Пекло

Глава 8

— Идите все нахрен! — Харитон ответил бескомпромиссным отказом на предложение Гурьяна сменить его на месте копателя. — Вы за целый день не выкопаете, сколько я за час. Отгребайте глину лучше, замуровывайте выход.

Известие про пожар, хоть его и стоило ожидать с такой температурой снаружи, напугало людей. Вход в погреб находился прямо под стеной терема и в случае пожара верхняя деревянная надстройка, прикрывающая лестницу, обязательно бы выгорела. Уменьшение защитного буфера непременно сказалось бы и на температуре внутри погреба, делая ее поднятие до критического уровня вопросом времени. А так же стоило опасаться задымления или выгорания кислорода.

Убежище превратилось в ловушку.

— Нет, ну если у смерти были на нас планы, то она все равно найдет способ найти нас. — Мрачно предположил Гурьян, набирая глину в пустую кадку. — Как в фильме «Пункт назначения».

— Э, не каркай! — Крикнул через дверь Гордей. Он обкладывал боковые стены лестницы кирпичами, не особо надеясь, что это защитит от пожара. — Не для того мы выжили, чтобы задохнуться здесь. Лично я, если терем загорится, выбегу на улицу и попробую найти, где еще можно укрыться от огня или пекла.

— Ты спечешься быстрее, чем успеешь сделать десяток шагов. — Вразумил его Александр. — Вначале у тебя закипит жидкость в глазном яблоке, и ты перестанешь видеть, потом сгорят легкие, а потом ты уже передумаешь прятаться.

— Барин, вот, что вы нагнетаете? — Гордей шмякнул влажный кирпич на стену.

После того, как наглухо заложили дверь, температура на лестнице снизилась до приемлемой температуры. Субъективно Гордей, как опытный банщик, оценил ее примерно в сто двадцать градусов, что для него было нормальной рабочей температурой. Александр подносил ему кирпичи и время от времени кружку холодного кваса. Гордея хватило минут на сорок работы. Раскрасневшийся и пышущий паром он без сил ввалился в погреб.

— Тайм аут. — Гордей упал прямо на пол и закрыл глаза.

— Спину отморозишь? — Забеспокоилась Аглая.

— Пять минут. — Гордей поднял вверх растопыренную пятерню. — Лепите кирпичи пока.

Температура в погребе, пока дверь была закрытой, немного упала. Прохлада поступала не только из-под пола, но и из ямы, значительно углубленной кузнецом. Кажется, воздух в ней был около ноля градусов, потому что от холодной глины Александру ломило руки. Вообще, наблюдался жуткий контраст между смертельным жаром и могильным холодом, разделенным друг от друга тонким слоем дерева и земли. Комфортное жизненное пространство для человека уменьшилось до нескольких десятков кубических метров внутри погреба.

Про себя Александр иронично назвал погреб «Наш мир». Вселенная скукожилась до размеров его кирпичных стен. Время существования смехотворной вселенной могло быть таким же смехотворно коротким, но ярким и полным эмоций для всех населяющих ее существ, от жуков и лягушек, до людей. Разумная жизнь, как водится, всеми силами пыталась выжить. Каждый ее представитель, даже в самых бесперспективных обстоятельствах глубоко в душе верил, что шансы избежать смерти у него есть.

Вторуше поменяли несколько раз рубаху. Его раны мокли и сочились сукровицей. Тело накрывали стерилизованной у самого входа на лестницу рубахой, а когда она намокала, снова меняли. Парень стонал, пил воду и спал. Во сне тоже иногда стонал и даже неразборчиво бормотал что-то.

— Подорожник бы ему. — Предложил Гурьян, глядя на жуткие ожоги спины Вторуши. — Да где его теперь взять.

— С таким же успехом можно в бубен постучать. — Пробурчал из ямы Харитон.

— Выкарабкается. — Уверенно произнес Гордей. — Раз до сих пор живой, значит, опасная стадия миновала.

