Пекло

Глава 18

Минуло два месяца с тех пор, как Гордей привел Забаву в Зарянку. Девушку подлечили. Хотя раны и остались слишком заметными, они больше так не уродовали ее. Забава все равно всегда носила платок, стесняясь, что волосы у нее растут некрасиво, пучками. На самом деле это не бросалось в глаза, а Гордей, так и вообще не замечал ничего, но женщине это внушить было невозможно.

В поселке Забавы не выжил никто. После того, как девушка точно решила навсегда поселиться в Зарянке, сделали несколько вылазок за ее продуктами. Чтобы не искать выживших, оставили на видном месте щиты с призывом идти в Зарянку, а если нет сил, то просто оставить любой знак на щите, по которому их можно было найти. Никто не откликнулся.

На дворе стоял октябрь. Температура опустилась еще, и теперь погода больше не напоминала парилку. Ближе к утру так вообще, с непривычки можно было озябнуть. Небо до сих пор было закрыто дымкой, но в атмосфере явно происходили какие-то дела. Время от времени случались сухие грозы. И если такая гроза происходила недалеко от Зарянки, вскоре на все поверхности ложился тонкий слой пыли, по дисперсности похожий на цемент. Александр решил, что это статическое электричество разряжается в атмосфере из-за большого количества пыли в ней.

Но налетали и грозы, причем такие, которых в докатастрофические времена и не бывало. Горизонт темнел так, будто надвигалась ночь. Фронт его ежесекундно озаряли десятки разрядов. В такую погоду всегда прятались в погреб, резонно опасаясь попасть под разряд молнии. Воздух после такой грозы еще долго держал запах озона. Природа стерилизовала всеми доступными способами последствия исчезнувшей цивилизации.

К огромному удовольствию и облегчению местами зазеленела земля. В основном там, где находились разломы. Видимо, горячий воздух не опустился так глубоко, чтобы сжечь семена в толще земли, а кипяток просто не попал. Там, куда, можно было дотянуться, спустились на веревках, чтобы собрать дерн с проросшей травой. Каким удовольствием было созерцать нежный стебелек какого-то деревца. Его выкопали с большим комом земли и пересадили рядом с теремом, в центре городища.

Жизнь пробивалась отовсюду и порой в самых неожиданных местах. Во время вылазки в поселок заметили, что в районе погребов в земле стали появляться многочисленные отверстия. А вскоре попались виновники, оставляющие их. Это были дождевые черви, пережившие катастрофу в погребах. Так же оттуда повылезала мелкая мошкара, оккупировавшая вокруг поселка все лужи.

При отсутствии конкуренции и подходящем питании любой вид мгновенно становился доминирующим. Александр напугал всех, что наступает эра насекомых, для которых условия кажутся благоприятными.

— И в этой борьбе мы можем им проиграть. — Подытожил он свою мысль.

— И как же? Они вырастут большими и съедят нас.

— Нет, просто они не оставят нам возможности заняться сельским хозяйством. Будут съедать все на корню, или губить уже созревший урожай.

— Ваше благородие, а что если мы сами начнем разводить насекомых, как домашний скот?

— Гордей, не фантазируй. Я мошкару есть не буду. — Предупредила его Забава.

— А чего сразу мошкару, а червей дождевых? Это же, как макароны с мясом. Макароны по-флотски. — Гордей изобразил, как он засасывает макаронину.

— У-у-у. — Скривилась Забава. — Без меня.

— Гордей прав. — Поддержал его Александр Сергеич. — Куда деваться, витамины и белок нам нужны. Часть из растений, часть из всего остального. У меня вон, уже второй раз кожа на пальцах слезает. Хоть и не голодаю, а чего-то не хватает.

— А если решится кто рожать, так и вообще с питанием шутить не стоит. — Предупредила Фекла. — Нарожаем кривых косых, что потом самим стыдно будет перед потомками.

— Удивительно звучит, нарожаем. А что, как раньше, ждать, когда наступит подходящее время не надо? Чтобы дом, машина, стабильность. — Сыронизировала Лукерья.

— Куда уж, стабильнее. — Усмехнулся Александр. — Эта Зарянка нам на столетие, пока новые деревья не вырастут.

