Перёкресток

Глава 7

Грубер шел по тропинке, прокручивая в голове то, что произошло при встрече с Митричем. По всему выходило, что стаб, в который они сейчас идут, живет по совершенно другим законам, нежели те, к которым привыкли рейдеры. Что-то подсказывало Груберу, что те имена, которые им удалось услышать, хоть взявшие их в плен местные не представлялись специально, это именно имена, какие при рождении мама с папой дали, а не прозвища, которые получали все иммунные, впервые попав в Улей. Почему так произошло? Жители «Второй Таги» не признают неписанных законов и суеверий Стикса? Или не знают о них?

— Эй, Леха, а какое у Митрича прозвище? — Грубер повернул голову в сторону, чтобы видеть их юного конвоира.

— Зачем ему прозвище, он же не собака какая, — буркнул парень, и покрепче перехватил ружье.

— Логично, — Грубер задумался, а затем снова обратился к Лехе. — Но ведь здесь так принято — если попал в Стикс — нужно отринуть всё старое, включая имя, потому что здесь нет у людей прошлого. Будущего, правда, тоже нет, но это уже детали.

— Чё за бред? — Леха не выдержал и фыркнул. — Как может человек без прошлого-то?

— Видимо может, — пожал плечами Грубер. — Вот Митрич говорит, что вы всем поселком в Улей рухнули, и что, правда, ни одного зараженного у вас не приключилось? — ему удалось рассмотреть удивление на лице парня, и он решил пояснить: — Никто в зомбака не превратился?

— Не, никто, — покачал головой Леха. — Я вообще не слишком верю в то, что зомбаки из обычных людей вылупляются, так не бывает.

— Ты не прав, это именно так и происходит, — неожиданно вмешалась в разговор Грубера с Лехой Заноза. — И совершенно не понятно, почему ты осталась вроде бы нормальной, а твой парень у тебя на глазах превратился в зомби, который очень хочет тебя сожрать.

— Ну даже если и так, зачем от имени отказываться? — упрямо мотнул головой Леха. — Ведь ничего нельзя изменить, так еще и самого себя забыть? Потеряться в этих бесконечных меняющихся городах? Тогда уж сразу… того. А ежели самому смелости не хватает, то всегда можно к городищам прогуляться, там есть кому тебя успокоить навсегда.

— Странная философия, но мне чем-то нравится, — задумчиво проговорил Снегирь. — Правда, еще более странно слышать ее от такого молодого парня. Тебе лет-то сколько, мальчик?

— Девятнадцать, дедуля, — криво усмехнулся Леха. — Я старше, чем кажусь, ясно?

— Ясно, что же тут не ясного, — Грубер улыбнулся краешком губ, и потер, словно простреливший болью, висок. — Только чем больше будешь вестись на чужие подначки, тем моложе будешь выглядеть. Дело-то не в том, насколько морда гладкая, можно из столетней бабки сделать красотку-секси, главное захотеть. Уж поверь, я в своей практике видел такое чудо, что и не вышепчешь. Дело в поступках, в манере держаться, говорить… А во всем этом, уж извини, но больше чем на шестнадцать ты не тянешь. Так в чем ваша особенность, а? Почему никто из вашей «Таги» не заразился? Может вы заговор какой знаете, или вообще секта? Слышь, Леха, кончай обижаться, лучше ответь, вы сектанты?

— Сам ты сектант, кретин, — огрызнулся парень. — Как я могу ответить на твой вопрос, если у нас никто этой заразой не заразился?

— А из городов разве люди не появлялись? Те, кто выжить сумел? — миролюбиво произнес Снегирь.

— Не, вы первые, — неохотно ответил Леха. — Мы аж ошалели сначала, когда матюки услышали. Зомби-то не говорят, урчат только.

— А ты был в городах? Хотя бы в одном? — Грубер поморщился. Висок болел все сильнее и сильнее.

— А тебе зачем знать? — в голосе парня прозвучало подозрение.

— Да просто так, — Грубер обхватил голову руками. — Гадство-то какое, — больше он не говорил вслух, обращаясь к Зине мысленно, чтобы не смущать парнишку. — Что со мной?

— Я не знаю, это что-то новенькое. Не трынди, дай разобраться.

Грубер остановился, а затем рухнул на колени. Из носа потекли тонкие кровавые шнурки.