Вторуша зашевелился, поднял голову и мокрыми глазами, в которых отражалось пламя свечи, осмотрел всех, кто находился в погребе. Люди с любопытством наблюдали за ним, ожидая от его активности продолжения.

— В туалет надо… не могу больше. — Произнес он. В его голосе было столько мольбы, что все вскочили, чтобы как-то помочь.

— Его надо подержать.

— Нет, его надо усадить на кадку, он сам все сделает.

— Положить его надо на бочок, а потом помыть.

— Я сяду, покажите куда. — Слабым, но настойчивым голосом попросил Вторуша.

Александр и Гордей, осторожно помогли подняться больному товарищу и отвели его за перегородку, где стояла емкость для отхожих дел. Вторуша сам снял с себя штаны. Ему помогли сесть. Парня колотило от холода, слабости и высокой температуры.

— Готово. — Предупредил он спустя пару минут.

Его так же осторожно вернули на место и накрыли свежей теплой рубахой.

— Дайте что-нибудь покрепче. — Попросил Вторуша. — Согреться.

Его просьбу исполнили, дав сделать несколько глотков пивного сбитня. Парень полежал несколько минут с открытыми глазами, а потом уснул и тихонько захрапел.

— Курорт. — Позавидовал на него Гурьян.

— Реанимация. — Поправила его Аглая. — А врачи, сплошь одни студенты на практике. Остальные сгорели… на работе.

— Аглая, сколько на твоих? — Спросил Александр.

Администратор включила телефон.

— Ого, почти десять вечера.

— Сегодня без праздника, как собирались. — Александр прислушался к звукам снаружи, опасаясь услышать треск пожара, но там было тихо. — Спать будем по сменам. Дай мне телефон. — Он забрал его из протянутых рук Аглаи. — Мужики, по сколько часов будем нести смену? По два часа, или по три?

— По три, чтобы выспаться. — Выбрал удобный для себя вариант Гурьян.

— Я буду нести вахту вместе с Гурьяном. — Произнесла Фекла.

Ей хотелось, чтобы о ней подумали, как о декабристке, но получилось так, что это вызвало насмешки в сторону Гурьяна.

— Что, не уверена в мужике? Подводил уже, засыпал раньше тебя? — Усмехнулся в бороду Гордей.

— Нет, просто он раньше служил в пожарке, а чтобы туда приняли надо на экзамене проспать восемнадцать часов кряду. Так что, это профессионализм.

— Да пошли вы! — Обиделся Гурьян. — Вечно вы меня шутом выставляете. Не надо, Фекла, дежурить со мной, один справлюсь. Первым буду на часах стоять.

— Свечек мало осталось. — Сообщила Аглая. — Придется ночью без света сидеть.

— Да, так будет сложнее не заснуть. — Посетовал на вынужденную экономию Александр. — А заряда в телефоне достаточно?

— Пока больше половины. Я все службы отключила. Думаю, дня на три растянем, если только включать, чтобы посмотреть время.

— Сложно будет удержаться от соблазна, чтобы не проверять время каждую минуту. — Гордей знал, что говорил.

— Однако держаться придется. Еще неизвестно, когда у нас будет возможность зарядить телефон.

— Зато мы сможем больше доверять биологическим часам. — Гурьян ткнул пальцем в область виска.

— Циферблатом не вышел. — Не удержался от подколки Гордей.

— Ну, всё, началось стендап-шоу. — Гурьян закатил глаза. — Идите уже, опорожняйтесь и ложитесь спать, стендаперы недоделанные.

— Да, друзья, — поддержал его инициативу Александр. — день был тяжелым, давайте укладываться спать. После Гурьяна буду стоять я, потом Гордей, потом Харитон. Кто дежурит, прислушивается и принюхивается к тому, что делается снаружи, а так же приглядывает за Вторушей. Если надо, то меняет ему рубаху, поит и вообще, делает все, что он попросит. Согласны?

— Нормально расписал барин. — Согласился Гордей. — Поддерживаю.

