Погоня за судьбой. Часть II

Глава II. Каптейн

… В каюте «Виатора» царил полумрак. Ровный гул двигателя стал уже привычным фоном, будто был частью моей жизни, но я чувствовала здесь себя гостьей. Всему виной была разлапистая пальма в массивном вазоне прямо перед прямоугольным обзорным окном. Она давно занимала эту каюту, составляя в путешествиях компанию дяде Ване, одинокому старику в механическом теле, который намедни взялся помочь мне в том, чтобы перебраться с одной планеты на другую.

Пальма возвышалась, раскинув в стороны свои острые листья, раздувшись под самой крышей каюты, словно невообразимая зелёная паутина, подсвеченная снизу ультрафиолетовой лампой. Она мерно покачивалась и поскрипывала, намереваясь наброситься на меня, незваную гостью в её каюте, сомкнуть свои листья на моём горле и душить, душить…

Краем глаза периодически поглядывая на пальму, я лежала на заправленной корабельной койке и почёсывала след от универсальной прививки ПК-18 под ключицей. Вакцинацию проходили все отбывающие на Каптейн, что я сделала вполне легально и по всем правилам. В очередной раз повторив про себя заученные номера радиочастот для связи с кораблём, которые мне продиктовал дядя Ваня, я перечитывала кем-то — наверное, Рамоном — оставленную мне в больнице Ла Кахеты книгу.

«… Знаешь, — сказал он, — в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта — достигнуть звёзд! Мы всё отдавали за эту мечту. А вы летаете к звёздам, как мы к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные!..»

Я фыркнула. Бедные… Посмотрел бы он на меня сейчас, летящую не к маме на каникулы, а прямиком в ад, из которого когда-то сбежала.

Но звёзды… Они всегда манили людей именно потому, что были недосягаемы. Потому, что всегда были той самой первой, детской заветной мечтой, и одновременно — последней. Которая только и оставалась у взрослых уже людей, когда исчезало, рассыпалось в прах под гнётом рутины и разочарований всё остальное. Человек, лишённый всего, поднимал голову и видел их — непомерно далёкие сигнальные огни других миров, дающие надежду на перемены к лучшему. Подняв голову к небесам, человек после очередного падения вставал и шёл дальше…

Но стоило человеку получить возможность прикоснуться к этим переменам, он разменял мечту, поставив её себе на службу, и перестал волноваться за будущее Земли. Он отвязал от неё собственное будущее. Так это было, когда наконец-то синим пламенем вспыхнули самые первые Врата, открывшие людям путь к системе Луман. Целый месяц ликований, веселья, объятий и поцелуев — когда все люди истерзанной конфликтами планеты Земля позабыли о разногласиях, дотянувшись наконец до своей мечты, ощутив её близость как никогда ранее.

Человечество разбрасывало семена, и они прорастали — на Кенгено хлынул целый поток людей, мощная и организованная лавина, которая при поддержке государств обрела строгий технократический облик. Миграция была стройна, выверена и распланирована до мелочей, массовое строительство школ, больниц, заводов и инфраструктуры напоминало ставшее уже легендами советское обустройство своих периферийных республик, когда в первой половине двадцатого века встала задача поднять их до уровня центра.

Созданное с нуля Министерство Колонизации организованно набирало специалистов самых разных профессий — от школьных учителей до архитекторов, от механизаторов до нейрохирургов, и на контрактной основе отправляло их покорять новый дружелюбный мир, помогать жителям Новой Земли обустраиваться и удобрять почву для развития взаимовыгодных экономических отношений со Старой Землёй…

А потом, после Лумана, настала очередь Каптейна.

К орбите звезды, на землеподобную планету побежали те, кто пресытился земными порядками. Искатели свободы, вольные колонисты, жаждущие освобождения от замшелых, забронзовевших порядков, предвидящие неизбежный перенос её пороков на Кенгено. Самые прозорливые знали, что Министерство отслужит свою службу и уступит место зубастому капиталу, который в итоге и станет пожинать плоды совместного труда человечества. Так уже не раз было в истории.

