Пепел Ара-Лима

ХХХХХ

Молодой белый орел, редко взмахивая крылом, впервые в жизни парил над зеленой равниной. Его неокрепшие крылья слабо чувствовали ветер, но он уже знал, что нет ничего прекраснее, ничего более волнующего, чем подняться на воздушных потоках к самому небу и с невероятной высоты смотреть на далекий зеленый мир, окруженный серыми, безжизненными скалами.

На каменной террасе, выступающей далеко вперед от высеченного в скалах замка, опершись на перила, стоял высокий белобородый человек. Взгляд его прищуренных глаз был устремлен на расположенную у подножия крепости долину. Рядом с ним, на перилах, сидел черный ворон.

— Прости, хозяин, — говорил ворон. — Но эти негодные мальчишки совсем перестали слушаться меня. Не далее, как вчера днем Гамбо вырвал из моего хвоста самое лучшее перо. А наследник Аратей, пока я спал, привязал к лапе веревку.

— Что же случилось дальше, мой друг Авенариус? — колдун, а именно он стоял рядом с вороном, улыбнулся.

— Дальше эти негодники заорали так, что я со страху мгновенно проснулся и попытался улететь подальше от опасного места. Хозяин даже представить не может, что пришлось испытать старому ворону, когда неведомая сила сбила его полет над самыми острыми скалами. Только невероятное мужество и мудрость не позволили мне разбиться.

— Надеюсь, ты наказал проказников?

— Наказал? — Авенариус зашелся визгливым смехом, каким умеют смеяться только столетние вороны. — Да будет известно хозяину, что я только заикнулся о возможном наказании. Негодные мальчишки тотчас пожаловались этому ужасному лесовику Йохо. Будто бы я, просто так, от злого умысла, намерен заточить их в самую холодную яму подземных казематов. В итоге, вместо того, чтобы истинные виновные понесли справедливое наказание, Йохо пообещал, что свернет мне шею, если я еще хоть раз напугаю маленьких мальчиков. Слышите, хозяин? Маленьких мальчиков! Монстров! Чудовищ! Исчадий ада!

— Не забывай, мой друг, что один из них законный наследник этой страны.

— А по мне, хозяин, хоть бы и принявший клятву на короне. Никто, даже короли, не смеют привязывать веревки к лапам Авенариуса.

— Хорошо. Я поговорю с наставниками и с детьми. Попрошу их не слишком надоедать старому ворону. Объясню, что древнему Авенариусу нужен покой и долгий сон. Или, если захочешь, прикажу, чтобы они не приближались к тебе ближе, чем на десять шагов?

Ворон переступил с одной лапы на другую.

— Разве о том прошу? — пробормотал он. — Разве отказываюсь играть с негодниками? Разве в тягость мне рассказывать мальчишкам на ночь сказки о великих воинах и королях прошлого? Чем еще заняться старой птице здесь, в долине? Об одном хлопочу, чтобы перестали выдергивать перья у из хвоста. Да и с веревками как-то нехорошо…

— Хорошо, Авенариус, я поговорю с мальчиками.

— И с лесовиком, — напомнил ворон, ворочая шеей.

— И с Йохо. Обещаю, — кивнул колдун. — Я слышал, что в последнее время горняки жалуются, что наследник не слишком хорошо себя ведет?

— Не слишком хорошо? — встрепенулся ворон. — Позволю заметить, что данное определение не достаточно точно указывает действия будущего короля. Аратей и его молочный брат Гамбо собрали из детей горняков и беженцев настоящую шайку. Вся зеленая равнина стонет от их проказ. Пусть не сочтет хозяин слова мои за доносительство, но не далее как три дня назад встретил я горняка по имени Менто. Добрый житель пожаловался, что кто-то, не стану говорить кто, ночью проник в его дом и перемазал всех его обитателей медом. Хочу напомнить, хозяин, что Менто держит пасеку. Представляете, что случилось утром, когда проснулась семья Менто, а вместе с ними и пчелы? А случай с Позием, у которого в шахте пропали все камни, которые он добыл за целый день? Бедняга проискал их до глубокой ночи, а когда совсем отчаялся и вернулся домой, то обнаружил камни в своей постели.