— Я тоже. — Харитон понял, что ему досталась последняя смена из-за сочувствия, чтобы он смог отдохнуть. — А завтра я буду первым стоять.

— Завтра видно будет.

Народ расползся по спальным местам. За прошедший день температура в погребе поднялась, что для сна было гораздо полезнее. Александр устроился на той же полке, что в и прошлую ночь. Едва его голова коснулась опоры, как он уснул. Проснулся он, как ему показалось, спустя минуту, от яркого света, бьющего в глаза.

— Александр Сергеич, ваша смена. — Произнес голос Гордея по ту сторону света.

— Уже? Как быстро.

— Я бы так не сказал.

— Всё тихо?

— И так я бы не сказал. Снаружи шумит.

— Пожар? — Александр принюхался, опасаясь учуять запах дыма.

— Я не знаю, похоже, но может быть это просто ветер.

— Ветер? Ветер это плохо. — Александр выбрался со спального места. — Раздует тление.

— И еще щелчки какие-то. Я их вначале чуть за шаги не принял. Честно признаться, чуть не обделался. Мне показалось, что это копыта цокают. Сразу про чертей подумал. Потом, правда, подумал про Гайку, и стало еще страшнее. Она-то точно сдохла.

— А сейчас на что думаешь?

— Ни на что. Я решил, что вы сами разберетесь и нам расскажите. Держите телефон, я спать.

— Спокойной ночи. — Пожелал ему Александр.

— Ага, спасибо. А вам ничего не бояться и не спать.

— А тебе спать и не бояться.

Александр посмотрел на экран телефона. Было начало второго ночи. Выключил его. В погребе стало абсолютно темно и на первый план вышли звуки. Вначале слышалось только сопение спящих людей и стоны Вторуши, затем Александр уловил щелчки, о которых говорил Гурьян. Ему показалось, что они распространялись не по воздуху, а по земле, используя для усиления кирпичную стену погреба вместо мембраны. Александр решил, что щелчки происходят от растрескивания почвы. В этих местах она была глинистой. Старожилы рассказывали, что во времена засушливых годов появлялись трещины, глубиной в метр и более.

Чтобы услышать другие шумы Александр вышел на лестницу. Тело сразу же покрылось испариной и мгновенно высохло. Он прислушался. Действительно, снаружи доносился звук, похожий на свист ветра, только очень слабого. Ветер свистел порывами, быстро усиливаясь и медленно затихая. Александр поднялся на несколько ступеней. Ему показалось, что свист ветра доносится издалека, будто свистел он не в крышах соседних изб или развалинах терема, а где-то под холмом. Запаха дыма не было, только терпкий запах смолы и горячего дерева.

Если бы не заложенная глиной дверь, он не удержался бы оттого, чтобы не проверить причину свиста. Воображение будоражило разными фантастическими предположениями. В отличие от Гурьяна его не пугали эти звуки, наоборот, будили в нем жажду исследователя. Александр поднялся на самый верх лестницы и плюнул на кирпичную стену. Слюна зашипела на ней. Пока что для исследований время еще не наступило.

Он вернулся в погреб. Руки потянулись проверить время на телефоне, так, что пришлось проявить силу воли и не дать им этого сделать. Субъективно, не прошло и десяти минут. Александр сел перед входом, облокотившись на теплую дверь. Вторуша постанывал во сне. Пивной сбитень благотворно подействовал на него. Прошлую ночь парень почти не спал, громко стонал и просил чаше менять ему накидку. Александр уже решил, что Вторуша при смерти и долго не протянет. Сейчас он уже так не считал. Парень боролся и кажется, побеждал.

Мысли перенеслись в прошлое, во времена светлой студенческой юности. Тогда у Александра был друг не разлей вода, которого звали Олег. Они вместе много покуражились и строили планы на взрослую жизнь, мечтая о совместном бизнесе, но не срослось, Олега сбила машина, серьезно повредившая тому тазовые кости. Врачи сказали другу, что у него никогда не будет детей и даже возможности их зачать. Олег не смирился с этим и умер. Выглядело это так, будто он выбрал смерть, скончавшись через три дня после того, как узнал диагноз. После этого случая Александр серьезно уверился в том, что жизненные силы происходят от желания жить. Глядя на Вторушу он убеждался в этом еще сильнее.

