"Святые" 90-е Пионер – том первый

Глава 17

Домой возвращался долго, шел не по прямой, петлял на всякий случай, хотя был уверен что топляков моих если и найдут, то не раньше весны. Двоих «самостоятельных» спишут как не криминальные, а Болгарин из машины вряд-ли всплывёт. Место безлюдное, глубина под берегом метров семь, так что лежать ему там до морковкиного заговенья.

В итоге добрался уже засветло, и ничего не объясняя родителям — а они ещё не ушли, завалился спать. Так устал и промерз, что даже поесть сил не было.

Проснулся ровно в три от звонка в дверь. Я никого не ждал, поэтому и открывать не хотел, но звонили так настойчиво, что всё же пришлось.

— Здарова Пионер, выручай! — на пороге стоял Василий, один из моих бывших товарищей по команде.

— Ты опух, Вася? Чем я тебя выручу? — с ходу разозлился я.

— Перчатки нужны, сегодня отбор, а я когда вчера с тренировки возвращался, свои в трамвае забыл, представляешь?

Как практически и всё остальное, боксерские перчатки в советское время были в дефиците, хотя и стоили относительно недорого. Мои, те что покупал уже сам, брал за девять, или десять рублей. Почему помню, потому что на разгрузке пришлось попотеть за этот червонец.

— Заходи… Дам, не жалко… — отошёл я от двери. Перчатки мне были уже не нужны, с боксом я окончательно решил завязать, так почему бы и не поделиться?

— Спасибо Димон, без тебя не знаю что бы и делал! — чуть не кинулся обниматься Васек.

— Ты же знаешь, я на разряд давно сдал, а сейчас отбор на область, если повезет, КМС закрою! Валерий Андреевич говорит у меня хороший удар левой, пара месяцев тренировки, и можно хоть на Европу выпускать!

— Постой, ты про Бухтомина сейчас?

— Ага, про него. Он две недели назад приехал, специально к нам на отборочные.

— Надолго?

— Думаю недельку ещё точно пробудет, а может и больше.

На самом деле я уже и думать забыл про Бухтомина, и услышать что он сейчас здесь, просто не ожидал. Хотя вообще ничего необычного, работа у него такая, по стране кататься, вот только на днях разговор слышал в институте, говорили что в шестом микрорайоне на девчонку насильник напал, чудом уцелела. Тогда не связал, а сейчас словно ёкнуло что-то.

Вытащив из шкафа перчатки, я без малейшего сожаления отдал их Василию.

— Пользуйся на здоровье!

— Спасибо Димон, я на неделю, не больше! Верну, обещаю!

— Да не спеши, мне они сейчас не к спеху…

— Что, серьезно забросил?

— Не знаю пока, всё может быть.

Ответ на этот вопрос для меня самого был загадкой. С одной стороны, хотелось остаться в боксе, а с другой, боялся. И не за себя, нет. Боялся забыться на ринге, и прибить кого-нибудь ненароком. Ведь бокс это спорт с его жёсткими ограничениями, а то что практиковал я последние годы, сильно отличалось. Нас ведь как учили, минимум затрат, максимум результата. Бить не чтобы красиво, а чтобы результативно. Можешь пробить в пах, пробивай. Появилась возможность сломать кадык? Ломай не задумываясь. Выдавить глаз? — Два зелёных! Пару раз я уже ловил себя за мгновение до, и прекрасно понимал что настанет такой момент, когда не смогу остановиться. На ринге надо думать холодной головой, а у меня все чаще эмоции «включаются».

Ну и перчатки эти, на самом деле дерьмо редкостное, если и вернусь, куплю себе что-нибудь поприличнее. А пока, выпроводив сияющего от счастья Василия, я принял душ и прошел на кухню.

Пошарился в холодильнике, нашел суп и пару котлет, греть не стал, и без того с голодухи нормально заходило. Думал поем, и снова спать завалюсь, всё равно день потерян, но в дверь снова позвонили.

— Кто? — глазка не было, поэтому приходилось спрашивать.

— Откройте, милиция! — рявкнуло за дверью. Первой мыслью было — откуда они узнали? Второй — валить через окно! И только потом дошло что голос знакомый.

— Блин, Миха, ты дебил так пугать?

— Привет Пионер! Что, грешил много?

— Идиот. В следующий раз не посмотрю что ты это, в морду сначала дам, потом разбираться буду…

— Да ладно тебе, я ж пошутил. — осклабился Миха.

