Первый Артефактор семьи Шторм 2

Глава 3 Исторические встречи

Над головой Александры Валерьевны Вороновой кружило три чёрных ворона, готовые отразить любую атаку со стороны сильнейших одарённых страны, а может быть и планеты.

— Как бы это печально ни прозвучало, уважаемые князья, — женщина сделала паузу. — Пока мы не знаем, кто стоит за всем. Но обещаю вам, как глава антитеррористического подразделения, я найду тех, кто посмел напасть на моих людей.

Она коротко поклонилась, показывая уважение к старшим по званию.

— Что же касается наших детей, то рада обрадовать: они у нас замечательные. Роксана Юрьевна и Пётр Романович быстро среагировали и защитили людей внутри падающей машины. Вертушка всмятку, но что команда, что отряд отделались лишь ушибами да переломами.

— Почему? Почему вы не доложили Совету? Вы ждали целых два дня, чтобы сделать это! — уже не скрывая ненависти рявкнул Юрий Николаевич Привалов. — «Она на задании», говорили вы!

— Она действительно на задании, князь. — Воронова не отвела взгляда. — И выполняет его с гордо поднятой головой, как настоящий воин и защитник. Именно она быстрее всех сориентировалась, организовала одарённых, защитила обычных солдат и пилотов. Только благодаря ей пилоты выжили, поскольку им больше всего досталось от взрыва.

Она яростно осмотрела Зал Князей.

— Что же касается моего решения не сообщать, то это стандартная практика: сокрытие информации в интересах следствия. А учитывая уровень пострадавших и потенциальных подозреваемых — иначе и быть не могло.

По Залу прошёл возмущённый гомон, но председатель Совета Князей Владимир Юрьевич Долгорукий поднял руку, призывая к порядку.

— Результаты расследования есть?

— Будут, — позволила себе улыбку Воронова. — Количество подозреваемых удалось сократить, так что я пойду работать дальше.

Она снова коротко поклонилась и развернулась на каблуках в сторону выходу.

— Александра Валерьевна, не спешите, — остановил её Долгорукий уже более спокойным голосом. — Вы действительно подозреваете Чумова?

— Конечно нет, Великий князь. Он единственный, кто отсутствует в городе и поэтому не сможет быстро ответить на провокацию. Но опросить его по поводу «Букиниста» всё равно придётся. Надеюсь, он согласится на встречу добровольно.

— Я передам ему ваше пожелание, — сказал председатель. — Что же касается вас: найдите уже чёртов Инъектор. Он создаёт слишком много нестабильности уже самим своим фактом отсутствия.

Воронова лишь повернула голову через плечо и молча кивнула.

Лишь покинув Зал Князей и отойдя от него на почтительное расстояние, она позволила себе пробормотать под нос:

— Даже сдохнув, Шторм умудрился доставить мне неприятности. Что ты в нём нашла, Лида?

Марк Константинович ждал её у машины и сразу же открыл дверь. Затем сел рядом, поднял стекло между ними и водителем, достал телефон и протянул Госпоже.

— Ваш внук, Сергей. Судя по тому, что он перезванивает каждые полчаса поочерёдно с Черкасовым, что-то случилось.

Воронова несколько секунд изучала список пропущенных звонков и после этого позвонила в ответ на последний.

Машина мчала по кольцу, осторожно лавируя в потоке. Черкасов и Сухов сидели в тишине, даже не включая радио. В ногах между мной и Андреем на полу, завёрнутый в обои и пакеты, стоял Инъектор. Мы везли его к Вороновой.

Точнее, сначала я думал проверить свою идею на одном смертельно больном подопытном. Шансов было немного, от чего по рукам и ногам расползалась противная слабость, но попробовать я был обязан.

