Перевозчик (СИ)

9. Ночь

Алиса, с Петей на загривке, опустилась совершенно бесшумно и практически вертикально. Даже я этого не ожидал и смотрел всё-таки немного вперёд, пытаясь разглядеть их в темноте. Они оба были в балаклавах, как я и просил. На мне она тоже была, но сейчас я её скрутил и надел как шапку. Меня, в общем, и так все видели, имело ли смысл прятаться?

— Балаклавы? — удивлённо поднял брови Шторм.

— Да, народу здесь много, не уверен, что всем можно доверять. Это для безопасности моих людей, чтобы потом их не опознали при случае, — сказал я.

— А ты типа примелькался уже? — ухмыльнулся Шторм.

— Типа да, — кивнул я, — думаю, нет смысла. Хотя, может быть, и раскатаю! — и я постучал пальцем по скатанной шапке.

— Можешь надеть, тебя ведь далеко не все видели. Если хочешь сохранить хотя бы частичную анонимность, — сказал Шторм, — что дальше?

— Спускаемся с фуры, находим укромное местечко, где никого нет, и мы показываем тебе, как всё это работает. А дальше, если всё в силе, то нужно максимально быстро увести всех с эстакады, пока эти не чухнулись. Вдруг почувствуют неладное? Да и на ночной штурм могут пойти. Вас же разок из миномётов обстреляли уже? — сказал я.

— Разок? — удивился Шторм, — четыре раза обстреливали! Но кладут очень аккуратно, стараются в самый краешек садить, чтобы груз сильно не повредить. У нас уже двое погибших и почти десяток ранений разной степени тяжести.

— М-да, — нахмурился я, — мы не всё время следили за вами, видимо, кое-что пропустили. Ладно, пойдёмте вниз.

Мы с кузова спустились на кабину, оттуда по лесенке на землю. Рядом как раз никого не было, и мы решили пройти в портал кармана прямо здесь. Петя положил руку Шторму на плечо, мы тоже прикоснулись к нему.

— Шагай вперёд, — сказал Петя.

Шторм шагнул и от неожиданности крякнул. После темноты на эстакаде мы все прищурились, хотя свет внутри не был ярким.

— Где мы? — спросил Шторм, оглядываясь, — далеко нас перенесло? Вернуться сможем?

В голосе его чувствовалась тревога. Бросать своих ребят он не хотел.

— Технически мы там же где и были… наверное, — сказал Петя, — по крайней мере, единственный вход остался там. Это что-то вроде подпространства… в общем, подробностей мы сами не знаем, просто пользуемся.

— И что, сюда можно загнать весь конвой? — с сомнением сказал Шторм.

— Мы такого ещё никогда не пробовали, — сказал я, — но должно получиться. По крайней мере, большой габарит сюда проходит. Даже больше фуры.

— А много здесь места? А то не видно, где всё это кончается, — сказал Шторм.

— Возможно, что нигде не кончается, для конвоя места точно хватит… если вдруг не возникнут какие-то неожиданные ограничения. Но вроде бы ничего такого быть не должно, — сказал я.

— Но возможно? — напрягся Шторм.

— Не знаю, — сказал я, — говорю же, мы такого никогда не делали. По нашему опыту должно всё пройти хорошо, но если вдруг что, ты имей в виду что это не план и не подстава… а то, с чем мы просто не сталкивались и чего предусмотреть не могли. Но это так, на всякий случай. Думаю, что всё должно получиться.

— Это трупы? — спросил Шторм, указывая на небольшой ряд из пяти тел.

— Четверо да, а пятый, это подарок для вас. Взяли языка… он же жив? — спросил я у Бори и Антона, стоящих неподалёку.

— Да, но пришлось его поплотнее связать, чтобы не рыпался. А то дёрганый больно, — сказал Антон.

Неожиданно раздался топот маленьких ног, и к нам сзади выбежал Лем. За ним бежала Рита, которая, видимо, его и упустила. И Лем, и Рита, и Антон с Борей были, как я и просил, тоже в балаклавах.

— Я же просил его не отпускать! — укоризненно сказал я Рите.

— Прости, не уследила, — виновато сказала она, подхватила Лема и унесла обратно в сторону комнаты отдыха, слегка проглядывающей через туман.

— Твой ребёнок? — спросил Шторм.

— Нет, у бандитов отбили, они его как приманку использовали для засады, — сказал я.

— Мне кажется, я начинаю понимать, чего ты опасаешься, — задумчиво проговорил начальник конвоя.

