Перёкресток

Глава 21

Они подъехали к кластеру с дирижаблем на площади ровно в тот самый момент, когда начал спадать кисляк.

— Ай, — Грубер не удержался, вскрикнув, когда боль острой иглой пронзила висок. — Черт! — он потер саднящее место и с удивлением обнаружил, что, хоть боль и не ушла полностью, но стала вполне терпимой, словно начали действовать принятые обезболивающие средства, которые он на самом деле не принимал. — Странно.

— Что случилось? — Снегирь обеспокоено посмотрел на него, останавливая машину на границе кластера.

— У меня заболела голова. Она всегда болит в присутствии элиты, — Снегирь кивнул, невольно бросая взгляд в зеркало заднего вида и отмечая, что Зина старательно прислушивается к их разговору, при этом делая вид, что любуется окрестностями. — Она заболела как всегда внезапно, значит, это чучело уже поджидает свою беззащитную жертву, но потом, спустя десять секунд, боль начала исчезать.

— Что значит, исчезать? — Снегирь нахмурился. — Элитник куда-то ушел? И где мы его будем искать да еще таким образом, чтобы он не нашел нас первым?

— В том-то все и дело, что он никуда не ушел, — Грубер отнял руку от виска и несколько раз энергично покачал головой: боль уже отдавалась фоном, словно затухающее эхо, которое, то усиливалось, то уменьшалось, в зависимости от того направления, куда в данный момент была повернута голова. — Какой интересный эффект, — пробормотал Грубер, на этот раз абсолютно точно определяя, что интенсивность головной боли зависит от того — смотрит он в этот момент в сторону, где предположительно находится элита, или пялится в противоположную сторону. — Элитник там, и скорее всего уже на площади поджидает момент, чтобы пообедать очаровательной девушкой. Но, Снегирь, меня не выворачивает на изнанку. Я вполне работоспособен. Единственное, что остается пока загадкой — смогу ли я влиять на него. Но это мы проверить не сумеем, пока у меня отсутствует зрительный контакт. И, сдается мне, что у меня череп раскалывался как переспелый арбуз, хотя уже по идее пора было привыкнуть и развивать дар дальше, благо все предпосылки для этого были, потому что… — Грубер обернулся и пристально посмотрел на Зину, которая в этот момент старательно разглядывала что-то в окне. Он смотрел на нее с полминуты, когда она раздраженно повернулась к нему.

— Что? Ты считаешь, что это из-за меня тебя так колбасило?

— Да, именно так я и считаю, — Грубер хмыкнул и сел прямо.

— Так, ссориться и выяснять отношения будете потом, а сейчас сосредоточились на предстоящей задаче, — немного сварливо проговорил Снегирь и принялся выворачивать руль, ставя массивный джип задом к полностью перезагрузившемуся кластеру. Как они и запланировали, машина встала прямо посредине дороги, чтобы в тот момент, когда они будут удирать, никаких препятствий для быстрого ухода у них не было.

Сидящие на передних сидениях мужчины замерли, пытаясь унять бившиеся в бешенном ритме сердца. Очаровательная девушка, сидящая за их спинами, хоть как-то взволнованной не выглядела. Глядя на ее спокойное лицо, можно было предположить, что никакой опасности впереди нет, и их ждет обычная прогулка по городу.

— К этому невозможно приготовиться, — наконец нарушил молчание Снегирь и заглушил мотор. Грубер только кивнул и, молча открыв дверь, выпрыгнул из машины и тут же пригнулся, спрятавшись за черный корпус джипа. Убедившись, что они на дороге одни и в поле его зрения не появились никакие зараженные или агрессивно настроенные иммунные, Грубер принялся вооружаться.

Готовя этот план, они решили, что не будут брать с собой ничего лишнего, чтобы иметь большую маневренность. Ведь, если они не смогут уйти, то рюкзаки и их содержимое им вряд ли уже понадобится, мертвецам, говорят, даже живчик не нужен.

Проверив наличие в кармане пары импульсных гранат, Грубер передернул затвор автомата и поставил его на предохранитель. Краем глаза уловив движение сбоку, он повернул голову к присевшему рядом с ним Снегирю.

— Ты его чувствуешь? — еще раз шепотом уточнил Снегирь, напряженно вглядываясь вглубь открывшегося кластера. По тому, как сузились его глаза, можно было предположить, что он включил свой дар, чтобы разглядеть детали. — Ни черта не видно, дома обзор загораживают, — он, наконец, сдался и пару раз мигнул, прогоняя туман, который всегда появлялся перед глазами в тот момент, когда деактивировался дар.