Александр почувствовал, что его начинает клонить в сон. В кромешной тьме, без всякого ориентира сложно было понять, открыты глаза или уже нет. Боясь проспать, он поднялся и сделал несколько приседаний. Суставы хрустнули на весь погреб. Вторуша на мгновение затих, будто хруст помешал ему стонать.

— Старая перечница. — Самокритично произнес Александр.

Он подошел к кадке с кислым черносмородиновым морсом, зачерпнул и сделал большой глоток. Прохладная жидкость взбодрила его. Для верности он еще потер уши, чтобы кровь прилила к голове. Руки снова малодушно потянулись к телефону. Сознание пыталось убедить Александра в том, что прошло гораздо больше времени. Пришлось еще раз проявить силу воли и подавить настойчивое желание проверить время.

Он на ощупь пробрался к дыре в стене и пролез внутрь будущего туалета. Пахло здесь сырой землей, и было совсем тихо, так, что щелчки слышались гораздо сильнее. Их громкость и продолжительность менялись, как будто они случались на разном расстоянии, или же имели разную силу. Жар, непонятно откуда взявшийся и что еще удивительнее, держащийся до сих пор, должен был вытянуть всю влагу из верхних слоев почвы, после чего она теряла эластичность и растрескивалась.

Мысли сами перескочили на водоемы. Речушки, скорее всего, испарились в течение нескольких часов. А что случилось с местным водохранилищем, на котором стояла гидроэлектростанция? Александр представил себе, как это рукотворное явление превращается в большой кипящий котел. В большую уху, достойную пожизненно висеть непобежденным рекордом в Книге рекордов Гиннеса.

На секунду он допустил, что подобная ситуация случилась по всей планете, все водоемы которой просто испарились, повиснув бесцветным раскаленным паром в атмосфере. Что же тогда должно было произойти? Потоп. Едва атмосфера начнет остывать до температуры конденсации влаги, как обязательно случится ее катастрофическое выпадение в виде дождей.

Человечество не существует так долго, чтобы иметь представление о том, что происходит в недрах планеты в течение периодов времени равных геологическим эпохам. Возможно, потому и не существует, что прогресс, позволяющий сохранять накопленные знания, прерывается, теряются знания, и любой регулярный катаклизм каждый раз встречается как уникальный природный феномен.

Александр отогнал эту мысль, как слишком нежелательную. В случае всеобщей катастрофы первоначальные планы встретить старость в спокойном месте менялись кардинально. При глобальном сценарии катастрофы спокойно встретить старость вряд ли удастся, как и дожить до нее. Сможет ли выжженная земля снова стать плодородной? Откуда возьмутся животные? Никто, кроме микробов не способен пережить такую температуру.

Александр неожиданно почувствовал, как ведет диалог сам с собой в дремотном состоянии, близком к полноценному сну. Он вскочил, ударился о потолок и пришел в себя. Ощущение времени пропало совершенно. Ему стало страшно неудобно за свою слабость. Телефон в спешке выпал из рук. Александр, тихо матерясь, принялся шарить его под ногами, боясь наступить.

Нашел, крепко вцепился в него, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, после чего нащупал кнопку включения. Ему показалось, что телефон грузится целую вечность. Когда экран загорелся и показал время, он облегченно вздохнул. Прошла только половина его смены.

Чтобы не повторить ошибку, Александр решил сделать обход, послушать звуки идущие снаружи. Сделал глоток холодного морса, от которого непроизвольно передернуло плечи и вышел в жаркое помещение с лестницей.

Слабый свист слышался до сих пор. Ритмичный, одинаковый, будто созданный искусственно. Ради любопытства Александр решил посчитать время между свистами. После десятого счета он был уверен, что имеет дело с каким-то синхронизированным по времени циклическим процессом.

