Перерождённый Прародитель технологий

Глава 19

Пока врач с Еленой вышли, чтобы обсудить что-то между собой, у меня появилась минутка на то, чтобы обдумать происходящее. И что могу сказать? Я же не зря говорил, что нужно проверить своё состояние! Как чувствовал, что всё не может быть так радужно, и это тело ещё подбросит мне проблем. Так и случилось. Теперь мои грандиозные планы... Пока что они не отменяются, но среднесрочные перспективы придётся пересмотреть кардинально.

Я ведь рассчитывал на долгую жизнь, наполненную успехами и относительно высоким положением, а затем — на то, чтобы однажды увидеться с дочерью. Моё новое тело должно было стать шансом начать всё заново. Я думал, что раз это тело принадлежит другому миру, мой народ не сможет меня отыскать. Значит, не будет причин оставлять дочь одну, и я смогу вернуться к ней, когда всё устаканится. Но теперь... С такими перспективами я не хочу появляться перед ней. Какой отец захочет встретиться с ребёнком, зная, что он износится и угаснет через пару лет?

Да что там! В целом я умирать не готов. Одно дело — пожертвовать собой ради важной цели, ради близких или ради чего-то, во что ты искренне веришь. И совсем другое — просто тихо угаснуть, потому что тело не справляется с тем, что в нём оказалось. Это смерть без смысла, без пользы, и такого я себе позволить не могу. Всё однозначно: я обязан найти выход.

С мышцами и костями всё, в общем, понятно. Аугментацию я планировал ещё раньше, правда, собирался заняться этим лет через десять, когда моя власть и ресурсы позволили бы сделать это без серьёзных рисков. Но теперь сроки резко сдвигаются. С этим решением проблем не предвижу, вопрос времени и технологий. А вот мозг... Мозг — совсем другая история.

Разум — это не то, что можно просто так взять и перенести в новое тело. Он слишком сложен, уникален, и, что самое страшное, до конца не изучен. Даже сама суть появления разума остаётся загадкой. Достоверно известно, что происходит с душой: откуда она приходит, куда уходит и каков её путь. О теле тоже известно немало, оно прекрасно изучено. Но разум? Известно, куда он отправляется после смерти тела, но откуда он берётся вначале? Формируется ли он в мозге, как побочный продукт органической структуры, или же приходит извне? Этот вопрос остаётся без ответа.

Я отвлекаюсь. Суть в том, что знаний о разуме недостаточно. Даже в продвинутой Круговерти Технологий среди cамых радикальных Повелителей крайне редко кто решался затрагивать мозг. Раузм слишком сложен, слишком важен. Одно неверное действие — и разум исчезнет навсегда, уничтоженный вместе с телом. На моей памяти лишь один Повелитель рискнул пройти полную модернизацию — мой советник Кэскил. И даже он не смог избавиться от органической составляющей полностью, хотя был лучшим примером успеха, на который могли рассчитывать самые продвинутые технологии.

И вот вопрос: что делать с моим разумом? Как сохранить его, не дав мозгу превратиться в кашу? Ведь я прекрасно понимаю, что если оставить всё как есть, то моё тело начнёт всё сильнее меня отторгать. Симптомы уже проявляются, и чем дальше, тем хуже. Я неизбежно начну терять интеллект, память, способность рассуждать здраво. В какой-то момент стану лишь тенью себя, совершающей хаотичные, нелогичные поступки, лишённой самоконтроля. Даже думать об этом страшно.

Но самое ужасное — на данный момент я не вижу выхода. Нет технологий, которые смогли бы решить эту проблему. Даже в моём прошлом мире таких решений не существовало. Чтобы найти его, потребуется плотное изучение разума, эксперименты, серьёзная выборка данных. Но где взять столько ресурсов, времени, подопытных? Ох... Проблемы. Слишком много проблем.

С другой стороны, если искать позитив — хорошо, что проблема вскрылась сейчас, на самой ранней стадии. Прошло меньше месяца с моего появления здесь, и я успел заметить тревожные признаки, пока разум ещё цел. Узнай я об этом через год или два, и, возможно, уже был бы неспособен даже думать об этом. Ужасно, но это всё-таки шанс. Шанс начать действовать и, может быть, найти путь к спасению.

За этими размышлениями меня и застала Елена. В этот раз она вошла одна, без врачей. Молча прошла к моей кровати и села на стул, стоящий рядом. Я не спешил начинать разговор: как уже говорил, я не мастер в этом деле. К тому же по её лицу было видно, что она явно пришла обсудить что-то конкретное. Пусть сама и начинает — ей флаг в руки.