Каптейн-4 стал вольной землёй. Пасмурная, влажная и изобильная, она дала людям возможность начать всё с нуля и попробовать создать новое общество, основанное на свободе и равноправии. Но всё это было красиво лишь на словах. Следом за романтиками на Каптейн устремились потоки людей с изнанки общества. Проще говоря, отребье — контрабандисты, наркоторговцы, фанатики и маньяки. Они-то и погрузили «свободный мир» в хаос.

Вялая гражданская война здесь началась после того, как Конфедерация попыталась распространить на Каптейне свои законы и порядки. Сначала власти решили запретить свободное владение оружием — не получилось. Было уже слишком поздно, пущенные изначально на самотёк процессы приобрели масштабы лавины, а население, которое и раньше было не прочь, пострелять друг в друга, плевало на любые попытки насаждать власть. Вооружённый гражданин не хотел оставаться без защиты от вооружённого грабителя. Жители одной общины не желали оставаться безоружными, пока другая община смазывает собственные пушки, чтобы осуществить право сильного.

Через некоторое время на Каптейн прибыли наёмные полицейские отряды с Земли. Вооружённые до зубов колонисты ответили пулями, и в дело вмешалась уже армия. Множились схроны с оружием, люди уходил в бега, а полицейских и военных стали отлавливать и отстреливать. Итогом бравого наскока центральной власти стало сидение в защищённых «внешних» городках, через которые шло централизованное авиаснабжение молодой колонии…

Много лет спустя, когда самые первые жилые модули спускались к поверхности Джангалы сквозь её плотную атмосферу, в числе первых на фронтир пришли именно шерифы, набранные из числа сотрудников силовых ведомств Конфедерации. Правительство Сектора решило не повторять былых ошибок…

Небольшие «внешние» городки Конфедерации на Каптейне были укреплены рвами, колючкой и окружены заборами, полицейские участки превратились в настоящие крепости, ставшие базами для точечных вялых вылазок, а казённые учреждения обросли стенами с вышками. К тому времени преступность за пределами охраняемых территорий цвела махровым цветом. Три десятка «зелёных зон», в числе которых была и стотысячная столица Комендатуры, оставались оазисами порядка в этом злобном мире.

Военные же просто выдавили местных с прилегающих к «внешним» городам территорий в глубь лесов, но Каптейн, словно губка, всё также впитывал отребье со всех уголков Сектора. Они прибывали на кораблях транспортных компаний, частников, полувоенной Ассоциации Вольных Пилотов, а то и самого Космофлота — ведь даже с одного космомигранта можно было состричь весьма крупную сумму денег. Оружия же меньше не становилось — его с огромным удовольствием всем сторонам конфликта продавали крупные корпорации, ведь для них не было ничего более священного, чем прибыль…

Я захлопнула книгу. Уж кто-кто, а я знала, что ждёт меня внизу. Не мечта, не каникулы, а зубастый голодный зверь, от которого я когда-то сбежала, а сейчас возвращаюсь в его пасть. Добровольно.

Гермостворка окна выбралась из паза и с жужжанием лениво поползла вниз. «Виатор» задрожал, затрясся. Сначала едва слышно, потом всё отчётливей затрещал сгоравший снаружи воздух — объятый огненным куполом, корабль входил в атмосферу. Я бросила последний взгляд на пальму, вскочила с койки и выбралась в коридор. Дядя Ваня привычно располагался в самом центре рубки управления, следя за всеми приборами и индикаторами одновременно.

Под обтекателем возлежала она. Планета Каптейн-4. Сине-зелёный шар, знакомый до тошноты. Справа озёра самых разных форм отражали, выбрасывали обратно в космос солнечные лучи, а слева полмира было застлано серым покрывалом плотной облачной завесы, сквозь которую, как быстрые водомерки, пробегали фиолетовые вспышки молний.

Она ждала. Нахмурившись в своей обычной манере, планета подбоченилась, подозрительно прищурилась и ждала меня.

— Скоро мы приземлимся в Новом Роттердаме, — нарушил молчание дядя Ваня. — Там у меня есть надёжный человек во внутреннем контроле, он поможет тебе с разрешением на выход за территорию. Его зовут Ирвин Клэйуотер. Как только окажешься в городе, тебе нужно будет его найти. Скажешь, что от дяди Вани, он в курсе. Имей в виду, Лиза, я не смогу покинуть корабль. Там, внизу ты будешь одна.