Жара загнала его обратно в погреб. Облезшие уши снова горели, но Александр не обращал на это внимание. Ему невыносимо было интересно узнать природу свистящих звуков. Они пугали и интриговали одновременно своим загадочным происхождением. Катастрофа подкинула какую-то загадку, которых рядом с изученной вдоль и поперек природой Зарянки никогда не было.

Оставшееся до конца смены время Александр провел в теоретических изысканиях возможности выйти наружу. Он пытался в уме сконструировать костюм, который смог бы, хотя бы кратковременно, перенести температуру раскаленного воздуха. Ему рисовался костюм из нескольких слоев рубах и портков, плюс кадка на голову, вместо шлема, в которой есть отверстия для глаз, заделанные линзами от очков.

Теоретически, идея выглядела безупречно. В таком наряде можно было отойти от входа в погреб шагов на десять-пятнадцать и своими глазами увидеть, что может издавать ритмичный свист. Коллектив, конечно, мог и не быть в восторге оттого, что придется ходить голышом, пока Александр будет удовлетворять свое любопытство, но убеждать он еще не разучился.

Оставшаяся половина смены пролетела незаметно, без всякого намека на желание уснуть. Александр разбудил Гордея в срок, лег и еще некоторое время сон ему не шел. Он чувствовал себя космонавтом Леоновым, которому предстояло первому выйти в открытый космос. Сон все же сморил его.

— Александр Сергеич, Александр Сергеич. — Аглая нежно потрясла его за плечо. — Вставайте завтракать.

— Уже? Сколько времени?

— Одиннадцатый час.

— Ого, я никогда не вставал так поздно.

— Так темнота обманывает организм.

— Точно. Это все из-за нее.

Единственная свеча стояла на крышке бочки. Вокруг нее лежала еда, приготовленная на завтрак: соленые бочковым посолом помидоры и яблоки, огурцы, капуста, нарезанные кусочки сала, тоже соленого в рассоле.

— Пир на весь мир. — Александр сел за «стол».

— Уж точно, мы и есть весь мир. — Харитон взял со стола кусок сала и пучок капусты и одновременно засунул в рот.

— А у меня есть идея… — Александр выложил все, что ему пришло ночью на ум.

— Стенку ломать придется. — Пожалел построенное Гурьян.

— А мудями трясти лучше? Тут зябко, а там, наоборот, припекает. А дамы как к этому отнесутся? — Гордей посмотрел на Аглаю.

— Господи, да тут столько темных углов, да и кто на вас смотреть-то будет? Мне идея Александра Сергеича кажется интересной. Незнание порождает суеверный страх. Лучше один раз увидеть, что там свистит, чем сто раз услышать. Готова отдать свое платье ради благородной цели.

— Не стоит. — Прервал ее благородный порыв Александр. — Конструктивно платье не подойдет для изолирующего костюма, поддувать будет.

Гордей хохотнул.

— А у нас сейчас каждый хрен на счету.

— Как и руки, ноги и особенно голова. Так что, попробуем соорудить скафандр?

— А если вы, барин, переоцените свои силы и свалитесь там и сваритесь? Помочь-то мы уже не сможем. Голышом лезть в такое пекло не вариант. К тому же мы будем обречены шастать в ближайшее время с голым задом во имя науки.

— Я отдам тебе свое платье. — Заступилась за шефа Аглая. — Не думала Гордей, что ты такой скучный.

— Ой, ну всё, субординация решает. Барин, я не скучный, я прагматичный.

— Ладно, если все пойдет не штатно, можешь рассказывать своим детям, как барин с вас последнюю рубаху снял. И сдох.

— Да ладно вам, Сергеич, живите. Уверен, ваша жизнеспособность выше среднестатистической, иначе, не были бы вы на этот месте. — Гордей указал на ящик, на котором сидел Александр. — Я про ваш бизнес.

