Перёкресток

Глава 10

Начать поиски Миртича решили с тех кластеров, которые находились ближе к входу в город и не ушли на перезагрузку в ближайшие сутки. Всего таких кластеров было три: один по виду вполне современный Груберу и Занозе, в нем им будет лучше ориентироваться; второй — словно сошел со страниц сказок тысячи и одной ночи, наполненный жаром сказочной Агробы великолепным дворцом в центре; и третий — тот самый, который произвел впечатление на Грубера и Снегиря тем, что над одним из зданий, расположенных в нем, завис дирижабль. Эти кластеры были по протяженности не слишком велики, и для того, чтобы их полностью обследовать, больше одного дня не должно потребоваться. Склады располагались очень удачно за этими кластерами, чуть в стороне как раз за кластером с дирижаблем. Рубер, кстати, пришел со стороны кластера в восточном стиле, а кластер в стиле середины восьмидесятых двадцатого столетия любого города России как раз вышел из перезагрузки, так что побывать там было довольно любопытно — рейдеры даже что-то вроде укола ностальгией ощутили.

А вот за складами начиналась серая зона. Леха признался, что дальше складов никто из их поселка ни разу не заходил — не было у них такой потребности, всем, что было необходимо для жизни самых взыскательных жителей поселка, их обеспечивали склады, а рисковать жизнью просто ради исследования? Нет, у них таких придурков сроду не водилось.

— Леха, — Снегирь сжал и разжал кулаки, когда услышал про то, что за складами начинается нечто, о чем никто им не может даже вскользь поведать, — объясни нам, убогим, почему ты не сказал об этом интригующем факте раньше?

— Вы не спрашивали, — парень насупился, и стал выглядеть еще моложе своего истинного возраста.

— А сам не мог догадаться? Подумай как следует, и скажи, нам это надо? Твой Митрич нас с Занозой в очень неприятную позитуру поставил, когда в сетках подвешал, и нам после этого жопу рвать и жизнью рисковать? Ради чего? Ради любви к искусству? Да идите вы… вместе с Митричем на прокорм любимой зверушки охамевшей нимфы. Я лично лучше к нашей машине вернусь и поеду отсюда куда подальше, возле Пекла хоть и опаснее, зато привычнее и понятнее, а здесь какая-то аномальная зона, в которой вообще непойми что творится.

— Но, — Леха заметно растерялся. — Вы не можете уйти.

— Правда? И кто нам запретит это сделать или остановит? И самое главное, нам никто слова не скажет, что мы кого-то где-то оставили. Вы к нам вообще никаким боком не относитесь, мы не обязаны ради вас головами рисковать!

— Снегирь, — Грубер сидел на диване полуголый и руководил Занозой, которая в это время обрабатывала его раны и накладывала тугую повязку на грудь. Все многочисленные ранки и ссадины Грубер получил в тот момент, когда окончательно мертвый рубер завалился прямо на него и все шипы и наросты вошли в незащищенную плоть человека, хорошо хоть не повредив при этом жизненно важные органы. Но Грубера больше беспокоили сломанные четыре ребра, которые не давали дышать полной грудью, отдавая прокалывающей острой болью, похожей на удар током.

— Что? — Снегирь повернулся к другу, посмотрел на его грудь, перетянутую эластичным бинтом, который нашли на втором складе, и сплюнул на пол. — Почему на тебя всякую дрянь тянет?

— Я высокий и красивый, — криво усмехнулся Грубер.

— Да-да, и громче всех кричишь, я помню. И, знаешь, это смешно в первые пять раз, потом становится не до смеха.

— Ты чего завелся? — Грубер попробовал сделать вдох, поморщился и потер грудь в месте прострела. Но боль под бинтами была вполне терпимой, поэтому он не стал пить уже приготовленный спек, а растянулся на диване, заложив под голову руку. Уже завтра ребра заживут, а ранки затянутся, такова была особенность организма иммунных, даже таких как Грубер, которые стали таковыми в процессе заражения, съевших белую жемчужину. Но даже для них нужно было время, покой и живчик. Благо с рубера удалось взять прилично так споранов и гороха, а водка и уксус нашлись там, где говорил Леха — на другом складе.

— Не знаю, — Снегирь запустил руку в волосы и сел на стул, стоящий рядом с диваном. — Просто… Мне не нравится это место, я не понимаю, что здесь происходит, а еще я не понимаю, какого черта мы здесь делаем? Даже если допустить, что здесь появилась какая-то секта, что с того? Этих сект в Улье, хоть жопой ешь, одной больше, одной меньше, однохерственно. Мы даже не знаем, в какой конкретно части этой вселенской помойки оказались. Еще нимфа эта… Может действительно, ну его, а? Пробьемся к машине, и свалим отсюда куда подальше.