— Кхм, — нахмурился колдун. — Надеюсь, он не утверждает, что это сделал наследник?

— Нет! — взмахнул крыльями ворон. — Как можно, хозяин, обвинять этого доброго мальчика? Ни один горняк в открытую не пожалуется, сколько Аратей и его друзья натворили за это время. Все слишком любят будущего короля. К тому же, стоит только сказать слово обвинения о наследнике, как тут же прибегает лесовик и с кулаками начинает доказывать, что его любимчик сам дух добродетели, спустившийся с небес.

— Я хочу поговорить с Йохо. Если увидишь его, сообщи о моем желании. Где сейчас дети?

— Последний раз, когда я видел их, они были с лесовиком. Этот деревенский увалень учил мальчишек, как бесшумно передвигаться по лесу и как незаметно подкрадываться к врагу.

Колдун бросил быстрый взгляд в сторону темного коридора, ведущего внутрь горной крепости:

— А что, мой друг, действительно ли будущий король настолько ловок, что его шагов не слышишь даже ты?

— Хозяин слишком плохо думает о старом вороне? Конечно, — ворон гордо задрал голову, — Конечно, мой слух не тот, что был, скажем, двести лет тому назад, но смею утверждать, что я еще не настолько глух, чтобы не услышать грохота поступи…

Две быстрые тени метнулись от дверного проема к соседней колонне.

— … Поступи мальчишки, которые едва научился как следует ходить.

Самаэль недоверчиво хмыкнул:

— Думаю, мой старый друг, ты заблуждаешься.

Из-за колонны тихо выскользнули две маленькие фигуры, в одно мгновение оказались за спиной ничего не подозревающего Авенариуса и, с громкими криками, набросились на старого ворона. От неожиданности Авенариус присел, захлопал крыльями и только поняв, что на него совершено нападение, стал отбиваться.

— Разорву, — захрипел он, громко щелкая крепким клювом. — Заклюю на смерть!

Тяжелый клюв, способный пробить череп любой птице, грозно щелкал в воздухе, но ни разу не достал до двух визжащих тел, что крутились вокруг несчастного ворона.

Колдун, с улыбкой наблюдающий за свалкой, склонился и выхватил из пыльной кучи сначала одного, затем второго нападающего.

Освобожденный ворон, хрипя сдавленным горлом, распластался на каменных плитах, одним сверкающим глазом подсматривая за происходящим.

— Аратей! Гамбо! — колдун приподнял за шкварник двух мальчишек. — Разве вам больше нечем заняться?

Один из плененных, дрыгая босыми ногами, смешно сморщил нос:

— Но Учитель! Наставник Йохо приказал нам найти Авенариуса и показать ему, чему мы научились за сегодняшний день.

— Охо-хо, — ворон уронил на пол голову, предварительно подставив под нее крыло, и перестал дышать. Впрочем, подсматривающий глаз продолжал сверкать так же, как и у живого.

— А что скажет наследник, будущий король Ара-Лима Аратей?

— Будущий король хочет, чтобы его поставили на ноги.

— Что ж. Раз будущий король хочет, то почему бы ни выполнить его просьбу. Только, если вздумаете сбежать, то обещаю, вдогонку пошлю самого страшного духа, которого сумею вызвать.

Самаэль опустил детей на пол.

Перед ним стояли мальчишки, как две капли похожие на всех остальных мальчишек долины. Перемазанные в грязи дети, с содранными коленками, в царапинах. Наследник Аратей был чуть выше своего молочного брата. Гамбо казался полнее. Оба брата имели наглые мордочки. Случайный житель, встреть он в долине Аратея и Гамбо, вряд ли подумал, что перед ним королевский наследник и его молочный брат. Специально не стриженые волосы надежно закрывали печати на висках. У одного силуэт аралимовского орла, у второго ганновский треугольник.

— Посмотрите, что вы сделали с вороном, — стараясь не улыбаться, колдун показал на распростертую на плитах черную тушку.

