"Святые" 90-е Пионер – том первый

Глава 9

До места схрона добирался на трамвае, потом также минут десять пешком, забрал всё, и опять на остановку. Время час пик, народу битком, поэтому никто на меня внимания не обращал, что не могло не радовать.

На вокзал приехал пораньше, зашёл сначала в кассы, и отстояв очередь, убедился в том что билетов нет. Покупали обычно загодя, но бывало что удавалось урвать в последний момент, когда сдавал кто-нибудь, или предприятия бронь снимали. Сейчас не сложилось.

Дождавшись поезда, пошел по перрону, и выбрав вагон где было меньше всего людей на посадку, стал ждать.

— Садиться будете? — когда народ рассосался, развернулась ко мне проводница, широкая женщина с по-монгольски плоским лицом.

— Буду, только у меня билет особенный… — стараясь вести себя естественно, я протянул женщине паспорт с вложенным в него четвертаком.

— Хороший билет… — раскрыв документ, повеселела проводница, и ловко скрутив купюру, убрала её в карман.

— Куда едем? — спросила она.

— До Самары. — улыбаясь, назвал я совсем другой пункт назначения. Не то чтобы ждал подвоха, но сработала привычка перестраховываться. Сойду раньше, это понятно, но если ее потом спросят куда ехал человек без билета, она ответит что до Самары.

— Место пятьдесят четыре, только займете когда белье раздам. Годится? — предложила проводница.

— Конечно годится, спасибо вам большое! — искренне ответил я, и не задерживаясь, запрыгнул в тамбур.

Зашёл в вагон, осмотрелся, соображая где пятьдесят четвертое место, и найдя его — а это оказалась заложенная комплектами белья первая боковая полка, встал возле бойлера.

— Туалет на стоянке не работает! — сурово глянув, сообщила дородная тётенька из первого купе. Поезд проходной, и судя по её заспанной физиономии, ехала она уже долго.

— Спасибо, в курсе. — кивнул я женщине.

— Ха! Если в курсе, тогда чего стоишь? Проходи давай! — неожиданно продолжила она.

— Да я, собственно, пришёл уже. — гася внутри себя желание послать её на хер, вежливо ответил я.

— И чего, самый умный выискался? Ходите тут, потом у честных людей вещи пропадают! Или проходи, или я сейчас милицию позову! — побагровела та.

Встреча с милицией ничего хорошего не сулила, поэтому, как мог спокойно, я объяснил женщине что моё место занято бельем, и как только его уберут, так сразу я и сяду.

— Ходят тут всякие… — не желая сдаваться, буркнула она, но уже без особого энтузиазма.

А вообще, если не считать базарной бабы, атмосфера в вагоне была самая «совковая», в хорошем смысле этого слова. Тусклый свет, полуприкрытые шторками окна, тлеющий уголь в топке бойлера, запах жареной курицы и газировки — все это настраивало на особый, ностальгический лад. Даже торчащие по всему проходу ноги не воспринимались как нечто неприятное, скорее наоборот, заставляли мысленно улыбнуться.

А стояли ещё долго. Минут тридцать, может больше, пока наконец пробубнил громкоговоритель на перроне, раздался длинный гудок тепловоза, и мягко толкнувшись, поезд тронулся с места.

— Белье берём? — продефилировав мимо меня, проводница подошла к занявшим соседние боковушки женщине с ребенком.

— Да, один комплект, если можно… — попросила женщина.

— Спать на одной полке будете, или матрас мне решили изгваздать? — тут же набычилась проводница.

— Нет, мы застелим оба матраса, не переживайте!.. — возразила женщина, доставая из сумки мелочь.

Глядя на эту ситуацию со стороны, я предположил что случится скандал, но проводница отступила, кинула белье на столик, смахнула рассыпную там же мелочь, и буркнув что-то типа «ну-ну», двинулась дальше по вагону.

Ещё один минус союза, хамское отношение людей при власти, даже самой незначительной, к людям обычным. Хоть эта же проводница, вроде обслуживающий персонал, должна для клиента-пассажира расстараться, а она хамит, потому как она здесь, в данном контексте, власть. Захочет, разрешит постелить один комплект на два места, не захочет, не разрешит. Меня, опять же, взяла, а могла бы фыркнуть, да отказаться. Ну и среди своего круга она человек не маленький. Билет достать при случае, местечко найти если очень надо, посылочку передать, ну и всё в таком духе.