— Замяли. Зачем припёрся? Случилось чего?

— Угу, случилось. Гусь в больничку попал…

— Погоди, в смысле попал? Перебухал что-ли? — стараясь выглядеть убедительно, как мог искренне удивился я.

— Да ты понимаешь, сам не пойму как так вышло, мы же у Томки на хате зависали, а Гусь позавчера с утра как ушел, сказал до вечера, приду мол с деньгами, заодно бухло у Чекушки захвачу.

— И чего?

— Да ничего, похоже в шахту сдуру свалился, и только утром, когда лифтерша пришла, обнаружили. — вздохнул Миха.

— А вы что, не хватились даже товарища?

— Да чего его хвататься? Он мог и у Чекушки остаться, бабки-то есть!

Чекушка, в миру Зинаида Павловна — когда-то гнала самогон в промышленных масштабах, а сейчас переключилась спирт разбодяживать. Жила она в своём доме, и кроме продажи спиртного, зарабатывала ещё тем что сдавала комнаты своим же клиентам, которым негде было выпить. Так что тут Михаил прав, Гусь вполне мог встретить у Зинки корешей, и тупо забухать с ними.

— Ясно-понятно, а от меня то что требуется?

— Дак это, мать его говорит лекарства нужны какие-то, в больничке их нету, в аптеке тоже не продают, вот я и подумал, может ты у пахана спросишь, вдруг достать сможет?

Услышать такую просьбу было весьма неожиданно. Ведь где отец, и где лекарства? А самое главное, с чего это вдруг Михе пришла в голову эта мысль?

— Ты с дуба рухнул? Он тебе что, аптекарь что-ли? Откуда у него лекарства? — грубо поинтересовался я, на что получил несмелое мямленье, суть которого сводилась к тому что отец кооператор, а все знают что у них везде всё схвачено.

— Ты дурак, Михаил. Отец мебель делает, если где и схвачено, то уж точно не в аптеке. Тебя кто надоумил-то?

— Мать Гуся — ты ж знаешь ее? сегодня к моей приходила…

Принято считать что в союзе все соседи друг друга знали, но на самом деле это было не так. Тех кто из своего подъезда, ещё как-то различали, — встречались на входе-выходе, а уже из соседних, только так, выборочно. А оба пацана, — и Гусь и Миха, жили в доме напротив, поэтому я даже если и видел кого, то без конкретики.

— Не, не знаю.

— Да знаешь, она ещё семечками торгует постоянно возле Полета! — продолжал настаивать Миха.

— Забей, может и видел когда. Хотя это не важно, лекарства Гусю ведь нужны, а не матери его. Ты названия записал? — остановил я его.

— Чьи названия? — затупил Миха.

— Лекарств конечно! Тех которые Гусю нужны!

— А-а… Да, вот тут всё записано…

Передав мне список из четырех наименований, нежданный гость ушел.

На самом деле мне было глубоко фиолетово и на Гуся, и на его мать. В другое время я бы и не пошевелился. Вот только люди уж больно нужны, пусть даже и такие как Гусь с командой. Он хоть и бандюга каких поискать, но у него стержень есть. Слово если даст, пообещает что-нибудь, не отступится. Помню мелкими были, по чердаку общаги лазили, его на слабо кто-то взял, мол с крыши не прыгнешь. А он говорит — прыгну, гадом буду. Потом как не отговаривали, — пятый этаж, это ж всё, каюк. Уже и зачинщик спора слова свои забрал, осознал типа. Но Гусь упёрся, и всё-таки спрыгнул. Выжил, внизу деревья густые росли, а под ними куча листвы дворниками собранной. Вот он сначала по веткам покувыркался, потом в кучу эту свалился. Поломался конечно, но ничего, заросло как на собаке. Так что не всё так однозначно.

Ну а с лекарствами, первое что приходит в голову — просто прийти в аптеку и предложить аптекарше денег. Узнать сколько они стоят, и дать раз в пять, или в десять больше. Насколько я мог судить по названиям, ничего сверхдорогого в списке не было, поэтому стать банкротом после покупки мне не грозило. Главное найти.

Второй вариант, на самом деле поинтересоваться у родителей, может у них есть какие-то выходы. Аптека до семи работает, мама приходит около пяти, иногда раньше. Отец в шесть. Успеваю и у них спросить, и до аптеки сбегать.