— Мы знаем отличное место у ручья, где можно похоронить Авенариуса, — сказал Аратей, шмыгая носом. — Йохо говорит, что там самое место для такого старого ворчуна…

Бездыханное тело ворона несколько раз дернулось.

— Хоронить Авенариуса слишком рано, — сурово нахмурился колдун. — Он еще не рассказал вам всех историй о былом могуществе страны, частью которой вы скоро станете. Правда, мой друг?

Авенариус приподнялся, опершись на крыло. Его клюв растянулся в довольной улыбке.

— Ловко я вас обманул, глупые мальчишки? Но в следующий раз, если надумаете так пошутить, я умру по настоящему. Кстати, если хотите подобраться к кому бы то ни было незаметно, не шмыгайте сопливыми носами. Вам ни за что не перехитрить старого ворона.

Авенариус раскатисто рассмеялся, тряся головой.

Аратей и Гамбо переглянулись, подмигнули друг другу.

Колдун решил не говорить старому слуге, что от колонны к лапе ворона тянется прочная веревка. Но так просто отпустить наследника и его друга Самаэль не мог.

— Наследник Аратей и брат наследника Гамбо! — заговорил колдун торжественным голосом. Мальчишки мгновенно притихли и во все глаза уставились на Учителя. — Наша чаша терпения переполнилась! За все проступки, совершенные вами за последний месяц приказываю вам немедленно спуститься вниз, в долину и найти горняка по имени Позий. Надеюсь вы помните доброго жителя, которому подсунули камни в кровать?

Аратей и Гамбо дружно кивнули.

— Спуститесь вместе с ним в шахты и целый день будете помогать таскать найденные им камни на поверхность. Это и будет вашим наказанием за совершенные проступки. Надеюсь, вам повезет и вы не встретите в подземных лабиринтах злого горного духа, который больше всего на свете любит мучить маленьких детей, принадлежащим к королевской семье. Это все. Я вас больше не задерживаю.

Наследник и его брат развернулись и, понурив головы, двинулись к выходу с террасы. Но едва переступили порог, как тут же пустились бегом, вопя что есть силы:

— В шахты! В лабиринты! Смерть злым горным духам!

— Не слишком ли суровое наказание для шестилетних мальчишек? — спросил Авенариус, расправляя клювом помятые в потасовке перья.

— Не волнуйся, мой друг, за ними присмотрят. Да и вряд ли путешествие в лабиринт можно назвать наказанием. Еще одна игра.

— Тогда кому-то сегодня не поздоровится, — заметил Авенариус, проводив мальчишек взглядом своих черных глаз-бусинок. — Бедный Позий. Боюсь, именно он станет для сорванцов злым духом, над которым можно вволю поиздеваться. Надо бы предупредить доброго Позия.

Ворон расправил крылья, собираясь взлететь.

Раздался чуть слышимый свист и рядом с хвостом Авенариуса, в щель между плит, вонзился с противным скрипом широкий нож, который мог принадлежать только одному человеку в этом замке.

— Йохо, будь ты проклят! — завопил ворон, но тут же замолчал, разглядывая перерубленную ножом веревку.

— Все же сорванцы тебя обманули, — щеря белые зубы, лесовик показался из тени, подошел мягкой походкой к ворону и, предварительно вытащив нож, поклонился колдуну. — Могу ли я поговорить с тобой, Крестоносец?

— Приветствую тебя, Йохо. Какие важные дела заставили лесовика покинуть долину и подняться в крепость, которую он так не любит?

— Я действительно не люблю холодный камень, — поежился Йохо, обводя взглядом каменное окружение. — Не понимаю, почему даже трава не может зацепиться за этот безжизненный кусок горы? Но я поднялся не для того, чтобы избавить Авенариусу от повторного падения. Серьезное дело привело меня к тебе, Крестоносец.

— Йохо, мы слишком давно знаем друг друга. И я не раз просил называть меня Самаэлем. В крайнем случае колдуном.

— Я помню, Самаэль, но…, — Йохо поежился. — Я постараюсь не забыть этого, Самаэль.

— Так что за дело? — напомнил колдун.

