Перевозчик (СИ)

19. Груз

Мы все проводили её взглядами.

— Я даже залюбовалась, хоть и сама девушка, — вздохнула Рита, когда Алиса скрылась из вида, — красивая она всё-таки!

— Особенно когда молчит! — усмехнулся Петя.

— Нет никого круче Алисы, но нет никого лучше тебя! — сказал я и наконец-то обнял Риту.

— Как мило! — сказала она и положила голову мне на плечо.

Пуля вернулась через полчаса. Она несла с собой спортивную сумку.

— Что там? — спросил я её.

— Вещи, — пожала она плечами, — мне же надо отсюда уйти, вот я и собрала то, что хочу забрать с собой. Не очень много добра получилось. Если подумать, то у меня и нет толком ничего. Так, немного одежды и всякая ерунда по мелочи.

— Ты пойдёшь с нами? — спросила её Рита.

— Не знаю, — честно сказала Пуля, — раз обещала уйти из этого района, то уйду, а там дальше как получится. Я планов пока никаких не строила.

— Можешь пока что держаться нас, это тебя ни к чему не обязывает, — сказал я, — но как ты уже поняла, это может быть совсем небезопасно. Так что имей это в виду.

— Вообще-то, немного обязывает. Я же вам, вроде как, должна за спасение… — неуверенно сказала Пуля.

Ей не очень хотелось признавать за собой долг, ведь тогда его придётся отдавать, а делать это не очень хотелось.

— Ладно, — я ненадолго задумался, — есть один вариант. Я очень надеюсь, что нас здесь не найдут и мы через некоторое время уйдём дальше. Но если вдруг нас обнаружат, то тогда ты должна будешь вывести отсюда его, — я указал на Петю, — и Алису, это та, с кем ты подралась. Может быть, только Петю без неё, это мы уже по обстоятельствам посмотрим. Но его обязательно, причём очень желательно максимально безопасным путём.

— А ты что, никуда не пойдёшь? — подозрительно спросила Пуля.

— Остальные уйдут другим путём, тебе пока что про это рано знать, — сказал я, — но Петя там уйти не сможет, ему придётся выбираться обычным способом. Вот твоя задача и будет заключаться в том, чтобы вывести его в безопасное место.

— А если вас не найдут? — спросила Пуля.

— Тогда будем считать, что тебе повезло и отрабатывать ничего не нужно, мы будем в расчёте, — сказал я.

Пуля наморщила лоб, видимо, размышляя над моими словами, потом уверенно кивнула:

— Годится! Хорошая сделка! Тогда что, просто ждём пока?

— Да, и, возможно, ждать будем не меньше суток, — сказал я, — хочется отдохнуть и убедиться, что мы сумели оторваться от преследователей.

— Ок, тогда я посплю, а то ночка выдалась напряжённой, — сказала Пуля, бросила сумку в угол комнаты и улеглась прямо на пол, положив на неё голову.

— Ах ты хитрец! — слегка толкнула меня в бок локтем Рита, — ты её специально для этого взял? Чтобы она вывела нас, если что? Проводника завербовал?

— Нет, — сказал я, — эта мысль мне пришла уже в процессе. Просто это же очень логично, поручить нас отсюда вывести безопасным путём тому, кто здесь всё досконально знает. Кстати, обычно так и получается. Я не планирую что-то специально, но если какая-то интересная возможность появляется, то я стараюсь её использовать по максимуму.

— Какой ты у меня у-у-умный! — потрепала меня Рита по волосам.

— Нам бы тоже отдохнуть не помешало, — сказал я, — пойдём спать?

— В это холодрыгу? Может, лучше здесь? — жалобно попросила Рита.

— Нет, — я отрицательно покачал головой, — здесь должно быть как можно меньше народу. Ведь если, случись что неожиданное, Пете проще закинуть в карман парочку человек, чем десяток или больше. Не нужно создавать здесь толпу. К тому же если мы в тепле останемся, остальные тоже могут захотеть.

— Хорошо, — печально вздохнула Рита, — пойдём на холодные диваны. Эх, если бы у Пети там ещё и тепло было, месту вообще цены бы не было. Этот холод всё портит.

— Кроме продуктов, — улыбнулся я, — им он, наоборот, помогает не испортиться. Так что у любой медали есть две стороны.

— Твой стакан всегда наполовину полон? — улыбнулась мне в ответ Рита.

— Послушай, а ты же была очень терпима к холоду! — вдруг вспомнил я, — ты же в воде зимовала даже!

— Это когда я русалка, — вздохнула снова Рита, — в человеческом обличии, я по-прежнему жуткая мерзлячка.