— Да, это как впустить к себе в дом сотню незнакомых и хорошо вооружённых мужиков. Есть некоторый дискомфорт, — сказал я, — мы обсуждали варианты попросить вас освободить одну из фур и туда загрузить весь личный состав, оставив только пару водителей… но отказались от этой идеи. Решили не мудрить, а просто ограничиться балаклавами, чтобы труднее нас было опознать.

— Я понял. Ты тогда тоже надень. Теперь мне ваш план понятен, как и возможность его реализации. И я вижу, что это может сработать, хотя, надо сказать, до последнего момента сомневался. Но, как говорят, утопающий хватается и за соломинку. Да и подставу я, честно говоря, не исключал до последнего, — сказал Шторм.

— Это не всё, — сказал я, — это только часть плана.

— Есть подвох? — нахмурился Шторм.

— Не подвох, а нюанс, — сказал я, — мы называем это карманом, а вход в карман не перемещается сам по себе. Его нужно… принудительно перемещать. Не буду вдаваться в технологии, но суть такая. В общем, двое останутся снаружи и должны будут уходить отсюда по воздуху. Поэтому важно, чтобы завершить погрузку ночью, чтобы уйти можно было по темноте.

— Понятно, — кивнул Шторм.

— Это одно, — сказал я, — второе, лететь далеко мы не сможем. Как только покинем опасный район, тем, кто перемещает карман, нужно будет начинать двигаться по земле. Но это мы потом обсудим. И пункт вашего назначения, и где вас выгрузить, и как перемещаться по городу… возможно, нужно будет создать небольшую боевую группу прикрытия из твоих людей. Это мы успеем сделать. Говорю это, чтобы ты просто понимал наши дальнейшие действия. Полного чуда не будет, всё равно придётся поработать.

— И этого чуда достаточно, — серьёзно сказал Шторм, — если всё выгорит, я буду ваш вечный должник. Это не эмоциональное заявление, это моё слово!

— Погоди благодарить, успеешь, — сказал я, — нужно приниматься за дело. Смотри, в тумане легко потеряться, так что пусть твои бойцы не разбредаются. Да и наши вещи и люди здесь есть. Было бы хорошо, если бы мы выстроили фуры и весь транспорт вон там, одной кучей, — я показал вперёд, где сейчас вообще ничего не было, — и оттуда никто никуда не выходил. Чтобы все находились в одной зоне.

— Это решаемо, — кивнул Шторм, — в гостях нужно вести себя культурно.

— Тогда сейчас давай для пробы загоним одну фуру, посмотрим, как это работает, и если всё нормально, нужно будет за пару часов успеть всё закончить, — сказал я.

— Думаю, быстрее управимся, — сказал Шторм.

— Всегда в процессе возникают непредвиденные сложности, — возразил я, — лучше закладывать с запасом, а управимся раньше, так отлично. Но люди, основная масса, будут заходить последними и после твоего инструктажа. Сначала здесь будут только водители. И да, здесь холодно, всего плюс пять, и эта температура постоянная. Так что пусть ребята тоже имеют это в виду.

— Принято! — улыбнулся Шторм.

Его настроение заметно улучшилось, хотя он старался и не демонстрировать свои эмоции. Совсем недавно он чувствовал, что ведёт на смерть весь свой отряд, а теперь появилась удивительная возможность выйти из этой ситуации практически без потерь.

— Трупы надо будет выгрузить, мы их прихватили, чтобы тревогу раньше времени не поднимать, — сказал я, — а пленника забирай, пусть твои люди его допросят. Есть нужные специалисты?

— Найдём! — сказал Шторм.

После чего он подошёл к ряду тел, легко подхватил живого и забросил на плечо как пушинку. Силы в начальнике конвоя было немерено.

Как оказалось, сложности действительно есть, просто Шторм о них подзабыл. Миномётным обстрелом повредило несколько фур. У трёх частично спустили колёса, две вообще были не на ходу, посекло осколками двигательный отсек, и они перестали заводиться. Ни чинить, ни выяснять, что с ними не так не стали, потому как не думали, что отсюда вообще будет возможно уехать.

Шторм собрал людей и объявил, что конвой уходит через портал. В подробности вдаваться не стал, только сказал, что нужно всё сделать тихо, не привлекая внимания тех, кто их держит в осаде.

Большинство солдат вернулись на свои посты, сейчас основная работа лежала на водителях. Первым делом загнали внутрь цистерну заправщика. Он был полностью исправен, рядом с ним мины не прилетали. Возможно, это было не случайностью, потому что подорвать на эстакаде здоровенную бочку с горючим в планы осаждающих точно не входило. Сколько фур бы тогда пострадало было не спрогнозировать.