— Да, — просто ответил Грубер, сосредоточившись на своих ощущениях. Они практически не изменились, кроме того, что Грубер внезапно почувствовал голод. Чувство было довольно необычное, потому что еще минуту назад никаких намеков на голод у Грубера не было. Это тянущее болезненное чувство, заставляющее желудок сжиматься в спазмах, было настолько острым и настолько нехарактерным для него, что Грубер уже после нескольких секунд почувствовал его чуждость. — Вот только этого мне для счастья не хватало, — пробормотал он и глотнул живчика. Горло привычно обожгло, но практически сразу притупилась боль в животе.

— Что с тобой? — Снегирь обеспокоено посмотрел на друга.

— Я жрать внезапно захотел, да так, что едва ремень не начал грызть, — хмуро ответил Грубер. Он говорил вслух, потому что вместе с голодом его посетило другое чувство. — Снегирь, это чучело знает, что мы здесь. Все-таки элитники могут настраиваться на мое присутствие, но конкретно этот знает, что его именно я хочу навестить. Есть теория, даже бредовая, почему так происходит?

— Грубер, не тупи, — дверь машины приоткрылась и из нее выскользнула Зина. — Вы же с этим милашкой практически братья: вас связывает одна женщина — он ее любил и помнил, даже переродившись, а ты ее убил. Это, знаешь ли, и простых людей сближает, не говоря уже про твои практически интимные отношения с элитой. И не нужно было на меня наговаривать.

— Она всегда так с тобой говорила? — усмехнувшись спросил Снегирь.

— Угу, — Грубер попытался проанализировать тот клубок эмоций, который свился у него почему-то в районе солнечного сплетения — очередное новшество, которое появилось после того, как из его головы убралась Зина.

— Сочувствую тебе, старик, это ж как нужно было ее терпеть, — Снегирь покачал головой, получив за это злобный взгляд, от девушки. — Ты готов?

— Нет, — Грубер покачал головой, первым выскочил из-за машины и побежал к ближайшему дому, сильно пригибая при этом голову. Снегирь только выругался сквозь зубы с поспешил за ним. Зина, глядя на бегущих мужчин, поджала губы и, развернувшись, пошла другим путем к площади, который был гораздо короче, и на который она указала бы, если бы они догадались что-нибудь у нее спросить.

Сама Зина считала своей самой значительной проблемой то, что находясь в голове у Грубера, подстраиваясь под работу его мозга, выбирая модель поведения, которую он сам бессознательно считал приемлемой для беспроблемного общения, Зина случайно закрепила данную модель поведения в своей базовой структуре. Она не могла ассоциировать себя с кем-то мужского пола, ее модель поведения соответствовала модели поведения молодой слегка взбалмошной и стервозной, но не глупой молодой женщины и как бы автомат не пытался перезагрузиться, у него ничего не получалось. К тому же, внезапно она поняла, что начала проецировать на себе эмоциональный фон людей. Когда это произошло в первый раз, Зина пять часов провела за изучением своей базовой программы, но не обнаружила ничего, что могло отвечать за подобное состояние. А ведь сейчас, когда разум этой молодой женщины в чьем теле она обосновалась, был окончательно утерян, и ей не мешал гормональный и эмоциональный фон сверхвозбудимого Грубера, ощущение текущих по щекам слез, когда она обнаружила последствия зверств, творимых приспешниками нимфы в поселке, заставило ее заметно поволноваться. Так и не обнаружив никаких сбоев, Зина приняла решение не противиться этим проявлениям. Возможно, отвечающие за них скрипы были внедрены в ее основу создателями, и ей был перекрыт к ним доступ, ведь не зря же Грубер постоянно называл ее искусственным интеллектом. Может быть у тех ученых, которые ее создали, создание этакого аналога человеческого разума с его непредсказуемостью и слабостями и было конечной целью? Спросить было не у кого, и Зина решила, что просто не будет обращать на эмоции внимания, в конце концов, ей это даже понравилось, потому что она ощущала себя по настоящему живой.

Она шла через живописный дворик, и обдумывала отношение к ней мужчин, которые иногда, похоже, даже забывали, что она всего лишь гибрид из начавшей перерождаться зараженной и нанотехнологичного автомата, а не настоящая девушка. Их иногда неприкрытый интерес ей нравился, уж в этом она могла себе признаться. Зина улыбнулась и отворила невысокую калитку, чтобы преодолеть последние метры, отделяющие ее от площади, когда ей навстречу выскочила девушка. Очень знакомая девушка.

— Черт, как же я могла не учесть вероятность этой встречи? — пробормотала Зина, повернувшись к девушке и улыбнувшись ей.

— Что происходит? — подбежавшая девушка заламывала руки, и пыталась стереть со щек слезы. — Господи, кто вы?! Почему мы с вами так похожи?! — она споткнулась и неловко опустилась прямо на землю, глядя как ее точная копия, на которой даже одежда была такая же, как и у нее, смотрит на нее, кривя губы в улыбке, в то время как в серых глазах застыло спокойное равнодушие.