— Грубер, что с тобой? — к нему кинулся Снегирь, а Леха подошел к Занозе и зашептал:

— Это чего с ним такое?

— Я не знаю, — девушка кусала губы, глядя, как катятся густые капли из носа, падают на землю. Грубер наклонил голову вниз, а не запрокинул ее, как делали многие, чтобы остановить кровь.

— Нам надо идти, — нетерпеливо проговорил парень, нервно оглядываясь по сторонам.

Заноза проигнорировала его замечание. Куда идти, если с Грубером творится что-то страшное? Словно в ответ на ее размышления Грубер застонал и повалился на землю.

— Это элитник, — голос Зины звучал напряженно, но в нем не было истеричных ноток, которые она иногда позволяла себе синтезировать.

— Я понял, но почему мне так хреново?

— Я не знаю! Хотя, постой… Твой дар, что с ним?

— А что с ним?

— Он… он не стабилен. Такое чувство, что идет регресс.

— Как это возможно? — Грубер впервые с тех пор как появился здесь на Стиксе, почувствовал самую настоящую панику. Часто ему было страшно, часто становилось не по себе, он забыл, когда испытывал искреннюю ни с чем не сравнимую радость от какой-нибудь банальности, но ни разу его не накрывала вот так с головой примитивная паника. — Снегирь, — он, пошатываясь, заставил себя встать. Здесь неподалеку элита не стоит разлеживаться, хоть как плохо он себя чувствует. — Активируй свой дар, попробуй.

— Зачем? — Снегирь нахмурился, но затем встал и пристально посмотрел в просвет между деревьями. — Что за? — он снова посмотрел в просвет. — Что за нахрен?

— Не знаю, — Грубер несколько раз моргнул, борясь с тошнотой, которая подкатывала к горлу при каждом неловком повороте головы. — Зина говорит, что ощущает регресс, но причины понять не может. Надо уходить.

— А я про что говорю? Вот-вот Правый город поменяется, если уже не поменялся, а нам еще идти и идти, — встрял Леха, который стоял чуть в стороне, прислушиваясь, о чем они говорят. О том, что он должен их охранять, он, похоже, благополучно забыл.

— Далеко еще до стаба? — Грубер мысленно выругался, увидев насупленную физиономию парня. Выяснять отношения было некогда, да и физическая форма Грубера не позволяла слишком долго разглагольствовать, поэтому он просто поправился. — Поселок далеко?

— Половину прошли.

— Мы не успеем, — обреченно проговорил Грубер, тупо глядя на ствол стоящей перед ним сосны. Лес, надо же. Как, оказывается, было хорошо побыть в настоящем лесу, перед смертью. И тут его словно молнией ударило: лес. Одно дерево всегда легко затеряется в лесу, а человеку куда как проще затеряться в городе. — Леха, Правый город далеко?

— Не очень, поселок дальше, — Леха интуитивно чувствовал, что что-то происходит, и сейчас корчить из себя крутого конвоира — выставить на посмешище. — Что происходит?

— Элитник, очень близко, я, понимаешь, могу его чувствовать, правда, в этой вашей аномальной зоне гораздо хуже, чем там, откуда мы пришли.

— Кто такой элитник? — Леха нахмурился.

— Увидишь, ни с кем больше не перепутаешь, — мрачно сказала Заноза. — Рюкзаки наши отдай, и оружие. Лично я просто так элите не дамся, — Леха посопел, но протянул им их вещи. Вообще непонятно на что рассчитывал Митрич, отправляя сопровождать их этого молодого парня. Даже если допустить, что он откроет по ним огонь, кто-то сможет прорваться и тогда Лехе мало точно не покажется. Зачем тогда отбирали? Да и руки не связали, а ведь хотели.

— Леха, а почему нас все-таки не связали? — Грубер быстро вытащил магазин вдобавок к тому, что уже стоял в автомате, подумав, достал импульсную гранату и положил ее в карман. Быстро забросил рюкзак на плечи, сжав в руках автомат. Каждое движение вызывало простреливающую боль в висках, но он, стиснув зубы, терпел, надеясь, что не заполучит, в конце концов, инсульт.

— Опасно. Вдруг зомбаки нападут? Не по-человечески это, — Грубер только покачал головой в ответ на эти слова, за что тут же поплатился прострелившей аж до лопаток болью.

— А теперь быстро уходим. Показывай, как к городу пройти, — Грубер уже привычно взял командование на себя.