После завтрака приступили к конструированию шлема. Кадки рассматривать не стали из-за того, что все они были слишком велики и съезжали с головы на одну сторону. Жбан, в котором хранилось варенье, подошел лучше. Он плотно сел на голову и оперся на плечи. В таком положении все отверстия по окружности можно было заткнуть тканью, либо соломой, без опасности потерять их во время верчения головой. Тем более, можно было не опасаться за то, что отверстия для глаз уедут всторону. Жбан сидел плотно, удерживаемый от вращения приплюснутым носом. От его отпечатка и наметили отверстия для глаз.

Харитону не нужно было много времени, чтобы обычным кухонным ножом сделать дырки в дереве. Очки Аглаи не понадобились. В погребе лежали стекла от старых полок, которые стояли здесь с тех времен, когда только шло строительство Зарянки, и тогда было не до исторической аутентичности.

Харитон расчеркал ножом на стекле полосы и ловко надломил его по нацарапанному. Потом расчеркал поперек и снова аккуратно сломал стеклянный прямоугольник на два квадрата. Приложил их к жбану и обвел ножом, после чего принялся ковырять посадочное место под них.

— Королев бы тобой гордился. — Александр похвалил кузнеца, изумленный его рукастостью. — Хоть в космос выходи в таком шлеме.

— Ну, это вряд ли. — Ответил Харитон скромно. — В космос стекла пришлось бы сажать с внутренней стороны, чтобы давлением упирало в дерево.

Через несколько минут он предложил примерить «шлем». Деревянный шлем с въевшимся в дерево запахом варенья плотно сел. Александр переживал за занозы, оставшиеся возле отверстий, но напрасно, кузнец обработал края. Отверстия почти совпали с глазами. От дыхания стекла в них быстро запотели, поэтому Александр видел только ореол свечи и больше ничего.

— Хорошо сидит, глаза на месте. — Резюмировал работу кузнеца Александр. — Теперь костюм.

— А на ноги вы что наденете, барин? — Спросил Гордей.

Александр посмотрел на лапти. Обувь и правда для серьезных прогулок не годилась.

— Не знаю, еще не думал.

— Колодки деревянные надо будет примотать, как у япошек, гэта называются. Правда, они придумали их по лужам ходить, но для нашего варианта тоже идеально впишутся. — Высказал свою идею Гурьян. — Материала тут полно.

Александру идея понравилась. Теперь, вместе с обувью концепт всего костюма был готов. Исполнение обуви взял на себя Гурьян. До Зарянки он был краснодеревщиком. Его умение использовали для резьбы по дереву во время строительства городища, а когда все было готово, он стал разнорабочим, предпочитая работать на лошади.

Харитон, Гордей и Гурьян скинули рубахи и порты. Как не стремились они прикинуться древними русичами, но трусы современные носили все, как один. Аглая и Лукерья на скорую руку сплели из соломы небольшие щитки, которыми проложили слои одежды. Рукава и штанины завязали на краях тесемками. Толщина получившегося костюма внушала уверенность в том, что запас защиты от высокой температуры достаточный.

На голову Александру натянули жбан, и все отверстия вокруг шеи заткнули соломой и кусками ткани. Деревянные башмаки примотали лоскутами разорванных онучей.

— Барин, не вертите шеей, поворачивайтесь всем корпусом, иначе солома вывалится. — Предупредил Гордей.

— Знаю. — Глухо ответил Александр. — Поехали.

Александру дали в руку лопатку, чтобы он сам расправился со стеной. Находиться голышом на лестнице у входа было невозможно. Открыли дверь, в которую чтобы пройти Александру пришлось пригнуться. Когда дверь захлопнулась за ним, очарование исследователя несколько померкло перед страхом опасности.

Александр замер, чтобы настроиться психологически и проверить заодно, не сквозит ли где под костюм горячий воздух. Через деревянные стенки «шлема» свист снаружи едва было слышно, но он был. Окружающая температура почти не ощущалась. Только на вдохе под жбан тянуло горячий воздух, но не критично. Можно было дышать часто и мелко, чтобы жар не успел проникать внутрь.