— Да. Значит вот о чем я подумал, Самаэль. Наследник и Гамбо уже достаточно выросли. Многое из того, что я знаю, уже заложено в их светлые головы. Должен сказать, что растут они умными и сообразительными. Схватывают все на лету. Но этого не достаточно.

— Я слушаю внимательно, мой лесной друг.

— Как ты и просил, я учу их ловкости, хитрости и умению обращения с ножом. Все постепенно и ненавязчиво. Так?

— Да. Ты повторил мою просьбу слово в слово.

— Но нож слишком слабое оружие для наследника и его друга, — Йохо покачал головой. — Если мы хотим воспитать настоящего короля, то должны воспитать настоящего солдата. Нож… Ножом хорошо снять часового. Хорош он и в тесной комнате. Но на поле битвы короткий клинок подобен жалу пчелы. Жалит, но не убивает. Нужен кто-то, кто научит их владеть мечом. Тот, кто научит их настоящему мужеству. Я всего лишь лесовик, и не способен дать им то, в чем они нуждаются. Боюсь, что скудность моих знаний не принесут слишком много пользы будущему королю Ара-Лима. Это все, что я хотел сказать, Самаэль.

Колдун, слушая лесовика, кивал белой бородой.

Лесовик говорит все правильно. Против Кэтера с одним ножом не пойдешь. И даже те знания, которые он, колдун, дает детям, не принесут большой пользы без умения сражаться. Конечно, можно приставить к мальчикам воина горняка. Он сможет научить их, как управляться мечом. Но этого мало. Очень мало. Нужны знания, которые позволят Аратею сражаться на равных с военачальниками Кэтера. И для этого нужен очень хороший учитель. Очень хороший.

— Что ты предлагаешь, лесовик?

Йохо немного помялся, собираясь с мыслями. То, что он хотел предложить Самаэлю выглядело по меньшей мере странным. Подобные мысли никогда не приветствовались в старом, прежнем Ара-Лиме. Обвинение в черной крамоле, по меньшей мере. Но сейчас другие времена, другие обстоятельства.

— Отец наш Гран учил, что иногда, ради ближнего своего, мы должны жертвовать не только законами, но и принципами, — Йохо облизал сухие губы и продолжил, ободряемый взглядом колдуна. — Я знаю воина, который способен дать наследнику то, что не сможем дать мы.

— Назови его имя? Знаю ли я его? И что это за человек, который согласиться обучить наследника искусству войны? Он смел? Он способен стать наследнику другом и учителем? Сколько он просит? Мы не сможем щедро заплатить ему. Собираемое по крупицам золото должно в будущем оживить целую страну.

— Ему не нужно золото. Он ненавидит Кэтер так же, как его ненавидим мы. Может, даже больше.

— Говори же! Кто он?

— Да простит меня Гран, боюсь что его имя вызовет у тебя гнев, колдун. Потому… потому, что это майр Элибр.

— Все. У лесовика окончательно повредились мозги, — встрепенулся Авенариус и боязливо посмотрел на небо, ожидая неминуемую кару в виде молнии, или, на худой конец, грома.

— Помолчи, ворон, — резко оборвал причитания колдун и тут же обратился к лесовику, — Похоже Авенариус прав. Не перегрелся ли ты на солнце? Понимаешь ли сам, что ты хочешь? Майр Элибр, телохранитель сожженного короля Хеседа уже шесть лет как мертв. Шесть лет, лесовик! Или ты не видел, как убили его кэтеровские всадники?

— Он лучший из лучших, Самаэль, — стоял на своем Йохо. — И в твоих силах, я знаю…

— Лучший из мертвых, ты ведь это хотел сказать? Предлагаешь, чтобы я, Крестоносец, взял в союзники смертца? Кажется мне, ты не совсем понимаешь, что из этого следует.

— Почему же? — Йохо пожал плечом. — Вы, Крестоносцы, сражаетесь против мертвых. Вы не приемлете ничего, что воняет могилой и потусторонними силами. В отличие от ваших извечных противников, Избранных, вы, Крестоносцы, проповедуете чистый дух и верное Отцу нашему Грану слово.