— Так ведь нам же не в город, да и поменялся он уже.

— Тут недалеко ходит суперзомби, просто зомби на стероидах, главный бос, — Грубер не выдержал и немного повысил голос. — До поселка мы добраться не успеем. Ну же, Леха, врубайся, быстрее.

Все то время, пока он говорил, парень пристально смотрел на него, слегка нахмурившись. Затем он перевел взгляд на Снегиря, в последнюю очередь посмотрел на Занозу, и только после этого кивнул, соглашаясь с Грубером.

«Ментат, — мелькнуло у Грубера в голове. — Или что-то вроде, потому что, похоже, классических даров Улья здесь нет, их что-то глушит. Еще бы понять, что именно. Ну, в общем-то, ясно, почему не связали, и мальчишку с нами отправили, и вещи вернули — знали, что прямой угрозы мы не создаем».

— Хорошо, ты правду говоришь, — Леха стал очень серьезным, на переносице у него залегла складка, которая очень быстро вернула ему его настоящий возраст. — До Правого города недалеко, вот так, — он махнул рукой куда-то в сторону на едва заметную тропинку, которую никто из рейдеров за тропу и принял бы, — будет быстрее почти в два раза. А там и наши, может быть, подъедут. В городе много магазинов, а зомби они уже не нужны, — словно оправдываясь, добавил он.

— Да почти все стабы, поселки, то есть, так живут, — отмахнулся от его оправданий Снегирь. — Жрать-то что-то надо.

Теперь впереди шел Леха, показывая дорогу. Часто приходилось перелазить через поваленные деревья, а рюкзаки постоянно цеплялись за ветви слишком уж близко растущих деревьев. Один раз за ветку зацепился ремень пистолета-пулемета Занозы, который она непредусмотрительно повесила на шею. Она даже не поняла сначала, что такое дернуло ее со всей силы назад за шею, и вскрикнула от неожиданности.

— Осторожно, — шедший позади нее Грубер помог распутать ремень и выбраться из этой ловушки.

— Я подумала, что меня зараженный схватил и потащил, — прошептала Заноза, потирая шею.

— Не удивлюсь, если узнаю, что в этой части Улья деревья плотоядн… — он недоговорил, потому что очередной всплеск боли заставил его согнуться. Тошнота накатила с новой силой, и Грубер уже не мог сдерживаться, он упал на колени и его вырвало. Когда спазмы перестали сотрясать тело, Грубер поднялся и дрожащей рукой вытащил фляжку с живчиком. Сделав глоток, он прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Немного полегчало, и он убрал фляжку в рюкзак.

— Лёх, а как у вас с живчиком? — спросил он, нетерпеливо смотрящего на него парня.

— С чем? — во взгляде Лехи промелькнуло удивление.

— Понятно, вопрос снимается, — Грубер поправил лямки рюкзака и поудобнее перехватил автомат.

— Вас как звать-то? — парень снова пошел впереди, но решил вместе с этим немного поговорить. Идти молча было скучно, а эти пришлые странные, но в основном не врут. Слегка не договаривают, но кто без греха?

— Наконец-то догадался спросить, — Чертыхнувшись, Грубер успел схватить летящую прямо ему в глаз ветку. Заноза шла, нервно оглядываясь и отводя ветки, мешающие проходить руками. При этом ее не волновал тот факт, что отведенная ветка возвращалась на свое исконное место, так и норовя заехать ему по морде. — Я — Грубер.

— Немец, что ли? — Леха говорил на ходу, не оглядываясь, и поэтому его слова иногда было довольно сложно разобрать.

— Хм, — Грубер задумался, и тут же пропустил очередную ветку, которая больно щелкнула его по лицу. — Зараза! Прекрати уже так делать! — прорычал он, стирая с расцарапанной щеки кровь. — Я и так еле иду, так еще ты норовишь меня вырубить.

— Так что там с твоим именем? — Леха слегка обернулся, чтобы посмотреть на происходящее за спиной. Хмыкнул и снова отвернулся, внимательно глядя вперед. — Ты слишком хорошо говоришь по-русски, чтобы можно было иностранца заподозрить.

— Это не имя, точнее это мое имя здесь в Улье, — наконец, сформулировал Грубер. — Мы же говорили, что, там, откуда мы сюда пришли, принято давать новые имена-прозвища новичкам. Таким образом, словно отбрасывая от себя прошлое.