Мы долго сидели в тишине. Я углубился в свои мысли, а Елена, судя по всему, была погружена в свои. Но вот её лицо стало хмурым, взгляд внезапно потемнел, а в воздухе начала ощущаться нарастающая напряжённость. Наконец, она посмотрела на меня с откровенной претензией.

— И ты ничего не собираешься сказать? — её голос звучал раздражённо, а интонация давала понять, что она явно недовольна.

Я приподнял брови, немного сбитый с толку.

Ну ничего себе поворот. Это что за приколы такие? Ты же сама пришла поговорить, а теперь предъявляешь мне? Или у неё тоже проблемы с тем, чтобы начать разговор? Хотя нет, в прошлые разы ничего такого за ней не замечал.

— У меня мыслительный процесс в самом разгаре, сложно переключиться на разговоры, — честно ответил я.

От этих слов её возмущение только усилилось. Лицо Елены покраснело, она открыла рот, явно собираясь сделать ещё одну язвительную ремарку. Похоже, она не привыкла к подобной манере общения. Учитывая её статус и силу, вполне логично, что окружающие обычно стараются держаться с ней подчёркнуто уважительно, а то и с ноткой почтения. И хотя внешне она, возможно, стремится к равенству, внутренне наверняка привыкла ощущать некое превосходство.

Но со мной этот номер не проходит. Как псионик я сильнее, и это бесспорно. К тому же она передо мной в долгу, пусть даже и не хочет это признавать. Вся операция в том бункере завершилась только благодаря мне. Похоже, Елена что-то подобное осознала, потому что через секунду сдержала себя, выдохнула и расслабилась.

— Прости, последние три дня я вся на нервах. Пришлось разгрести тонну отчётов, а я ещё полностью не восстановилась, — сказала она, и голос её звучал уже гораздо спокойнее.

— Из-за этого такие синяки под глазами? — уточнил я, кивнув на её заметно уставшее лицо.

— Отчасти, но… тут твой врач не соврал. Ты часть этой проблемы, — ответила она с лёгкой ноткой смущения.

Я напрягся, чувствуя, что разговор начинает развиваться в неожиданном направлении.

— Понимаешь, я прекрасно осознаю твоё состояние и понимаю, что на душе тебе сейчас нелегко, — продолжила она, подбирая слова. — Хоть я уже многое обдумала и на многое рассчитывала… я всё понимаю. Поэтому хочу спросить: какие у тебя планы, когда ты выйдешь из больницы? Есть мысли, куда ты подашься? Обещаю, моя семья сделает всё, чтобы организовать твою жизнь в лучшем виде.

Я заморгал, явно потеряв нить её размышлений. Она что, действительно думает, что я захочу уйти?

Хм, с её стороны это логично. Я знаю, что использование моих сил неизбежно приближает меня к смерти. А живые существа, как правило, добровольно на смерть не идут. Инстинкты диктуют обратное — искать любой способ, чтобы избежать гибели. С её точки зрения самое разумное, что я мог бы сделать, — это попроситься уйти из отряда и попытаться устроиться в какой-нибудь безопасной области. Елена, судя по всему, как раз это и предлагает: уйти, а её семья прикроет и обеспечит мне спокойную жизнь вдали от опасностей.

Благородно… и хитро.

Не думаю, что она лжёт — вранья она не любит. Но это выглядит как тонкий ход, чтобы расположить меня к себе, заставить почувствовать благодарность. Может, я надумываю, но не верю, что Елена так просто готова отказаться от ценного актива, каким я являюсь.

Что ж, могу её порадовать. Уходить я не собираюсь.

— Ну, раз уж такое дело... Я планирую наконец-то заняться полноценным освоением псионики, — начал я, чем сразу ошарашил Елену. — Хотя бы месяцок нужно посвятить этому делу всерьёз. Сама видишь, к чему импровизация приводит — основы надо подтянуть. После этого планирую плотно поработать с твоим отрядом. Прости, но у меня появилось слишком много претензий к нему, и хочется разобраться, это я был недальновиден или действительно есть косяки, которые нужно исправить. Ну и, наконец... Надеюсь, параллельно этому всему смогу где-то обосноваться. Постоянного места жительства у меня, как ты знаешь, до сих пор нет.

Я закончил с улыбкой. На самом деле, немного слукавил, назвав такую последовательность. В идеале я планирую решать всё это параллельно. И это ещё не говоря о моей надежде вновь попасть в тот самый бункер. Не зря же я столько вкалывал? Должен туда попасть. В общем, планов у меня было хоть отбавляй, но даже эта относительно небольшая их часть выбила Елену из колеи. Она явно ожидала совсем другого ответа.