— И перестанем сами себя уважать, — Грубер закрыл глаза. — Ты когда-то спрашивал, что отличает нас от зараженных, так может быть — вот оно? Вот это? Если ты идешь на поводу у своих желаний, наплевав при этом на тех, кто, возможно, нуждается в твоей помощи, то ты такой же, как тот рубер. Единственное отличие — не жрешь людей и штаны снимаешь, прежде чем погадить, но это, всего лишь вопрос предпочтений и естественного желания не вонять и не чесаться. Потому что в отличие от тех же зараженных, в нас присутствует еще один основной инстинкт — размножения, то есть выпячивание груди и остальных достоинств перед самками. — Он говорил, не открывая глаз, именно сейчас Грубера потянуло на философию, и он решил, а почему бы и да? — Знаешь, какая на самом деле самая жесткая форма правления? — Снегирь покачал головой, ожидая подвоха. Леха с Занозой в разговор не вмешивались: Заноза ушла осматривать полки, а Леха следил за рейдерами, затаив дыхание, а вдруг они действительно передумают кого-то искать, и что он тогда будет делать здесь один? Грубер тем временем продолжил. — Самая жесткая форма правления на самом деле — анархическая. Она основана на жесточайшей самодисциплине, и ограничении самого себя в различных вариантах вседозволенности. Здесь на Стиксе мы поставлены в условия истинной анархии, потому что создание даже подобия государственности — нереально из-за бесконечно меняющейся действительности. Вот только истинных анархистов здесь крайне мало, поэтому получается то, что получается. С другой стороны, сколько сейчас в Улье иммунных? Я тебе отвечу — много. Нас настолько много, что навалять тем же внешникам можно вполне легко, гуртом. Но… Вот об это «но» мы спотыкаемся на каждом шаге: сорвавшаяся крыша у муров, преследование своих собственных целей у большинства, позиция «моя хата с краю» у более слабых типов, позиция «не трогайте меня и будет вам счастье» — у таких как мы… Этот список можно перечислять до бесконечности, поэтому Стикс всегда будет огромным аналогом Тартуги, а иммунные будут отличаться от зараженных только вкусовыми предпочтениями. Аминь.

— И ты сейчас хочешь найти Митрича и разобраться с нимфой и элитой… — Снегирь замолчал, чтобы дать возможность Груберу закончить.

— Чтобы наконец-то понять, чем же я конкретно отличаюсь от того же рубера, который, падла, мне ребра поломал, — Грубер открыл глаза и аккуратно сел. — К тому же мне жутко интересно это место, оно уникально и непредсказуемо. К тому же меня здесь не ломает как на стабах, а этот город, похоже бескрайний, только вот кластеры небольшие, всегда есть возможность убраться подальше. Это как весь Улий в миниатюре. Вот честно, я бы здесь задержался, просто полазил бы по «городу». Думаю такие зоны относительной стабильности как склады — есть и дальше. Да что там, я подозреваю, что там дальше и стабы имеются.

— Я с Грубером, — к ним подошла Заноза и села, поставив у ног свой УЗИ. — Здесь, по крайней мере, интересно и необычно. А то везде одно и то же — кластеры, орды, хабар, какой успеешь урвать — в стаб, чтобы завтра все начать сначала.

— Ладно-ладно, считайте, что убедили, но не до конца, — Снегирь поднял руки, признавая поражение.

— Жрать охота, — Грубер снова завалился на диван. — Я могу сегодня, как особо пострадавший никуда не ходить? — Заноза посмотрела на него, вздохнула и поднялась, поднимая автомат. — Отлично, Леху с собой возьми, а то он один как неприкаянный болтается.

Поев консерв, которые натаскали Заноза с Лехой, рейдеры принялись устраиваться на ночь. Если непосредственно бой с рубером много времени не занял, то вот его последующая разделка, извлечение ценных вещей, приготовление из этих ценных вещей не менее ценные растворы — на все это ушло порядочно времени, но все это необходимо было сделать, чтобы элементарно не загнуться в тот момент, когда внезапно закончится живчик, а по закону всемирной подлости, закончится живчик сразу же, как только в нем будут крайне нуждаться.