Александр поднялся на самый верх лестницы, двигаясь, как человек, который боится пошевелиться лишний раз. Еще раз проверил, как костюм держит жар. Вроде бы неплохо. Кирпичи снимались легко. Они почти не приклеились друг к другу. Температура высушила их так сильно, что они потеряли в весе больше половины. Минуты за три Александр разобрал вход.

— Барин, вы там живой? — Через дверь спросил Гордей.

— Пока живой. — Ответил он.

— Не пока, а просто живой. Запомните, вы должны вернуться, или хотя бы вернуть нам одежду. — Гордей заржал.

Аглая негромким голосом вставила ему ума за дурацкую шутку.

— Верну, не переживай.

Александр выдохнул и потянул дверную ручку на себя. Яркий солнечный свет ударил в глаза. Показалось, что это не только свет, но и жар жжет глаза. Александр закрыл веки и подождал, когда в них успокоятся скачущие яркие пятна.

— Стекла надо было закоптить над свечой. — Крикнул Александр вниз.

Ему не ответили. Наверное, не расслышали из-под жбана.

Когда сквозь ресницы можно было хоть немного смотреть, Александр сделал первый шаг наружу. Прежде, чем увидеть воочию то, каким стал мир после высокотемпературной обработки, он пытался сделать это у себя в уме. Ему представлялось, что все будет выглядеть как после сильной засухи. Пожелтевшая свернувшаяся листва на деревьях, засохшая трава, растрескавшаяся земля.

Но нет, все выглядело немного иначе. Из-за сильного марева, вызывающего непроизвольное головокружение, сложно было сконцентрироваться на чем-либо. Все плыло перед глазами, будто он оказался в воде. Возле погреба, там, где был газон на растрескавшейся земле лежал черный порошок, ничем не напоминающий растения. Листья и стебли просто рассыпались в прах.

Александр вышел наружу и закрыл за собой дверь. Дуновение воздуха, произошедшее от этого движения, просквозило сквозь одежду. Часть температуры потерялась сквозь её преграды, но оставшейся части хватило, чтобы понять, какой жар держится на улице. Пришлось сделать вывод о том, что передвигаться по улице необходимо медленно и плавно.

Горячий воздух во время дыхания все же подсасывало под жбан. Ради удовлетворения любопытства Александр решил игнорировать неприятные ощущения. Пока это было единственным неприятным моментом, что вселяло уверенность в костюм. Три шага от погреба. Под ногами поднялась смесь из пыли и золы. В лучах света она играла багровыми оттенками.

Попривыкнув к свету, Александру показалось, что на улице уже вечереет, хотя по часам был полдень. Вдаль смотреть было бесполезно, горизонт плыл, а на небо еще было нельзя. Он сделал еще три шага и вдруг, прямо под ним, звонко лопнула земля. Резкий щелчок, как выстрел звоном отозвался в ушах. По ногам, через деревянную обувь, прошел импульс.

— Твою мать! — Александр еле удержался от того, чтобы не подскочить на месте.

Еще пять шагов, и он увидел ворота в городище. Они покосились, почернели, но не загорелись. Как же ему захотелось дойти до них и выглянуть за них, чтобы увидеть то, что скрывал от взгляда ограда частокола. Откуда-то доносился ритмичный свист, ради причин которого и затеивалась вся эта кутерьма с переодеваниями. Сомнения и любопытство принялись ему нашептывать в разные уши. Разумеется, Александр был не из тех людей, кто доверяет сомнениям.

Он осмотрел состояние ткани верхней рубахи. Видимых изменений на ней еще не было, разве что она покрылась пылью. Немного горела шея и переносица, потому что, стекла сидели с небольшими зазорами, в которые во время вдоха затягивало горячий воздух. Воздух, кстати, имел необычный и насыщенный запах, который внушал опасения по поводу того, что где-то рядом из-под земли били источники содержащие газы.

