Первый из рода: Страж империи (СИ)

Глава 16

Невозможно совершить нечто более глупое, чем забрать свободу у дважды бывшего раба, но Багдрейн попытался и потому был обречен. Миг, лишь миг и на моем теле начали загораться символы. На Лию мне было по большему счету плевать, но все же она была ни в чем не виновата.

Мимолетное мгновение, всего лишь один удар сердца и испуганная Лия летит в одну сторону, слава богам, еще живая, а я в противоположную сторону, на головоногого хозяина подземного мира.

Как и все безумцы, он уверен в своей правоте и в своих силах, но он не знал, что контролю разума я всегда уделял особое внимание. И сейчас десятки символов, подаренные Айно незадолго до спуска в бездну, прожигали мою кожу до самого мяса. А ночи, проведенные подле Кирсаны во время кормления моей кровью ее тела, всегда сопровождались лекциями и, наконец, принесли свои плоды.

В моей руке молниеносно замелькал чёрный нож палача, и вот плоть врага уже близка. Мозг в прозрачном черепе твари начал искриться, и тьма поглотила меня.

Я палач, я убийца, я хотел убить и я убил, быстро, не делая лишних движений.

Тишина, забвение и, казалось, сама вечность окутали меня. Страшно, но спускаясь в бездну, я был готов к смерти.

— Поговорим? — из тьмы донесся до моего разума голос, приятный, но стальной, волевой женский голос.

— Да, — ответил я. Выбора у меня нет, и я даже не понимаю, где нахожусь. Но все это очень похоже на колесо перерождения, что я видел ровно на стыке всех моих трех жизней.

Я стоял в пустоте, и лишь тьма была вокруг меня, в ней не было ничего, но я был рад тому, что остался жив.

— Ты Багдрейн? — тихо спросил я, надеясь, что я все же ошибся.

— Нет, я не Багдрейн, а ты Рык Калибан? Нет, прости, но как себя не называй, ты, — тихо ответил мне приятный женский голос. — Объект Ц семьсот восемьдесят четыре дробь восемь шестой категории, так будет точнее. Ты понимаешь, что происходит? Что происходит с объектом… кхм, Багдрейном?

— Мне сложно сказать, что происходит вокруг, но ваша управляющая программа Багдрейн сошла с ума от ошибок в своем коде или разуме, — усмехнулся я. — Называйте это существо как пожелаете, но этот ваш управляющий ни на что не годен.

Мне никто не ответил, вокруг повисла тишина, которая, казалось, будет длиться вечно, и я ждал, понимая очевидное. Здесь не я хозяин положения.

Вдруг все вокруг меня стало светлеть и бесконечное пространство тьмы приобрело форму. Теперь я уже точно не находился в пирамиде, предо мной явились красивые полы из мрамора, тонкие стены и ажурный потолок, на котором точно было несколько десятков источников света, но они были очень тусклыми. Эту комнату, наполненную сумраком, по большей части освещал свет из улицы.

Огромное окно до самого пола, за которым виднелись тысячи неоновых огней, а перед окном за стеклянным столом сидела женщина в черном платье ко мне спиной. В руке она держала чашечку из белого фарфора и демонстративно пила ароматный черный кофе. У ее ног на белом мраморе размером с кошку корчился головоногий Багдрейн, в его полупрозрачной голове торчал мой черный нож палача.

— Ты воняешь, — проговорила женщина, не оборачиваясь. — Примешь душ?

— В настоящем мире я все равно буду вонять, это же иллюзия.

— Не совсем так. Зря отказываешься, в конце концов, где еще ты сможешь принять настоящий душ? Забавно, ты вообще знаешь, что это такое, объект Ц семьсот восемьдесят четыре дробь восемь, шестой категории? — лениво протянула женщина и все же оглянулась на меня. — Может, тогда ты хочешь вспомнить вкус кофе?

— Не против, — ответил я, смотря, как из ничего материализуется стул, а следом медленно появляется чашечка кофе на стеклянном столе, словно проникая в этот мир из иного.

Я внимательно всматривался в лицо женщины. Ее губы и нос были заменены на металлические импланты, а глаза и вовсе являлись чем-то вроде камер с шестью черными зрачками в каждом глазе.

— Кто ты? — тихо спросил я, смотря на свои руки. Кажется, мой рост скорректировали, сейчас я был не больше этой женщины.

— Я материнская программа возрождения человечества, — отпив кофе, ответила мне женщина.

— А имя у тебя есть?

— Есть, — улыбнулась она. — Я Ева.