Грубер проснулся от стойкого запаха жженой резины, который резал глаза и заставлял непрерывно чихать. Вскочив на ноги он огляделся по сторонам. Стеллаж, начинающийся сразу за его диваном, был полностью погружен в кисляк.

— Жуткое зрелище, — философски произнес Снегирь, затягивая ворот рюкзака. — Не знаю, как ты, а я пришел к выводу, что лучше все свое носить с собой, а то вернемся к новенькому дивану и полному облому в отношении личных вещей.

— Ты почему меня не разбудил? — Грубер протер лицо и побрел в сторону стеллажа, за которым были расположены ведра, заменяющие им все возможные удобства.

— Хотел посмотреть на твою реакцию, — пожал плечами Снегирь. — Заодно проверили, как твои ребра.

— Нормально мои ребра, — Грубер появился из-за стеллажа, встряхивая головой. С волос на спину капала вода, что было довольно неприятно, но вполне терпимо. Дышать было легко, и боль больше не простреливала при каждом неловком движении. Грубер глотнул живчика и принялся разматывать бинты. Подумав, он аккуратно их свернул и сунул в свой рюкзак.

— А где сладкая парочка?

— Завтрак готовят, вон там, — Снегирь указал в направлении выхода. — Там вроде не так сильно воняет.

Грубер хмыкнул, и забросил за спину рюкзак. Автомат привычно висел на плече. Накануне часть вечера посвятили планам на этот день. Поиски решили начинать с дальнего кластера из тех, которые были Лехе более менее известны. Точкой возврата стали считать склад, надеясь, что больше никто не попытается здесь обосноваться. Выяснять отношения за территорию не хотелось, особенно, если учитывать, что нимфа с элитой им все же не привиделись. Они были где-то здесь, в этом городе, вот только где именно?

Выйдя за периметр зоны действия складов, рейдеры остановились.

— Ну что, Леха, куда теперь? — Грубер подошел к парню, сосредоточенно оглядывающего улицу.

— Туда, — Леха уверенно указал направление, которое вело вправо, по периметру обходя кластер с восточным колоритом. — Если по этой дороге пойдем, то прямиком к крайним домам той улицы выйдем.

— Если мы прямо по дороге ничем не защищенной попремся, то будем как на ладони, — Грубер скептически осмотрел предложенный маршрут.

— Но другой дороги в обход нет, — пожал плечами Леха. — Остальные насквозь через эти дворцы идет.

— А что дворец ни один? — Снегирь что-то прикидывал, поглядывая вдаль.

— Четыре. Просто они так расположены, один полностью перекрывает другой, как матрешка.

— Вот как, интересненько, — Грубер оглянулся, рассматривая величественное здание, которое с этой точки было видно лишь частично. — Ну что же, рискнем пойти по дороге. Только… держимся возле обочины, так, на всякий случай.

Двигались быстро и молча, судорожно сжимая в руках оружие. После первого поворота дорога поделилась надвое: одна уходила к кластеру с дирижаблем, а вторая начала сильно отклоняться в сторону, по большой дуге обходя кластер с дворцами.

— Создается ощущение, что дорога — это еще один кластер, — пробормотала Заноза.

— Это стаб, — мрачно поправил ее Снегирь. — Ты что не видишь, в каком состоянии дорожное полотно.

— Я, кажется, понял, — Грубер повернул голову к висевшему в небе дирижаблю. — Ты прав, Снегирь, дорога — это и есть стаб. Стаб, который охватывает весь город, или что это такое вообще.

— Маленький островок стабильности, понятно, что ничего непонятно, — Снегирь покачал головой и тут же резко присел. — Черт, пустоши ползут.

Заноза и Грубер тут же среагировали на его слова, на полусогнутых ногах короткими перебежками добежав до ближайших кустов, росших вдоль дороги. Грубер еще и Леху умудрился тащить за собой.

Видимо, дар Снегиря вернулся к хозяину, хотя бы частично, потому что рейдеры успели спрятаться до того момента, пока показался первый низший измененный. Пустоши были очень слабы. Они куда-то целенаправленно ползли, но даже урчали через раз. Некоторые медленно брели по дороге, подворачивая ноги. На всех еще была одежда, и даже можно было определить пол, к которому принадлежали до перерождения эти особи.

— Почему мы их не мочим? — Грубер успел закрыть ладонью рот возмутившемуся Лехе и пригнуть его голову к земле. — М-м-м-м, — парень попытался вырваться, но Грубер был гораздо сильнее его в чисто физическом плане.