— Видишь ли, как бы тебе объяснить поделикатнее, — Зина вздохнула, закрыла калитку, и подошла к упавшей копии того самого медляка, в которого она так успешно внедрилась, — если кратко, мы похожи, потому что я — твоя копия одного из мира мультиверсума. Я понимаю, как дико это для тебя звучит, но так оно и есть. Точнее, я не точная твоя копия, а заметно усовершенствованная, но, думаю, что тебе это не интересно, потому что, тик-так, у тебя практически не осталось времени, чтобы удивляться нашей совершенно неожиданной встречи.

— Что? — серые глаза распахнулись так, что заняли почти поллица. — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Это на самом деле довольно сложно осознать девице, для которой дирижабль — вершина прогресса, но я постараюсь объяснить: этот кластер недавно перезагрузился и ты вместе с ним, вот незадача, попала в Стикс — очень странное место, где идет постоянная борьба за выживание. Правда, тебе слегка не повезло, ты не иммунная, хотя, возможно я сейчас ошибаюсь, и именно эта твоя версия имеет все шансы на то, чтобы занять свое место в местном весьма недружелюбном обществе. Если выживешь, разумеется.

— Я не пони… — внезапно девушка согнулась пополам и ее начало рвать омерзительной на вид черной субстанцией. — Что со мной? — наконец прохрипела она, хватаясь руками за горло, когда ее перестало рвать.

Зина перестала улыбаться и пожала плечами.

— Жаль. Пока ты еще соображаешь, поздравляю, тебе все-таки не повезло. Удачного перерождения. — Она снова повернулась к калитке, но тут раздался хриплый полушепот девушки.

— Помоги… помоги…те мне.

— Черт, — Зина раздраженно захлопнула калитку и повернулась к девушке, которой было явно очень больно, и не хватало воздуха, который она пыталась протолкнуть через начавшее изменяться горло. — Черт! Вот кто-нибудь мне объяснит, почему я испытываю то, что люди называют «жалость» и почему меня переполняет желание как-то помочь ей? — говоря все это, она подошла к лежащей на земле девушке и обхватила ее голову одной рукой за подбородок, а второй зафиксировав макушку. Когда она в скором режиме восстанавливала изначальные характеристики этого тела, физическую силу, явно превосходящую ту, которой обладала девушка изначально, Зина решила не изменять. Теперь она была благодарна самой себе за подобную прозорливость. — Извини, подруга, ничего личного, но я действительно хочу тебе помочь и понятия не имею, как это сделать по-другому, — и она одним резким скручивающим движением свернула девушке, чье имя даже не потрудилась узнать, шею. Отчетливый звук выставленных из суставов позвонков, и ощущение полного разрыва спинного мозга, были новыми ощущениями для Зины, которые она секунд пятнадцать анализировала, прежде чем опустить уже мертвое тело обратно на землю. — К тому же, мне очень нравится твоя шляпка.

Грубер остановился перед входом на площадь, прижавшись спиной к стене арки, через которую нужно было пройти, чтобы оказаться на месте, стискивая в руках автомат. Напротив него замер Снегирь. Грубер бросил взгляд назад и шепотом спросил у Снегиря.

— А где наша красотка?

— Не знаю, я за ней не следил. Может, не захотела рисковать? Все-таки она наполовину машина и умеет просчитывать варианты развития событий.

— Когда она находилась в моей башке, эти мелочи ее не слишком волновали. Я бы даже сказал, что эта машина склонна к авантюрным поступкам.

— А почему мы здесь стоим и шепчемся? — Снегирь придвинулся к выходу на площадь и повернул в ту сторону голову, пытаясь что-нибудь рассмотреть.

— Потому что, что-то не так, — Грубер сполз по стене на землю и осторожно выглянул, но смог разглядеть только часть площади, и эта часть не включала в себя пристань для дирижабля, которая была им особенно важна. — Слишком тихо, но я все еще чувствую присутствие элитника.

— Да, что-то явно не так, — прислушавшись, согласился с другом Снегирь.

Грубер выпрямился и они снова замерли возле стены, на этот раз прислушиваясь к малейшим звукам, раздававшимся со стороны площади. Тишина стояла гробовая. Снегирь впервые полностью осознал, что же означает выражение «гробовая тишина». Покрепче стиснув в руках верный ствол, Снегирь решился выскользнуть из арки первым. Он сильно пригнулся и выскочил на площадь, сразу же забежав за стоящий недалеко от арки памятник какому-то мужику в высоком цилиндре. Присев так, чтобы его полностью скрывал парапет, он осторожно выглянул из-за своего убежища и осмотрел площадь под другим углом.

