Перёкресток

Глава 14

Митрич знал только примерное количество людей, поселившихся в гареме древнего восточного дворца. После недолгого раздумья, он смог назвать только тех, кого видел воочию, когда находился рядом с Алией. Может быть, были и другие, но всего Митрич насчитал двенадцать особей мужского пола, элитника и саму нимфу. Верховодила всем Алия, но Митричу она в какие-то моменты казалась полубезумной, и помешанной от жажды крови. Он даже сравнил ее с зомби, которых своей кровожадностью она напоминала ему в такие моменты. Про то, что они члены какой-то секты, не упоминалось в разговорах. Да и никакой религиозной тематики Митрич не отмечал. В основном это было самолюбование и выслушивание восхвалений. По всему выходило, что это просто спятившая нимфа, которая набрала поклонников и постаралась забиться в эту дыру, про которую никто из рейдеров даже не слышал. Но периодически ее переклинивало: вот зачем она приказала убить местных? И тут Снегиря словно молнией пронзило — она же просто на той полянке стол накрыла для своего элитника. Наверняка он смотался туда по дороге в место своей ссылки, и сожрал трупы, которые зарыли-то неглубоко. А ума у Алии все-таки хватило, чтобы пиршество своего любимца не демонстрировать своим почитателям. Одно дело глотки патрулю вскрыть, и совсем другое… Рейдеров передернуло от омерзения, когда они представили себе картину.

— Она хоть красивая? — Снегирь передернул затвор и проверил в очередной раз оснащенность запасных магазинов. — А то мы ее только издалека видели, да и то, Грубер блевал не переставая, очень может быть, что и от неземной красоты девушки.

— Я не знаю, — честно ответил Митрич, приноравливаясь к неудобному для него оружию. — Эти парни считают красивой и вообще готовы поставить дамочку на божничку и днями напролет поклоны бить. Лично я особой красоты там не увидел. Обычная симпатичная мордашка. — Он вскинул автомат и прицелился в стену. — Ничего так, довольно удобно.

— Да не дрыгайся, ты, — сердито процедил Грубер, который все еще возился с замком, соединявшим звенья цепи на щиколотке Митрича. У лежащего на диване покойничка ключей от замка не нашлось, сама цепь была прочной, а дужки замка толстыми и надежными, так что приходилось импровизировать. Митрич послушно замер, и Груберу наконец удалось разомкнуть запирающий механизм. Раздался негромкий щелчок, замок упал на пол, и Митрич стянул с ноги цепь. Грубер же поднялся на ноги и прогнулся в пояснице. — Что-то спина затекла.

— Стареешь, — философски произнес Снегирь, поднимаясь и подходя к зарешеченному окну.

— А ведь кто-то говорил, что в перспективе мы можем жить здесь вечно, — Грубер вернул пугио на место на поясе, и зарядил автомат. Передернув затвор, он поставил оружие на предохранитель и подошел к двери. — Никому, вот никому нельзя верить. Ну что, двинули? Если заяц не спи…хм, не соврал, то у нас, возможно, будет груповушка, и мне совсем не нравится перспектива поворачиваться задом к десяти брутальным самцам, которыми она себя окружила.

Митрич кивнул и первым вышел из комнаты. За ним двинулся Снегирь. Грубер шел замыкающим. Отсутствие элитника создавало необходимый эффект неожиданности, во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. До ворот, ведущих к третьему двору, прошли без задержек, а вот на выходе из воротной арки им встретилась долгожданная охрана. Охрана была представлена молодым мужиком лет около тридцати, который, положив автомат на локтевой сгиб, что-то тщательно выковыривал из носа. Грубер даже не успел удивиться столь безалаберному отношению, когда Митрич, не дожидаясь пока горе-охранник их заметит, ударил его прикладом по затылку.

— Добей, — равнодушно посоветовал Грубер. — Врагов нельзя за спиной оставлять, особенно врагов с непонятным прогнозом, да еще и фанатиков.

Как ни странно, но Митрич послушался и лезвие длинного кинжала, снятого с его конвоира, рукоять которого была украшена драгоценными камнями, вошло точно в сердце находящегося в глубоком нокауте охранника. Хотя, возможно, Митрич не рассчитал силу удара, и мужик уже был мертв. В любом случае, подобное развитее событий — было неприятной необходимостью, и все трое прекрасно это понимали.

— Куда теперь? — стараясь не выходить далеко из воротной арки, чтобы лишний раз не светиться, спросил Снегирь.