— А дети, они будут смышленее нас. Для них этот мир будет более естественной средой, чем для нас. Мы же будем держаться за прошлое, за порядок, к которому привыкли. Как ни крути, но мы остатки прошлой цивилизации. — Неожиданно выдал философскую мысль Харитон.

Лукерья играючи хлопнула его по плечу.

— А ты у нас Гефест, бог-кузнец.

— Не канонично, не по-славянски.

— А давайте, вообще начнем историю без всяких божеств, без религий и прочего. — Предложил Гурьян. — Давайте сохраним все, как было на самом деле. Не так, что разгневался бог на людей своих и наслал им кару. Случилось мегаземлетрясение, разрушившее все, что построили люди, а потом волна жара, поднявшаяся из раскаленных недр, доконала все живое. — Он замер. — Интересно, а в океанах жизнь осталась?

— Не знаю. — Александр тоже часто задумывался над тем, смогла ли жизнь на глубинах избежать тяжкого последствия разогрева атмосферы. — Очень хочу в это верить.

— Да, будет скучно, если останутся одни червяки да мошки. Так можно было бы надеяться, что рыбы опять выползут на сушу со временем.

— А давайте не забывать о том, что на земле есть еще горы с пещерами с замкнутой экосистемой, в которых тоже могли спастись разные виды животных. Например, крысы, мыши, змеи, пауки, многоножки.

— Пауки. — Задумчиво произнесла Аглая. — Я бы сейчас за живую беременную зайчиху палец отдала. Даже два.

— Надо было контактный зоопарк открывать здесь со зверушками. — Предложил Вторуша.

— А чем кормить их? Сами-то они не прокормятся. Даже не знаю, кому бы я пожелал оказаться в живых. Мошкару не жалко, а зайчиху жалко.

Обычно такие разговоры велись во время послеобеденного перерыва, либо перед сном. Они были нужны, чтобы не развивалось ощущение безысходности, обреченности, полного одиночества. А иногда, жителям Зарянки в самом деле казалось, что они единственные уцелевшие люди на планете.

Четыре дома из так называемой «первой линии» накрыли крышами, заделали окна. В каждом доме жила пара: Харитон-Лукерья, Гурьян-Фекла, Гордей-Забава, Александр-Аглая. Как все и предвидели между бывшим боссом и администратором его актива появились чувства. Александр некоторое время стеснялся этого, в основном из-за разницы в возрасте, но постепенно принял и отдался семейной жизни с полной отдачей, как обычно отдавался любимому занятию.

Только Вторуша, не особо переживающий отсутствием пары ночевал, где придется, до тех пор, пока ему восстанавливали дом. Гордей предложил ему сменить имя на Первушу, чтобы обмануть жизнь, но тот уже не воспринимал себя никем, кроме Вторуши, а Гурьян вообще, прозвал его омега-самцом.

В принципе, в Зарянке установился статус кво, все чувствовали себя в имеющемся положении полноценными. Однако, от необходимости изучать изменившийся мир вокруг, это обстоятельство никак не освобождало. Прилегающую территорию надо было изучать, чтобы на будущее иметь представление о том, на что можно рассчитывать в случае каких-то проблем. В первую очередь — голод, во вторую — всё остальное.

Нужна была серьезная экспедиция с пробегом на двести-двести пятьдесят километров. Готовиться к такому путешествию стоило самым серьезным образом. Нужна была крепкая обувь, какие-то средства для укрытия от дождя, и даже громоотвод, оружие, сумки или даже тележка или сани, чтобы волочить добытое добро.

Через неделю подготовки и бесконечных обсуждений деталей разной важности для экспедиции были подготовлены усиленные кожаной стелькой лапти. Планировалось надевать их только при движении по железнодорожной насыпи, чтобы не поранить ноги об острый щебень. До нее можно было спокойно идти босиком. Вообще, первая экспедиция планировалась только по насыпи, единственному пути, по которому можно было идти, не боясь потеряться, не боясь попасть в грязевую ловушку и зная наверняка, какие населенные пункты могут ждать по пути.

