Перевозчик (СИ)

13. Тайный груз

Оказавшись внутри, мы сразу направились к фурам. Бойцы, находящиеся в большом круге машин, сумели обустроить себе временный лагерь и отдыхали небольшими группами. Кто разговаривал, сбившись в кучки, кто спал, растянувшись на куртках, кто перекусывал сухим пайком. Фуры, стоящие вокруг капотами к центру, тонули в тумане.

— Так, бойцы, — начал громко Шторм, входя в круг, — срочное задание! — и он посмотрел на меня.

— Нужно найти на машинах чёрный круг, — сказал я, — точнее, окружность. Как будто чёрный бублик.

Солдаты озадаченно зашевелились и начали поворачиваться к нам.

— А какого размера? — спросил кто-то.

— Не знаю! Ищите любого, — сказал я, — сообщайте нам обо всём похожем, что попадётся вам на глаза.

— Несмотря на то, что задача кажется вам странной, она очень важна, — сказал Шторм, видя, что бойцы пока что не проявляют энтузиазма, — за дело! — рявкнул он, и повышение тона волшебным образом заставило солдат шевелиться. Как только на них крикнули, они тут же бросились исполнять приказ.

Мы обшарили несколько раз все машины, включая броневики, багги и мотоциклы, и ничего не нашли. В конце, когда уже отчаялись, подбежал один из бойцов и сказал:

— Я не уверен, но, может, глянете? — мы со Штормом переглянулись и пошли за ним. Он привёл нас к одной из фур, — там, — он ткнул рукой в надпись, находящуюся почти в самом углу кузова: ООО «Транспорт-фул».

— Что за бред, называть компании смесью русских и английских слов, причём написанных кириллицей, — сказал Шторм.

Надпись была старая, сделанная, скорее всего, ещё до магопокалписиса. И, видимо, выполняла не рекламную, а чисто техническую функцию. Фура была просто таким образом подписана. Размер шрифта был не больше десяти сантиметров в высоту, а сама надпись находилась в углу и не очень выделялась на сером фоне. Буквы были чёрные.

Я сразу понял, почему никто не обратил на это внимания. Метку, а это, вне всяких сомнений, была она, хорошо спрятали. На первый взгляд это было совершенно незаметно, но буква «О» отличалась от всего остального шрифта. Она была слишком круглой. Точь-в-точь как чёрное кольцо в моём видении. Но в глаза это не бросалось.

Если бы эту фуру осматривал я, то, может быть, и обратил бы на это внимание сразу, но её осматривали бойцы Шторма и не придали значения надписи. Хорошо, что хоть один оказался внимательнее остальных.

Я поскрябал пальцами и, подцепив краешек, отодрал прозрачную плёнку с чёрной буквой «О», ну или «бубликом», как я это называл. Под ней оказалась родная «О», написанная тем же шрифтом, что и весь остальной текст. «Бублик» её почти полностью перекрывал, а те краешки, которые торчали, совершенно не бросались в глаза.

— Так, будем считать, что нашли! Что дальше? — спросил Шторм.

— Нужно и кабину обыскать, и ходовую, ну и кузов, естественно! — сказал я.

— Мы закончили! — раздался голос Пети.

— Как прошло? — тут же отвлёкся я от фуры.

— Нормально, в воздухе никого больше не было, — сказал Петя, — что делать дальше?

— Алиса на улице осталась? — спросил я.

— Ага, присматривает за обстановкой, — кивнул Петя.

— Иди подежурь с ней, — сказал я, — если что, сразу сообщайте нам. Чуть позже, думаю, ещё раз придётся сменить место.

— Понял! — кивнул Петя.

— И Машу позови ко мне, пожалуйста, — сказал я.

— Хорошо! — кивнул Петя и убежал.

Пока мы разговаривали, Шторм нашёл водителя этой фуры и с двумя бойцами заставил выгребать из кабины всё до последнего винтика. Ещё четверо полезли под днище, искать что-нибудь инородное, чего там быть не должно.

Проверить, конечно, нужно было всё, но я был почти уверен, что маяк находится в кузове. Это если мы не ошиблись и он здесь действительно есть.

Мы со Штормом подошли к задней части кузова. Его створки были заперты и опечатаны. Шторм нагнулся и протёр автомобильный номер, который был сильно заляпан грязью. Оно и понятно, номера уже давно были никому не нужны и висели на многих машинах только потому, что их было лень снять. Или вот как сейчас, по номеру можно было отличить одну машину от другой из множества похожих.

