Пока дышу

Глава 19

Когда вернулся с Бусей, застал картину: Вит судорожно пытался кресалом разжечь костер. Да дров он набрал с избытком, и все это пытался запалить, руки трясутся, под носом сопля висит, великолепно. Еще его не хватало успокаивать.

— Вит, погодь, где вода? — обратился к волнующемуся парню.

Буся тем временем косил глазом на мертвых накеров, всхрапывал и бил копытом землю, да настоящий боевой конь, кровью такого не испугаешь.

— Там, — парень указал на телегу.

— Так доставай и котелок не забудь, — отвернувшись от него, я начал снимать с Буси седельные мешки и седло.

Порыскав в телеге, парень достал два бурдюка, наполовину наполненных водой, литров семь примерно.

— Это все, или еще есть? — открыв бурдюк, я сделал пару глотков теплой воды.

— У Леха еще должно быть.

— Сходи поищи, я пока здесь разберусь. — Парнишка бросил взгляд на тело разорванного товарища, судорожно сглотнул слюну и пошел искать.

В моих запасах был еще литр, должно хватить.

Я принялся стягивать с себя окровавленную куртку, да, не мешало бы протереть.

Набрав воды в котелок, умылся и развернулся к телеге, осмотрев раненого, решил для начала его раздеть, хотя, может, и зря. Стянув с него камзол, рубаху решил просто дорвать до конца, хер ли ей уже. И так порванная да в крови вся, хоть выжимай.

— Вот нашел, — Вит бросил бурдюк к остальным и подошел ко мне.

— Вы сможете его спасти? — серьезно спросил парень.

— Попробую, я, конечно, не травница и не доктур какой, но кое-что могу.

— Так, может, его в село ближайшее, там и полечат? — насупившись, проговорил парень.

Развернувшись, я глянул на него:

— Давай, удачи, я посмотрю, как ты его на себе понесешь, и через сколько он окочуриться.

— А че это на себе? — он кивнул на Бусю. — Запряжем да поедем потихоньку.

— Ага, Бусю и в телегу, я тебя самого быстрей запрягу, чем его.

Парень совсем насупился и сжал кулаки, как будто собрался в драку кинуться. Лучше бы на накеров кидался.

Может, надо было подождать, пока их задерут, и не пришлось бы играть в доктора и успокаивать эту малолетку.

— Кто он тебе, друг, брат, муж? — я повысил голос и резко спросил, сбивая парня с мыслей.

— Родич.

— Смотри, — и, ткнув пальцем в раны, добавил: — Он потерял много крови, до ближайшей деревни хрен знает сколько ехать, по дорогое растрясем, от этого он может помереть, к этому дело и идет, к тому же стоит жара, а в раны явно попала какая-нибудь гадость, возможно, даже яд, хрен знает в каком гузне эти твари ковырялись. К тому же в селе может не быть ни травницы, ни лекаря. Да и в пути он кровью изойдет.

Чем бы тебя занять, чтобы под ногами не мешался, я оглянулся вокруг.

— Как тебя зовут-то парень? Меня Рингольд, — и протянул ему руку.

— Вит, — пожал он в ответ, несмотря на юный возраст, хватка была весьма крепкая.

— Видишь возле леса пятачок? — я ткнул пальцем. — Вот туда надо еще дров натаскать из леса и побольше, примерно куч пять или даже семь таких, как эта, — я указал на приготовленные дрова.

— Так что займись этим. А я буду твоего родича спасать.

Парень взглянул на лес, а после подошел и посмотрел на раненого.

— Хорошо, — он горестно вздохнул и поплелся в чащу. Стараясь обходить мертвых накеров, хотя возле одного задержался, рассматривая.

Чертов день, чертовы накеры, чертовы люди.

Взяв дрова, я переложил их подальше от телеги, да и не все скидал в кучу для костра, а то слишком много получалось.

Осмотрел котелок, предоставленный Витом.

Грязноват, мой почище будет, взяв свой, я налил туда треть воды и аккуратно разместил над дровами.

— Игни, — контролируя силу, пустил небольшую струю пламени — и костер послушно занялся.

Вернувшись к телеге, налил уже в их котелок воды и, взяв тряпицу почище, начал смывать кровь с пострадавшего, аккуратно, стараясь не задеть раны. К тому моменту как закончил, вода на костре уже закипела.

Теперь пора разобраться, что за отвар будем готовить.

Хм… ласточкина трава, я долго в свое время ржал, а ведь она применяется во многих эликсирах. А по факту была мне известна, но под другим названием, чистотел, им бабушка в свое время бородавки прижигала.