— Достаточно того, что ты помог мне добраться… Снова. Самое время оценить ироничность ситуации.

— Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам, — прожужжал дядя Ваня.

— Нет, пожалуй, я не вернулась. Четыре года назад я улетела отсюда с Марком навсегда, а вместо меня теперь возвращается другая, — отстранённо произнесла я и стряхнула с себя задумчивость. — Ладно, проехали. Есть что-то ещё, что мне следует знать?

— Всегда будь начеку. Во внутренних землях Каптейна не стоит ловить ворон и слишком долго смотреть кому-то в глаза.

— Прямо как диким зверям.

— Прямо как диким зверям. Некоторые из местных намного хуже диких зверей. Уж тебе ли не знать…

«Виатор» опустился на бетонную площадку и грузно припал на лапы. Двигатели с облегчением выдохнули, расслабились, получив передышку, гул стал таять, перешёл в свист, а после — совсем затих. Люк распахнулся, трап сполз вниз, и мне в нос ударил давно забытый, но до боли знакомый влажный запах тумана, оттенённый горьким авиационным выхлопом. Сжимая в руках потёртый коричневый рюкзак со сменными вещами и небольшим запасом еды, я спустилась на твёрдую землю и тут же лицом к лицу встретилась с хмурым человеком в тёмно-зелёной форме. Поодаль стояла лёгкая шестиколёсная бронемашина пограничной службы, с её крыши в небо смотрел ствол электромагнитного бластера, а прямо надо мной, жужжа, висел небольшой дрон и внимательно изучал меня глазком камеры, фиксируя всё происходящее.

— Ваши документы, — бесцветным голосом попросил мужчина и протянул руку.

Я достала заранее заготовленный паспорт на чужое имя. Пограничник внимательно осмотрел документ, потом меня, затем — снова документ, после чего заметил:

— Госпожа Рейнгольд, не очень удачный выбор для первого межпланетного путешествия, особенно с учётом вашего юного возраста. Здесь всё совсем иначе, нежели у вас на Пиросе, поэтому будьте предельно внимательны и беспрекословно следуйте инструкциям должностных лиц.

В его зрачке коротко мигнул фотомодуль. Он отдал мне документ, бегло оглядел корабль и сообщил в переговорное устройство:

— Анна Рейнгольд, девятнадцать лет, прибытие на транспорте класса «Церамбика», бортовой номер четыреста одиннадцать… Да, Пирос… Уже проверили? Курьерская почта? Хорошо… Что по владельцу судна?

Сверху, почти на расстоянии вытянутой руки, с рокотом и треском пронеслась чёрная молния военного корабля и тут же скрылась за лесополосой. У меня заложило уши, а порыв ветра чуть не вырвал из рук драгоценную ламинированную карточку, которая обеспечивала моё прикрытие. Чиновник и вовсе не обратил на корабль никакого внимания и продолжал что-то выяснять у коммуникатора:

… — Самый настоящий робот, говоришь? В таком случае, ему в город вход заказан, придётся свой металлолом мариновать на корабле…

Обернувшись, он кивнул головой, висящий над нами дрон вильнул в сторону и скрылся в неизвестном направлении. Мужчина повернулся ко мне и сообщил, указав рукой в сторону двухэтажного терминала цвета хаки:

— Регистрация там, пройдёте через вторые ворота. За разметку не заходить, на площадках — не мешаться. На территории периметра оружием пользоваться запрещено, за этим следят автоматические системы. Вопросы есть?

Я отрицательно помотала головой, мужчина кивнул — на этот раз мне — и зашагал к броневику. Через полминуты машина уже ползла мимо высаженных вдоль терминала деревьев в сторону шлагбаума, который отделял гражданскую часть космодрома от военной. Шлагбаум поднялся, машина устремилась в дальний угол поля, к стоявшему на разгрузке среднему линейнику, из чрева которого погрузчик вывозил ящики и коробки и складывал их ровными рядами вдоль платформы.