Для защиты от дождя сделали полог, два на два метра, пропитав его трансформаторным маслом, добытым из трансформатора в поселке Забавы. Полог, на всякий случай сконструировали с двойным назначением. Перевернув, в него можно было складывать добычу и нести вдвоем на плечах. Благодаря этому удачному решению отказались от других вариантов транспортировки вещей. Харитон выковал громоотвод, железный штырь, который во время грозы стоило втыкать подальше от своей стоянки. Так же у каждого имелась котомка через плечо, оставшаяся без изменений с тех давних пор.

Из инструмента взяли один лом, один топор и одну штыковую лопату, решив, что этого набора хватит для решения любой задачи. В экспедицию должны были идти Александр, Гордей и Гурьян. Харитон остался на хозяйстве, а Вторуша был его бессменным подмастерьем. Никто не думал ничего такого, но на всякий случай оставлять Зарянку без мужчин не хотелось. Женщины были солидарны с этим мнением.

Переждав три дня после сильной грозы, чтобы подветрило дорогу, группа ранним утром отправилась в первую серьезную вылазку. Накануне Александр насобирал паучков в погребе и закупорил их в пустой консервной банке. На немое удивление друзей он ответил:

— Хватит уже мошкаре плодиться в неограниченном количестве.

Полчища насекомых еще не долетели до городища, но ждать этого осталось недолго. Пресечь их бесконтрольное размножение в теплых лужах обязаны были бережно собранные членистоногие.

Группу проводили до околицы. Женщинам не хватало только платочка, чтобы атмосфера прощания полностью напомнила картинную.

Путь до железнодорожной насыпи был хорошо известен и больше не таил сюрпризов. Бурлящие грязевые вулканы хоть и перемещались с места на место, но не выходили за определенную территорию. Их определяли безошибочно, даже под водой накрывшей после очередного сильного ливня. Вулканы выдавал неприятный запах, пузыри сероводородного газа поднимались из-под воды. Вода и грязь из такого вулкана помогли скорее вылечить Забаву от нарывающих ожогов.

По хорошей дороге до насыпи дошли за три часа, хотя иногда уходило и до десяти. Миновали аномальную зону, из которой бил серный ангидрид, как решил Александр. По его словам, вода соединялась с этим газом вулканического происхождения, образовывая кислоту, которая в свою очередь притягивала атмосферную влагу, из-за чего над источником всегда висел туман.

— О чем нам это говорит? — Спросил Александр своих попутчиков.

В ответ ему было многозначительное молчание, умело скрывающее отсутствие ответа.

— Это говорит нам о том, что литосфера, то есть твердая оболочка планеты, находится сейчас в разрушенном состоянии. То есть, до катастрофы ее можно было считать почти цельной скорлупой, а сейчас это растрескавшаяся скорлупа, вот и сифонит снизу во все щели.

— А чем нам это может грозить? — Спросил Гурьян.

— Как я думаю, а я далеко не истина в последней инстанции, то особо ничем. В таком измельченном состоянии любые землетрясения будут быстро затихать, пока литосфера не запаяется и снова не станет твердой скорлупой. Вулканические газы, грязевые вулканы, спонтанные извержения гейзеров, вот, что нас будет беспокоить. Это мелочи и даже в какой-то мере полезные вещи.

— Можно обогреваться от гейзеров. — Предложил Гурьян.

— Да что там обогреваться, баню надо ставить рядом с ними.

— А твои прогнозы, ваше благородие, насчет вулканической зимы не изменились?

— Вроде, нет. На дворе теплынь, как летом, хотя уже октябрь. Помните, четырнадцатого октября Покров день? Покров, Покров, покрой землю снежком, а меня женишком. Какой тут снежок?

— А может, надо было взять теплые вещи, ну-ка налетит снег?

— Фантазер ты, Гурьян. — Укорил товарища Гордей. — Откуда ему взяться, когда вся земля еще жаром пышет?

— А я почем знаю? Налетит, не спросит. Я даже не удивлюсь этому. Атмосфера-то закрыта пылью от солнца.

— Тут куча других факторов, Гурьян, температура поверхности, а так же большое количество углекислоты в атмосфере могут нивелировать эффект вулканической зимы.

— Какие умные беседы мы ведем. — Иронично произнес Гордей. — Поедатели дождевых червей, а туда же.