Чтобы загнать машину внутрь кармана, не нужно было её никуда перегонять. Петя вставал рядом с передним бампером, касался его рукой, автомобиль трогался с места и сразу пересекал границу портала. Дальше нужно было только ехать прямо, и всё.

К парковке первой машины в кармане отнеслись очень ответственно, выбрали для заправщика место и заодно прикинули, как ставить фуры относительно него. Дальше дело пошло быстрее. Водитель цистерны остался внутри, и когда заезжала фура, провожал её на нужное место.

Сказать, что водители были в шоке от происходящего, это ни сказать ничего. Но они держались, ведь все понимали, что у них появился шанс выбраться из безвыходного положения. К тому же когда люди заняты делом, времени на удивление и рефлексию не остаётся. А здесь дел было полно. Даже уже оказавшись внутри, они продолжали двигать фуры, чтобы они стояли удобнее и чтобы на них потом было легко выехать. Поэтому сразу было принято решение разворачиваться.

Бензовоз и первые две фуры дали круг в тумане, чтобы встать носом к выезду, но потом было решено остальным просто сразу заезжать задом.

После нескольких исправных машин решили затащить внутрь повреждённые. Те, что были с пробитыми колёсами, заехали сами, жуя резину. Те, что не заводились, пришлось брать на буксир и тащить задом. Это заняло больше времени, ведь нужно было подогнать исправную фуру, подцепить повреждённую и втащить в карман. А ведь они были гружёные. Благо ехать в таком виде им нужно было совсем недалеко.

В итоге за два часа едва-едва только успели закончить с фурами. Но дальше дело было вообще плёвое. Четыре броневика, лёгкий колёсный транспорт и сами бойцы. Я боялся, что провозимся до утра, но мы сейчас шли в целом почти по графику.

Фуры внутри кармана поставили большим полукругом, «мордами» в центр. Площадка получилась довольно большая, там должна будет разместиться вся остальная техника и люди.

Естественно, мы шумели на всю округу. Но шумели только вынужденно. Да, периодически начинал реветь двигатель, но через некоторое время его звук резко обрывался. Сами люди никаких звуков почти не издавали. Ни криков, ни команд, ни чего бы то ни было ещё. Люди вели себя максимально тихо.

Те, кто держал блокаду, не могли не слышать звуков двигателей. Но что они могли сделать? Скорее всего, там думали, что конвой переставляет свою технику, готовясь к обороне. Ведь другие варианты и не придумаешь!

Конечно, было бы идеально провернуть всё это в полной тишине, но, к сожалению, это было невозможно. Так что рёв двигателей периодически разрывал ночную тишину.

Больше всего работать приходилось, естественно, Пете. Ведь он был как бы привратником входа в карман, и без его участия никто не мог ни войти, ни выйти. Я и Шторм, сначала принимавшие активное участие в управлении и планировании, постепенно отошли в сторону. Это было просто не нужно. Внутри, водители, чьи машины уже оказались в кармане, дальше, понимая стоящую перед ними задачу по расстановке техники, уже справлялись сами и лезть к ним, это было только мешать.

Те, кто оставался снаружи, уже тоже довольно хорошо понимали суть происходящего процесса, воочию увидев, как фуры исчезают в пустоте.

Я, Шторм и Алиса стояли рядом и наблюдали за происходящим.

— Сколько времени займёт путь до места назначения пешком? — спросил я у Шторма.

— Не знаю, — честно признался он, — если бы всё шло по плану, мы уже должны были бы быть на месте. Всё дело в том, как именно мы будем теперь добираться до пункта назначения. И есть ещё один интересный вопрос.

— Какой? — спросил я.

— Ведь если мы выскочим из этого окружения, не думаю, что они просто всплеснут руками, мол, ничего не получилось, и разойдутся по домам. Этим мы их сильно разозлим, — сказал Шторм.

— А особенно тех, кто за всем этим стоит на самом верху, — кивнул я.

— Так что, боюсь, на этом всё не закончится, — сказал Шторм, — нас потом могут пытаться перехватить и на подходе к месту назначения, если им так уж обязательно нужен наш конвой. Теперь я уже абсолютно уверен, что дело не в официальном грузе.

— А в чём? Или в ком? — спросил я.

— Думаю, в чём, — сказал Шторм, — вряд ли им нужен какой-то человек из нашего отряда. Ведь они предлагали нам уйти и оставить груз.