— Поумнел на дармовых хлебах, — прокашлял Авенариус.

— Почти так, — кивнул колдун, не обращая внимания на замечания птицы. — И даже зная все это, ты, лесовик, предлагаешь вернуть к жизни труп шестилетней давности? Чушь! Мы не сможем пойти на это.

— Даже ради будущего короля?

— Ты…! — колдун возмущенно махнул рукой, — Поднятые из могил смертецы несут зло и смерть. Где гарантия того, что майр не поднимет свой меч против нас, против наследника, против всей долины?

— Человек, который погиб за жизнь наследника, даже мертвый не сможет причинить ему вред. Мне кажется, умирая, Элибр мечтал только об одном — чтобы Аратей вновь взошел на трон своей страны. И я знаю, я уверен, только он, майр Элибр, способен помочь ему в этом. Подумай, Самаэль, лучший меч мира будет на нашей стороне.

— Глупец, какой же ты глупец, лесовик, — колдун почувствовал, как жжет его плечо печать крестоносца, — Если кто-то узнает, что мы приняли в свои ряды смертеца… Представляешь, чем это может грозить нам? От нас отвернуться. Нас проклянут. И последний циркач не подаст нам на пыльной дороге руки. Я уже не говорю о том, что Избранные с радостью воздвигнут нам храмы. Мы же нарушим Старый Договор. Избранные только этого и ждут.

Йохо улыбнулся. Он, действительно, уже достаточно знал колдуна, чтобы понять, Самаэль почти сломлен.

— Вы сделаете так, чтобы никто и никогда не узнает, что Элибр появился среди живых. Для вас, Крестоносцев, это не сложно. Вы можете считать меня деревенским глупцом, ваше право. Но я убежден, если вы не призовете майра под знамена будущего короля, Ара-Лим никогда не прости вам этого.

Колдун яростно кусал губы. Еще никогда ранее он не стоял перед разрешением такой сложной задачи. На чашу весов ложились слишком неравнозначные вещи. С одной стороны он должен сделать все, чтобы Аратей стал сильным королем и вернул под свою руку Ара-Лим. Именно этого требует его совесть Крестоносца. Но с другой… На второй чаше лежат древние силы, потревожив которые можно разрушить все. Проклятый Старый Договор.

— Ара-Лим ждет, — наполнил Йохо, прислоняясь спиной к колонне. Он сказал все, что хотел и теперь оставалось только ждать решения колдуна. И он готов был ждать сколь угодно долго.

— Не торопи меня, — от страшного голоса колдуна даже Авенариус поспешил отойти подальше. Не приведи Гран, наколдует что с ярости. — Не торопи, лесовик. Я должен подумать.

Самаэль стащил с головы расшитую бисером шапочку, подставил горному ветру лицо и, крепко сжимая витой посох, задумался.

«Думай, Самаэль, думай. И не забудь о том, что мертвые не любят, когда тревожат их сон. Не забудь о том, что остальные Крестоносцы не одобрят твоего решения. Отвернуться, сделают изгоем. Слишком призрачна удача. Слишком невероятен успех. Но если все получится… Если Элибр действительно будет верен наследнику! Лесовик прав в одном, лучшего меча нет во всем известном мире».

— Ради Ара-Лима, — прошептал Йохо, пристально глядя на колдуна. Словно хотел напомнить тому про новости из королевства, доставленные неделю назад гонцом. Но колдуну не надо напоминать о том, о чем болит его сердце.

Кэтер планомерно уничтожает королевство Ара-Лим. На страну обрушиваются странные болезни, выкашивающие целые города. Жестокие законы не оставляют шанса выжить даже самым законопослушным жителям. За каждый взгляд, за каждое неверное движение, за тихое слово полагается смерть. В Ара-Лиме уже почти не осталось мужчин, способных держать оружие. Родителей убивают на глазах у детей, оставляя последних сиротами, у которых нет будущего.