Пока думу думал, в двери повернулся ключ. Пришла мама.

— Выспался хоть? — с порога поинтересовалась она.

— Частично. — уклончиво ответил я, планируя лечь пораньше.

— Поел?

— Тоже пока частично.

— А чего ж не разогрел-то? — мельком оглядевшись на кухне, всплеснула она руками.

— Да лень было, оно и так красиво зашло!

— Что за жаргон Дмитрий? В последнее время я тебя совсем не узнаю! И где ты пропадаешь постоянно?

— Мам, да нормально всё. Жаргон как жаргон, щас все так говорят. Ты лучше мне вот что скажи, у нас есть какие-нибудь знакомые в аптеке или больнице?

— Зачем тебе? — напряглась мама.

— Да не мне, знакомый в шахту лифта свалился, разбился сильно, мать его помочь просит, лекарства какие-то нужны, вот, у меня и список есть!

— Понятно. Ты про того уголовника который по ночам народ грабит?

— С чего ты взяла?

— Люди говорят.

— Люди твои много чего говорят. Например что мы с тобой на золоте едим и в золотой унитаз какать ходим. А отец шестую машину меняет. А Гусь, то есть Юрка, нормальный пацан, ну не повезло ему в жизни, чего ж теперь, пусть помирает что ли?

— Кто говорит? — напряглась мама, проигнорировав кусок про Гуся.

— Да мало ли кто, это не важно. Важно парню помочь, а то помрёт ведь. Так есть у тебя знакомые или нет?

Задумавшись на минуту, мама достала блокнот из сумочки, и полистав страницы, сказала.

— Вот, Антонина Семёновна, ты её знаешь, приходила к нам как-то. Заведующая отделением в хирургии, можно у неё поинтересоваться.

— А как узнать-то? Позвонить ей можно?

— Лучше сходить, она женщина хорошая, но по телефону точно откажет, а там может и уговоришь…

Тянуть не стал, оделся потеплее, и выяснив у мамы где искать эту докторицу, направился в больницу.

Взрослый корпус, седьмой этаж, кабинет в конце коридора.

— Ну и чем я могу помочь? — выслушала меня мамина знакомая, оказавшаяся невысокой и полненькой женщиной лет около сорока, может чуть больше.

— Мне нужны лекарства для товарища, он сейчас в травматологии на Шевченко лежит. — повторил я.

— Это понятно, но почему вы ко мне обратились? У меня отделение хирургии, а не аптечный склад.

— Мама посоветовала, сказала что если кто и может помочь, так это только вы. Я ж не бесплатно, вот, родители моего товарища и бюджет выделили. — достал я аккуратную стопочку червонцев.

Женщина посмотрела задумчиво, и сказав что попробует, но ничего не обещает, попросила подождать в коридоре.

Заранее поблагодарив, я вышел, и усевшись на лавку у стены, приготовился к долгому ожиданию. Но ждать почти не пришлось, минут через пятнадцать в кабинет зашла молоденькая медсестра, и пробыв там совсем немного, вышла.

— Заходите, молодой человек! — подала голос заведующая.

Я зашёл

— Вот, всё как вы просили. По списку. — положив на стол бумажный пакет, она протянула руку, и когда в ней оказались червонцы, ловко стряхнула их ящик стола.

Больше задерживаться было незачем, поэтому ещё раз поблагодарив докторицу, я забрал лекарства и вышел из кабинета.

Лифта ждать не стал, — подумав про Гуся, по лесенкам пробежался, и уже на выходе доску почета приметил. Ну точно, она самая. Прямо в первом ряду висит: уважаемый доктор, кандидат наук, и просто хороший человек, товарищ Антонина Семёновна. Интересно, если б загребли её компетентные органы за торговлю дефицитными лекарствами, на сколько бы она присела? Лет пять? А может семь? И ведь цена-то этому непотребству какие-то жалкие сто рублей. Неужели оно того стоит?

Хотя тут я, конечно, перегибаю, не мне судить. Может ей деньги нужны край, да и по факту, доброе же дело сделала, возможно человека спасла. С тем же успехом можно гайцов осуждать, а ведь если бы они не были такими взяточниками, у нас пол страны без прав бы осталось. Да чего далеко ходить, хоть бы и сам я, за свою не особо долгую шоферскую карьеру раз десять откупился. А не брали бы, давно уж пополнил бы пешеходную армию.