Всё-таки Макс, каким бы юным дураком он ни был, защитил меня от проклятья. Конечно, я сказал ему, что моя схема отработала бы откат и выжгла проклятье. Однако её хватило как раз на то, что осталось. То, что я со своими ограниченным запасом сил тупо не заметил. Если же бы меня зацепило по полной, как его, то вряд ли бы я продержался так долго. Его спасал Дар жизни, а меня в лучшем случае обдувал бы ветерок, чтобы потеть было не так жарко.

Пусть Инъектор запечатан, но вдруг он сможет ему помочь хоть как-то?

Охранники остались в машине, сторожить нашу самую большую ценность. На нас играло то, что никто не знал о находке. Мы не дождались ответа от Вороновой, поэтому решили ехать сами, по пути заскочив к Подорожникову.

Меня встретила красивая высокая администратор с очень выбеленными волосами и с широкой лучезарной улыбкой, одетая в белый, практически сияющий магическим светом халат. Хотя, почему «практически»? Он действительно сиял! Правда видеть это мог только я своим Взглядом артефактора.

Костюм девушки был прошит металлическими нитями, напитанными Даром жизни и света. Глядя на девушку, у посетителей складывалось светлое и очень тёплое чувство, будто они попадали в объятия кого-то очень хорошо знакомого.

— Чем могу помочь? — бархатным голосом спросила администратор.

— Хочу спросить о состоянии пациента, Максима Подорожникова. Его привезли несколько часов назад.

Девушка с лёгким укором посмотрела на меня:

— За такое короткое время вы вряд ли получите новую информацию.

— Мне важно знать, жив ли он ещё, — мой голос прозвучал холоднее, чем я планировал.

— Простите, — снова добавила бархата в голос девушка, глянув чуть за меня, — могу ли я узнать, кем вы приходитесь пациенту?

— Он мой…

Не успел я закончить, как меня перебил пожилой голос:

— Герда, где остальные документы? Я просил прислать их ещё час назад.

К стойке администратора притёрся лысый пожилой мужчина лет шестидесяти в очках и халате. Под халатом виднелся практичный свитер из дорогой шерсти. Ручка в кармане халата стоила явно столько же, сколько и свитер, если не больше.

Девушка-администратор несколько потускнела и молча принялась клацать по клавиатуре компьютера в поисках информации.

— Говорили компьютеры облегчат жизнь, ускорят документооборот, — проворчал старый врач. — А по итогу взять папку с бумажками и принести даже через всю больницу в разы быстрее.

— Это пока что, — сказал я. — Пройдёт немного времени и забудут, как писать руками. Только клавиши и будут знать.

— Интересная мысль, молодой человек. — Недоверчиво сказал врач. — А вы к кому? Кто-то из родителей?

Я покачал головой:

— К сожалению, родителям помочь не успели. У вас лежит мой… помощник. Молодой парень, сегодня привезли.

Врач нахмурился, опустил очки, изучая меня вблизи своими бледно-зелёными глазами. На лбу сложилось порядка пяти глубоких морщин.

— Случаем не про юношу-лекаря говорите?

— Да, Максим Подорожников. Вы его лечащий врач?

— Да, Святослав Георгиевич. А вы?

— Я тот, кто его привёз сюда. Надеюсь, что смогу помочь ему.

Врач сделал полшага назад, глядел меня. Скривился.

— Молодой человек, я всё понимаю, но здесь есть врачи, которые позаботятся о вашем друге. У него тяжёлое состояние и нужно быть экспертом, чтобы решить его проблему.

— Насколько я знаю, современная медицина не научилась решать эту проблему. По крайней мере руками людей.

В глазах Святослава Георгиевича мелькнула какая-то странная тень, но он ухмыльнулся и покачал головой. Поманил рукой, и мы отошли к дивану в сторонке, рядом с фикусами и кулером с водой.

— Если вы говорите, что людские руки не способны помочь, то как собрались помогать вы? Хотите запрещённый ритуал провести? — прошипел он очень тихо, чтобы никто не услышал. — За саму мысль об этом я вас сдам туда, куда следует.