Так цветы вербены, лепестки чемерицы и мышехвост возьмем. Придется два состава делать. Один как питье для восстановления, а другой на компресс пустим. А как обеззараживающее попробую алкогест, почти чистый спирт с добавками алхимическими для снадобья. Еще мазь есть от алхимика ее последнюю использую, когда повязку делать буду.

В закипевшую воду бросил мышехвост и лепестки чемерицы.

Пока отвар готовился, грязной водой начал протирать свою куртку, а то кровь засохнет, устанешь смывать. Котелок ополоснул и тоже залил водой на треть, уже его поставил на огонь, сняв предыдущий. Готовый отвар устроил в тени телеги, пусть остынет. Сам же, намочив чистую тряпочку из кувшина с алкогестом, начал аккуратно протирать сначала края раны, а потом все же, плюнув, и сами раны. Надо же и оттуда заразу вымыть. Анджей начал потихоньку стонать и дергать рукой, не приходя в сознание.

Пройдясь по ранам пару раз алкогестом, я успокоился. Да и вода вновь закипела и, бросив туда вербену, я подождал, а буквально минуту спустя снял с костра и убрал уже в другую сторону, вот и питье готово. Сполоснув тряпочку чистой водой от алкогеста, бросил ее в первый отвар и, пропитав, еще теплой положил на грудь Анджея. Вот и все, может, пару раз еще компресс сделать, а там повязку с мазью и напоить другим отваром.

Посмотрев на лес, увидел, что в указанном мной месте уже возвышалась большая куча дров, Вит времени не терял.

А вот и он, тащит еще большую охапку хвороста, наверно, хватит, чтобы сжечь накеров. Нечего эту заразу так оставлять. Да и погибшему мужику будут достойные похороны, сверху над своими убийцами. Я бы, наверно, хотел быть погребенным таким образом, над своими поверженными врагами, хотя меня и другой вариант устроит — в старости в кровати. Лишь бы в не канаве сдохнуть. Хотя стать тем же калекой еще страшнее, ведьмак без руки или ноги — смех один. Возможно, маги и смогли бы вырастить потерянную конечность, но для этого будут нужны большие деньги. А с такой жизнью и такой оплатой я их точно не накоплю.

Махнул рукой Виту, дабы возвращался, озадачу его еще раз, заставлю трупы накеров таскать. Можно, конечно, из них ингредиенты вырезать, но ничего особо ценного там нет. Так что хрен с ними, лень этим заниматься.

Повернувшись к раненому Анджею, я нащупал пульс, сердце билось размеренно, без скачков и перерывов. Значит, пока все хорошо. Раздались шаги, обернувшись, я посмотрел на Вита, лицо его было все в поту, волосы всклочены, чем-то рога напоминали.

— Как он? — парень остановился перед телегой и рассматривал раненого родича.

— Пока все хорошо, спит. Ты-то сам как? Эти тебя не задели, ран нет?

— Нет, все хорошо, — и парень потянулся к баклажке с водой, основательно к ней присосался, а после, накапав в руку, протер лицо.

— Ведьмак, а на кой я такую кучу дров собрал-то?

— Эх, — почесал я затылок, — тела чудовищ видишь, да и остатки вашего человека. Сжечь их.

— А не легче Леха схоронить, а чудовища пусть так и валяются?

— Хм, легче. Только ты разве по этой дороге ездить не будешь или люди другие? На запах крови или стая волков придет, или еще кто похуже. И будут люди здесь пропадать.

— Да, не дело, ты прав, лучше сжечь.

— Ведьмак, у Леха Дымок вырвался из телеги, порвав вожжи. Возможно, недалеко убежал. Я схожу поищу. Эти твари же, — он кивнул на накеров, — не вернутся?

— Не вернутся, только поглядывай по сторонам. Мало ли, вдруг еще одна стая рядом рыщет. У вас есть что пожевать?

— А да, есть, сейчас, — Вит аккуратно, чтобы не потревожить Анджея, вытащил из телеги мешок с едой.

— Вот, держи, — отдал он мне его в руки и направился вперед по дороге.

— Вит, — окликнул я парня, — а сам перекусить не хочешь? — и потряс мешком с едой.

— Нет, ведьмак, кусок в горло не лезет, — и, тяжко вздохнув, направился дальше.

— Не хочет, так не хочет. Мне больше достанется.

Разместившись на траве, я начал вытаскивать из мешка еду: вяленое мясо, головку лука, немного сыра, хлеб и яблоко.

