Пекло

Глава 12

Благодаря разломам в коре океанического дна и поднимающимся вверх вулканическим газам, происходило смешивание верхнего разогретого слоя воды и нижнего холодного. С невероятной скоростью таяли антарктическая и арктическая ледяные шапки. Таял лед в Гренландии, вечная мерзлота Сибири и Канады, чернели вершины гор, освобождаясь от ледников.

Битва стихий приводила к формированию иного движения воздушных масс. Природа стремилась скорее придти к новому устойчивому состоянию, выливающемуся в сильные ветра. Перенасыщенный влагой воздух устраивал настоящие тропические штормы даже вдали от береговой линии. Но благодаря им, воздух и поверхность планеты охлаждались достаточно быстро.

Течь в яму со льдом, больше не казалась серьезной проблемой. Теперь ветер гнал косой ливень, бьющий в дверь погреба. Потоки воды поднимались выше порога, затекая внутрь. По ступеням лестницы вниз стекали ручьи воды. К счастью, она уже не была невыносимо горячей. На ее пути поставили плотину из самодельных кирпичей. Но они мало годились для этого, раскисали, скользили и разваливались.

На проблему люди, заточенные в погребе, смотрели как на обычную рутину, которая возникает ежедневно. События после катастрофы буквально заставили их смириться с мыслью, что каждый новый день будет полон проблем, к которым нужно быть готовым.

Новость о том, что температура снаружи понижается, добавила оптимизма. Теперь не было так страшно за то, что погреб останется единственным убежищем, спасающим от невыносимого пекла. Холод в нем, конечно же, требовалось сохранить только ради того, чтобы не умереть с голоду в ближайшее время. Доверяя предположениям Александра Сергеевича о глобальном масштабе катастрофы, вопрос пропитания мог превратиться в самый насущный.

Дождь то затихал, то начинался с новой силой. Дежуря у дверей, Александр замечал, как в моменты затишья солнце пытается пробиться сквозь тучи. Когда дождь налетал с новой силой, снова становилось темно. Молнии рассекали небо, но видны были только их отсветы, вспышки скрывала плотная завеса дождя.

Шла вторая неделя вынужденного заточения. Хотелось скорее покинуть тесное помещение погреба. Потолки давили, тьма резала глаза. Последнюю свечу дожгли два дня назад. Уже казалось, что и кислорода осталось немного. Временами Александр чувствовал приступы его нехватки и никак не мог надышаться. Клаустрофобия холодными пальцами сжимала рассудок.

Обстановка угнетала не только его. Люди стали больше молчать, больше спать. Разговоры не клеились. Все отношения свелись к выполнению обязанностей и несению дежурства.

Вторуша оклемался. Раны на спине покрылись здоровой сухой коркой. Заживая, раны зудели. Если активно не двигаться, то состояние раненого можно было считать нормальным. Он дежурил наравне со всеми. Благо, развлечение на это время у него было, парень самозабвенно чесал зудящую спину.

Вторуша нес вахту, стоя у внешней двери, переминаясь с ноги на ногу. Дождь почти не шел. Он не шел в том понимании, которое сложилось о нем за последние три дня. Дождь шуршал по дереву, а не хлестал тяжелыми струями, проникая в любую щель. Воды на лестнице почти не было. Вторуша даже позволил себе сесть на теплый камень.

Определенно, температура снаружи упала, но делать там все равно пока еще было нечего. В разговорах между собой о том, когда можно будет выйти наружу, Александр Сергеич высказал такую мысль, о том, что пока это делать опасно из-за сильных потоков, которые могут утянуть с холма вниз. Вода была горячей, чтобы барахтаться в ней долго.

Скрипнула дверь.

— Кто? — Спросил Вторуша, уверенный, что его смена еще не закончилась.

— Дед Пихто. — Ответил Гордей.

— Не твоя же смена?

— Я по делу. — Гордей поднялся и приоткрыл дверь.

Теплый сырой воздух дунул в лицо. Частый мелкий дождь мягко оседал на воду, будто не падал с неба, а появлялся прямо из воздуха, не успевая набрать скорости. Солнечный свет растворялся в такой густой атмосфере, создавая иллюзию отсутствия единого источника.