Будь на моем месте тот я, здешний, наверняка бы и внимания не обратил на такое отношение, но мне нынешнему, прямо по глазам резануло. Последний раз я пользовался услугами железной дороги году в двадцатом, так там не то что хамства не было, проводники на пассажира дышать боялись. Да что проводники, начальник поезда, — женщина средних лет, постоянно по вагонам ходила, интересовалась — удобно ли, всё ли нравится?

А туалеты какие в тех поездах чистые? И ведь не потому что не сорят, а от того что убирают регулярно. Каждый час, если ничего не путаю. Опять же полы протирают несколько раз в сутки, даже график на информационной доске висит. В общем, ещё один камень в огород любителей понастальгировать по былым временам.

И если с той женщиной проводница вела себя нехорошо, то мне всем своим широким лицом улыбалась. Ещё бы, целый четвертак за здорово живешь, пятая часть её зарплаты.

— Белье брать будете? — закончив разносить и освободив мою полку, ласково спросила она.

— Конечно. — достал я из кармана заготовленную трешку.

— Ой, сейчас сдачи наберу только… — засуетилась женщина, из-за всех сил «сигналя» что рассчитывает на чаевые.

— Не надо, — обрадовал ее я, — и если можно, принесите мне чай, пожалуйста…

— Конечно-конечно, молодой человек, вам с сахаром? — чудесным образом впитав трояк, и расцветя в «форсированной» улыбке, всплеснула руками она.

— Да, с двумя кубиками. — в ответ улыбнулся я, и дождавшись когда проводница уйдет, закинул сумку на третью полку.

Ехать мне недалеко, но часов шесть с хвостиком есть, можно поспать нормально, а не хотелось. То есть организм требовал, глаза слипались, но я никак не мог насытится ощущениями. И вроде всё такое убогое вокруг, особенно в сравнении с тем к чему я привык, но в то же время доброе какое-то, теплое, родное что-ли.

В итоге, прочаевничав почти до своей станции, постучался я к проводнице, и сказав что друга встретил в другом вагоне, ретировался. Просто бы ушел, запомнила бы, думать стала, а к другу, обычное дело. Можно сказать сплошь и рядом.

Выходил тоже, вроде как покурить, а то что с сумкой, так чтобы не украли. Воровали в поездах часто, поэтому объяснение, если вдруг спросит кто, вполне нормальное.

Вышел, похлопал себя по карманам, сделав вид что спички ищу, и в сторонку так, аккуратненько сдвинулся. Потом ещё чуток, а там уж и спокойненько через вокзал на площадь вышел. Так-то время прибытия поезда не совсем удобное, половина пятого утра, трамваи ещё не ходят, но мне в самый раз. Пешком пока дойду, как раз родители на работу уйти успеют.

Так и пошел напрямик, по пути спрятав груз свой ценный. Ориентир — сожженное грозой дерево, да стопка сложенных плит. Дерево уберут когда гаражи тут построят, лет через пять, а плиты проторчат до конца девяностых, потом упрёт кто-то.

Спрятал, и налегке домой. В сумке только бумаги остались, до них так руки и не дошли, да пачки бандитских денег.

Не считал пока сколько, но навскидку, рублями тысяч семь, три тоненьких пачки вечнозелёных, и аккуратненькая стопочка дойчмарок. Курс я не знаю, но думаю у барыг обменять можно очень даже неплохо.

А дома, как и ожидал, никого не было.

Зашёл, закрыл за собой дверь, сумку запихал под диван, умылся, выпил пару яиц, — больше ничего в холодильнике не оказалось, и на боковую.

Спал до обеда, наверное и дальше бы давил, но будильник сработал, биологический. Открыл глаза, проморгался, добрел до туалета, потом в ванную, и к холодильнику.

Заглянул, так же пусто. Одинокая банка с каким-то салатом, засушенная «жопка» сала, шпроты и зелёный горошек. Не самый богатый выбор, прямо сказать.

Ну и ладно, решил. Зато настроение отличное. Сейчас в магазин метнусь, прикуплю чего-нибудь.