— Тихо, идиот, — прошептав это на ухо Лехе, Грубер тоже нагнулся, стараясь даже дышать через раз. Наконец, остановившийся пустошь, которого привлек голос Лехи, но у которого не хватало пока ума проверить то, что ему не понравилось, отвернулся от них и побрел, догоняя своих уползших товарищей.

— Куда это они подались? — шепотом спросил Снегирь, не обращаясь конкретно ни к кому.

— Да хрен их разберет, — Грубер продолжал напряженно смотреть вслед этому небольшому отряду. — Словно их кто-то зовет. Хотя, может и зовет. Помниться элитники очень даже уважают свиту. И послать за пивком можно, и сожрать, если очень приспичет.

— Грубер, ты сейчас задушишь Леху, — сердито прошептала Заноза.

Грубер опустил взгляд вниз, и тут же отпустил вяло барахтающегося парня. Леха раздраженно сел, хватая ртом воздух. На его щеках были отчетливо видны следы пальцев.

— Так почему мы их просто пропустили, кто-нибудь мне ответит? — зло спросил он и сплюнул вязкую тягучую слюну.

— Потому что на шум могли заглянуть товарищи посерьезней этих ползунов, — ему ответил Снегирь. — А мы не готовы снова и снова атаки этих товарищей отбивать. Как думаешь, если мы пойдем потихоньку за этими, они могут вывести нас к нашей цели? Мы сможем держать приличную дистанцию, вроде мой дар больше не сбоит. — Он смотрел в ту сторону, куда уползли и уковыляли измененные. Похоже, что его усиленное зрение снова начало работать, и это вселяло в Грубера осторожный оптимизм.

— Теоретически, да, — подумав, подтвердил его предположение Грубер. — Практически же… Не знаю. Это может быть другой элитник, а может быть какие-нибудь радиоволны, заставляющие их мигрировать, я не знаю, Снегирь. Лучше будем следовать первоначальному плану, ну а если ничего не найдем, то попробуем за следующей группой проследить, чем черт не шутит, может, они нас куда-нибудь и выведут.

Переждав для верности еще немного времени в придорожных кустах, рейдеры выбрались на дрогу и быстро двинули по ней, стараясь держаться поближе к обочине, чтобы иметь возможность при первом же намеке на опасность спрятаться.

Оставшаяся часть пути была пройдена без приключений. Рейдеры больше никого не встретили, и это их и радовало, но и слегка напрягало, потому что такое затишье могло быть связано с тем, что поблизости обитает нечто или некто, кто заставляет своих соседей убраться как можно дальше от опасного соседства. Когда до предполагаемой цели осталось пройти где-то треть пути, по обеим сторонам к дороге практически вплотную подступил лес. Практически не сговариваясь, рейдеры сошли с дороги и остаток пути пробирались по лесу, параллельно дорожному полотну.

Метров за двести до границы с кластером лес стал практически непроходимым, и они снова выбрались на дорогу. Вокруг стояла тишина. Эта тишина была настолько неестественной, что в ушах тотчас зазвенело. А еще рейдеров охватило состояние, близкое к панике, заставляющее приподниматься волосики на руках и вызывающее сердцебиение. Это было совершенно ничем не обоснованное состояние, но рейдеры ежились и крепче сжимали в руках оружие, а Заноза пожаловалась, что по спине пробегает озноб, словно кто-то пристально смотрит ей вслед.

Крайним домом намеченного на обследование кластера оказалось обычное типовое здание детского сада. Точнее, обычным оно казалось на первый взгляд. Когда же рейдеры подошли к ней поближе, то первое, что бросилось в глаза — здание зияло выбитыми стеклами и имело совершенно нежилой вид.

— Что за… — Грубер подошел к торцу здания. Полагающееся высокой ограды, отделяющие детские площадки, для выгула ребятни, в кластер не вошли, поэтому идти до самого здания было недалеко. — Улица Леси Украинки номер шестьдесят. Детский сад «Золотая рыбка»… — прочитал Грубер вполголоса и нахмурился, изучая адрес. — Улица Леси Украинки, на которой лес подошел уже к домам вплотную, а сами дома заброшены много лет наз… — он не договорил, но глаза его распахнулись и он попятился. — Вот только этого нам не хватало! Двигаем отсюда, быстро! Здесь точно нет ни Митрича, ни нимфы, ни хрена лысого, а вот Что здесь может народиться в условиях Стикса, это огромный вопрос, ответа на который я знать совершенно не хочу!