— Ага, значит ты сторонник принципа, мы то, что мы едим? У нас теперь мозг может деградировать до надглоточного узла, как у червя?

— До узла может и не деградирует, но что-то с ним произойдет точно.

Продолжить великоумную беседу помешали полчища мошкары, почуявшие человека. Они зависли гудящей тучей над троицей.

— Подождите меня здесь. — Попросил Александр.

Он скинул одежду, вынул банку с паучками из сумки и направился прямо по воде к ближайшему вагону. Насекомые, выбравшись из банки, разбежались и попрятались по щелям.

— Так, ребята, на обратном пути проверю, как вы тут работу выполняете. Кто будет отлынивать, заберу назад в погреб.

Александр выбрался из воды и еще минуту счищал с себя прилипших личинок насекомых. Теплые лужи буквально кишели ими.

— Кому катастрофа, а кому прямо шанс занять всю Землю. — Подметил Гурьян. — Биомасса. — Добавил он.

— Ничего, то даже хорошо, что кто-то развивается в таких количествах. С голоду не сдохнем. Некоторые и до катастрофы не брезговали личинками. Куском ткани отфильтровать личинок да на сковороду. Говорят, напоминает попкорн. — Александр наконец-то очистил себя и оделся. — Белок, кальций, жиры, вы даже не представляете насколько полезными могут быть насекомые.

— Особенно глисты! — Пошутил Гурьян.

— Нет, я серьезно. Я тут вчера не мог сразу уснуть, думал, что сельское хозяйство — это настолько трудный вариант с непредсказуемым результатом, что полагаться на него не стоит. Попытаться стоит, но надо быть готовым к тому, что есть придется все, что можно. Знаете, французы начали есть лягушек не от хорошей жизни, а потом за это звезды Мишлен стали получать.

— Ваше благородие, я хотел спросить давно, — Гордей сменил тему, — Забава говорила у них в доме сейф с оружием остался. Может, попробуем достать, ведь далеко собрались?

— Нет, мне кажется, оружие лишняя тяжесть. Кого нам опасаться, Гордей? Три лба и все при дубинах. — Александр покачал в руке топор. — Охотиться тоже не на кого. Бесполезная вещь.

— Вам виднее. — Нехотя согласился Гордей.

— Гордей, все, никаких вы больше.

— Ладно, понял.

— Вперед.

Под непрерывный гул мошкары, отмахиваясь от лезущих в глаза, нос и рот насекомых добрались до места, где можно было перейти на насыпь по сухому. Оказалось, Александр присмотрел эту проблему. Он вынул из котомки три колпака сшитые из крапивного мешка.

— Держите. Это мы с Аглаей придумали. Она очень стеснялась мне их показывать, боялась, что я замечу, что руками у нее получается не очень, комплексует по поводу того, что в детском доме не научилась ничему, что должна уметь женщина.

— Ой, да кто на это смотрит в последнее время. — Усмехнулся Гурьян. — Главное, чтобы пальцы были ленту по экрану мотать.

— Тебе ли говорить? — Заступился Гордей за женщин. — Твоя Фекла доктор Айболит в юбке. Иногда так на латыни шпарит, думаешь, какая ей Зарянка, ей на международный симпозиум, или куда там собираются.

— Это точно. Я даже иногда боюсь, что если бы у нее был выбор, она меня ни за что бы не выбрала. Я ведь руками мастак, а разговор по уму поддержать, это не про меня. — Гурьян вывернул колпак, переданный ему Александром и внимательно разглядел шов. — Нормально прошила, не мастерица, но и не рукожоп.

— Спасибо. Я обязательно передам твой комплимент.

— Сергеич, только не дословно. — Гурьян натянул колпак на голову. — Все видно, дышится легко.

Выглядел Гурьян с этим остроконечным колпаком довольно странно. Напоминал он то ли смертника перед казнью, то ли куклуксклановца, у которого не оказалось под рукой белого материала, то ли героя фильма ужасов. Гордей выбрал третий вариант.

— Теперь нам точно оружие не нужно. Мы и так нагоним страха на кого угодно.

С колпаками на голове стало намного проще идти. Сквозь редкую ткань хорошо было видно, но для мошкары они стали непреодолимым препятствием.

