немецкая легенда. Крысолов избавил город от крыс. Играл на флейте, крысы ушли за ним и утонули. А когда власти Гамельна ему не заплатили за работу, он таким же образом увёл из города детей.

– Так всё дело в наживе?

– Не знаю. Версии же должны быть, – Тимофей пожал плечами. – Но чаще всего, зло – это просто зло. Надо подождать, посмотреть.

– Я хочу сам найти самую глубокую крысиную нору и потравить их там прям в гнезде!

– Тебе что, заняться больше нечем? Неужели дома так скучно? Попеняю Софии Николавне, что она плохо тебя занимает! – усмехаясь в усы, он тщательно утёрся салфеткой, пирожные на блюде быстро закончились.

– Ты мою Софию не трожь и с темы не соскакивай! – нахмурился Кравченко. – Я хочу позвать тебя на подмогу. Вдруг там чертовщина какая под землёй!

– Под какой землёй? Ты себя слышишь?

– Уверен, надо шерстить туннели!

– Ну, какие...? – он начинал раздражаться: – Посмотри на меня? Мне вот только подземных вылазок для счастья не хватало! – он развёл руками.

– Слушай, Полянский, – Сергей чуть наклонился к нему и доверительно понизил голос: – На следующий день, как на складе охранника съели, точно так же обглодали бригаду ремонтников в метрополитене. Их двенадцать человек в туннеле было! Еле выбрались, отбивались, чем могли. Травмы от укусов, кровопотеря, инфицирование. Двое уже умерли, остальные – в реанимации.

Медиум с неприязнью прислушивался к сомнениям внутри. А Ника на этой реплике протянула руку к Тимофею и нервно переплела свои тонкие пальцы с его. Она всегда на это время будто прорастала в него в поисках тепла и опоры. Неизвестно, больше ли она получала или отдавала, внешне оставаясь совершенно спокойной. Он тихонько пожал её прохладную лапку.

– Давай так, мент. Будем на связи. Я наведу справки по своим каналам. Посмотрим, как пойдёт.

5.

Она устала от Кравченко.

«Не хочу, просто не хочу! Ничего с ним не хочу. Ни спать, ни разговаривать!».

Сергей крайне неудачно позавчера попытался развлечь очередными городскими байками из ментовских хроник. Кто-то из коллег в мессенджере написал, и она не увидела ничего забавного или развлекательного в этих историях. София рекомендовала ему обратиться за помощью к детективу-медиуму, если полицейский собирается героически охотиться на гигантских крыс.

«Раньше бабульки у подъезда сидели, бдительные и душевные. А теперь у всех токсичные чатики в мессенджерах, все сплетни и последние новости – там, причём с мгновенной доставкой!».

Ей приснились жуткие здоровенные грязные мыши. В этом невнятном сновидении то она их по квартире гоняла, то от них убегала куда-то по бесконечной лестнице. Проснулась измученной и разбитой. А Сергей удивился, что она не в духе! Не доела завтрак, каждый кусок поперёк горла. Пока собиралась на работу, поругалась с Кравченко и велела выкатываться к себе домой.

– И давай уже как-нибудь без меня дальше!

– Ну, Сонь? Ты просто устала. У меня ещё недели три отпуска, может, поедем куда, отдохнём? Сменишь обстановку, расслабишься, – уговаривал он, осмотрительно не приближаясь.

– Иди ты!.. – София с удовольствием звонко грохнула об пол тарелку, выпуская гнев, Сергей вскочил и удивлённо вытаращился, а она схватила вторую. – И ты, и твой Полянский! Задолбали! Нервы мотаете! Только вы пускаете в мою жизнь чудовищ всех мастей! Достали вы меня!

«Врёшь! Тебе нужна эта сказка, нужно волшебство! А Полянский – проводник в тот другой мир! Это так страшно, и так прекрасно!».

Память качнула в омут и услужливо нарисовала нежный взгляд чудесных глаз. Взмах восхитительных густых ресниц. Радужка, переливающаяся бирюзовыми и фиолетовыми бликами с золотистыми перламутровыми разводами. И бездонные чёрные зрачки, которые, пульсируя, вытягивались в вертикальные овалы.

«Соберись, хватит истерить!» – сердце колотилось, София тяжело дышала, но взяла себя в руки и поставила тарелку на стол.

– Серёжа, дело не в тебе. Всё!

Они вместе вышли из дома, но к метро она зашагала быстрее и не стала оглядываться. По пути листала новостные ленты, встретила упоминание о крысах семь раз.