— Налево, вон та дверь, — кивком головы указал Митрич, затаскивая охранника в арку.

— А почему так мало охраны?

— Так их всего десять осталось без этих минусовых, не хватит, чтобы полностью территорию перекрыть, — Митрич выглянул из арки. — Вроде чисто.

— Она нас ждет, — внезапно спокойно произнес Грубер. — Она ждет и готовится. Не будем же, господа, заставлять даму томиться в ожидании.

— Откуда ты знаешь, что нас ждут? — Снегирь присел на корточки и, практически выползя из арки, принялся осматриваться.

— Знаю, просто знаю. Я не могу объяснить, — покачал головой Грубер.

Снегирь кивнул, давая понять, что принял его неловкие объяснения, а Митрич или не понял о чем речь, или просто не захотел понять — ему было некогда, каждая секунда промедления могла стоить жизни Лехе и той девчонке, которую притащили вместе с его подчиненным.

К двери, ведущей в помещения, где когда-то располагались комнаты древнего султана, прошли строем, практически не скрываясь. Какой в этом смысл, если Грубер прав, и нимфа знает об их присутствии?

В первой комнате никого не обнаружилось, во второй и третьей тоже. Когда их небольшая команда подошла к четвертой от входа комнате, сквозь слегка приоткрытую дверь до мужчин донесся томный смех, от которого у Снегиря по всему телу побежали мурашки, а Грубер начал ощущать темные ничем не подкрепленные желания. Торопясь успеть сделать хоть что-то, пока еще есть силы сопротивляться, Грубер пинком ноги распахнул дверь и ворвался в комнату. Недалеко от порога лежало тело Лехи. Его распахнутые глаза невидящим взглядом смотрели в потолок, и уже подернулись смертельной пеленой. Вид убитого парня, который был ни в чем не виноват, и которому перерезали глотку как свинье на бойне, как совсем недавно он сам поступил с охранником Митрича, ненадолго отрезвил Грубера, и он почувствовал, как к тягучему желанию присоединяется жажда крови. Сейчас он больше всего страстно мечтал прикончить нимфу. Это желание отразилось в его потемневших со временем, проведенном в Улье, глазах, настолько ярко, что сидящая напротив двери девушка невольно отшатнулась и на несколько секунд утратила контроль над шедшим за Грубером Снегирем.

Этих мгновений хватило ненадолго пришедшему в себя бывшему капитану и не реагировавшему на дар нимфы Митричу, который замер, увидев тело парня, чтобы открыть стрельбу.

— Черт! — одна из пуль, выпущенных в ответ, одним из свиты Алии, вонзилась Груберу в плечо и швырнула на пол. Боль от ранения и от удара о каменные плиты пола вместо того, чтобы дезориентировать, привела Грубера в чувство. Он сумел скинуть паутину окутавшего его мозг наваждения, и тут же почувствовал, как будто кто-то воткнул ему острую иглу в висок.

Зажмурившись, он молча перенес эту боль, которая была в разы сильнее, чем та, что терзала его плечо.

То, что этот кластер уже был музеем, в который превратился дворец, став одной из достопримечательностей Стамбула, стало ясно, когда раздался противный свист, и во все стороны брызнула вода из спрятанных в потолках разбрызгивателей. Энергии у противопожарной системы хватило ненадолго, но и того что попало на миньонов нимфы должно было хватить… На этом все мысли покинули голову и Грубер сосредоточился. Нужно было сконцентрировать удар там, где нет своих. К несчастью Алия стояла где-то в той же стороне, но в этот момент это было неважно. Важным стало достать как можно больше противников. Молния, вспыхнувшая в комнате и заметавшийся от одного одурманенного нимфой мужика к другому, резкий запах горелой плоти, и подступившая к горлу тошнота — все это практически вырубило Грубера. Голова, казалось, развалится на части, а иголка в мозгу начала кроме всего прочего проворачиваться с садистским хрустом. В какой-то момент Грубер решил, что еще немного, и он потеряет сознание, но этого не произошло, напротив, он почувствовал, как болезненные ощущения понемногу отступают. Когда чувство воткнутой в мозг иглы пропало, Грубер медленно поднялся на ноги, отмечая про себя, что из десяти подручных нимфы в живых не осталось никого.

— Спасибо, без тебя я не справился бы. — Грубер прекрасно осознавал, кто помог ему преодолеть дар нимфы, направленный в его сторону.