— Не думаю, что они отпустили бы живых свидетелей, — сказал я.

— И я не думаю. Это одна из причин, почему я отказался. Так бы, может, и отдал им груз, ради сохранения жизней. Пусть потом судят, под трибунал отдают, но ребят бы спас… если бы им верил. Но я не верю! — сказал Шторм.

— И что думаешь делать? — спросил я.

— Думаю, когда мы отсюда вырвемся, нужно будет затаиться и проверить груз. Фуру за фурой, фуру за фурой. У меня есть все накладные, будем искать, что им не соответствует. Это, правда, потребует много сил и времени… — задумался Шторм, — предоставите вы нам такую возможность?

— Да. Не волнуйся, на полпути заднюю включать не будем. К тому же у нас есть возможность ускорить процесс разгрузки и обратной погрузки фур, — сказал я.

— Как это? — удивился Шторм.

— Потом, когда до этого дело дойдёт, узнаешь, — сказал я, — починить повреждённые машины можно?

— Те, у которых колёса пробиты, сто процентов! — сказал Шторм, — там ребята уже, наверное, приступили. До этого не занимались этим, потому что думали, нет смысла, ехать-то всё равно некуда. А вот те, что не завелись, это неизвестно. Если возможно мужики починят, если нет, у вас не бросим, вытащим наружу.

— Если некуда будет деть, можете и бросить, — сказал я, — мы, возможно, найдём им применение. Но это если они на самом деле не будут нужны. Может, в фургоне сделаем отапливаемое помещение, а то сам видел какая там холодрыга. Кстати, если всё это дело затянется, твои ребята тоже мёрзнуть будут. Есть в грузе что-то тёплое? На чём можно было бы спать и чем укрываться?

— Да, этого добра навалом. Спальники, одеяла, бушлаты, этого много. Нужно будет только найти и разгрузить. Делать нечего, придётся вскрыть гуманитарный груз. Ребята уже давно без сна, нужно будет дать им отдых. Как только выберемся в безопасное место, так сразу нужно будет этим и заняться, — сказал Шторм.

— А на связь думаешь выйти? — спросил я, — здесь наверняка глушат, но если мы окажемся вне зоны действия глушилки, сразу доложишь?

— Нет! — сдвинув брови, сказал Шторм, — точно не сразу. Нужно будет дать ситуации настояться. Да и мне подумать не мешает, что и к чему. Если бы мы не думали, что в нашем руководстве есть крыса, разумеется, сразу бы доложился. Теперь же, думаю, нам сначала нужно решить все стоящие перед нами задачи, а потом уже докладывать. Надеюсь, многое покажет ревизия груза.

Ребята уже начали загонять внутрь броневики. Мы некоторое время наблюдали за этим процессом.

— Меня всё никак не отпускает одна мысль, — вдруг задумчиво сказала Алиса.

— Делись! — сказал я.

— Очень хочется оставить после себя послание этим уродам, — сказала Алиса.

— Мне кажется, что пустая эстакада, это отличное и очень красноречивое послание, — сказал Шторм.

— Этого мало, — медленно сказала Алиса, — у нас же есть четыре ненужных трупа, верно?

— Зоя попросила отдать их ей, когда увидела, что мы собираемся их выбросить. Я обещал, — сказал я.

— А? — удивлённо дёрнулся Шторм.

— Не бери в голову, — махнул я рукой.

— У Зои их и так много, — сказала Алиса, — мне кажется, что для них есть более подходящее применение. А для неё потом убьём ещё кого-нибудь, делов-то!

— Какое применение? — спросил я.

— Вот если поставить два трупа, плотно привязав друг к другу, а два других посадить по бокам в позе эмбриона, то со стороны это будет похоже на член с яйцами, — сказала Алиса, — так и представляю, как в первых лучах восходящего солнца они увидят эту нашу инсталляцию, вместо двух десятков фур.

— Да? — я задумался, потому что мысль мне, в самом деле, показалась интересной. Давать эмоциональные оплеухи своим противникам, это тоже был определённый кайф. Пусть утрутся!

— Да, вы, ребята, конечно, хорошие, — проговорил Шторм, глядя на нас, — но трахнутые на всю голову.

— Из-за того, что хотим соорудить член из трупов? — спросил я.

— И из-за этого. Да и из-за того, что вообще полезли во всю эту историю. Так сказать, по совокупности характеристик, — усмехнулся Шторм.

— У-у-у-у, как это мило! — протянула Алиса, — мне давно никто не говорил таких приятных слов!