Пейзаж вокруг насыпи на протяжении нескольких часов почти не менялся. В низинах стояли целые озера, поверхность которых тревожил ветер. В таких низинах вода подступала в плотную с верхом насыпи. Небольшие волны окатывали щебень, но пока еще нигде насыпь не уходила под воду.

Чем дальше от поселка, тем меньше становилась мошкары, уже через час можно было снять колпаки. Александр уже не в первый раз подметил, что мир вокруг выглядит будто не их вовсе, так сильно он изменился и стал другим, что связь с прошлым осталась только через железнодорожную насыпь. А им, как существам из прошлого, только на ней и было безопасно.

Вид с холмов, разрезанных железной дорогой, открывался впечатляющий. Обязательно в поле зрения попадался курящийся паром гейзер, либо трещина в земле, к которой со всех сторон вели более мелкие трещины, следы водной эрозии. Примерно через пару часов от станции они наткнулись на свистящий гейзер, бьющий из-под земли с периодичностью раз в три минуты.

Рядом с ним во время извержения чувствовалась вибрация земли. Огромная энергия, запечатанная в недрах, находила себе выход через небольшое отверстие. Глобальные изменения требовали глобального переосмысления. Тот мир, который воспринимали как твердыню, исчез, разрушился в мгновение ока, оставив после себя шрамы, извергающиеся паром. Не было уже такого ощущения, что под ногами та же надежная опора, что и раньше. Стоило почувствовать, как дрожит земля, чтобы убедиться лишний раз в том, что надежного ничего не осталось.

Убедиться в том, что изменения кардинально изменили облик планеты пришлось совсем скоро. Гурьян раньше всех заметил, что железнодорожная насыпь стала как-то неестественно искривляться, будто ее по ошибке инженеров проложили по склону высокого холма.

— Я что-то не припоминаю, чтобы у нас так дороги строили. — Задумчиво произнес Гурьян. — Поезд может и кувыркнуться.

Серая лента насыпи опоясывала склон и издалека выглядела так, будто она сползла по нему. Чем ближе они подходили к холму, тем явнее были заметны следы разрушения дорожного полотна. Щебень с него словно трусили к подножию. Насыпь растянулась по склону вниз, ее чаще обычного разрезали небольшие трещины. Разорванные рельсы местами свалились с насыпи на обочину, где их засыпало.

— Трясло здесь изрядно. — Решил Гордей. — Если бы нашей Зарянке так досталось, то и погреб бы не помог.

— А вас не удивляет, что насыпь сделали на склоне? — Спросил Александр. — Обычно прокладывают сквозь холм, выбирают породу, чтобы не было серьезных перепадов высот. А тут она поднимается вверх, а потом идет как на прилипушках по склону.

— К чему клонишь?

— Этот холм выдавило во время землетрясения. Тут была равнина, наверное, а потом ее вспучило, поэтому такие разрушения.

— Не имею аргументов против. — Согласился с доводами Гурьян. — Это точно, так дорогу никто не строил. Ни один груженый состав в гору не въедет без разгона. Это ненормально.

— А что под холмом? Вулкан? — Спросил Гордей.

— Не обязательно. Просто породы перетряхнуло и не все встали на свое место.

— Надо быстрее пройти этот чертов холм, а то я чувствую себя на нем, как на пороховой бочке. — Гордей ускорил шаг. — Живее.

Каково было удивление, когда они перемахнули на другую сторону холма и обнаружили за ним еще один холм, но в несколько раз больше прежнего. Железнодорожная насыпь там вообще прерывалась, скрываемая следами каких-то потоков идущих с вершины холма. Вершина холма курилась паром. Серый столб поднимался вверх постепенно теряя форму.

— Везувий блин, сельского масштаба. — Гурьян замер на месте, ошарашенно разглядывая чудо природы.

— Выходит, я был прав насчет пороховой бочки. — Гордей обернулся на холм, который они только что миновали.

— Ну, что, это замечательно. Надо записать, что примерно в тридцати километрах от станции находится вулкан. Как назовем его?

— В честь нас, по первым буквам имен. — Предложил Гурьян.

— Это как? АГГ, ГАГ, ГГА? — Гордей перебрал все возможные аббревиатуры.