Разговаривали мы с Ритой тихо, Пуля нас услышать не должна была. К тому же было полное ощущение, что она вырубилась сразу же, как только коснулась головой сумки.

— Петь, отведёшь нас? — спросил я, специально не конкретизируя куда именно.

Разумеется, он и так всё понял. Просто карманом мы пока что предпочитали пользоваться не на глазах у Пули.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, но прежде чем лезть в карман, я решил навестить Алису. Она скучала возле окошка на третьем этаже.

— Маешься? — спросил я.

— Ага! — с готовностью ответила она.

— Сейчас я Борю к тебе пришлю на смену, — сказал я и повернулся к Пете, — наверное, рацию ему стоит дать, чтобы тебя здесь не держать всё время. Может быть, перестать уже соблюдать радиомолчание?

— Не, давай я лучше буду туда-сюда курсировать, — сказал Петя, — рация всё же рискованно. В городе эфир наверняка пустой, и наш сигнал будет очень легко засечь. Слишком опасно.

— Может, ты и прав, — сказал я, — просто хотелось дать тебе отдохнуть.

— Да я могу поспать здесь, к примеру, а если что мы нырнём в карман, — сказал Петя.

— Хорошо, — согласился я, — только ты иногда всё же появляйся, а то связь будет односторонней.

— Надо найти проводной телефон, пусть даже детский, игрушечный. Ведь кабель же может идти в карман, наверное? Почему нет? — сказал Петя.

— Интересная мысль! — задумался я, — надо будет Антону сказать, он как раз на складе сейчас осваивается, ищет что-нибудь полезное.

— Ну что, вы заходите? — спросил Петя.

— Погоди, надо, наверное, Пуле немного пояснить ситуацию и план. Чтобы она не переживала, когда проснётся и никого рядом не увидит. Пусть знает, что и в каком случае нужно делать. Она нам нужна. Может случиться, что именно ей придётся нас отсюда вытаскивать, — сказал я.

— Да я уже понял, — кивнул Петя.

Я быстро сходил вниз, разбудил Пулю, если, конечно, она спала, а не притворялась, ввёл её в курс дела и быстро вернулся обратно. А она вроде бы сразу опять уснула… ну, или сделала вид.

Внутри кармана на дежурном диване у входа сидел Шторм.

— Ты чего не отдыхаешь, пока есть такая возможность? — спросил я у него.

— Я отдыхаю! — удивился моим словам тот, — разве сидеть на диване это не отдых?

— Может и отдых, только вот сна не заменит, — сказал я.

— Да какой тут сон? Разве заснёшь, когда такие дела творятся? — сказал Шторм.

— Ну не знаю, я вот собираюсь попробовать, — сказал я.

— Может, сначала пойдём, проверим, что в ящиках? — спросил Шторм, — мы это дело отложили, но затягивать тоже особо не стоит. Нужно понять, из-за чего вся эта история приключилась.

— Блин, точно! Ящики же! — устало сказал я, — пойдём, глянем. Надо только Машу позвать, чтобы она фуру открыла.

— Слышу! — донёсся из тумана Машин голос, — уже иду!

— Петь, а ты найди Борю и смените Алису на посту.

— Принято! — козырнул Петя и исчез в тумане.

Чтобы дойти до нужной фуры, мы обошли стоянку по кругу. Через центр не пошли, потому что Шторм не хотел привлекать внимание своих ребят к тому, что мы собираемся делать.

Маша мгновенно разогнула задвижку и вопросительно посмотрела на нас:

— Я ещё нужна? — спросила она.

— Да, останься, если нетрудно! — сказал я, — вдруг понадобится грубая сила?

Шторм осуждающей на меня посмотрел, видимо, не сразу понял, что я шучу. Но Маша и в самом деле могла пригодиться, поэтому задержалась с нами.

Мы залезли в кузов и направились в его дальний конец, где стояли металлические ящики. Когда протискивались мимо саркофага, Маша вдруг сказала:

— А в него заглядывать не будем?

Мы со Штормом переглянулись.

— Вообще-то, можно, — сказал Шторм, — а крышку тебе не тяжело будет поднимать?

— Справлюсь! — отмахнулась Маша.

— Только давайте все из кузова вылезем, от греха подальше, а то мало ли! — сказал я.

Все согласились, и мы снова выбрались наружу. Там встали на некотором удалении, Маша вытянула руки вперёд, сделала лёгкий жест и крышка оторвалась от саркофага и медленно всплыла вверх, приблизительно на полметра. Потом она двинулась в нашу сторону, и когда саркофаг под ней кончился, Маша опустила её на пол кузова.