Там же, за сетчатым забором, на почерневших от гари площадках стройной шеренгой стояли СВВП — истребители вертикального взлёта и посадки. Полдюжины боевых машин были выкрашены в серо-зелёный камуфляж и терпеливо ожидали своего часа, словно жгутоногие фрины, застывшие в смертоносной готовности к прыжку на жертву…

Я пошла в сторону терминала вдоль жёлтой разметки, аккуратно обходя большие, очерченные толстыми красными линиями прямоугольники посадочных площадок. Периметр лётного поля был опоясан высоким забором — почти таким же, как вокруг моего старого интерната, — а по углам его в небо вздымались вышки с красными сигнальными огнями на вершинах. Выделенная под военную часть площадь раза в четыре превышала гражданскую, и было вполне очевидно — за все эти годы Каптейн так и не стал туристической Меккой. Или, быть может, это я попала сюда в межсезонье…

Внутри терминала всё было по-военному строго. Среди бежевых стен, на которых красовались яркие боевые плакаты, лениво, будто бы в полудрёме, туда-сюда ходили редкие люди в форме. Они носили какие-то бумаги, коробки, планшеты, натыкались друг на друга в холле, чтобы постоять и тихо обсудить что-то, а затем двигались дальше.

Пол под ногами задрожал, задребезжали стёкла, и я увидела, как на площадку рядом с «Виатором» опускается ещё одна летающая машина — приземистая и остроносая. Явно чартер одной из самых дорогих моделей — слишком сильно его агрессивные рубленые линии и матово-чёрные грани контрастировали с округлым и каким-то домашним «Виатором», стоявшим поодаль. Резко и громко из репродуктора под потолком раздался голос:

— Новоприбывшим предписано пройти через сканер и проследовать к стойке регистрации, окно номер один.

Оглядевшись по сторонам, я увидела окно номер один — остеклённую конторку с узкой щелью для документов. Внутри конторки сидел дешёвый андроид, выполненный в виде молодой девушки, пластиковое лицо которой не выражало никаких эмоций. Гладкие и какие-то восковые чёрные волосы представляли из себя аккуратное каре, а строгая офицерская форма сидела на андроиде идеально.

Я приблизилась, и лицо робота растянулось в формальной резиновой улыбке.

— Ваши документы, пожалуйста, — бесцветно попросил механизм.

Я сунула в щель паспорт и карту гипертрансфера, удостоверяющую моё право пользоваться Вратами в качестве пассажира; лицензию на оружие и паспорт на пистолет, который в разобранном виде лежал у меня в рюкзаке.

— Цель прибытия в Новый Роттердам?

— Курьерская доставка коммерческой информации, — максимально небрежно ответила я.

— Планируемое время пребывания?

— Неизвестно.

— Имеются ли родственные связи с резидентом Каптейна?

— Нет.

— Ваши импланты зарегистрированы на имя Анны Рейнгольд. Анализ ответов… Результат: ответы достоверные. Просьба установить трек-программу в память микрокомпьютера. Пожалуйста, подключите устройство сопряжения к нейроинтерфейсу.

Через щель просунулся манипулятор с катушкой. Я взялась за пластик, отмотала эластичный кабель с катушки и примагнитила метку к нейру. По сетчатке пронеслись цифры загрузки, и через несколько секунд трекер был установлен. Задача усложнялась — теперь официальные власти были в курсе всех моих передвижений. Катушка щёлкнула и смотала кабель, а манипулятор задвинулся обратно в кабинку. Робот с наигранной приветливостью произнёс:

— Добро пожаловать на Каптейн!

Заметив краем глаза тень, я рефлекторно обернулась — позади меня терпеливо ждал своей очереди худощавый мужчина в чёрном костюме, очевидно, только что прибывший на чартере. Острые черты лица, синевато-бледная, полупрозрачная кожа, аккуратная причёска бобриком, синий галстук на белой рубашке под тщательно выглаженным пиджаком и старомодный кейс в руке — прямо-таки хрестоматийный образ конторского чиновника. Сопровождающих не было, странный мужчина был один.

Я посторонилась, и он подошёл к кабинке, смерив меня пустым взглядом затемнённых стёкол солнцезащитных очков. Почему-то от этого взгляда по спине моей галопом поскакали мурашки, и я заторопилась в сторону выхода. За спиной раздалось синтетическое:

— Ваши документы, пожалуйста…

Я же миновала ещё одну рамку и двинулась к выходу из терминала. Раздвижные двери открылись, а затем сомкнулись за моей спиной, и передо мной предстал Новый Роттердам во всей его ржавой и влажной красе…