— Ну? — Вторуша посмотрел на улицу. — Какие у тебя там дела?

— Психоз у меня развился, дышать не видно. Пойду до бани схожу, проведаю ее и обратно.

Гордей был босиком. Закатал порты до колен и проверил пальцами ноги температуру воды в бегущем под порогом ручье.

— Сойдет, терпимо.

Он вышел наружу и встал под дождь. Одежда мгновенно сделалась мокрой.

— Гордей, а ты кому-нибудь сказал?

— Кому? Барину? Я что, должен отпрашиваться, как мальчишка?

— Да, нет, просто это опасно.

— Если не вернусь, не надо меня идти искать и спасать. За свой поступок отвечать буду сам. А сидеть в погребе я уже не могу, так и до греха недалеко. Бесят меня все, и ты бесишь, и я сам себя бешу. Давай, до встречи.

Гордей повернулся спиной к Вторуше и смело зашагал по воде, разбрызгивая ее по сторонам.

— И пускай капает, капает с неба, иду в мокрых кроссах к тебе, где бы я не был… — Популярная до катастрофы песенка в его исполнении быстро потонула в шуме дождя.

Вторуша прикрыл дверь, потому что где-то рядом громыхнул гром, предвестник сильного дождя. Спустя пару минут раздались звуки падения тяжелых капель, учащающиеся с каждой секундой. Еще через минуту ливень лупил в дверь, затекая во все щели. Поступок Гордея на фоне разгулявшейся стихии казался особенно легкомысленным.

К сильному ливню добавился ветер, рвущий косые струи дождя и разбегающийся волнами по поверхности водяных потоков. Вторуша начал волноваться за банщика все сильнее, подсознательно считая себя виноватым в том, что позволил ему совершить глупость. Если что-то случится с Гордеем, то спросят с него, как с последнего человека, который его видел.

Как назло, открылась дверь в погреб, и на лестнице появился Александр Сергеич.

— Здорово, Вторуша. Как обстановка? Завывает?

Звуки, доносящиеся с улицы, на самом деле напоминали завывания метели.

— Здрасти, завывает. А Гордей у вас не отпрашивался? — Вторуша решил не откладывать мучавший его вопрос.

— В смысле? У меня, вроде, отпрашиваться не надо. Он, что, ушел? — Догадался Александр.

— Да. Сказал, что у него психоз развился и баню надо проведать.

— Баню? Да тут везде баня. Не пойму, то ли Гордей смелый такой, то ли безрассудный. Он как-то экипировался?

— Что? А, нет, босиком пошел. Сказал, что ему нормально. Он привычный.

— Ладно, будем ждать Гордея. Пост принял.

— Спасибо. Я пошел.

Вторуша сбежал вниз, довольный, что никакой взбучки не было.

Александр снял с ноги лапоть, открыл дверь и проверил ногой температуру воды. Горячая, но не настолько. Он решил, что ноги у него, привыкнув к холоду погреба, могут не совсем правильно оценивать температуру. Александр проверил воду локтем, как это делают родители, когда набирают воду в ванну для купания малыша. Нет, для чувствительной кожи на сгибе руки температура была еще высокой. Каким бы банщиком не был Гордей, долго в такой воде он не выдержит.

Александр спустился в погреб, взял кадушку и выставил ее наружу, чтобы набрать питьевой воды. Дождевая вода больше не пахла ничем инородным, как в первые дни, и на вкус была обыкновенной. Кадушку пришлось привязать веревкой к ручке двери, чтобы ее не унесло потоком. На известие о том, что Гордей вышел наружу мнения разделились. Кто-то согласился с тем, что заточение становится невыносимым, а кто-то посчитал это безрассудством.

Гордей не вернулся в первый час ожидания. За это время дождь нахлестал деревянную емкость под самый верх. Александр занес ее и проверил локтем температуру. К его удивлению, кожа терпела, и это было несказанно радостно. Тенденция к охлаждению воздуха была явной и устойчивой.

Не вернулся Гордей и через два часа. Нахождение на такой температуре при такой влажности могло стать критическим даже для его тренированного организма. Александр не находил себе места, не зная, что можно предпринять в такой ситуации. Он не хотел рисковать людьми, не хотел, чтобы кто-то, кроме Гордея отвечал за его поступок, но бездействие подсознательно воспринималось им, как малодушие.