Переборов остатки сомнений Александр направился в сторону ворот. Через несколько шагов ему попался вывернутый наизнанку огнетушитель. Его разорвало давлением нагревшегося внутри газа. Вокруг огнетушителя еще были видны следы белого порошка. Вездесущая багровая пыль, похожая на ржавчину, накрыла и их.

Подошва нагрелась и стала передавать тепло. Александр немного ускорился и сразу же понял, что это плохая идея. Ткань нагрелась тут же. Он замер в пяти метрах от ворот. Кое-что он уже видел и это совсем не напоминало ему то место, каким оно было несколько дней назад. Неровный черно-рыжий ландшафт без реки, без деревьев и кустарников, как из эпицентра ядерного взрыва. Куда делись деревья, Александр не мог понять. Ему казалось, что стволы их должны были остаться.

Переждав немного, он медленно подошел к воротам. Глаза привыкли к свету еще лучше. От подножия холма и дальше к горизонту простирался океан колышущейся черно-ржавой картинки. Раскаленный воздух осязаемо перетекал потоками с места на место. На том месте, где стояли сараи и сеновалы ничего не осталось, только кучки черного пепла. А над этой безрадостной картиной висел матовый диск солнца, скрытый за полупрозрачной атмосферой.

Этот факт совсем не удивил Александра. Пожары и извержения могли закрыть солнце поднявшимся в воздух пеплом. Пугало то, что локальной катастрофе явно не под силу было так испачкать атмосферу. Да и держать высокую температуру тоже было не под силу. Александр, пришел к выводу о том, что катастрофа имела планетарный характер еще утром, когда пытался найти причины, объясняющие, почему до сих пор не похолодало. Он позволил себе пофантазировать, предположив, что жар имеет причину, связанную с тотальными разломами литосферы, приведшими к смешиванию воды с раскаленными жидкими слоями мантии. Таким образом, накапливающаяся в последнее время избыточная энергия внутри Земли нашла выход сбросить напряжение.

Раздался свист. Александр из-за марева с трудом поймал взглядом его источник. В том месте, где их с Гордеем чуть не убило взрывом извержения, в воздух поднялся высокий столб пара. Он не оседал, как это должно было произойти с нормальным гейзером. Он исчезал, словно растворялся в воздухе. Гейзер бил секунд двадцать, после чего затих.

Теперь, когда Александр увидел, все что хотел, он почувствовал, как ему стало тяжело терпеть высокую температуру. Анестезирующее любопытство прекратило свою работу. Вернулся страх и желание жить. Он припустил в сторону убежища. Торопило его и желание скорее поделиться увиденным и рассказать о тех выводах, к которым он пришел.

Нещадно жгло стопы. Во время короткой остановки Александр выставил ногу вперед. Деревянная сандалия парила. Раскаленный воздух вытягивал из него влагу. Еще Александр заметил, что завязка на нем расслабилась и может сползти. Завязать или поправить ее он не мог. Оставалось надеяться, что она выдержит оставшиеся тридцать метров.

Пока Александр не знал, что обувь дала слабину, шел нормально, но после того, он начал спотыкаться из-за чего делал резкие движения. Шагов за десять до убежища у него вывалился пучок соломы, прикрывающий спереди шею. Нестерпимый жар ожег её чувствительную кожу и ворвался внутрь шлема. Александр задержал дыхание, прикрыл дыру руками и побежал. В этот момент он уже не думал о том, чтобы опасаться ожогов. Он был уверен, что замешкавшись, останется здесь навсегда.

Александр распахнул дверь, громко хлопнул ею и побежал вниз по лестнице. Завязка на сандалии развязалась в самый неудачный момент. Нога подвернулась на шаткой опоре. Александр оступился и полетел вниз. Он упал вниз головой. Деревянный шлем принял на себя всю силу удара, защитив голову от серьезной травмы. Александр перекувыркнулся и ввалился в погреб через любезно открытую дверь.

— Добро, как говорится, пожаловать на борт. — Услышал он насмешливый голос Гордея.