— Заметьте, это сказали вы, а не я, — чуть наклонив голову набок ответил я.

Врач стушевался, чем я и воспользовался.

— Максим достаточно талантливый лекарь, много учился и читал. Вскоре собирался получать лицензию лекаря и поступать на врача. Даже будучи, хм, заболевшим, он продолжал лечить себя и предлагать решения. Когда я привёз его к вам, то просил не вылечить, а дать время. Теперь бы я хотел проверить его версию и по возможности отплатить добром: он принял то проклятье, которое должен был получить я.

Святослав Георгиевич поправил очки, словно желая изучить меня внимательнее, под микроскопом. Ему потребовалось всего три секунды, чтобы принять решение:

— Вы нашли то, что может потенциально вылечить его? — Я кивнул. — Тогда идём.

Он повёл меня через холл к лифтам, не забыв крикнуть:

— Герда! Документы!

Девушка закивала, срочно выстукивая «SOS» на клавиатуре.

— Молодёжь, — проворчал дед, когда двери лифта закрылись. — Говорят, что молодые люди быстро разбираются в современных технологиях. Да, что-то нарисовать или напечатать реферат из чужих дипломов они могут, а вот когда дело доходят до реальной работы — сразу тушуются. А если уж думать надо — это вообще конец света.

Не дожидаясь моего ответа, он выскользнул из лифта на третьем этаже и со скоростью удивительной для пожилого человека, рванул по коридору. Справа и слева были широкие двери с окнами, через которые виднелись палаты. Половина стояла пустой, но вторая половина представляло достаточно пугающее зрелище: взрослые и дети, молодые и пожилые люди, истощённые, с тонкими руками, опутанные медицинскими проводами и трубками, в шапочках, из-под которых не выбивается ни один локон волос.

— Онкология, чтоб её. Даже Дар, доставшийся нам от богов, справляется далеко не всегда, — словно почувствовав, о чём я думаю, сказал врач. — Нам сюда.

Он открыл дверь в конце коридора с табличкой: «Интенсивная магическая терапия», впустил меня, закрыл за нами. Указал на халаты справа, а затем попросил снять обувь и надеть специальные тапочки. Сам тоже переоделся, надел шапочку для волос, выдал мне.

— Шевелюра у вас, конечно, молодая и густая, но всё равно сыпется постоянно. В этом поле это может сильно помешать.

Затем мы прошли по ещё одному более короткому коридору, отодвинули дверь слева и вошли в просторную палату. Вдоль стен стояли столы с аппаратурой, артефактами, лекарствами и зельями. Ближе стояли передвижные столики с нераспакованным хирургическим инструментом, а также несколько крупных артефактов-накопителей.

Артефакты выглядели как кубы с длиной грани около полуметра. Вся их поверхность была испещрена рунами и вязью, один был покрыт иероглифами — явно привезли с дальнего Востока. Врачи, что кружили вокруг больничной койки в центре палаты, периодически садились на эти кубы, прикладывали пальцы к некоторым рунам и, закрыв глаза, восстанавливались.

— Хорошие штуки. Особенно вот тот, с иероглифами, — быстро оценил я входящие и исходящие потоки энергии вокруг кубов Взглядом артефактора. — Видно, что опытный человек поработал. Ещё бы добавить один контур рун и покрыть титановой эмалью — и вообще цены не будет.

Святослав Георгиевич хмуро посмотрел в мою сторону, потом на кубы, потом снова на меня:

— Это лучшее предложение, что доступно на рынке. А вы с одного взгляда решили, что его можно улучшить?

— Поговорим об этом позже, — ответил я, переводя внимание на Максима. А там было на что посмотреть.

Парень спал под наркозом, но даже в медикаментозном сне не мог расслабиться: брови сведены, складки на лбу, быстрый пульс. Воронки-свёрла проклятья расширились и достигли своими острыми краями плеч. До сердца осталось совсем немного.