Неожиданно прекратился дождь и стих ветер. Небо просветлело до такой степени, что можно было разглядеть тусклый диск Солнца. Очертания домов Зарянки проступили сквозь испарения.

— Мужики, это шанс! — Александр спустился в погреб. — Идемте искать Гордея, погода успокоилась.

Александр, Харитон и Гурьян направились к бане, которая находилась у самого забора, в стороне, противоположной воротам. Идти было скользко, ноги разъезжались в теплой глине. На полпути появились промоины, сделанные дождевой водой, глубиной до колена.

— Представляю, какие овраги размыло ниже. — Предположил Гурьян.

К его предположению отнеслись серьезно, и не напрасно. Когда показалась баня, с фасада затянутая глиной под самые окна, а по бокам, окруженная рвами, промытыми дождевыми потоками.

— Гордей! — Крикнул Александр, не увидев следов пребывания банщика. — Гордей!

— Здесь я. — Раздался откуда-то слабый глухой голос.

Команда встрепенулась, засуетилась.

— Ты где? — Спросил Харитон.

— За баней.

Мужчины обошли баню. Потоки воды размыли землю за ней, отчего фундамент ее немного просел. Промоина достигала забора, размыв и его, унеся три или четыре бревна вниз. Остатки воды еще уходили из нее вниз по склону.

— Гордей. — Снова позвал его Александр.

— Я здесь, под забором. — Ответил он негромко, так, что появились опасения в том, что он ранен.

Осторожно спустившись к почерневшему частоколу, мужчины приблизились к краю промоины. Там, по другую сторону забора, в ее продолжении, на заклинившем между двух стенок бревне, лежал Гордей. Он выглядел так, будто от того, как он держится за бревно, зависит его жизнь.

Благодаря тому, что видимость была неплохой, Александр догадался, в чем причина опасений Гордея. Под холмом бились в берега курящиеся паром волны. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что температура в образовавшемся водоеме еще близка к кипятку.

— Гордей, не шевелись, мы что-нибудь придумаем. — Шепотом пообещал Гурьян.

— Чего тут думать, веревка нужна. — Рассудил Харитон. — У тебя веревка в бане есть? — Спросил он у Гордея.

Тот мелко закивал головой.

— В подполе. — Ответил он шепотом.

— От кого я ожидал такого, но только не от Гордея. — Усмехнулся Харитон, направившись к бане. — Хотя сам-то, не лучше.

Чтобы найти веревку, о которой говорил Гордей, пришлось расчистить от глины входную дверь и повозиться в горячей воде. Оказалось, что банщик организовал у себя в подполье настоящую барахолку из вещей, не соответствующих перечню разрешенных.

— От благодарных клиенток. — Догадался Гурьян и добавил. — Издержки профессии.

В подполе нашелся оранжевый автомобильный трос длиной в пять метров.

— Просто любопытно, за что можно получить такой подарок. — Почесал затылок Харитон.

На обоих концах троса имелись карабины. Александр сделал на одном из них петлю и бросил этот конец Гордею. Тот осторожно ухватил ее и просунул себе под мышки.

— дЕржите? — Спросил банщик не своим голосом.

Харитон намотал трос на руку и уперся ногами в столб забора.

— Держим.

Трос резко натянулся.

— Тащим на счет, мужики. — Скомандовал Александр. — И раз. — Они сделали маленький шажок сообща. — И раз. — Еще один.

Упираться было тяжело из-за того, что ноги скользили в нанесенной к забору глине. Хватались за почерневшие бревна частокола, вымытые дождем до такой степени, что чернота уже не пачкала руки. Из ямы показалась слипшаяся от грязи голова Гордея. В его испуганных глазах отражались все пережитые чувства. Возможно, их было гораздо больше, чем способен был пережить человек, потому что назвать выражение глаз Гордея адекватным было нельзя.

Банщик перевалился через край и неистово загреб руками, будто выбирался из ямы с голодными крокодилами. Его подхватили под руки и оттащили подальше. Гордей остался лежать в мокрой грязи, не шевелясь.