Сказано, сделано. Минут через пять я уже шагал по направлению к «Полету» местному продуктовому.

— О, Пионееер… сдорофааа! — едва не столкнувшись со мной в подъездных дверях, обрадовался сосед, Вадик Сапрыкин, тот самый будущий самоубийца. Обычно хмурый и молчаливый, пил он мало и редко, но сейчас был явно хорошенько навеселе.

— Привет Вадим, как жизнь молодая? — поздоровался я.

— Отлищщно. Клучоом., и щеткоо… по голове. Машку помнишь? — едва выговаривая слова, выдавил из себя он.

— Ну. — кивнул я, хотя определенно не помнил никакую Машку.

— Поймал с хахалем ИК! — икнул он, — сучку трануююю, вот, топиться ИК! теперь пойду!

Что и требовалось доказать, нажрался в сопли, и на дно.

— Нахрена? Она того стоит? Баб этих, как блох на собаке, только помани, прибегут. Зачем топиться?

Вадик посмотрел на меня пьяными глазами, и тем же заплетающимся голосом объяснил что он продолжил бы пить, но водка кончилась, и деньги кончились, и жизнь тоже должна закончиться.

— Если денег дам, дальше пойдешь бухать?

— Ну конешшно! Чо я, дурак чо-ли топиться, когда смысл ИК! в шисни есть? А много денех? ИК!

Лезть в бандитский кулек не хотелось, но вариантов других не было, хоть и не друг он мне, но человек всё же, жалко.

— Стой где стоишь, щас вынесу. — сказал я Вадику, и прислонив его к стене, вернулся в квартиру.

Достал сумку, вытащил четвертной, потом подумал, и взял ещё один. Мало ли, может ещё по дороге кого спасти придётся.

Когда вышел, «утопленник» стоял там где я его оставил, желание выпить пересилило стремление к суициду.

— На вот, залей очи. А топиться брось, не стоит она того. Бывай.

В том что он не пойдет на реку, я был уверен. Даже при тотальном дефиците спиртного, четвертака ему хватит как минимум на литр, а скорее всего и больше. Ну а после такого количества, до речки он просто не дойдет.

В магазине же меня ждало разочарование в виде таблички «Закрыто на переучет»

— И что, надолго это, бабуль? — спросил я у торгующей семечками возле крыльца бабушки.

— Да хто ж яго знает, сыночек… — близоруко сощурившись, проскрипела она.

— А давно, закрылись-то?

— Да только што, прям перед твоим приходом…

Ну вот, досадно. Теперь придется топать в хлебный, хоть булочек каких-нибудь прикуплю, а если повезет, то ещё и пирожных. Как раз к чаю на вечер.

Идти не особо далеко, но минут десять прогулка заняла. Можно было быстрее, но я специально так, не спеша шел, по сторонам больше глядел. Где подъезд знакомый, где лавочка памятная. Воспоминания освежал потихонечку, всё ж не экскурсия в прошлое, мне жить здесь так-то.

Но, к моему глубочайшему сожалению, на двери хлебного красовалась точно такая же табличка про переучет.

— Ну вот какого хрена?.. — убедившись что рядом никого не было, громко возмутился я, понимая что теперь остаётся только овощной.

Ну а куда ещё? Три магазина на район, рынок по выходным, есть ещё коопторг, правда, но там мясо и ничего кроме мяса. Да и цены, насколько я знаю, сильно кусачие.

Хотя… А что если действительно туда прогуляться? Деньги есть, да и мясо не шмотки, сильно присматриваться никто не станет, не спалюсь.

Покрутившись ещё немного у хлебного, — вдруг откроют? Поплелся в коопторг. Не помню что там было раньше, но потом, до самого моего финиша, помещение это будут сдавать под разного рода отдельчики: Игрушки, посуда, фото услуги, канцелярия.

Ну а пока тут продают мясо.

Зашёл, осмотрелся. Ассортимент так себе, и народа почти нет. Дядечка какой-то ковыряется, и всё, только продавцы.

Даже странно, район на десять тысяч жителей, всего один мясной, и такой низкий спрос.

— Почём свининка? — подойдя к прилавку, спросил я у лениво поглядывающей в мою сторону щекастой продавщицы.

— По деньгам, мальчик… — высокомерно процедила та, всем своим видом демонстрируя разницу между мной, плебеем, и собой, столбовою дворянкой.