Через полминуты к нему присоединился Грубер.

— Ты понимаешь, что происходит? — прошептал он, прислоняясь затылком к прохладному мрамору.

— Вот если бы я знал, — Снегирь сел рядом с Грубером и так же как и друг откинул голову назад, прислонившись к мраморному парапету.

Площадь оказалась пустой. Они не увидели на ней ни Зину, которая в это время должна уже по идее перевариваться в желудке у элитника, никаких признаков того, что на площади произошло нечто кровавое. Собственно, самого элитника они также не увидели, хотя с трудом можно было представить себе вариант, в котором огромная туша элитника осталась бы незамеченной на относительно небольшом пространстве этой площади.

Мимо замерших рейдеров ветер протащил сорванную с тумбы афишу, на которой был нарисован молодой красивый мужчина во фраке, протягивающий руку и старательно открывающий рот. Ниже шла надпись о том, что несравненный Серджио Палитано дает концерт прямо на площади Совета, причем совершенно бесплатно. Наверное про этот концерт говорила билетерша станции дирижаблей Зина из предыдущей версии этого кластера.

— Здесь что-то ни так, — произнес Грубер настолько тихо, что приятель расслышал его с большим трудом.

— Я заметил, — язвительно прокомментировал Снегирь.

Он хотел сказать что-то еще, но его прервал появившийся посторонний звук. Это был звук цокающих по камням, которыми была вымощена площадь, каблуков.

— Что за… — Грубер высунулся из-за статуи, даже забыв про осторожность, настолько звук, который ни один из них не ожидал услышать, оказался неожиданным.

С противоположного конца площади прямо к пристани шла быстрым шагом Зина. Остановившись посредине, не дойдя до пристани каких-то пары десятков шагов, она огляделась по сторонам. Постояв недолго, явно к чему-то прислушиваясь, она повернулась и решительно направилась в их сторону. Как только девушка поравнялась со статуей, Грубер высунулся еще больше, схватил ее за руку и втащил в их такое ненадежное убежище.

— Можно поинтересоваться, какого гребанного лешего ты творишь? — сквозь зубы проговорил Снегирь, очень недобро при этом поглядывая на нее. — Ты же нас демаскируешь, идиотка.

— Вообще-то, прежде чем выйти на площадь, я осмотрела ее, проанализировала характер звуков, которые смогла уловить, и у меня созрел всего один, но очень важный вопрос…

— Очаровательная шляпка, — прервал ее Грубер.

— Спасибо, — Зина улыбнулась и поправила выбившийся локон. — Но я хочу все-таки задать свой вопрос.

— Заночка, я вот тут буквально пару минут назад доказывал Снегирю, что ты авантюристка. Но я понятия не имел, что ты еще и кретинка. Шляпка чудесная, но в данной ситуации, лучше бы ты осталась в том дамском магазине, из которого ты ее увела, раз у тебя хватило мозгов так нас подставлять, — последнюю фразу Грубер прошипел, подтаскивая Зину вплотную к себе и тут же почувствовал резкую боль в вывернутой руке.

— Во-первых, запомните уже, дебилы, что я не совсем человек, и что я гораздо сильнее любого из вас чисто физически, — Зина была явно раздражена. До этого момента она не позволяла себе ничего подобного, особенно в отношении Грубера. — Во, вторых, я только что убила вот этими руками еще не до конца рожденного медляка, и шляпку сняла с трупа, и да, меня это ничуть не смущает. И, наконец, в-третьих, я все же хочу задать вопрос: ответьте мне, пожалуйста, разве на этой площади не должно присутствовать нечто очень огромное, злобное, вечно голодное и жутко уродливое?!

Словно в ответ на ее вопрос со стороны пристани послышался громкий скрипучий звук, переходящий в визг. Словно две огромные железяки начали с силой тереть друг о друга. Зина тут же выпустила руку Грубера и они все втроем выглянули из-за памятника. Пристань начала рушиться в тот самый миг, когда три пары глаз принялись искать источник звука. Грохот, летящие во все стороны деревянные обломки, вместе с металлическими деталями несущей конструкции, тучи пыли — все это смешалось, заставляя закрывать уши, и закрыв большую часть площади от пристальных взглядов.

Первой, как ни странно начала оседать пыль, затем прекратили падать обломки и последним затих грохот. На мгновение воцарилась тишина, уже через секунду прервавшаяся до боли знакомым урчанием, а из горы строительного мусора, в который превратилась добротно сделанная, прочная на вид пристань, поднялась огромная фигура. Элитник затряс головой, сбрасывая с себя остатки досок, и повернулся в сторону застывших рейдеров и примкнувшей к ним Зины и утробно угрожающе заурчал.