Шторм достал записную книжку и начал её листать. На странице, где вверху был написан номер этой фуры, под ним шёл список того, что должно находиться в кузове.

— Хренотень одна, — кивнул Шторм, ознакомившись со списком, потом подошёл, взялся за цепь, на которой висел замок с пломбой, и рванул на себя.

Цепь лопнула, и со звоном упала нам под ноги. Шторм повернул и открыл один запор, на левой створке, потом на правой и резким движением распахнул створки. Я, на всякий случай, не знаю почему, но начал формировать плазменный шар в руке.

Это оказалось излишним, фура была забита какими-то тюками.

— Утеплитель! — сказал Шторм, — спорное решение, раньше мы это никогда не возили, но начальство решило, что вещь крайне необходимая для того, чтобы пережить зиму. А ничего, что это уже не первая зима после магопокалипсиса? Те, кто выжил, научились как-то согреваться.

— Раньше мебели в городе было больше, — сказал я, — сейчас уже многое сожгли.

— Тоже верно, — вздохнул Шторм, — в общем, там ещё где-то есть коробка с распечатанными инструкциями, как утеплись свою постель при помощи этой штуки, чтобы даже зимой в ней можно было спать. Не знаю, может, я чего не понимаю, может, это действительно вещь нужная, но, на мой взгляд, ещё одна фура со жратвой была бы куда как более полезна людям, чем этот синтепон или из чего это там сделано…

— Ты звал? — раздался рядом голос Маши.

— Мань, поможешь? Тут народу полно, но нужно сделать это максимально быстро. И в то же время аккуратно. Разгрузишь фуру? — сказал я.

— Можно, — пожала плечами Маша, и, вскинув руки, тут же лёгким жестом выдвинула из кузова весь первый ряд тюков, после чего бережно положила их в сторону. Не успели они коснуться земли, как она одной рукой уже начала выдвигать следующий ряд.

— Ни хрена себе! — крякнул Шторм.

Рядом присвистнул кто-то из ребят, и раздались множественные приглушённые голоса. Солдаты обсуждали, как Маша разгружает фуру.

А Маша делала это не просто быстро, а можно даже сказать стремительно, действуя двумя руками по очереди. Пока один ряд тюков ложился на землю, второй уже выдвигался из фуры.

Шторм обернулся на столпившихся вокруг солдат, нахмурился и вдруг крикнул:

— Разойтись! Всем отдыхать, здесь теперь без вас справятся!

Солдаты дружно вздрогнули от могучего окрика и нехотя стали расходиться.

— Нечего глазеть, — проворчал Шторм, — ведь неизвестно, что мы там найдём. А как ты правильно сказал, мы могли выявить не всех предателей в наших рядах.

Я кивнул, мысль была совершенно правильная. Лишнюю информацию всегда лучше придерживать. Поделиться ей никогда не поздно, но вот если люди что-то узнали, из их головы это уже не выковыряешь обратно. А что мы там найдём, было неизвестно. Ведь, скорее всего, передатчик положили в ту фуру, которая важна нападавшим.

За пару минут Маша разгрузила половину кузова.

— Можешь чуть замедлиться, — сказал я, — но не сильно. Чувствую, что если там что-то есть, оно уже близко.

Маша стала доставать ряды тюков более осторожно. После утеплителя пошли большие упаковки с одеялами, потом со спальниками. Это всё сообщал нам Шторм, поглядывая в свой блокнот.

— Странно, груз вроде весь лёгкий, а фура шла как сильно гружёная. Она должна была идти как пустая. А уж пустую от загруженной я сразу отличу, опыт есть. Что-то здесь не так, — сказал Шторм.

Первое «не так» открылось после того, как Маша вытащила очередной ряд тюков. Мы увидели какой-то каменный прямоугольник. Это был торец чего-то большого и тяжёлого.

— А вот и ответ, почему фура шла как гружённая. Если эта хрень в самом деле каменная, то весит очень много, — сказал Шторм.

— Разбирать дальше? — спросила Маша.

— Да, разбирай, — кивнул Шторм.

Маша начала доставать тюки, которые были сложены вокруг этого камня. Вскоре мы поняли, что это такое. Это был саркофаг. Судя по всему, старинный и украденный из какого-то музея.