Повисло напряжённое молчание, но ненадолго — секунд на двадцать, не больше. Затем она выдохнула с явным облегчением, и на её лице появилась лёгкая улыбка.

— Умеешь ты удивлять, Ройко. Мало того что не испугался псионики и угрозы, которую она тебе несёт, так ещё и планируешь её развивать. Я думала, ты захочешь как можно дольше продлить свою жизнь, а не бросаться ей навстречу.

— Хех, ты что-то не поняла, Елена. Именно потому, что я хочу жить, мне нужно больше познавать псионику, — покачал я головой.

Она посмотрела на меня с ожиданием, вопрос явно читался в её взгляде. Ну что ж, её любопытство стоило удовлетворить.

— Сейчас конец моей жизни предрешён, — продолжил я. — Наступит он раньше или позже, это уже не так важно. Разница лишь во времени. И любой из этих исходов для меня неприемлем. Я хочу избежать этого финала, а для этого мне необходимо развиваться. Усовершенствовать своё тело, оптимизировать использование псионики, лучше понимать её базовые принципы. Всё это позволит мне управлять собой эффективнее и меньше разрушать своё тело.

Я на секунду замолчал, позволив словам осесть.

— Понимаю, я всё равно умру от этой силы, но за это время смогу сделать намного больше. Ну и, в конце концов, мне нужно...

— Влияние, — перебила Елена.

Я взглянул на неё и улыбнулся. Умничка, есть в этой голове толковые извилины.

— Верно, мне нужно больше влияния. Ресурсы, возможности, значимость. Чтобы спасти себя, одного меня будет недостаточно. Мне нужен человеческий ресурс. И если я просто брошу всё сейчас, то никогда этого не получу, и моя история закончится. Но если я рискну годами своей жизни, то получу реальный шанс выжить. А заодно — стать одним из величайших псиоников на Земле... Нет, пожалуй, величайшим. Как по мне, выбор очевиден.

— А ты не боишься так громко заявлять? — с лёгким прищуром спросила она. — Такие амбиции невероятны. Из-за них многие могут решить убрать тебя раньше времени. До того, как ты наберёшь силу.

— Тебе не боюсь, — спокойно ответил я. — В конце концов... я, по договору, твой подчинённый. Мои слова лишь показывают, какое выгодное вложение ты сделала, взяв меня к себе. Я просто набиваю себе цену, чтобы в случае чего ты и твоё имя могли меня прикрыть.

Елена застыла, явно удивлённая моей откровенностью. Видимо, такого поворота она не ожидала. А я не видел смысла что-либо скрывать. Красноречие не моя сильная сторона, но говорить объективные факты не так уж сложно, когда они перед тобой как на ладони.

— Ройко, я… — начала Елена, но я поднял ладонь, останавливая её.

— Я всё прекрасно понимаю. Ещё с того момента, как ты рассказала мне про эти Роды и их взаимоотношения. Безусловно, я не собираюсь утверждать, что всё, что ты делаешь, исключительно из корысти. Ты стараешься и искренне помогаешь другим своим покровительством. Но не отрицай, что часть твоей мотивации — это усиление собственной силы за счёт талантливых, но проблемных индивидов. Иначе нет смысла собирать столь многообещающих, но нестабильных людей под одной крышей. Это слишком затратно, чтобы в таком мире делать исключительно из благих побуждений.

Я сделал паузу, давая ей осмыслить мои слова, и продолжил:

— И, прошу, не стыдись этого. Ты делаешь всё правильно. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты старалась скрывать этот факт, будто боишься отпугнуть меня.

Закончив свою тираду, я заметил, что Елена надолго замолчала. Она смотрела в пол, погружённая в свои мысли, и только спустя пару минут тихо усмехнулась себе под нос.

— Знаешь… Сейчас ты так сильно напоминаешь мне одного человека, — сказала она.

— Кого? — полюбопытствовал я.

— Не важно… Его давно нет с нами, — её взгляд на мгновение стал рассеянным, будто она перенеслась куда-то далеко. — Прости, я отвлеклась.

Она тяжело вздохнула, как будто собиралась с мыслями.

— Эх, как же с тобой говорить-то… Ощущение, будто передо мной не человек, а всезнающий старец, понимающий абсолютно всё и видящий меня насквозь.

— Пф, ну до старика мне далеко, да и понимаю я далеко не всё, — усмехнулся я. — Но… Ммм, подозреваю, твой следующий вопрос связан именно с этим, верно?

Судя по её удивлённому выражению лица, я угадал. Хотя, честно говоря, это был просто интуитивный выстрел в темноту.