За всё это время ничего подозрительного не случилось. Ни звука, ни движения, ни даже постороннего запаха не появилось.

Мы подождали ещё немного, и Шторм, повернувшись к нам, не терпящим возражения тоном, сказал:

— Ждите здесь!

После чего полез в кузов. Он аккуратно подошёл к саркофагу и посмотрел внутрь. В кузове было сумрачно, в саркофаге, наверное, тем более, поэтому Шторм достал фонарик и посветил себе.

Шторм стоял и смотрел внутрь саркофага, мы стояли и смотрели на Шторма и ничего не происходило.

— Всё нормально? — наконец не выдержал и спросил я.

— А? — встрепенулся Шторм, — да, нормально всё. Точнее, конечно, совсем ненормально. Но вроде бы не опасно. Идите сюда!

Мы снова забрались в кузов и, миновав лежащую на полу каменную крышку, оказались с Машей возле саркофага.

Когда я заглянул внутрь, то сначала не понял, что именно я там вижу. Наверное, Шторм завис сначала по той же самой причине. Нужно было время, чтобы сначала разглядеть, потом понять и, в конце концов, попытаться осознать.

В общем, содержимое саркофага было довольно предсказуемым, но от этого не менее странным. Там лежала мумия. Она и сама была вся завёрнута в тряпки, видимо, ещё тогда, когда её хоронили, но и нового тряпья было добавлено тоже предостаточно. Оно было похоже на старое, возможно, его таким сделали специально, чтобы соблюсти антураж, и им были выложены все полости и пустоты вокруг мумии. Скорее всего, для того, чтобы уберечь её от повреждений, если возникнет тряска или ещё чего похуже. Эти же тряпки были наложены и сверху, но местами сбились, и разглядеть мумию было возможно, хотя и не сразу.

Оставалось понять, что она здесь делает и кому понадобилось везти тайно саркофаг с египетской мумией, спрятанным в гуманитарном конвое. И если здесь ещё какие-то версии, вроде контрабанды для коллекционера, можно было придумать, то вот осознать масштаб задействованных в этом деле людей и ресурсов было практически невозможно. Это как же нужно любить древности, чтобы организовать такое предприятие?

Вывод напрашивался только один… точнее, два: первый, это что дело совсем не в мумии, а в железных ящиках; и второе, что дело в мумии, но что именно за дело, понять мы не можем, потому что не владеем нужной информацией.

Мы все трое некоторое время рассматривали виднеющуюся среди тряпок замотанную в бинты голову, после чего Шторм резюмировал:

— Хрень какая-то!

После чего направился дальше, в сторону железных ящиков.

Все ящики были закрыты обычными навесными кодовыми замками. Понятно, что нас эти замки остановить не смогли бы. Да никого не смогли бы. Это скорее защита от дурака. От того, чтобы случайные люди, оказавшись возле ящиков, не смогли в них заглянуть. Например, те, кто их сюда грузил.

Мы не стали заниматься глупостями вроде подбора кода, ведь у нас была Маша. Она сделала буквально движение пальцами, и дужка одного из замков лопнула, а сам он с глухим стуком упал на пол.

— Готово! — сказала Маша.

— Может, я один открою? — на всякий случай сказал Шторм.

— Мне надоело прыгать туда-сюда, — сказал я, — не думаю, что там что-то опасное. Они не думали, что груз окажется в чужих руках. К тому же если груз там ценный, то устраивать ловушки себе дороже. Так можно случайно и содержимое уничтожить.

— Ну, как знаете! — сказал Шторм и, больше не оттягивая, резким, но аккуратным движением, открыл крышку.

Я много раз слышал, как люди матерятся, слышал даже удивительные многоэтажные построения, которые невозможно запомнить. Это было почти искусство. Но то, как матерился Шторм, было уникально. Причём он использовал не особо замысловатые выражения, но они носили такую яркую эмоциональную окраску, были произнесены с такой экспрессией, что повергали просто в трепет.

Этот поток слов был выражением невероятной силы эмоций, захлестнувших начальника конвоя.

Мы терпеливо ждали, пока поток иссякнет и он, наконец, сможет нам объяснить, что же это такое. Потому что мы с Машей видели, что лежит в открытом ящике, но таких эмоций это у нас не вызывало. Видимо, потому, что мы толком не понимали, что это такое и почему оно так ценно.

Ящик был под завязку полон бирюзовых кристаллов. Я зажёг светоч, потому что свой фонарь Шторм от возмущения увиденным просто выронил.