Когда саркофаг весь оказался освобождён, мы забрались в кузов и подошли к нему втроём: я, Маша и Шторм.

— Узоры похожи на египетские, — сказал Шторм, — эта штуковина весит несколько тонн, может, даже десятку… а может, и больше!

— А какая грузоподъёмность у фуры? — спросил я.

— В среднем мы всегда исходим из максимальной загрузки в двадцать тонн. И если нужно грузить что-то тяжёлое, то обязательно разбавляем это чем-то лёгким, чтобы соблюсти баланс. Вот почему я удивлялся, что здесь один утеплитель навалили. Ан нет, здесь тоже баланс соблюли! — сказал Шторм.

— Не думаю, что каменный египетский саркофаг можно отнести к гуманитарным грузам. Видимо, он и есть их цель, — сказал я.

— Только вот на хрена он им нужен и зачем такие сложности, чтобы его добыть? Неужели нельзя было придумать что-то попроще? — сказал Шторм.

— Мы здесь не за этим, — сменил я тему, — Маша, продолжай. Передатчик мы пока так и не нашли, а с саркофагом будем разбираться позже.

Маша продолжила доставать тюки с одеялами, но теперь значительно медленнее, поскольку мы находились внутри кузова, да и дело шло уже к завершению. До задней стенки оставалось навскидку пара метров.

Вскоре мы нашли то, что искали. Когда последние тюки были удалены, в кузове кроме саркофага осталось только четыре металлических ящика, стоящих в один ряд, и втиснутый между ними посередине деревянный.

— Что думаешь? — спросил Шторм.

— Думаю, нам нужен деревянный ящик, — сказал я, — но давайте соблюдать осторожность. Все выйдем из кузова, и Маша вытащит его удалённо. Вдруг он заминирован?

— Думаешь? — озадачился Шторм.

— Нет, — честно признался я, — слишком большой риск для их груза. Но, тем не менее, чем чёрт не шутит?

— Хорошо! — кивнул Шторм.

Мы выбрались из кузова, отошли на некоторое расстояние и Маша аккуратно, можно сказать ювелирно, извлекла деревянный ящик из его ниши между железными собратьями и понесла к нам. Опустила его на земли метрах в пятнадцати и вопросительно взглянула на меня.

— Можешь его аккуратненько вскрыть? — спросил я.

Маша ничего не ответила, а лёгким жестом подняла верхнюю крышку. Ничего не случилось, и мы подошли поближе.

Внутри, зажатое деревянными распорками, находилось какое-то устройство и торчащим штырём. Корпус был цвета хаки, как бы намекая на военное происхождение агрегата. Хотя, надо сказать, устройство выглядело самодельным. Впрочем, я не такой уж специалист.

Наверху было две кнопки и два тумблера с буквенными обозначениями возле них. Что значили эти символы, не понял ни я, ни Шторм. Видимо, это было понятно только для тех, кто это устройство собирал.

— Каменный саркофаг и четыре металлических ящика, — задумчиво проговорил Шторм, — из-за этого весь сыр-бор!

— Мы не знаем пока что внутри ящиков… да и внутри саркофага тоже, — сказал я, — но мы почти на сто процентов уверены, что вот это и есть радиомаяк, который выдаёт наше местоположение даже в этом кармане.

— Уничтожаем его? — спросил Шторм.

— Жаль, конечно, ведь эту штуку наверняка можно придумать как использовать, — сказал я, — но риск слишком уж велик. Так что, давай, в две руки!

Шторм вытянул вперёд левую руку, из которой он садил своими мощными энергетическими импульсами, я создал над ладонью плазменный шар, мы переглянулись и вдарили по этой штуке что есть сил.

Передатчик окутался пламенем, завонял жжёным пластиком и от него повалил едкий дым. Мы повторили залп ещё два раза, чтобы выжечь всю начинку уже наверняка. А когда закончили, Маша взяла и удалённо спрессовала то, что осталось в один небольшой комок обгоревшего металла и пластмассы. Деревянный ящик, в котором находился передатчик, в процессе уничтожения устройства выгорел полностью, превратившись в горстку пепла.

— Будем смотреть, что там внутри и зачем охотятся эти люди в чёрном? — спросил я.

— Да, — уверенно сказал Шторм, — и мне это надо знать, и ты заслужил эту информацию, раз уж влез в это дело так глубоко.

— Хорошо, но давай отложим это ненадолго, — сказал я, — нужно сменить место, ведь они могли запеленговать сигнал, и даже если он сейчас исчез, точку они могут знать. Нам лучше переместиться в другое место.

