Полное погружение 2.0 (СИ)

Глава 19 Обучение

Страсть, как Меджнуном и Лейли, повелевает мною снова.

Нет сил у неба и земли, чтобы разбить ее оковы.

Я научила соловья влюбляться в розу. Это я

Послала мотылька, шутя, сжигать себя в огне багровом.

Я только с виду так бледна, кровь у меня красней вина,

Никто не знает, что она испепелить меня готова.

Мне трудный груз дала судьба, и я согбенна, как раба.

Тяжел мой груз, еда груба, одежда траурно-лилова.

Я шаха дочь, но в нищете. Что мне в моей же красоте?

Зовут меня Зебуннисо* — все объясняет это слово.

* Зебуннисо (тадж.) — «красота женщины».

Зебуннисо

Когда наша жажда немного утолена, царь смотрит на меня с веселым удивлением, смеется, целует и говорит, что теперь будет сразу звать меня в свои покои, чтобы и в следующий раз не делать это на полу.

Первые несколько ночей я только и могу, что изучать его тело, открывать для себя все, что ему нравится. Повелитель мягко направляет меня, показывая и рассказывая. Честно говоря, я сделала бы абсолютно все, что бы он ни попросил. Мне просто до безумия нравится прикасаться к нему руками и губами, его смуглая кожа даже на вид кажется невероятно вкусной, и у меня появилась цель покрыть поцелуями все тело — с головы до ног — моего повелителя.

Масляные светильники горят до самого рассвета, испуская легкий сладко пахнущий дым, до тех пор, пока мы оба, крайне утомленные, не засыпаем. Сначала мы даже почти не разговаривали, и только через несколько дней, когда я уже могу держать себя в руках и связно мыслить в присутствии властителя, мы начинаем беседовать. То есть не совсем так, повелитель изначально попросил меня рассказать о своей родине. Я не знаю, как объяснить, что нас разделяют сотни лет, и как вообще можно рассказать о далеком технологическом будущем человеку, который даже автомобиля не видел?

Заметив мое замешательство, царь произносит:

— Ты не в силах об этом говорить?

Я обрадовано киваю и, и царь разрешает мне поведать о других странах. Я впервые радуюсь, что училась в гимназии, и такие предметы как история и риторика не являются для меня чем-то непостижимым.

Я сажусь так, чтобы видеть лицо повелителя, опираюсь на подушки, и начинаю рассказывать. Сейчас я не отвечаю домашнее задание на уроке, а стараюсь, чтобы история ожила, увлекла и очаровала. У меня всегда были неплохие оценки, но в этот раз, кажется, я превосхожу саму себя. Я смешиваю все свои знания — все, что прочла в учебниках или книгах, видела в фильмах, чувствовала сама, и творю из них повествование, почти легенду. Во время рассказа я держу руку повелителя в своих ладонях и изредка, чтобы перевести дыхание и дать себе небольшой отдых, прижимаюсь к ней щекой, или касаюсь губами. Не знаю, как так получалось, но к концу повествования я, незаметно для себя, поднимаюсь поцелуями вверх по его руке и приникаю к губам. И царь отвечает мне.

А еще он просто осыпает меня подарками. Браслеты, ожерелья, подвески, кольца. Я не говорю ему, что они мне не нужны, все равно их с собой отсюда никак не забрать, вместо этого постоянно хожу увешанная драгоценностями, раз уж они радуют взгляд повелителя. Хотя, если честно, иногда мне и самой нравится перебирать драгоценности, любоваться переливом камней и блеском золота.

Среди всего этого великолепия есть перстень, который я ношу постоянно. Властитель снял его со своей руки и подарил мне. Но он мне безнадежно велик, и приходилось носить его на большом пальце — огромный бриллиант в золотой оправе. Иногда я задумываюсь, сколько такой камень мог бы стоить, но даже представить не могу точную сумму. Наверняка, какое-нибудь заоблачное число вышло бы.

Дни в гареме текут скучно, невольницам там особо нечем заняться, кроме как сплетничать и прохлаждаться в саду. Но мне слухи обсуждать не с кем, потому что остальные девушки меня недолюбливают из-за благосклонности повелителя. Ну и завидуют, что у меня отдельное жилье и много драгоценностей, а у них только общежитие и стандартные гаремные платья. Наверное, если бы не Раджа, сопровождавший меня повсюду, мне бы уже устроили «темную», загнав куда-нибудь в угол и расцарапав лицо. Как я поняла, это чуть ли не самое страшное, что может случиться в гареме. Однажды я собственными ушами слышала, как откуда-то неподалеку раздался такой горестный плач, словно кто-то умер.

Мой менеджер, посланный на разведку, быстро вернулся и доложил, что две девушки подрались и поцарапали друг друга, а теперь обе страдают. После этого почти каждый день их стенания то и дело раздавались на весь гарем, так что все желающие и нежелающие были в курсе развития событий. Иногда эти двое снова сцеплялись, а один раз и вовсе втянули третью девушку, но та легко отделалась, лишилась лишь пряди волос, а лицо смогла уберечь. Так как других развлечений не было, наложницы занимались только тем, что обсуждали эти происшествия, и вскоре даже я была в курсе из-за чего все началось, хотя и почти не выходила из своего дворика.

Однако девчачьи драки для меня были не особо интересны, и несколько дней я ужасно скучала, то и дело прося Раджу рассказать что-нибудь интересное. Тот быстро выдохся, исчерпав свой небогатый запас историй, и чуть ли не взмолился:

— Госпожа, не желаете ли сходить на занятия для наложниц? Там рассказывают намного лучше, чем я.

— Занятия? — тут же заинтересовываюсь я.

К моему удивлению оказалось, что в гареме проводят обучение для наложниц. Причем, как ни странно, учат не постельным утехам, как мне подумалось изначально, а наукам и искусствам. Впрочем, потом я узнала, что могут и любовному ремеслу обучать, но для этого приглашают специальных наставников со стороны, а в самом дворце все на удивление пристойно. Самое «развратное», что тут можно узнать — это танец живота.

Науки тут почти в зачаточном состоянии — в основном, преподают математику, чтобы наложница, которой вдруг повезет оказаться женой повелителя, могла посчитать, сколько денег ей потребуется для управления хозяйством. Еще можно изучить шахматы, но я в них никогда не была сильна, поэтому даже пробовать не стала.

С искусствами все было интереснее — тут и музыка, и танцы, и поэзия. Я раньше таким не увлекалась, но повелитель так красиво изъясняется и читает мне стихи, что не хочется казаться косноязычной на его фоне. Поэтому я принимаюсь заучивать любовную лирику, да и вообще всякие пышные словесные обороты, чтобы при случае тоже сказать что-нибудь витиеватое. А то на общем фоне я как-то слишком уж просто разговариваю, даже Раджа вон порой что-нибудь велеречивое вставляет.