Перекусив, я разрезал яблоко пополам и пошел к Бусе, порадовать своего четвероногого друга. Он аккуратно съел дольки и в знак признательности боднул меня головой, а после положил ее мне на плечо. Погладив его, я вернулся к телеге. Сменил компресс на новый и, взяв чистую тряпочку, макнул в отвар и смочил губы Анджея, выжал немного ему в приоткрытый рот. Вновь послушал пульс и прислушался к дыханию. Все хорошо, спит.

Разлив остывшие отвары по пустым бурдюкам, осмотрелся, парень еще не вернулся, придется все самому делать, в принципе, как и всегда. Тяжко вздохнув, направился к ближайшему трупу и схватив его за лапу, поволок к куче дров, по пути прихватив еще одного. Складывая их в кучу возле валежника. На шестом накере услышал цокот копыт на дороге, и спустя пару минут показался Вит, ведущий коня.

Хоть с мальчишкой все хорошо, и конь нашелся, я же продолжил свое занятие.

Закончив уборку, обратил внимание, что Вит возится возле их телеги, уже освободив от сбруи мертвого коня и надевая ее на живого.

Сам же конь испуганно ржал и дрожал, косясь на мертвого собрата. Нервный приятель, однако, Буся по сравнению с ним само спокойствие, жевал травку и периодически поглядывал на этого паникера.

— Ведьмак, поможешь вещи со второй телеги в лес перенести? — серьезно спросил парень.

— Зачем? — я оперся о телегу и скрестил руки на груди.

— Неохота товар просто так оставлять, а ты свою лошадь не хочешь одолжить. А если телегу так на дороге оставить, сопрут, обязательно сопрут. В лес спрячем и телегу откатим подальше, может, товар и не найдут. А через пару деньков вернусь да поищу. С Анджеем все в порядке?

— Да, он спит. А куда едите?

— Домой возвращались, спешили, решили срезать и сократить путь, вот и сократили. Нарвались на чудовищ этих. Эх, — парень горестно вздохнул.

— А до дома далеко ехать-то?

Вит посмотрел на небо:

— Ну, дня полтора, может, два. Думали, сегодня на большак выедем да там переночуем, там еще день пути, как раз немного не доезжая до деревни Вохровки, а там пару часов — и к обеду дома.

Вещи в лес тащить, да и телегу эту толкать было откровенно лень. Бросив взгляд на мертвую лошадь, еще и ее до костра тащить, я подумал, что зря за это взялся. Ну набежали бы падальщики, да и хрен с ними.

— Хрен с вами, дам лошадь в телегу, но если Буся не пойдет, то уж извини, бить его не буду, не приучен он к телеге, не тот это конь.

— Да я и сам вижу, не просто крестьянская лошадка.

— Конь это, а не какая-то лошадь. — Даже как-то за Бусю стало обидно, хотя и сам раньше его частенько лошадью называл.

Вит перешел к другой телеге и начал проверять кожаные ремешки, которые надевались на лошадь, везущую телегу.

— Да дымок, конечно, порвал, но починить можно, — и начал что-то связывать.

— Слушай, Вит, а ты где-то учился? — не смог я сдержать любопытства, очень уж он правильно говорил.

— Я? — он удивленно на меня посмотрел. — Хотел в Оксенфурт поступать, — и замолчал на мгновение, — в общем, не до учебы стало. А к чему ты, ведьмак, это спрашиваешь? — Вит вновь начал перебирать сбрую.

— Да уж очень ты правильно говоришь и предложения складываешь.

— Ха-ха, ведьмак купеческому сыну комплимент делает о правильности речи, забавно.

— Есть такое, — я улыбнулся, действительно, забавная ситуация.

— Да отец мне учителей нанимал, сам-то он писать и читать взрослым научился, крестьянский сын. Вот у него и было желание, чтобы я образование получил и был грамотным. По грамматике и риторике учителя были, по философии даже и по музыке. По риторике вредный и злой старик, чуть что, сразу порол, у меня задница иной раз неделями не заживала, пришлось учиться, — он кривовато хмыкнул.

— Все, готово, давай попробуем одеть вашего коня, господин ведьмак, — и шутливо мне поклонился.

— Хорошо, — я направился за Бусей, который к этому времени отошел в сторону леса, спасаясь от жары и прячась в тени деревьев.

Вернувшись к телеге, снял с него узду и начал гладить по запутанной гриве.

Вит зря времени не терял и споро надевал на него тележную упряжь. Конь поначалу на это не обращал внимания, а после начал коситься и храпеть, ведь на седло это совсем не похоже.

— Бусичка, милый, ты же у меня красивый и сильный, что для тебя эта телега, мелочь. Вот приедем, я тебя искупаю и гриву расчешу, и накормлю самыми вкусными яблоками.

Буся на мои увещевания не поддавался и начал бить землю копытом, по-прежнему косясь на Вита.