Доверенные люди разыскивают таких сирот и тайными тропами приводят их под защиту гор. Уже сейчас в долине, в семьях горняков живет по меньшей мере сто детей Ара-Лима. Когда-нибудь из спасенных можно будет воспитать новое поколение Ара-Лима. Маленькие подданные маленького короля. Короля Аратея, который поведет их за собой против Кэтера. С чем? С ножом от лесовика? С магией, что даст ему он, Самаэль? С горняками, которые ничего не смыслят в равнинных битвах? Верная смерть. Пустая смерть. Кэтер только улыбнется, раздавив необученного войне молодого короля. Не пожалеет ли он, колдун, о том, что не послушался совета лесовика? Пожалеет, когда уже будет поздно.

— Я принял решение, — Самаэль погладил колдовской посох, словно прося у него прощение за свои черные мысли. — Я, Крестоносец Самаэль, беру на себя ответственность перед Отцом нашим Граном за тот шаг, что совершим мы во имя страны нашей, родины нашей — Ара-Лима. Мы призовем к себе смертеца, носившего шесть лет назад имя Элибра, личного телохранителя короля Хеседа. Не ради собственной прихоти и безопасности, не ради поклонения силам недобрым, ради будущего нового короля Ара-Лима — наследника по закону и совести Аратея.

Колдун замер на мгновение, обратил глаза свои в сторону лесовика, к колонне привалившегося.

— Ты! — его палец уткнулся в грудь Йохо. — Ты будешь первым, кто умрет, если смертец вздумает пойти против нас. Я лично выну из твоей головы мозги, что задумали рисковое дело. И поверь, лесовик, я ни за что не засуну их обратно.

— Без мозгов будет тяжело, — Йохо улыбнулся, довольный решением колдуна. — Но я согласен. Потому, что твердо уверен, майр Элибр станет хорошим советником для молодого короля. Не то что мы, деревенские увальни. Когда мне отправляться в путь?

— В путь? Желаешь отправиться сам?

Странно. Только несколько минут назад колдун готов был проклясть лесовика за то, что он предложил взять нового союзника. Но теперь, все тщательно обдумав и взвесив, Самаэль понимал — Йохо предложил то, о чем ни один из Крестоносцев не позволил бы себе даже задуматься. И за это был благодарен колдун рыжеволосому лесовику.

— Дорога мне известна, — сказал Йохо, потирая руки. Наконец-то он скоро увидит свой лес. — Место знаю. Надеюсь майр не забыл за шесть лет, кому он поручил ребенка. Да и с мертвыми я уже имею небольшой опыт общения. Лучше меня с этим поручением никто не справится.

— Тебя могут схватить кэтеровские солдаты.

— Это в лесу-то? — засмеялся Йохо, представив, как толпы закованных в железо легронеров рыщут по его родному лесу, пытаясь схватить неуловимого лесовика.

— Элибр может не согласится.

— Я постараюсь найти нужные слова.

— Будет трудно. Смертецы не слишком разговорчивы. Сначала они убивают живых, а уж потом общаются с ними.

— Я умею рисковать. К тому же у меня есть важный довод.

— Какой?

— Ара-Лим. Если майр Элибр не повредился, так сказать, умом, если он помнит, от чьих рук принял смерть, если осталось в нем хоть что-то от того героя, что мы знали, он вернется в зеленую долину вместе со мной.

— Что ж, — колдун сотворил в воздухе оберегательный знак. — Через три дня ты получишь все необходимое. Я бы пошел с тобой, но думаю, буду только обузой. Моя работа начнется здесь, в долине. В твое отсутствие за детьми присмотрят кормилица Вельда и Авенариус.

Ворон закатил глаза к каменным сводам, представляя, скольких перьев он может еще лишиться.

— У меня единственная просьба, — замялся лесовик. — Если со мной что-то случится, мало ли какая напасть встретится, напомните Аратею и Гамбо, когда вырастут, что был такой лесовик, по имени Йохо, который положил за них жизнь. Что они были единственными, ради которых он не пожалел самого ценного, что у него осталось.

— Я сейчас расплачусь, — хмыкнул ворон, предусмотрительно отходя подальше. Знал мудрый ворон, что таким горячим парням, как лесовик, горло птице свернуть, что плюнуть с высокой скалы.