— Вообще-то, справился бы, но все равно, пожалуйста, — голос Зины звучал ровно и как-то безэмоционально, что Груберу не слишком понравилось.

Стук упавшего за его спиной предмета заставил вздрогнуть и слегка повернуть голову. Он почувствовал, как заиграли на скулах желваки, когда увидел, что они тоже понесли потери — тело Митрича лежало ничком, и было просто изрешечено пулями. Создавалось впечатление, что вся стрельба со стороны противника сосредоточилось именно на Митриче. Грубер покачал головой. Как же эта дрянь на мозги все-таки влияет, раз они поперлись как носороги на пролом, даже не попытавшись разведать обстановку. Снегирь стоял, уставившись перед собой с дебильной улыбкой на лице, ясно до него она все-таки дотянулась.

— Они знали, что мой дар не действует на старика, поэтому стреляли только по нему, игнорируя тебя и твоего приятеля, — раздался немного капризный, удивительно сексуальный голос. — Идиоты. Но ничего, вы прекрасные экземпляры, думаю, что вы двое стоите половины этих, — нимфа пренебрежительно кивнула в сторону тех, кто совсем недавно готовы были отдать за нее жизнь, которую в итоге отдали. — Твой темный огонь, он меня тронул, можно даже сказать возбудил. Мне даже на мгновение показалось, что мой дорогой Шемарх сумел победить паразита и вернулся ко мне в своем человеческом облике, — наконец Грубер увидел нимфу. Она выходила из-за какой-то плотной занавески, ведя перед собой Занозу, приставив к горлу девушки кинжал. Она прижимала кинжал так плотно, что на белой коже выступили несколько капель крови.

— На хрена тебе все это нужно? — хрипло спросил Грубер, отмечая про себя, что Зина неплохо поработала над защитой его головы. Теперь он практически не ощущал влияния нимфы. Нет эманации тьмы, грозившей поглотить его без остатка, никуда не делись, они все еще оставались там, где-то в глубине, усиленные переживанием смерти тех, кто уже был ему в какой-то степени дорог, но оказать достойное сопротивление, Грубер мог уже без проблем.

— Как тебе это удается? — прошипела Алия. — Почему ты можешь мне сопротивляться?

— Потому что моя подруга не терпит конкуренции, — криво усмехнулся Грубер, делая маленький шажок в направлении нимфы. Он откровенно ее рассматривал при этом, стараясь не смотреть лишний раз на Занозу, чтобы не привлечь внимание Алии. — Так на хрена тебе все это понадобилось? — повторил он свой вопрос, ответа на который так и не услышал.

— Сначала побудь хорошим мальчиком, брось автомат на пол, — она еще сильнее задвинулась за спину Занозы, используя молчавшую девушку как живой щит.

— Мне так жаль, что ты не любишь плохих мальчиков, — нарочито громко вздохнул Грубер. — Я ведь почти совсем не умею быть хорошим, зато могу стать та-а-ким плохим. Давай попробуем, может быть, тебе понравится.

— Все же найди в себе силы, и сделай мне приятно, а то твоей подружке придет конец, — и она еще сильнее вдавила лезвие кинжала в нежную кожу.

Грубер выругался и опустил автомат на пол. Ситуация была патовая: нимфа не могла выйти из-за своего живого щита, чтобы Грубер не попытался до нее добраться, а в свою очередь Грубер не мог позволить себе совершить глупость, чтобы не рисковать при этом жизнью Занозы.

— Так может, все-таки ответишь, на кой черт тебе все это понадобилось? — Грубер демонстративно скрестил руки на груди, и почувствовал, как раненное плечо прострелило болью. А еще он почувствовал, как открылась вроде бы прекратившая кровоточить рана. Понимая, что долго так не выдержит, Грубер лихорадочно перебирал варианты, но ничего путнего в голову не приходило.

— Все просто: нас с моим Шемархом постоянно пытались убить, хотя я и не понимала, за что?

— Да действительно, это же так непонятно, просто удивительно, какие свиньи вам на пути попадались. Зачем ты убила мальчишку? — Грубер кивнул в сторону входа, где лежал Леха.

— Он слишком много говорил не по делу, — Алия поморщилась. — Так почему на тебя не действует мой дар? Он ведь начал действовать, так почему действие прервалось?