Однако врачи не просто так ели свой хлеб. Вокруг Максима работало как минимум трое в зелёных халатах, а ещё двое были на замене, «подзаряжаясь» на кубах. Работающая троица защищала зелёным коконом сердце и голову парня, также замедляя распространение тёмного проклятья по телу.

За счёт этой работы чёрные полосы спускались ниже по торсу, но не проникали внутрь.

Врачам помогало две медсестры, одетые в синюю униформу. Они отвечали в основном за аппаратуру, инструменты и обычные лекарства. Зельями или магическими лекарствами занимались только врачи.

— Сколько у него времени?

— Вы говорите это так буднично, молодой человек, — отозвался Святослав Георгиевич. — Состояние тяжёлое, но ухудшается значительно медленнее, чем обычно. Думаю, у него есть как минимум сутки с нашей помощью. — Он наконец повернулся ко мне и серьёзно спросил: — Так в чём ваше предложение?

— Я привёз артефакт. Особый. Возможно, его сила, перенаправленная через вас или ваших коллег, сможет остановить болезнь.

И снова врач быстро обдумал и принял решение:

— Артефакт здесь?

— В машине. Мои люди поднимут.

— Я попрошу их пропустить.

Мы оба вышли из палаты и начали свои звонки. Черкасов просто сказал: «Да», а Святослав Георгиевич кивнул мне, подтверждая, что дорога открыта. Через минут семь звякнул лифт в конце коридора и вышли мои охранники, неся запакованный Инъектор. Рядом с ними шла медсестра в синей униформе и с чемоданчиком в руках.

Остановившись рядом с нами в тамбуре на входе в Интенсивную терапию, троица отчиталась:

— Пришли. Куда ставить? — спросил Антон.

— Лекарства, что вы просили, Святослав Георгиевич. Распишитесь, пожалуйста.

Охранники оставили артефакт на ближайшем столе и подпёрли стены рядом с ним. Медсестра достала бумаги на подпись. Ей было лет двадцать, видимо практикантка, судя по неуверенным движениям: передавая чемодан чуть не уронила его, но врач успел ловко поддержать его снизу.

— Серафима, чуть внимательнее, — мягко сказал Святослав Георгиевич, отдавая подписанные бланки. — Иначе придётся писать очень длинную объяснительную по не целевому использованию сильнодействующих препаратов.

В глазах мужчины мелькнули хитрые искорки, а девушка покраснела и поправила русые волосы. На пальце блеснуло простое серебряное кольцо с синим камушком. Я склонил голову, активируя Взгляд артефактора.

— Ого! — вырвалось у меня, от чего девушка резко повернулась в мою сторону и покраснела полностью, быстро отведя взгляд.

Святослав Георгиевич принял моё восклицание за восторг в сторону девушки и начал её нахваливать:

— Серафима у нас умница, талантливая девушка. Отличница, сильный одарённый света. Думаю, она даже попробует поработать с вашим подопечным.

Еле сдержался, чтобы не улыбнуться и серьёзно кивнул:

— Свет может успешно противостоять тьме, это разумно. Надеюсь, удастся улучшить состояние Максима.

— Спасибо, — тихо сказала Серафима и, коротко кивнув, ушла обратно к лифту.

— Её смена через два часа. Если хотите, можете задержаться и посмотреть, как она работает, — предложил врач.

Я покачал головой. Меня заинтересовала не девушка, а её кольцо. Давно я не видел подобных артефактов. Они требуют знатных усилий, дорогих материалов. То, что выглядело как серебро на самом деле являлось костью, отполированной серебряной пастой. А камень — что-то из водяной стихии. Только вот энергетика была не чистой воды, но и жизни с кровью.

У самых дверей лифта Серафима оглянулась и посмотрела на меня совсем другим взглядом: не испуганным, а скорее изучающим. Как только она скрылась в лифте, и он уехал, я сказал Святославу Георгиевичу:

— Проверьте, пожалуйста, то, что принесла девушка.