Пожилая уборщица, шваркая шваброй, заканчивала наводить чистоту в кабинете консультантов. София прошла к окну, подняла жалюзи, впуская в комнату летнее солнце. Тётенька вытряхнула корзину для бумаг в большой мусорный пакет и, не снимая наушников, продолжала болтать с какой-то подругой:

– А я читала, что Ванга нашествие крыс тоже предсказывала! И это специально завезённые мутанты, их по заказу мирового правительства вывели в лаборатории на секретной базе! Это на сто тридцатом канале рассказывали, там даже видео было! А..? Нет..! Нет. Там сказали, что всех спасёт международный спецотряд! А..? Нет, конечно же их по телевизору не покажут, они же засекреченые все!

Не прекращая нести этот бред, уборщица вышла, кивнув Софии, и та закрыла за ней дверь.

«Это ж надо, как народ взбаламутился! Вдруг действительно Полянский знает, что на самом деле происходит? Кстати. Насчёт самого Полянского, ведь была у меня мысль...».

В первой половине дня была только одна консультация. К психологу обратилась молодая женщина с расстройством пищевого поведения. На приёме настаивал муж, которого до ручки довела зацикленность жены на полезности еды. Орторексичная категоричность в выборе продуктов питания и постоянные лекции о здоровой пище сильно подточили и душевное здоровье мужчины и семейный бюджет. Ведь в поиске натуральных и органических продуктов жена каждый день ездила по всему городу. И моталась на такси в область к проверенным фермерам по рекомендации таких же «правильных» едоков.

София собрала информацию по опросникам, провела тесты, и рекомендовала приём у психотерапевта. Возможно, понадобятся рецептурные препараты, лекарства необходимы, чтобы снять тревожность. Причём у обоих супругов.

Теперь можно вернуться к собственным мыслям. София поджидала Шубина около кабинета. Только главврач располагал самыми достоверными сведениями.

– Можно? Мне нужно немного вашего времени, Иван Александрович!

– Проходите, София.

Широкая крепкая фигура главы клиники расположилась за большим письменным столом. Начальник приветливо улыбался, говорил тихо и вкрадчиво. Уютная, умиротворяющая манера общения вызывала доверие и располагала к нему собеседников. Только старослужащие сотрудники были в курсе, насколько их «Шуба» бывает страшен в гневе, и как ловко умеет скрутить и упаковать буйного пациента.

– Что у вас? Мусофобы одолели?

– Кто? – удивилась София.

– Что ж вы не в тренде! Это ведь самая модная нынче фобия, боязнь крыс и мышей, – рассмеялся Иван Александрович, прищурив серые глаза.

– Нет, я не по этому поводу. Я хотела расспросить вас о вашем друге. Расскажите о Полянском.

Иван Александрович профессионально удержал лицо. Но София заметила, как напряжённо сжались пальцы рук на столе.

– Я уже говорил вам, что...

– Нет. Какой он был до того, как... Меня интересует, с чем он пришёл к вам тогда?

– Зачем вам?

– Хочу понять, – пожала она плечами.

– Бесполезно. Даже я до сих пор не понимаю, – покачал головой Шубин. – Историю болезни я не имею права пересказывать из соображений профессиональной этики, вы же понимаете. Считаю, он вполне успешно справился со своими проблемами. Почти справился. Честно, не знаю, на всю ли жизнь с ним этот странный дар. Но, поймите, нет ничего удивительного в том, что вначале Тимофей хотел избавиться от него. Было слишком тяжело. И он надеялся, что если снова умрёт, то станет нормальным. Ну... Если откачают.

Он поднялся из кресла и набрал воды из кулера, предложил ей. София молча кивнула, в горле давно пересохло. Взяла из его рук стакан и жадно отпила, зубы обожгло холодной водой.

– И как долго он не хотел жить с этим?

– Долго, – кивнул главврач. – Ему потребовалось время и силы для того, чтобы правильно поставить знак, зачеркнуть минус, сделав плюс. Когда он принял, что это дар, а не проклятие, ему стало легче, разумеется.

– Иван Александрович, а вы замечали... – неуверенно начала София: – Замечали, чтобы он что-то употреблял?

– Если только нечто, что ему выписал не я, – развёл руками Шубин.

– А эта его девушка?..

– Которая? – поднял он на неё глаза и презабавно спохватился, сообразив, что ляпнул лишнего: – Ой! Я ничего такого не имел в виду!

– Да ладно вам, не переживайте, – усмехнулась она, потом немного помолчала и осторожно спросила: – Как вы считаете, ему до сих пор нужна помощь?

– А кому из нас она не нужна, София? – устало улыбнулся психиатр, вздохнув.