— Да… Ты прав, — подтвердила она. — У меня есть вопрос… Кто ты такой, Ройко? Твои знания, твои возможности…

Она сделала паузу, будто собиралась с духом, и продолжила:

— Мария показала мне свои воспоминания из бункера. Даже то, что ты смог активировать его, поражает. А то, что ты сделал там, в самом низу…

Елена пристально посмотрела мне в глаза, и в её взгляде читалось нечто большее, чем простой интерес.

— Что ты такое?

***

Последний раз Елена чувствовала себя так очень давно. Ей тогда едва исполнилось десять лет. Заботливые родители, замечая её не по годам развитый ум, решили как можно раньше приучать дочь к обязанностям, которые ей предстояло нести в будущем. Они выпускали её в свет, уверенные, что маленькая Елена справится. Однако реальность оказалась куда суровее, чем они могли предположить.

Впервые она столкнулась с жестокой правдой этого мира — ложью, лицемерием и двойными стандартами, которые, словно паутина, пронизывали всё вокруг.

Елена не понимала, как люди могут жить, следуя таким правилам. Её ум, хоть и считался гениальным, был всё же умом ребёнка. Её маленький, добрый, почти сказочный мир рушился на глазах. Родители пытались объяснить ей, почему мир устроен именно так, как выживать и чего избегать. Они давали советы, рассказывали о правилах игры, но... они никогда не могли почувствовать того, что ощущала Елена. Их разум уже давно привык к этим реалиям, а их взрослый опыт помогал не теряться в хитросплетениях интриг.

А она — нет. Она не хотела врать, не хотела лицемерить. Она не хотела погружаться в грязь, что ждала её впереди. Но выбора у неё не было...

И вот тогда появился он. Юноша, всего на голову выше неё, с яркими глазами небесного цвета и белоснежными, словно снег, волосами. В его взгляде сквозил лёгкий страх, но в поведении ощущалась та же наивность, что и у неё. Их встреча произошла случайно, когда Елена гуляла в сопровождении охраны, болтая что-то себе под нос. Именно тогда этот странный мальчик сделал ей замечание.

Елена была на взводе. Детский ум, уязвлённый столкновением с реальностью, захотел ответить. Тем более, что мальчик выглядел так, словно не знал, о чём говорит: ободранная одежда, грязь, заляпавшая и лицо, и руки, а сам он явно был ниже её по статусу. Разве мог такой человек понять её проблемы?

И всё же они поспорили. Со стороны это выглядело как обычная детская перепалка. Но внутри Елены кипел ураган.

Она не смогла переспорить его. Этот мальчишка отвечал просто, без подводных камней, без хитрых намёков. Не так, как взрослые. Его слова были слишком прямолинейными, даже банальными, но... невероятно эффективными.

До сих пор Елена помнила то чувство — ощущение, что мальчик говорил истину. Часто, споря со взрослыми, она видела, как её ставили на место, и понимала, где уступила. Но здесь она просто не смогла найти, за что зацепиться, чтобы опровергнуть его слова.

Она тогда ничего о нём не узнала и быстро об этом пожалела. Но судьба была к ней благосклонна — вскоре они встретились снова.

Елена захотела узнать, как он это делает. Как он смог её переговорить? Как заставил поверить в свои слова? Мальчик не видел смысла скрывать свои методы и спокойно рассказывал ей всё, что знал. Так началась их дружба, что стала судьбоносной для Елены.

Этот юноша был забит, неуверен в себе, не считал себя значимым. Но его мысли, слова и манера речи создавали впечатление, что перед Еленой — взрослый человек в теле ребёнка. Он был единственным, кто понял её. Единственным, кто дал ей действительно полезные советы. Он стал тем, кто помог ей сохранить остатки детства, не позволил её доброй наивности раствориться во тьме.

И всё это время Елену не покидало странное чувство. Будто этот мальчик был чем-то чужим, инородным для их мира. Она надеялась, что когда-нибудь разберётся в этом ощущении. Поймёт, что именно так её тревожило. Но время не оставило ей шансов. Мальчик пропал. Их три прекрасных года дружбы оборвались внезапно, как резкая нота в симфонии.

Прошло больше десяти лет. Елена до сих пор помнила уроки, что получила от друга. И до сих пор помнила то чувство, которое испытывала рядом с ним.

И вот сейчас, находясь рядом с Ройко, она начала понимать. То, что она ощущает рядом с ним, было до боли похоже на то самое чувство. Не идентичное, но схожее по своей природе.

— Ну... Спрашивать, что я такое, немного грубо... — начал Ройко с лёгкой улыбкой. — Но, честно говоря, я и сам хотел об этом поговорить...