— Все, Рин, готово, — и парень подошел к нам. А Буся как будто этого и ждал, рванул всем телом в сторону Вита и клацнул зубами у того перед носом. Вит от неожиданности свалился и начал отползать задом.

— Ведьмак, ты точно уверен, что это конь, а не собака-переросток?

Буся же после начал прыгать и ржать, тут уж мне пришлось к нему прижаться и виснуть на шее, продолжая увещевания, чтобы тот не порвал упряжь.

— Ведьмак, ты с ним разговариваешь как с живым человеком, — Вит поднялся с земли, но приближаться опасался.

— Конечно, это же мой друг. Да, Буся, ты самый настоящий боевой скакун, да, я возьму тебя в следующий раз бить врагов, да успокойся, это ненадолго, — почесывал его между ушами, и мой четвероногий друг успокаивался. И уже не смотрел зло на злосчастного парня.

— Пойдем, Вит, поможешь своего родича перевязать, — и, погладив Бусю еще раз, направился к раненому.

Достав мазь и перевязочный материал, я разложил его на телеге, сняв компресс с Анджея, начал рассматривать раны, которые уже не кровоточили и немного подсохли, но чувствовалось, ткни пальцем или случайно задень — снова кровь пойдет.

На чистую тряпицу нанес мазь тонким слоем, площадь ран большая, так что повязку пришлось брать соответствующую.

— Теперь его приподнимай сзади и аккуратно бери под руки, — обратился к Виту, который стоял рядом и не знал, куда себя деть. — Ага, вот так и держи. — Анджей в себя так и не пришел, нам же лучше.

Я начал потихоньку аккуратно накладывать повязку, сначала просто обвязывать грудь, а после крест-накрест.

Ох как бинтов не хватает, а с этими перевязочными тканями пришлось помучиться.

— Все, клади. — И Вит аккуратно положил Анджея обратно.

— С этим все, пошли коня унесем, — я кивнул в сторону леса.

Взяв погрызенную тушу, мы оттащили ее к приготовленным дровам, веса в ней было килограмм четыреста, так что тащили волоком. Прижали с одной стороны дров, а сверху я начал закидывать тела накеров.

— Пойдем, твоего приятеля принесем, да можно будет ехать.

Вит весь скривился, смотря на накеров, хоть не сблеванул, сдержался. Крепкий парень.

Подойдя к мертвому человеку, Вит горестно вздохнул.

— Слушай, ведьмак, может, его в земле схороним, могилка будет? — парень глянул на меня и отвел взгляд.

— Хочешь копай, я-то не против, это все же ваш товарищ. Только копать будешь сам, без меня. А могила ему и так будет, вот на той куче накеров сверху. Как по мне, это получше будет. Быть похороненным над своими убийцами. Мне как войну это бы больше пришлось по вкусу. А тут уж дальше сам думай.

Да и хоронить-то, как по мне, здесь особо нечего уже, только кости. Накеры распотрошили да обкусали весьма качественно.

— Ладно, ведьмак, давай так и сделаем, надеюсь, Анджей не сильно ругаться будет.

Аккуратно взяли тело, что бы оно не плюхнулось на землю, водрузили сверху на накеров.

Я немного отошел и вытянул правую руку, «Игни» — и струя огня шибает в разложенные дрова. Десять секунд я держал весьма большую и плотно концентрированную струю толщиной в свою руку.

— Все, пошли, — и, развернувшись, потопал к телегам.

Вит немного постоял и догнал меня, а за спиной на высоту пару метров горел костер, сжигая трупы накеров и убитых ими лошади и человека. Сладковатый запах горевшего мяса начал распространяться в воздухе.

По-быстрому сполоснулись с Витом и покидали вещи в телегу. Лично мне здесь находиться не хотелось.

— Вит, когда он очнется, вот это давай ему пить, — я указал на баклагу с отваром. Сам же пошел в телегу и, устроившись поудобней, взяв вожжи, стеганул Бусю, он обернулся и, посмотрев на меня заржал, говоря: «Рин, ты что творишь, совсем охренел?»

Я же решил повторить.

— Н-но, — и вновь стеганул Бусю вожжами. Только хрен он двинулся, начал бить копытом землю, наклонив голову.

— Бусичка, ну не вредничай поехали, н-но, — и вновь ударил вожжами. Хрен он сдвинулся.

— Вот холера, — спрыгнув с телеги, я подбежал к коню, взял его под узду и потянул, вот здесь Буся сразу впрягся и пошел, не вредничая.

— И что мне с тобой вместе весь путь идти?

В ответ раздалось ржание коня, в котором мне почудились нотки злорадства.