— И всё же? — гася поднимающуюся злость, повторил я.

— На кости куски по десятке, мякоть двадцать, сало пятак, костей нет. — недовольно огласила прайс продавщица.

В мясе я не особенно разбираюсь, но то что лежало на прилавке, мне не нравилось. Потемневшие, заверенные куски, шкура на сале толстая, в каких-то пятнах. В общем, ни разу не аппетитно.

— Понял. А говядина в какую цену?

— Плюс пять рублей.

Говядины было совсем мало, но хоть выглядела она посвежее. И я, слегка поковырявшись специальной вилкой, выбрал совсем небольшой кусок.

— Кило семьсот. — озвучила продавщица, небрежно швырнув мою покупку на весы, и пошелкав счетами, добавила — двадцать пять семьдесят, — явно прибавив рублик.

Делать не чего, назвался груздем, полезай значит. Достал купюру, и досыпав мелочью недостающее, попросил упаковать покупку в пакетик.

— Ага. Щас. — опять скривилась продавщица. — Только шнурки подтяну…

Мне было непонятно в чем проблема упаковать проданное мясо, но когда она достала из-под прилавка кусок коричневой бумаги, я вспомнил что с пакетами пока дефицит. Оно, вроде, и правильно, хоть природу не засирают, но с точки зрения удобства, конечно, такое себе.

Забрав покупку и не забыв поблагодарить некультурную даму, я сунул пакет подмышку, и не спеша направился к дому.

Шел не так как вперёд, а сменив немного маршрут. Возможно потом, позже, я перестану обращать внимание на окружающее, но пока так, хожу и удивляюсь, периодически не забывая «просыпаться», больно щипая себя за руку.

Вообще, когда доживаешь до полтинника, мировосприятие неизбежно меняется. Да, оно и так не постоянно, но вот в пятьдесят это особенно заметно. Твои вчерашние товарищи по детским играм, внезапно оказываются либо на кладбище, либо превращаются в лысых дедов с кучей внуков, геморроем, кредитами и выпирающим на пол метра животом. Подруги, из юных барышень, трансформируются в томных дам с манерами колхозных доярок, да и сам ты, глядя в зеркало, все чаще не понимаешь что оно не телевизор и показывает исключительно твою пожившую физиономию.

И тут вдруг бац, в один момент всё встаёт на свои места, — друзья снова живы и молоды, подруги юны и очаровательны, а сам ты красивый, не по годам мудрый, и очень перспективный юноша.

Согласитесь, есть от чего крыше поехать, поэтому и проверяю постоянно, не сон ли. А проверив, насмотреться не могу, воздухом вкусным надышаться.

Уже подходя к дому, почуял что-то неладное. Напротив первого подъезда стояла скорая, пара милицейских бобиков, черная Волга, и вокруг толпа народа. Стараясь не мельтешить, подошёл ближе.

— Тёть Галь, здравствуйте, что тут случилось-то? — спросил одну из зевак, мать моего одноклассника.

— Ох Димочка!.. Беда! — переключившись на меня, запричитала женщина. — Вадька-то, дурак окаянный, невесту свою зарезал, Машку, а вместе с ней и отца ее! Напился ирод, глаза залил, и вот, на тебе… горе-то какое…

— Дела… — произнес кто-то сбоку, а мне как-то резко не по себе стало, из подъезда как раз выводили перемазанного в крови, веселящегося Вадима. Он громко орал матерные частушки, а прерываясь, грозился всех убить.

ИЗ ПОЧТЫ «АиФ» (16.07.1990) (фрагмент)

«Я узнал что в Москве подписано соглашение между Советским Союзом и американской компанией "Пепсико» на долгосрочную поставку популярного напитка в нашу страну стоимостью более 3 миллиардов долларов.

Как и раньше, более 30 лет назад, мы будем рассчитываться бартерными поставками в США «Столичной». Чтобы не ударить лицом в грязь, разработали специально два новых высококачественных сорта водки: «Столичная-кристалл» и «Привет». Оказывается, наша водка пользуется там высоким спросом. Значит, за нее можно было бы получить и другие, более полезные нам продукты питания? Наконец, медицинское оборудование, препараты, одноразовые шприцы?"