— Неправильно это, — покачал головой Леха.

— Возможно, — согласился Снегирь. — Но так принято, и мы уже привыкли к своим новым именам. Меня, например, Снегирь зовут, а нашу валькирию — Заноза.

Если Леха и хотел что-то сказать, то его прервал Грубер, из носа которого снова потекла кровь, а голова болела уже, не переставая.

— Давайте ускоримся, эта тварь совсем близко, — простонал он, уже даже не пытаясь остановить кровотечение, потому что понимал, это именно сейчас сделать невозможно, только время потеряют.

Леха кивнул и почти побежал по едва виднеющейся тропинке, которую Грубер уже не видел вообще. С его зрением творилась какая-то чертовщина — он то видел все очень отчетливо, как будто кто-то увеличил резкость в бинокле, то все предметы начинали расплываться и он практически ничего не видел ни вдали, ни вблизи. Грубер буквально заставлял себя сделать очередной шаг. Правой — левой, опять правой. За окружающей обстановкой он не следил, поэтому для него стало полной неожиданностью, когда он уткнулся в преграду, стоящую у него на пути. Преграда была живой, и попыталась отстраниться, но Грубер не позволил, крепко вцепившись в нее руками, стараясь восстановить потерянное равновесие.

— Тише вы, — шикнул чуть в стороне Снегирь. — Пришли уже.

Грубер медленно опустился на колени, и лишь после этого выпустил преграду, за которую было так хорошо держаться. Стало легче. Не сразу, но спустя минуту Грубер уже смог открыть глаза и осмотреться. Они сидели за густыми кустами на небольшом пригорке, откуда открывался прекрасный вид на город, который раскинулся во всей красе. Присмотревшись, Грубер икнул, широко распахнул глаза и уставился на это великолепие. Город был настолько странным, что у него даже голова перестала на время болеть. Начать с того, что он был огромен. Обычно под перезагрузку шли части городов, если город перегружался целиком, то, как правило, это был маленький городок. Здесь же… Город простирался, насколько хватало глаз его обозреть, и уходил дальше за горизонт.

— Леха, а ваши заготовители весь городище обошли? — он перевел взгляд на их проводника-конвоира.

— Нет, конечно, — Леха внимательно смотрел, как истаивает кисляк на подступах к первым домам. — Доходим обычно вон до тех складов, — и он указал рукой на целую улицу, состоящую из серых приземистых зданий, находящихся от первой линии домов примерно в трех улицах. — Дальше проходить опасно. Там и зомбаков больше, да, говорят, еще что похуже водится. А нам и того, что поблизости хватает, чтобы ни в чем себе не отказывать. А вообще, мы больше в Левый город ходим. Он меньше и не такой опасный.

— Грубер, смотри, — Снегирь дернул друга за рукав и указал куда-то в сторону. Поняв, что Снегирю удалось настроить свой дар, Грубер не стал насиловать свой мозг, а просто вытащил бинокль из рюкзака.

— Ни хрена себе, — он потрясенно уронил бинокль на землю, и его тотчас схватила Заноза и поднесла к глазам.

— Как такое вообще возможно? — прошептала она, отводя окуляры от глаз.

В том месте, которое заприметил Снегирь, происходило следующее: одна улица вполне современная, начала двадцать первого века обрывалась, и за ней начиналась совершенно другая, которая только что погрузилась в кисляк. Но то, что рейдеры заметили, хватило, чтобы впасть в ступор — эта улица была другой. Вообще другой — из другой временной эпохи, из другой культуры. Словно улица, которая пошла на перезагрузку, сошла со страниц арабских сказок. О том, как вроде бы части одного кластера перезагружаются отдельно от других частей этого же кластера — они старались пока не думать.

Грубер перелез на другое место и, отобрав у Занозы бинокль, принялся рассматривать то, что творилось с другой стороны. А там как раз наступил двадцатый век, во всяком случае, поднимающийся вверх дирижабль не давал усомниться в этом.

— Что за бред? — прошептал Грубер, подползая к Снегирю. — Ты хоть что-то понимаешь?

Снегирь пожал плечами, но тут Грубер еле слышно застонал и уткнулся лбом в землю, а к практически очистившейся от кисляка части города подошла огромная безобразная гора, состоящая из переплетения жгутов толстенных мышц, защищенных особо прочными хитиновыми пластинами, клыков, наростов, шипов и бесконечного голода.