Женщина указала самой обычной человеческой рукой мне на стул, и я медленно сел параллельно ей — дистанцию все же надо было держать. Затем я молчаливо посмотрел в окно, где внизу по дорогам с бешеной скоростью носились тысячи машин, а по рельсам то и дело проносились поезда. Тут и там летали огромные грузовые беспилотники и летающие такси, а иногда по воздуху проносились целые вереницы автобусов. Через огромные стекла было прекрасно видно, что автобусы, летящие на высоте в десятки метров, везли сотни людей, людей, странных на вид. Разноцветные волосы, пирсинг и, наверное, усовершенствования, которых отсюда не было видно.

— И как тебе этот мир? Завораживает? Восхищает? — тихо произнесла девушка, смотря с улыбкой на мои руки, в которых я держал чашу с кофе. Ее губы явно состояли из металла, но мне казалось, что этот жидкий металл мог в любое время превратиться в клыки.

— Кофе горячий. Этот мир, твой мир… Он мертв, и для меня он не имеет никакого значения, — тихо проговорил я, смотря, как внизу по тротуару идет парень с букетом цветов в одной руке и с пакетом во второй. Он явно спешил к девушке. — Как ты умерла, Ева?

— Я ведь уже говорила, я материнская программа. Или твой перенос произошел не из технологичного ми… — произнесла Ева, но я не дал ей договорить.

— Не надо врать мне, Ева, ты не программа, — тихо проговорил я. — Или же стала ею не сразу. Где я, Ева?

— Каков уровень технологического мира, из которого ты прибыл? Ты так и не ответил на мой вопрос, объект Ц…

— А ты на мой, объект Ева, — улыбнулся я, вновь сделав глоток ароматного горячего кофе и гадая о том, насколько замедлено здесь время по сравнению с моей реальностью, где Лия все еще летит в сторону. Впрочем, смотря на то, как затухает жизнь маленького головоногого существа у ног Евы, я примерно вычислил, что прошло два-три удара сердца как максимум, все же смерть от удара в мозг должна прийти мгновенно.

Ева молчала, молчал и я, медленно попивая из чашки кофе, которое все никак не кончалось, хоть и казалось, что в ней осталось всего на один глоток.

— Я была женой богатейшего человека в системе планет, — тихо и немного грустно проговорила Ева, вероятно ожидая, что я как-то среагирую. Но я молчал и пил кофе, и потому Ева продолжила. — Я заразилась инфекцией, характарустомной герадноторано… — Ева внезапно замолчала на полуслове. — Нет, Рык, так не пойдет. Я не смогу рассказать тебе то, о чем ты не знаешь. Видимо, тот мир, что остался после нас, слишком отсталый.

— Не такой уж и отсталый, они лишь пошли по иному пути развития, но я думаю, что скоро им придется столкнуться с веком паровых машин, — возмутился я, сделав глоток кофе и вновь посмотрев на улицу через огромное окно во всю комнату. Что-то там определенно изменилось, но я не мог понять, что именно.

На первый взгляд ничего в полутьме ночного города не изменилось, сотни машин все также пролетали мимо, сотни неоновых вывесок мигали, неистово рекламируя что-то, но автобусы и такси теперь летали пустыми. На тротуарах же, где ранее было немноголюдно, лежали люди. Их было много, и никто не убирал эти трупы, а машины все также двигались в своем темпе, никак не реагируя на умирающих на тротуаре и дороге. В некоторых машинах были люди, но им было также плевать на умирающих.

— Мой первый мир — средневековье, мир меча и магии, — тихо ответил я, пытаясь унять дрожь в руках и перестав юлить с Евой. — Второй же мир… Твою ж!

Меня прервало представление в огромном летающем автобусе, одного из пассажиров вырвало кровью и внутри началась паника. Уже через секунду автобус неспешно плыл по воздуху, а внутри на креслах сидели мертвые пассажиры. У некоторых уже прошли судороги.

— Ева, какова летальность у этого вируса, заразность?

— Их было много, заразность была огромной, а летальность разная, — усмехнулась Ева своими металлическими губами и потерла такой же металлический нос. — Как и способность вируса проникать в закрытые системы. Наши города уже давно были на самообеспечении, и даже воздух производили и очищали сами. Знаешь, Рык, недавние пробы воздуха меня удивили, он восстановился, а ведь раньше чистый воздух и незаражённая вода были роскошью. Во второй твоей жизни уже создали искусственный интеллект?

— Не при мне, — проговорил я, вставая со стула и приближаясь к окну. — Сколько было видов вируса?

— Много, — тихо ответила мне Ева. — Не сосчитать.

Трупы, не все, но некоторые, на деле оказались не совсем трупами, некоторые зараженные вставали с тротуаров и бродили по улицам, оставляя следы гноя на машинах, которые останавливались перед ними и после на своих бортах переносили вирус дальше в город.