— Ты в порядке? — Спросил у него Харитон. — Как ты вообще там оказался?

— Обвал случился… прямо подо мной. — Гордей сел. В глазах появился проблеск разума. — Я ведь мог свариться.

— Да уж, мог. Грязный ты, как черт. В баню тебя, поднимайся. — Харитон взял Гордея за руку и помог подняться.

— Ты в баню так и не попал? — Спросил Гурьян.

— Нет. Видели, дверь затянуло глиной? Я потому и обходил сзади, думал из-под низу попасть.

— Ясно, поленился разгребать. — Усмехнулся Гурьян.

— Друзья, с этого момента по одному не ходим, все зыбкое, а под нами плещется горячее озеро. — Распорядился Александр. — Не хочу набирать коллектив для Зарянки заново.

— Если все так, как вы говорите, барин, то вопрос с кадрами будет стоять очень остро в ближайшее время. — Гордей стряхнул с рук жидкую грязь. — А баню мою надо будет укреплять, чтобы не поплыла. — Он кивнул на размытый грунт вокруг нее.

— Укрепим. — Согласился Александр. — Возвращаемся?

— Надо женщин вывести наружу, а то уже ослепли в погребе сидеть, как кротихи. — Предложил Гурьян.

— Надо. Пора уже начинать потихоньку выходить наружу. — Александр осмотрел поселок, постаревший за десять дней на сотни лет.

Гордей остался в бане, чтобы ополоснуться. Харитон ждал его, исполняя распоряжение Александра не ходить по одиночке. Александр с Гурьяном вернулись в погреб. После жаркого уличного воздуха, находиться в прохладном помещении было особенно приятно.

— Девчата, айда гулять. — Предложил в своей несерьезной манере Гурьян. — Погоды нынче, закачаешься.

— А что, это уже не опасно? — Забеспокоилась Лукерья.

— Нет, не опасно, если не лезть, куда не следует. — Пообещал Александр.

Девушки боязливо поднялись по лестнице наружу. Вышли, как испуганные животные, никогда не видевшие ничего, кроме тесной клетки и встали у входа. С непривычки, хотя на улице и было довольно сумрачно, у них не получалось открыть глаза. Постепенно, когда они привыкли к свету, им открылся поселок в том виде, в который его превратила катастрофа. Почерневшие дома в поднимающихся от земли испарениях, походили на призрачный погост из фильма ужасов.

— А мы точно никуда не перенеслись? — Удивилась кардинальным переменам Фекла.

Александр хмыкнул.

— Перенеслись. На две тысячи лет назад, или больше. Палки, копья, мечи, глиняная посуда.

— А, вы шутите? — Фекла не поняла иронии.

— Если бы. — Александр вздохнул.

Видимость ограничивалась двадцатью-тридцатью метрами. Легкий ветерок гнал туман, из-за чего перспектива все время менялась, что выглядело мистически. Дома, то скрывались в тумане, то открывались полностью, то неуловимо обозначались в нем темными силуэтами. На женщин непривычные виды знакомого поселка подействовали удручающе. Они рассчитывали выйти на свежий воздух, отдохнуть от тяжелой атмосферы закрытого пространства, а попали в неведомый мир, пугающей своей неузнаваемостью.

Беззвучно сверкнула молния. Через пару секунд громыхнуло, сотрясая небо.

— Где же мужики? — Забеспокоилась Лукерья.

Упали первые тяжелые капли. Девушки ушли под защиту крыши, но в погреб не спустились, ожидая Гордея и Харитона. Александр хотел уже рассердиться и пойти узнать причину задержки, как они появились на дороге. Мужчины спешили, разбрызгивая грязь из-под ног. Им не хотелось попасть под дождь, в особенности под образуемые им потоки. Снова сверкнуло и громыхнуло.

Харитон залетел под навес и наскочил на Лукерью.

— А вы что, девчат, решили, наконец, подышать свежим воздухом?

— Свежим, да, как в аду. — Лукерья по-свойски хлопнула Харитона под зад. — Не запарился там?

— Гордей, искусный банщик, правда, пришлось его самого отмывать, у него руки не держали, после… — Харитон замолчал.