— Что это за образина? — Леха выпучил глаза, уставясь на элитника.

— Судя по всему, вы максимум с бегунами встречались, — на грани слышимости прошептала Заноза, стараясь не рассматривать элиту слишком уж пристально. Она была уверена, что элитник вполне сумеет почувствовать, если на него долго смотреть, а уж определить местоположение наглеца — это дело техники.

— Он, похоже, не чувствует тебя, — Снегирь растянулся на земле возле Грубера и теперь смотрел на происходящее из заранее проделанного в кустах отверстия, расположенного у самой границы с землей. — Странно, что ты чувствуешь его.

Грубер перевернулся на спину и бездумно посмотрел в небо. Боль, терзающая его последний час, исчезла.

— Зина, что с моим даром?

— Не знаю, — голос голове звучал напряженно. — Он есть, точно, во всяком случае, те нейронные связи, которые настроены на него никуда не делись, но… Как будто кто-то глушилку поставил, — наконец подобрала она подходящий термин.

— Как тогда Леха может ментатить? Не отвечай, — Грубер снова перевернулся на живот и подполз к отверстию в кустах, с полминуты рассматривал элитника. — Ну что ты стоишь? Кого ждешь? — пробормотал он вслух.

— Черт, — его за рукав дернул Снегирь и кивнул в ту сторону, откуда они вышли бы, если бы не свернули в сторону города.

Грубер посмотрел туда, куда указал ему друг, выругался сквозь зубы, и тут же навалился всем телом на Леху, не давая тому вскочить, или совершить еще какую-нибудь глупость, закрывая ему при этом рот ладонью. Практически сразу ему на помощь пришел Снегирь, но и вдвоем они с трудом удерживали вырывающегося юношу, потому что со стороны дороги, ведущей из леса к поселку, вышла группа людей. Их было шестеро, и двое волочили явно находящего без сознания Митрича. Впереди этой группы шла молодая девушка. Разглядеть ее в подробностях не представлялось возможным, но даже отсюда мужчины ощутили сбивающую с ног притягательность. Она подошла к чудовищному элитнику, и положила руку на его лапу. По телу монстра пробежала дрожь, которую увидела даже не сводящая с этого притягательного в своей отвратительности зрелища, Заноза. Чудовище осторожно подхватило девушку за талию, и подняла к себе на плечо, где та расположилась, оглядывая раскинувшийся перед ними город, не прекращая поглаживать элитника.

Тем временем к элитнику подошли остальные члены группы, и девушка что-то им сказала, указав рукой в сторону домов. Затем откинула голову и рассмеялась.

Элитник двинулся вперед, и она только ухватилась покрепче за нарост на его плече, рядом с шеей, чтобы не упасть с приличной высоты.

Когда группа скрылась за домами, Грубер отпустил парня. Леха сел, размазывая по щекам злые слезы.

— Зачем вы меня остановили? — он смотрел на рейдеров почти в ненавистью.

— Ты ничего не смог бы сделать, — Грубер схватил бинокль и засунул его в рюкзак. — Ты же видел, там нимфа была. Твоих друзей, скорее всего, тепленькими взяли, они вряд ли даже сопротивлялись.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Не ори, не маленький. Мы сейчас можем попробовать прокрасться в поселок, чтобы предупредить всех, а можем попробовать пойти за ними, — Снегирь махнул в сторону города, стараясь не думать о том, что может их там ждать. — И тот и другой сценарий хреновый, так что лично мне без разницы, куда идти. На месте оставаться тоже нельзя.

— Кто эти люди? — Леха вытер глаза и посмотрел уже более осмыслено.

— Понятия не имею, — пожал плечами Снегирь. — Они могут быть кем угодно, на самом деле. Так что решил?

— Почему в поселок нельзя?

— Молодец, соображать начал, — кивнул Грубер. — Потому что мы не знаем, сколько их на самом деле и не остался ли кто-нибудь в лесу. Ну так что, в город? — Леха кивнул. — Тогда пошли. Мы им приличную фору дали, а я перестал чувствовать элиту, так что на меня в этом плане надежд мало. Проклятая нимфа, — он буквально выплюнул последнее слово и закинул за спину рюкзак. Как-то незаметно командование снова перешло к нему, и он принял решение, а сейчас просчитывал варианты, при которых у них появился бы шанс остаться в живых.