— Но мой второй мир дошел до создания нейросети, это они создали вирус у вас?

— Нейросети это первый шаг, всего лишь инструмент, как и сам искусственный интеллект, — печально проговорила Ева. — Человеческий разум прекрасен, но он не может работать как нейросеть. Искусственный интеллект помогал в разработках новых программ, в разработке лекарств. Мы шагнули далеко вперед в биологии, расшифровании генов, в биоинженерии…

— Знаю, видел уже в башнях ваши достижения. Некоторые даже пытались меня сожрать, — усмехнулся я и указал на свою руку. — Я ведь и сам ваша разработка оружия.

— Уничтожение друг друга это неизменная и любимая игра человечества, — усмехнулась Ева и привстала. Я оглянулся, ноги, одетые в черные элегантные туфельки, также были из металла. — Не смотрите так на мои имплантаты, вы меня смущаете.

— Они боевые?

— Да, конечно, но это устаревшая разработка. Когда остались лишь осколки цивилизации, и мое визуальное тело собиралось для хранения, многих технологий и запчастей больше не было, — усмехнулась Ева.

За окном вдруг сменился пейзаж, и я увидел город в пустыне у огромной башни в километр высотой, где сейчас, в реальном мире, была лишь огромная яма, бездна.

— Когда вирус проник в другие города-государства, все поняли, чтонаступил конец, никакие меры по локализации уже не были способны остановить вирусы, которые мы сами и выпустили…

— Кто выпустил?

— А это имеет значение?

— Мне интересно. Вы нашли виновных?

— Различные государства и независимые города пришли к разным выводам, — усмехнулась Ева за моей спиной. — Но по моим данным, нейросети, назовем их так, разрабатывали лучшие вирусы и, как нам казалось, лучшие лекарства в трех, если официально, а неофициально в ста двух городах и в пятидесяти семи государствах. К примеру, в одном из городов бушевала революция, и из их лаборатории пытались украсть нейросеть. Был бой и лабораторию попытались уничтожить ракеты. Кто знает, что могло выйти из той воронки… В третьей лаборатории вывели на продажу особую рабыню, кажется, умеющую менять пол, и с запахом, вызывающим сексуальное возбуждение. Запах явно вырабатывался отдельным органом, который, в свою очередь, мог создать неизвестный ранее вирус после того же гриппа.

— И что вы… То есть ты, хочешь от меня? Как ваша цивилизация ушла мне понятно.

— Интересно, расскажи мне, что же ты понял? — усмехнулась Ева, и в её руке вместо белой чашки с кофе образовался бокал с вином. — Мне же надо понимать, какой разум попал в объект Ц семьсот восемьдесят четыре дробь восемь, шестой категории.

— У вас были пандемии.

— Они и у вас были.

— Но у нас не признали, что они была искусственными. У вас же они были не единожды и, по крайней мере, один раз уничтожили немало людей.

— Всех.

— И до этого города непросто так перешли на самообеспечение, верно? Не считая причины в общем планетарном загрязнении, которого, я думаю, особенно и не было, — устало выдохнул я, пытаясь собрать мысли в кучу. — Произошла утечка, и в этом вашем конце света были уничтожены сильные города. Возможно, даже случайно. Человечество могло бы выжить, но было применено оружие судного дня. И потому вы построили башни, города и лаборатории, пытаясь не только выжить, но и победить вирус на поверхности, изолировавшись под землей.

— А ты смышлёный, объект Ц семьсот восемьдесят четыре дробь восемь, шестой категории

— Логика, Ева, и логика мне подсказывает, что и в башне вы атаковали друг друга, а оставшееся население ниже башни, возможно, до сих пор сражается.

— Те, что внизу, к сожалению, потеряны, — усмехнулась Ева. — Спускаться ближе к ядру планеты было ошибкой, но у людей выбор был небольшой. Пока на поверхности бушевали вирусы, монстры из башен, лаборатории, работающие в автоматическом режиме штамповали тела воинов и монстров разных категорий… даже были тринадцатой категории. В итоге мутанты поверхности стали легендарными чудовищами, а мутантов, что остались после нас, теперь называют богами. И поэтому люди в то время уходили к ядру.

— Кто такие проклятые?

— Это объекты Ц, от третьей до девятой категории.

— Ева, — устало проговорил я. — Вашей цивилизации нет, людей, в твоем понимании, также больше нет. Секреты хранить не для кого.