— Знаем, Гурьян рассказал нам о его приключениях.

— Вот, болтун. — Гордей показал товарищу кулак.

— А что из этого тайну делать? Сварился бы, по своей глупости.

— Гордей, а ты просил не идти тебя искать. Что если бы мы так и поступили? — Напомнил Вторуша.

Гордей хотел ответить, но его перебил гром, сразу после которого начался сильный дождь. Александр в это время стоял на улице. Капли дождя упали на мокрую голову, на шею. Он хотел тоже спрятаться под навес, но остановился, выставил под дождь ладони и замер.

— Барин, вы никак стихи сейчас про дождь придумываете? — Заржал Гордей.

— Браво, десять минут назад ты вытряхивал ужас из штанов, а теперь шутишь. — Лукерья двинула Гордею вбок.

— Дождь прохладный. — Не веря своим ощущениям, удивленно произнес Александр. — Выходите.

Аглая вышла первой, осторожно расставила руки ладонями вверх и подняла навстречу дождю лицо. Одежда и волосы ее сразу намокли, но она не обращала на это внимание. Следом вышли остальные. Для девушек, которые большую часть времени провели в прохладе погреба, дождь казался теплым, но для мужчин, испытавшим на себе все прелести высокой температуры, дождь показался холодным.

— Ураааа! — закричал Гурьян и принялся носиться по грязи, разбрызгивая ее по сторонам. — Закончилоооось!

Проявление радости передалось и всем остальным. В порыве первобытного опьяняющего чувства, похожего на групповой транс, народ прыгал, тянул руки вверх и громко проявлял свои эмоции. Александр поскользнулся, упал в грязь, и это только добавило ему веселья. Тугие струи дождя смывали с тела грязь, а с души тяжелый груз, висевший с самого начала катастрофы. Еще не ясно было, какие перспективы открываются в будущем, была только надежда, подаренная прохладным дождем.

— А вот теперь у нас есть отличный повод открыть жбан с пивным сбитнем. — Напомнил Гурьян.

Народ поддержал его предложение. Хотелось продолжения веселья. Харитон спустился в погреб, вынес жбан и поставил его на лестницу.

— Все меняется в мире, кроме желания выпить. — С этими словами он выдернул деревянный чопик из крышки. — Посуду несите сами.

Кажется, сбитень немного кислил, но на это не обращали внимания. Жбан закончился за полчаса. Дождь усиливался. В прикрытую дверь тянуло прохладой.

— Градусник в бане лопнул. — Сообщил Гордей. — А он заканчивался на ста сорока градусах. — Доски полопались, покорежились, удивительно, как не полыхнуло.

— Значит, хорошим составом обработали. — Решил Харитон. — Хоть бы моя кузня осталась.

— Это верно. — Согласился Александр. — Если мы скатились во времена Христа, то ты у нас со своим умением и оборудованием автоматически станешь олигархом.

— А продавцы телефонов окажутся в полном ауте, хотя две недели назад все было наоборот. — Заметил Вторуша. — Эх, если бы еще Ласточка не сдохла, то…

— Не переживай, все равно ее пришлось бы съесть. Кормить-то ее нечем. — Аглая поднялась по лестнице и выставила свою кружку под дождь, чтобы сполоснуть. — А все-таки хорошо, что мы не травоядные, только сейчас поняла, как это выгодно.

— Если что, на будущее, мясо у меня невкусное, хряком пахнет, печень тоже не в порядке, на легких рубцы, на коже экземы, сало желтое, прогорклое. Я никому аппетит не испортил? — Гурьян оглядел товарищей блестящими от алкоголя глазами.

— Фу! — Фекла передернула плечами. — Не приближайся ко мне больше, неаппетитный.

— А вот реально, без хохмы, что нам жрать-то, если под холмом вокруг будет вода? — Гордей задал вопрос, который подспудно задавал себе каждый.

— А кто тебе ответит на него? Мы, пока, дальше забора не видели что случилось. Может, дожди закончатся и вода уйдет. Вода уйдет, болото останется. И куда идти-то, по-хорошему? — Александр пожал плечами.

— На станцию. — Уверенно произнес Харитон. — Это самый ближайший населенный пункт от нас, к тому же, там богатая инфраструктура, склады, поезда, наши там могли остаться.