— Разумно, — сказал Шторм, — ты мыслишь, словно знаешь толк в проведении боевых операций. Как будто у тебя есть такой опыт.

— Жизнь была не слишком лёгкой, — улыбнулся я, — пришлось научиться выживать. Всё, что я делаю, обусловлено только этим. Никаких военных академий я не заканчивал… да даже в армии не служил. Я в институте учился, когда всё это произошло. Так что, это просто школа жизни.

— К сожалению, в этой школе не все могут усвоить те уроки, которые она преподносит. А ты, я гляжу, усвоил, и очень хорошо. Соображаешь быстро и правильно. Не зря ты лидер в своей группе. Поверь, я знаю в этом толк, — сказал Шторм.

— Ладно, хвалить меня потом будешь, — сказал я, — сейчас нет времени на это.

— Ты прав, — сказал Шторм, закрывая створки кузова.

Он закрыл задвижки, но любой мог при желании подойти и проникнуть внутрь. Шторм посмотрел на Машу.

— Можешь заблокировать? — спросил он у неё.

Маша внимательно посмотрела на крепление, и, шевельнув пальцами, согнула их так, что обратно они выйти теперь не смогут. Открыть можно, но нужно помучиться и, скорее всего, пошуметь. Шторм подёргал и остался доволен.

— Спасибо, милая, — сказал он Маше, — классный у тебя дар! Конечно, не женское это дело фуры разгружать, но твоя помощь сейчас оказалась просто неоценимой. Так быстро, даже мои ребята всей толпой не справились бы.

— Обращайтесь, — спокойно сказала Маша, но по голосу мы всё равно услышали, что ей очень приятно.

— А с этим что? — сказал я, указывая на огромную гору утеплителя, спальников и одеял.

— А с этим всё просто, — сказал Шторм, — теперь ребятам можно будет поспать в тепле.

Мы направились к выходу из кармана. По пути Шторм объявил бойцам, что они могут утепляться вещами из кучи, и получил бурные аплодисменты в ответ. Военные не военные, а всё равно живые люди. И холод, когда в нём долго находишься, всё равно со временем начинает пробирать до костей. А форма у них летняя, на плюс пять никак не рассчитана.

Возле выхода из кармана было пусто. Видимо, Петя и Алиса продолжали дежурить снаружи. Мы сели на по-прежнему стоящий здесь диван.

— Я ещё нужна? — спросила Маша.

— Вообще, очень! — сказал я, — а сейчас нет.

Маша улыбнулась, это было понятно даже сквозь балаклаву.

— Ну, тогда я пойду пока, зови, если что, — сказала она.

— Мы потом отвлечём тебя ненадолго, — сказал Шторм, — чтобы ты нам обратно разогнула засов на фуре. Мы можем и сами, но боюсь, что сломаем к чёртовой матери.

— Разогну, не проблема, — сказала Маша, — я специально так сделала, чтобы исправить легко можно было.

Маша ушла, и мы посидели некоторое время молча.

— Думаешь, что может быть в железных ящиках? — повернулся ко мне Шторм.

— Ага! — сказал я, — думаю, но ничего придумать не могу. Ничего такого, чтобы ради этого такое устраивать. Хотя, скорее всего, я просто чего-то не знаю. А у тебя есть идеи?

— Пока нет, — сказал Шторм, — не думаю, что это как-то связано с золотом и драгоценностями, хотя они и в ходу до сих пор. На это добро сейчас не так просто найти покупателя. В цене сейчас что-нибудь более полезное, что можно использовать. Хотя, как ты и сказал, возможно, мы просто чего-то не знаем.

— Ещё и этот каменный саркофаг! Это вообще непонятная вещь! — сказал я, — да, один из знакомых мне говорил, что охотников за произведениями искусства и сейчас хватает и есть покупатели на такой товар. Но опять же, цена вопроса! Такое долгое планирование, подготовка, использование большого количества людей и техники, большие предполагаемые жертвы, ради музейного экспоната? Вот хоть режьте меня, не верю!

— И я не верю! — сказал Шторм, — но ничего, заглянем внутрь, может быть, попонятнее станет.

— О! Вы здесь! — сказала неожиданно появившаяся из пустоты Петина голова, — хотите осмотреться снаружи?

— Да, за этим и пришли! — кивнул я.