— А ты вскрой одного из, как ты их в своем разуме называешь, одаренных, владеющих силой, — оскалилась Ева, продемонстрировав клыки. Ее губы и нос на мгновение изменили форму, и передо мной мелькнул образ оскаленного зверя, металлического зверя. — Увидишь множество интересных нейронных связей, и тогда ты поймешь, что людей больше нет. Многие сильные одарённые являются потомками объектов из лабораторий.

— В тебе самой-то сколько осталось от человека?

— Нисколько,

— Что ж, следующий вопрос. Почему я и что тебе от меня нужно?

— Там, в зале, тревога, объект Ц, — вновь стала девушкой Ева, убрав свой звериный образ. — Множество мутантов с пулемётами несутся к тебе, а Багдрейн уже печатает себе три копии. И все равно ты их всех убьешь, иного выбора у тебя нет, так что мне ничего от тебя не надо… Ты же объект Ц, как никак, ха-ха-ха!

— Растяни время, это ведь твое пространство. Или ты уже просканировала мой разум и решила вынуть за ненадобностью? В таком случае сканирование разума и было твоей целью?

— Оу, а Калибан у нас не такой уж и тупой, — улыбнулась мне Ева знакомой улыбкой. — Я тебе нужна намного больше, чем ты мне, хотя…

— Будешь торговаться и шантажировать? — взглянул я на нож, что торчал из маленькой копии Багдрейна у стола.

— Хм? Ты что, не узнал улыбку своего рыжеволосого нестабильного объекта Си? — усмехнулась Ева. — Рина обидится, когда узнает. Мне нет необходимости ни торговаться, ни шантажировать тебя. Убить меня ты не сможешь, пока Багдрейн занял печатные аппараты всех уровней. Я есть вся эта пирамида, ха-ха-ха!

— И что смешного? — усмехнулся я, смотря на свои руки, которые начали увеличиваться в размерах. Я протянул свою лапу к бокалу с вином и одним глотком выпил его. — И вино у вас дерьмовое. Ну что, Ева, будем силой меряться?

Я положил бокал в ладонь с чашкой с кофе и сжал в кулак, боль прошлась по всему телом, отрезвляя, и я вновь увеличился в размерах, став самим собой, и тихо прорычал на Еву сверху вниз.

— Ты слишком много говоришь. Что тебе от меня нужно и почему я не должен тебя убивать?

— Ты не сможешь объект Ц, — оскалилась Ева.

— Я буду очень старательным в своих попытках.

— Хорошо, слушай меня внимательно. Ты мне не нужен, я Ева и мне нужен лишь мой Адам. Когда приготовления закончатся, я смогу начать возвращение утерянного человечества к жизни. Таких как я не меньше сотни, и в прошлом одного такого ты уже пробудил. Темный, которого ты освободил в своей первой башне, это Ева еще одного города-государства, и он уже пробуждает свое человечество. Багдрейна ты уже видел, он туп, но способен уничтожить всех твоих любимых мутантов. Можешь ничего не делать, мне безразлично твое существо. От тебя мне была нужна информация, и я ее получила. Ты ничего не сможешь сделать, ни помешать, ни помочь.

— Кто такой Багдрейн?

— Бывший глава города, в чьей башне ты сейчас находишься.

— Кто такой Багдрейн! — рявкнул я изо всех сил и на моей коже начали светиться символы, нанесенные иглой, а пространство задрожало.

— Мой муж.

Тьма вновь объяла меня, и через мгновение я уже был в настоящем пространстве, где под моими ногами уже издохло огромное головоногое существо, которое в попытке решить все проблемы увеличило себе мозг, позабыв, что огромный ум не убавляет, а лишь прибавляет проблемы.

— Слава Багдрейну! — послышался многоголосый крик позади меня.

— Ой! — жалобно вскрикнула Лия, ударившись об стену, а где-то позади меня заревели двигатели танков.

— Лия, к бою, — тихо проговорил я, вынимая нож из тела Багдрейна. — Тактика как в прошлый раз, ты на моих плечах убираешь самые опасные цели. Надеюсь, стрелы у тебя все также хороши, под стать дочери императора.

— Пока да, — вскарабкиваясь на мои плечи, проговорила бывшая принцесса. — Какова наша задача?

— Убить все живое, — кроваво ухмыльнулся я и из моих легких вырвался поток пламени. Там, в коридорах, в ответ заорали сотни разумных, и я сделал первый шаг. Кровавая бойня только начинается и мне еще только предстоит узнать, что же у Багдрейна значит фраза «существа, годные к бою». Ева говорила, что объект Ц создан для охраны правопорядка, а его разум изловлен в пространстве, о котором она сама мало что знает. Но это разум и душа, а тело объекта Ц шестой категории, создано лишь для одно.

Для

Геноцида.