— Там взрыв был. — Напомнил Вторуша, напрямую соприкоснувшийся с его последствиями. — Сильный.

— Значит, всё, что там найдем, ни с кем делить не надо будет. — Настоял на своем Харитон.

— Какой ужас! Ребята, давайте не будем себе портить хорошее настроение мрачными прогнозами. Мне хорошо, что я снова вижу солнце, ну, почти вижу. Скоро оно точно появится и я перестану быть похожей на бледную спирохету. — Произнесла Лукерья, разглядывая свои бледные руки. — Витамин Д, образующийся на солнце, опять же, от депрессии помогает.

— Веселая ты моя стрекоза. — Харитон прижал подругу к себе.

— Хоть бы дождевые черви выжили. — Мечтательно произнес Гурьян. — И мясо тебе и макароны, и ехать никуда не надо.

Народ рассмеялся над его шуткой, позабыв на время о неизбежной проблеме пропитания.

— Не могу поверить, что больше ничего нет. — Тихо произнесла Аглая, задумчиво глядя перед собой.

— Я могу и ошибаться. — Решил успокоить ее Александр, уверенный, что за все глобальные прогнозы ответственность лежит на нем.

— Да, не, вы не ошибаетесь. Разве могло такое случиться только здесь? Может, где-то в Африке или Австралии и не было ничего, но оттуда не приедут нас спасать.

— Вот кого-кого, а нас спасать не надо. — Категорично заявила Лукерья. — Мы уже спаслись. Зарянка, как была для нас всем миром, так и осталась. Где-то глубоко в душе я даже рада, что нам не придется кривляться перед туристами, изображая древних славян, теперь мы можем быть ими с полным правом.

— Я, вообще-то татарин. — Заявил Гурьян. — Так что мне все равно придется кривляться, изображая из себя древнего славянина.

— Не надо никого изображать, назовемся древними заряничами и дело с концом. — Харитон рубанул воздух рукой. — Поклоняться будем… — Он завертел головой, выбирая подходящего идола, — заре! — Воскликнул он. — Заря, Зарянка, на заре человечества. Всё, у нас будет богиня Заря, похожая на мою Лукерью.

— Отличная идея, согласно верованиям, все засони попадут в ад. Кто рано встает, тому Заря подает. Проспал Зарю, проспал счастию свою. — На ходу придумал Гурьян. — Пойду в священники, им, думаю, не будет возбраняться всхрапнуть часок-другой на заре.

— А причащаться будут только женщины и только в бане. — Размечтался Гордей. — Парить буду до зари.

— До первых петухов. — Тут же нашелся Гурьян и довольный своей шуткой громко рассмеялся.

— Тьфу на тебя.

— Эко вас понесло, мужики. Пахать на вас будем без лошадей-то. — Аглая вернула размечтавшихся мужчин с небес на землю. — Харитон плуг сделает, наденем на вас хомут и вперед. А религиозную нужду будете справлять в свободное от работы время.

— Чую, матриархатом запахло в воздухе. — Гурьян принюхался. — А нет, феминистскими амбициями.

— Да рано еще предполагать, что и как. Подождем, посмотрим, до какой степени все поменялось. — Посоветовал Александр, не желая гипотетических споров.

— А когда мы это узнаем? — Спросила Фекла.

Гордей поднялся на верхнюю ступень, открыл шире дверь и выставил руку под дождь.

— После дождичка… в четверг.

— Да, после дождичка однозначно, плюс еще надо дождаться, когда вода уйдет, чтобы спустится вниз. — Разумно посчитал Александр.

— А она уйдет? — Засомневалась Аглая.

— Уйдет, столько трещин в земле. Вернется туда, откуда взялась. Время, конечно, потребуется, но пока у нас есть еда и куча работы, можно не спешить.

— Капец, как интересно посмотреть, что стало с миром. — Фекла поднялась к двери и выглянула из нее, впрочем, видимость там была никакой из-за дождя. — Если что, я записываюсь в первопроходцы в качестве врача.

— Ты же ветеринар? — Гурьян попытался остановить порыв подруги.

— Ой, только не льсти себе. — Едко подколола его Фекла.