Кристаллы были почти одинаковые, хотя и неабсолютно. Продолговатой формы, с одной стороны потолще, с другой потоньше. В грубом приближении их форма была похожа на гранёную морковку. И в ящике их было очень много. Так, навскидку я даже затруднялся сказать сколько именно. Наверняка сотни… а если они лежат во всех ящиках, то счёт может идти и на тысячи.

Очень хотелось взять хоть один и рассмотреть поближе, но я решил дождаться, пока Шторм отойдёт от своего эмоционального шока и спросить у него, можно ли это сделать.

Наконец, Шторм выдохся, замолчал, потом посмотрел на нас и добавил ещё одну фразу:

— В общем, это полное дерьмо!

— А можно поподробнее, — сказала Маша, — только не теми словами, что были до этого.

— Поподробнее? — уставился на неё Шторм, — поподробнее мы в заднице и как из неё выбираться я не имею понятия. Нас подставили, причём так, что хорошего выхода из этой ситуации просто не существует.

— И всё же, хотелось бы конкретики! — сказал я.

— Конкретики? Рассказывать вам об этом я не имею права. Это совершенно секретно. Но, с другой стороны, учитывая всё случившееся и то, что ещё случиться…

Шторм вдруг замолчал, сел на соседний ящик и, опустив голову, задумался.

— Шторм? — осторожно сказала Маша.

— Дайте мне немного переварить случившееся! — не поднимая головы, сказал он, — я не готов сейчас разговаривать.

— Ладно! — сказал я, кивнул Маше, и мы с ней отошли за саркофаг и уселись на его крышку.

— На холодном вредно сидеть, — сказала вдруг Маша, слегка поёрзав на крышке.

— Судя по реакции Шторма на нашу находку, холодный камень под попой это меньшее о чём нам сейчас нужно волноваться, — вздохнул я, — что-то мне не по себе от всего этого. Если даже Шторма так прорвало, выходит, дело и в самом деле очень скверное.

Мы сидели в тишине минут пять, когда вдруг над нами неожиданно выросла фигура Шторма. Он подошёл так тихо, что мы даже вздрогнули с Машей.

— В общем так, — начал Шторм, — бежать вам нужно! Прямо сейчас!

Мы с Машей переглянулись.

— Мысль интересная, только вот как это сделать, если конвой сейчас находится в нашем кармане? — спросил я.

— Не знаю! — сказал Шторм, запустил пятерню себе в бороду и сжал кулак что есть сил, — это не ваша война, не ваша работа. Вы случайные люди в этой истории. Нас списали, видимо, судьба такая. А вы ещё можете успеть выскочить. Нам уже всё равно не спасись. Нас теперь либо свои убьют, либо эти «чёрные». Деваться некуда.

— Ну ты погоди! — попытался успокоить я его, — выход всегда есть, только его найти нужно.

— Одному можно спастись. Небольшой группой можно. Но весь отряд не сможет. Говорю же, мы теперь между молотом и наковальней. Никто не поверит, что эти кристаллы оказались у нас без нашего ведома. Обязательно решат, что мы в деле, — сказал Шторм.

— Ну ты погоди за всех выводы делать, — попытался успокоить я его, — ты не знаешь, что будет. Никто не знает будущего. Главное, руки не опускать. Поборемся ещё.

— Алик, вот честно скажи, тебе-то зачем это надо? — спросил Шторм.

— Мне вообще не надо. Но мы уже влезли, и заднюю давать поздно. А без нас, насколько я понимаю, шансов у вас вообще нет. Только в кармане конвой имеет шанс как-то уцелеть, сберечь людей и попытаться восстановить справедливость. Я так понимаю, что эти кристаллы нужно вернуть, верно? — сказал я.

— Да, проблема в том, что мы не знаем кому. Если у нас на самом верху предатели, которые так глубоко во всём этом увязли… а судя по кристаллам очень глубоко. То вообще непонятно кому можно верить. Там нас могут обвинить в воровстве и объявить охоту, если ещё этого не сделали. А «чёрные» уже на нас охотятся.

— Слушай, ты можешь, в конце концов, объяснить, что это за кристаллы такие? Раз уж мы влипли с вами по самые уши, то имеем право знать, верно? — сказал я.

— Наверное! — вздохнул Шторм, — ну вот представь, если бы до магопокалипсиса некая вооружённая группа под видом гуманитарного конвоя вывезла с военной базы ядерную боеголовку. Представляешь, что бы тогда было? — сказал Шторм.

— Погоди, ваш груз по важности и опасности сопоставим с атомной бомбой? — медленно спросил я.

— Хуже! — вздохнул Шторм.

— Что может быть хуже? — удивилась Маша.

— Все ядерные боеголовки сразу! — развёл руками Шторм, — теперь вы понимаете масштаб?