Грубер не собирался отвечать на ее провокационные вопросы, он почувствовал, как нарастает головокружение. Кровь медленно сочилась из раны, и с каждой ее каплей утекали силы. Чтобы на чем-то сосредоточиться, Грубер начал рассматривать лицо Занозы. Она была бледна, и до крови закусила нижнюю губу. На скуле наливался синевой огромный кровоподтек. Внезапно девушка подняла взгляд, и он увидел в нем отчаянную решимость.

— Не смей! — он бросился вперед в невероятном прыжке, вытаскивая на ходу пугио, но было поздно. Попытавшись вывернуться из захвата, Заноза спровоцировала рефлекторное движение рукой у прижимавшей к ее горлу кинжал нимфы. Брызнувшая кровь показалась Груберу на редкость алой. Заноза все еще оседала на пол, когда он оказался возле нимфы и пугио вошел точно под левую грудь испуганно смотревшей на него молодой женщины.

Действительно, Митрич был прав, просто симпатичная девчонка, ничего большего, — эта мысль прокручивалась в голове у Грубера, пока он стоял возле нее, а кровь из раны текла по его рукам. Очнувшись, Грубер резким движением выдернул пугио и бросился к Занозе, не глядя больше на Алию, чье бездыханное тело в этот момент упало на пол.

Раздался судорожный вздох пришедшего в себя Снегиря, а затем отборная ругань, когда он увидел весь масштаб произошедшей здесь трагедии. Помотав головой, он ринулся к сидящему на полу Груберу. Когда Снегирь опустился рядом с другом, то, наконец, увидел, как тот, расположив особенным образом окровавленные руки посредине груди Занозы, делает ритмичные нажатия.

— Зажми ей рану, — бросил Грубер через плечо растерявшемуся Снегирю, продолжая давить на грудь, время от времени прерываясь, чтобы вдохнуть ей в легкие немного воздуха. — Ну же, девочка, давай, держись. Что же ты натворила? Мы бы нашли выход, мы бы его обязательно нашли. Да борись же ты!

Заноза как и Леха уже его не слышала. Она смотрела вверх, и яркость ее глаз медленно, но верно уходила, уступив место мутной пелене смерти.

Грубер поднялся и подошел к своим брошенным вещам. Бездумно глядя на рюкзак, он провел рукой по лбу, оставляя на нем кровавый след.

— Я так больше не могу. Ты не поверишь, как сильно я устал, — ровно проговорил он.

— Эй, не смей об этом думать, — Снегирь протянул руку и закрыл глаза Занозы. — Улей только и ждет, чтобы мы сломались.

— Это какой-то бесконечный бег по кругу.

— Мы просто не нашли еще своего места в этом мире.

— А стоит ли его искать? — Грубер посмотрел на него и расхохотался. — Скажи, Снегирь, дружище, вот это стоило их жизней? — он обвел рукой комнату. И тут Снегирь увидел, как по руке Грубера стекло несколько капель крови и упало на пол. Это явно была его кровь, а не нимфы или Занозы.

— Ты ранен? — Снегирь невольно нахмурился, встал и подошел к другу.

— Это неважно.

— Еще как важно, — он схватил его за руку, силой разворачивая к себе лицом. Грубер охнул от прострелившей плечо боли, но ничего не сказал. Снегирь не знал, что с этим делать, поэтому он принял единственное на его взгляд верное решение — размахнувшись, он нанес сильнейший удар Груберу под челюсть, отправив тем самым друга в нокаут. Оттащив Грубера к низкому широкому дивану, Снегирь втащил его на подушки, поднял выпавший из рук Грубера пугио, который он просто бросил, когда рванул к Занозе, и принялся разрезать окровавленную одежду. Найдя пулевое отверстие, Снегирь выругался, глотнул живчика, и подтянул поближе к себе рюкзак друга. Где-то там находилась свертка с хирургическими инструментами. Снегирь точно знал, что Грубер с этой сверткой не расстается. — Я конечно не хирург, и вряд ли когда-нибудь им стану, ну уж пулю вытащить и закрыть такую рану я как-нибудь сумею, — пробормотал Снегирь, вытаскивая из скрутки длинный зажим. С трудом его раскрыв, для этого нужен был несколько специфический навык, он щелкнул зажигалкой, найденной на полу, видимо выпавшей у одного прислужников нимфы, и несколько раз провел племенем по зажатому в руке инструменту. Затем поднес слегка дрожащую руку к ране. — Прости, дружище, сейчас тебе будет очень больно, но ты сам виноват, не нужно было в истерику впадать. — И он решительно сунул зажим в рану, пытаясь нащупать пулю.