Гурьян впал в ступор.

— Меня что, животным назвали? Второй раз за последние три минуты. Любимая, — Он обратился к Фекле, — надеюсь, у тебя нет планов превратить такого завидного жеребца в работящего мерина?

— Ну, такие вещи Александр Сергеич будет решать, сколько нам по штату жеребцов, а сколько меринов требуется.

— Кастрировать никого не будем. — Пообещал Александр. — Плодитесь и размножайтесь.

— Прям, как с языка сняли, барин. Что не слово, то завет.

— Гордей, хватит уже называть меня барином. Еще раз назовешь, буду обращаться к тебе с приставкой холоп.

— Всё, бар… я понял, ваше благородие, никаких баринов.

— Гордей! — Рассердился Александр.

— Да он же пьяный. — Аглая заметила, что Гордей выглядит на фоне остальных пьянее. — Как тебе это удалось?

— Гордей? — Харитон обратился к нему с такой интонацией, словно знал причину. — Ты, что, добрался до лосьона?

— Какого лосьона? — Александр, как и все остальные, не поняли о чем речь.

— Да, отпил немного.

— Мы же хотели оставить его для медицинских целей? Он же отвратный на вкус.

— Я и употребил его с медицинской целью, замазать душевные раны. Снаружи их не прижжешь.

— Что за лосьон? — Повторил вопрос Александр.

— Да нашли мы его в бане, в подполе, концентрат какой-то для ароматики на спирту. Гадость еще та.

— Зато отрыжка шикарная. — Оправдался Гордей.

— А я-то думаю, что ты в дверь дышишь. — Догадалась Аглая. — Невежливо как-то втихаря давиться лосьоном в одиночку. Доставай, давай, у всех раны.

Гордей спустился в погреб, обдав всех сидящих на лестнице крепким еловым амбре.

— А ничего так, автомобильной «елочкой» пахнет. — Заметила Фекла.

Гордей принес металлическую фляжку. Едва он открыл пробку, запах хвойного леса наполнил помещение.

— Черт его знает, насколько это вообще можно употреблять внутрь. — Засомневался Харитон.

— А, мне плевать. — Аглая взяла из рук Гордея фляжку и сделала крупный глоток.

Проглотила и еще минуту стояла с закрытыми глазами, не дыша.

— Как ты? — Забеспокоилась Лукерья.

— Как Шишкин утром в сосновом лесу. — Она передернула плечами. — Пойду заем чем-нибудь.

— Еще кто желает хвойного концентрата? — Гордей вытянул руку с фляжкой.

Больше смельчаков не нашлось.

— А зря. — Гордей завинтил крышку. — Два дня туалет после такого можно не проветривать.

— А кстати, больше в туалет в погребе можно не ходить. — Радостно объявила Лукерья.

Проблема отхожего места в маленьком объеме пространства стояла остро. Запаху некуда было выветриваться. После улицы вонь ощущалась особенно отчетливо.

— А вот и тема для первой вылазки, проверить состояние туалета в соседнем доме. — Глаза кузнеца загорелись от желания занять себя хоть чем-нибудь полезным сильнее, чем от алкоголя.

Подвыпившая компания не нуждалась в долгих приготовлениях. Кто в чем был одет, так и вышли под проливной дождь. Женщины, с непривычки, скользили по глине. Она и в самом деле была доведена горячей водой до нулевого сопротивления. До ближайшего дома добрались с небольшими приключениями. Фекла шваркнулась навзничь и поплыла, беспомощно барахтаясь в мощном потоке. Гурьян позволил себе некоторое время посмеяться над подругой, пока не заметил в ее глазах настоящий страх.

— Ты чего ржешь, придурок? — Она шлепнула Гурьяна по спине, после того, как он вытащил ее из воды. — Я чуть в туалет под себя не сходила со страху.

— А это чтобы ты правильно понимала опасность. Подумаешь, что добежать до соседнего дома такой пустяк, а сама свалишься в воду и поплывешь, пока не впадешь в кипящее озеро.

— Учитель, блин. Мог бы сказать заранее.

— Да когда ты меня слушала?

— Отставить разборки. — Прервал семейную драму Харитон. — Держи свою бабу крепче и вперед.