Но, так или иначе, а лекарства у меня. Остаётся передать их по назначению.

Глядя через стеклянные двери тамбура на улицу, поежился, надел шапку, и поплотнее запахнув куртку, приготовился выходить.

— Да ты что? Уже третья? Не может быть!

— Сама видела, сегодня в морг документы относила, санитары каталку закатывали!

Пока решался выйти на мороз, мимо прошли две симпатичные девушки в белых халатах и таких же шапочках.

— И куда милиция смотрит? Скоро уже из дома выйти невозможно будет!

В голове словно переключатель сработал, разговор с Васьком, приезд Бухтомина, слухи в институте, а теперь ещё и это. Не раздумывая, я развернулся, и делая вид что только пришёл, двинулся вслед за медсестрицами.

«Неужели всё-таки он?» — пульсировала назойливая мысль. — Или совпадение? Шанс на это конечно есть, но опыт прожитых лет говорит о том что он незначительно мал.

Разобраться? А зачем? Тем более своих проблем хватает. По идее, надо бы на дно залечь и не дёргаться. Непонятно ещё что после моего экспромта последнего будет…

Но как бы я себя не отговаривал, жажда справедливости была сильнее. Как говорил незабвенный Владимир Семеныч играя Жеглова — «вор должен сидеть в тюрьме!», — хотя в моём случае будет иначе, если пойму что Бухтомин действительно девок режет, прибью без всяких судов и следствий.

— Милиция сейчас как раз в морге, ждут результатов вскрытия… — последнее что удалось услышать от медсестричек, прежде чем они скрылись в одном из кабинетов.

И что делать? Снова следить? На дворе зима, в кустах не отсидишься, машины у меня нет, да и была бы, толку от неё в таком деле, один вред.

А что если это не он, а кто-то из его окружения? Что я на нём зациклился-то? Проверить остальных, вряд-ли он с большой командой катается, пара человек, не больше.

Так… время половина шестого, если не тормозить, как раз успеваю к началу боёв.

Сунув запазуху пакет с лекарством, торопливо направился на остановку. Шел, а сам лихорадочно думал.

Первое что нужно сделать, проверить алиби Бухтомина. Точнее даже не так, сначала узнать где и когда были совершены убийства, а потом уже заняться алиби. Про одно, неудачное, я знаю, неделю назад в парке на Северном. Деталей и подробностей никаких конечно, но что имеем.

Как узнать про остальные? Знакомых среди ментов у меня нет, хотя… А участковый?

Ну точно. Позвоню, дам время выяснить и перезвоню ещё раз. Надо только номер телефона участка узнать.

Скорректировав планы, решил ловить машину. Такси заказать не выйдет, телефон нужен, остаётся одно, искать бомбилу. Добравшись до остановки, разочарован не был, на пятачке стояла новенькая семёрка цвета кофе с молоком и видавшая виды четверка.

Подошёл, встретился взглядом с водилой семёрки, кивнул, но тот махнул на соседа, мол его очередь.

— До Гагарина сколько? — открыв дверь, спросил я у водителя.

Тот задумался на мгновение, критично осмотрел мой прикид, — оценивая «лохоемкость», и решив идти ва-банк, весело выдал,

— Червонец!

Десять рублей деньги немалые, и на официальном такси по счётчику взяли бы втрое меньше, но времени торговаться у меня не было, как и других вариантов добраться до места быстро.

— Деньги вперёд! — когда я согласился и полез на пассажирское, предупредил спекулянт.

— Да ради бога, вот. — протянул я червонец.

Водитель взял его в руки, посмотрел зачем-то на просвет, и довольно хлопнул в ладоши, рявкнул почти по-гагарински:

— Поехали!

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 32. 08.11.1990

«В САМОМ ЦЕНТРЕ Москвы, недалеко от кремлевских стен, на декоративной лужайке у наводненной иностранными туристами гостиницы „Россия“ уже больше месяца стоят полиэтиленовые палатки. Таким образом выражают свой протест несколько десятков человек, приехавшие в основном из разных областей России и Украины. Они из тех, кого в кабинетах называют „жалобщиками“ — людей обиженных и продолжающих бороться за то, что считают справедливым. Среди них — арендатор, разоренный местным руководителем, учитель, уволенный с работы за „критику руководства“, семьи, выселенные из собственного жилья или пострадавшие от неправильных, по их мнению, судебных решений.»