— В смысле? — удивился он, уже готовый изучать артефакт, что я принёс.

— Посмотрите, то ли вам доставили. Не ли там ничего лишнего? — Увидев, что он не понимаем, о чём я, пришлось повысить голос: — Убедитесь, что вам ничего не подсунули в чемоданчик. И не перепутали лекарства. Будет обидно, если вы пациенту вместо снотворного дадите слабительное, верно?

На фоне хмыкнул Сухов, а Черкасов тихо сказал:

— Рекомендую прислушаться к нему — у парня неплохо работает интуиция.

Врач покачал головой, но отщёлкнул замок на чемоданчике и начал перебирать ампулы с лекарствами. Вначале на его лице был тотальный скепсис, но стоило ему взять в руки предпоследний, как он побледнел.

— Как так⁈ Это же, — он замотал головой. Он посмотрел на меня: — Как вы догадались?

Я пожал плечами:

— Вы слишком мягко говорили с ней, а значит доверяете. При этом она вела себя слишком неуверенно. Считайте, что у меня паранойя на фоне событий последних дней, — резко закончил я.

Говорить ему о том, что на пальце девушки был артефакт, меняющий внешность, я не стал. Слишком уж он интересен. Поэтому я переключился на лекарства:

— Надеюсь, там ничего страшного?

Святослав Георгиевич закрыл чемоданчик и помахал рукой:

— Нет-нет, просто небольшая ошибка. Лекарство даже не из рецептурного списка, но неправильное назначение могло бы… повредить пациенту.

— Это случаем не Максиму предназначалось?

— Нет, ему из лекарств нужны только снотворное и обезболивающее. Это для сердца, — он потряс чемоданчиком с лекарствами. — Сейчас быстро отнесу и вернусь. Пока отнесите ваш артефакт в палату к Подорожникову. Ваши коллеги пусть останутся здесь.

Он быстро ушёл, а Сухов тихо сказал:

— Кого-то планировали убить прямо в больнице?

— Видимо. Глянете кого? — так же тихо ответил я.

— Андрей, это по твоей части, — сказал Черкасов. Бывший пограничник кивнул и отошёл к стене, встав, будто ничего не произошло.

Вернулся врач, я взял тяжёлый, замотанный во всякую всячину Инъектор и внёс его в палату. Мне освободили стол, на который я пыхтением и взгромоздил артефакт.

— Массивный, — довольно кивнул Святослав Георгиевич. — И заизолирован отлично, я почти ничего не чувствую.

— Почти? — заинтриговано спросил я. — Вы тонко чувствующий человек.

Врач пожал плечами:

— Человек — система тонкая. Нужно чувствовать биения его токов, сил, течение жидкостей и газов, чтобы понять, что сломалось. А значит нужно чётко отличать вибрации Дара от вибраций перистальтики кишечника.

— Что ж, тогда у нас действительно есть шанс.

Я почувствовал надежду и начал разматывать артефакт. Два отдыхающих на кубах врача обернулись и тоже с интересом наблюдали за нами.

Стоило на свет показаться чёрному матовому стеклу, как Святослав Георгиевич сделал резкий шаг ближе и схватил меня за руку. Пальцы старика оказались невероятно сильными, я почувствовал, как на моей кожи выступают синяки. Однако врач и не думал отпускать меня.

Его лицо стало словно восковая маска: мертвенным и бледным, нос заострился, лишь участившиеся дыхание выдавало, что он живой человек, а не статуя в музее.

— Откуда вы взяли его? — сиплым голосом сказал врач.

— Из дома. Это моё наследство.

— Шторм? — просипел Святослав Георгиевич. — Ты Шторм? Хотя…

Он повернул меня к себе, изучил лицо, касаясь пальцами второй руки.

— Старый дурак, не узнал Шторма. — Он покачал головой. — Твой прадед всегда знал, что я больше интересуюсь не людьми, а их диагнозами. А диагноз тебе я успел поставить, не спрашивая фамилии.