— Не командуй, что нам делать. — Фекла переключила свой гнев на кузнеца.

Дом протекал по всей крыше. Лужи на полу не успевали просачиваться в пол. Обстановка почернела от температуры так же, как и снаружи. На стенах висели черные веники. Высохшие луковые косы расплелись и упали на пол. Накидки на кроватях обесцветились от температуры и потеряли форму под струями воды.

В каждом таком доме имелся туалет с унитазом, призванный сохранить привычный для горожанина уровень комфорта. Это была единственная деталь, коренным образом не относящаяся к эпохе древних славян. Унитаз, как могли, скрыли под деревянной конструкцией, чтобы он своим белоснежным видом не нарушал древней деревянной магии. Получилось неплохо. Редкий турист возмущался несоответствием общему стилю.

Теперь необходимости в соответствии не было никакой. Харитон разломал почерневший деревянный каркас уже не годящийся для использования. Под ним находился белый унитаз, испещренный трещинами. Кузнец придавил его рукой, фаянс не выдержал и рассыпался крупными осколками. Фекла громко вздохнула.

— Хотела обновить. Очень хотела. Тебе задание, Гурьян, выточить из дерева унитаз.

— Вряд ли ты вытерпишь столько.

— У тебя есть полчаса.

— За полчаса я даже в голове не смогу вообразить себе что получится.

— Вот ты всегда так.

— А тебе всегда всё надо в последний момент.

— Не ругайтесь. — Харитон снова остановил перепалку. Фекла, не строй из себя эстета. Дырка в полу тоже прекрасно подходит для справления естественных надобностей. — Он выдернул из пола остатки рассыпающегося унитаза. — Готово!

Фекла критически осмотрела отверстие в полу.

— Уходите, пристреляться надо. К такому биатлону меня жизнь не готовила.

— Если что, зови, помогу прицел настроить. — Напоследок предложил Гурьян.

Фекла одарила его испепеляющим взглядом.

Непогода затихала. Грома не было слышно. Александр связал вместе гром и дождь, решив, что акустический эффект сотрясения воздуха провоцирует дождь. Пузырящиеся потоки слабели. Из пелены дождя проступил навес над входом в погреб, становясь отчетливее с каждой секундой. Небо просветлело. На западе оно приобрело оранжевый оттенок. Кажется, на дворе вечерело. Поднялся ветер, разгоняющий тучи.

Фекла замешкалась. Она справилась с туалетом без проблем, но после него решила внимательно рассмотреть, что и как сохранилось в доме, и что еще можно будет использовать. Она достала из печки котелок, схватила его почерневшим ухватом и представила, как будет готовить в печи. Катастрофа совсем не затронула эту часть привычного для жителей Зарянки быта.

Кровать тоже годилась по своему предназначению, единственно только пострадала постель. Подушки на гусином пуху расползлись. Грязное сырое перо вывалилось из них и выглядело непригодным.

— Ничего, просушим и снова набьем. — Сама себе пообещала Фекла.

Ее взгляд сквозь пустое окно упал на товарищей, собравшихся на самом верху у терема. Они смотрели в одну сторону, как завороженные.

— Вы чё там увидели? — Спросила она через окно.

На ее вопрос никак не отреагировали, чем разожгли любопытство. Фекла выскочила из дома, подсознательно готовясь увидеть очередную «казнь египетскую». Она подошла к группе.

— Смотри! — Гурьян взял ее за руку и кивнул в ту сторону, которая так заворожила их.

Фекла замерла. Ветер разогнал тучи, увеличив видимость до километра. До самой пелены тумана простиралась вода, с редкими островками суши. Туман, или пар, поднимающийся от ее поверхности, рассеивался ветром. На всем лежал оранжевый отсвет закатного солнца, превращающий серую картинку в нереально сказочно-яркую. Вдруг, посреди воды поднялся фонтан золотого цвета. Он выстрелил метров на пятьдесят вверх, обильно паря и опал, задержавшись в нижнем положении на несколько секунд. Фекла в порыве эмоций сжала руку Гурьяна.

— Я тут никогда не была раньше. — Произнесла она дрожащим от волнения голосом.