— Да куда тебе с твоим воображением, — саркастически произнес Гурьян. — Алгуго. — Он сделал ударение на втором слоге.

— А с твоим воображением вообще лучше ничего не придумывать. Бугага какой-то.

— Ладно, оставим природное явление пока без названия. — Помирил Александр товарищей. — Идемте, посмотрим на него вблизи.

В воздухе запахло каленым и еще чем-то едким. Александр, тем не менее, не видел причин для беспокойства. Ветер уносил дым, извергающийся из жерла вулкана в противоположную сторону.

Через насыпь когда-то бежали грязевые потоки, продукты извержения, смешанные с водой и почвой. Александр сгреб пригоршню такой грязи, понюхал ее сам и дал понюхать товарищам.

— Воняет сероводородом, лечебная. — Заключил Гурьян.

— Точно. — Согласился Александр.

Из разломов, которые периодически возникали на пути, тоже поднимался пар с сильным запахом сероводорода. Попадались хлюпающие грязевые вулканы, источающие «аромат» тухлых яиц. Изредка попадались разбросанные вокруг пористые куски застывших вулканических бомб. Налицо были все признаки формирования гейзерной долины с венчающим ее активным вулканом. Определение «вулкан» из-за скромных размеров холму шло не совсем, но по сути он им все равно был.

— Прыщ! — Неожиданно громко произнес Гордей. — Посмотрите, как похож.

Сравнение с косметическим изъяном природному явлению и правда шло и даже не только за внешнее сходство. Это был самый настоящий нарыв на теле больной планеты.

— Не особо благозвучно. — Александр критически посмотрел на вершину курящегося вулкана. — Зато по смыслу.

— Запиши, ваше благородие, в своих талмудах, что имя вулкану дал я, банщик Гордей.

— Скромнее надо быть банщику. — Гурьян покачал головой.

Александр вынул из котомки кусок не окрашенного льняного отреза, который использовал для составления карты. Развернул его и обмакивая деревянную щепку в вываренный свекольный настой, дочертил линию железнодорожной насыпи до вулкана, пририсовал к ней кружок и написал над ним «вулкан Прыщ».

— Всё, название задокументировано.

— О, может, ну его нахрен. — Засомневался Гордей. — Что-то не смотрится.

— Поздно. — Александр Сергеич потряс куском ткани, чтобы просушить свежую запись, потом аккуратно сложил ее и убрал в котомку.

— Ладно, в другой раз обещаю другие ассоциации использовать.

— Идемте дальше.

Буквально через километр от вулкана им попалась облезшая табличка, на которой с трудом удалось прочитать название «разъезд 216». Сразу за ней находился короткий перрон и справа от дороги остатки строения.

— Значит тут недалеко деревня. — Решил Гурьян. — У моих родителей так же. Если здание вокзала на этой стороне, то и деревня на этой.

Они осмотрелись. Лесопосадки вдоль дороги выгорели на корню. Остались только вывороченные потоками воды корни. Но если присмотреться, то можно было разглядеть прямую линию, идущую от насыпи и рассекающую почерневшие остатки лесополосы. Она выступала над общим ландшафтом и вполне могла оказаться дорогой, ведущей к деревне.

— А зачем нам деревня? — Спросил Гордей.

— Ты что, колхозников не знаешь. У них там припасы должны остаться. Грех дать им пропасть. К тому же, мы собирались вносить на карту все населенные пункты, которые встретим. — Гурьян поднялся на цыпочки, словно ему это могло помочь увидеть деревню.

— Я тоже считаю, что на деревню стоит глянуть. Для маленькой деревни никто бы не поставил этот разъезд. А вдруг, там есть люди?

— Не разделяю вашего оптимизма насчет людей.

— Правильно, как только у тебя появилась Забава, тебе вдруг резко стало неинтересно их искать.

Гордей одарил Гурьяна суровым взглядом.

— Кормить их придется, и еще неизвестно, что мы будем есть сами, когда запасы моей девушки закончатся.

— Ладно, мужики, будьте выше мелочных предрассудков и все у нас будет хорошо.

Александр спустился с насыпи, почти не провалившись в грязь.

— Здесь твердо, это точно дорога.

Гордей и Гурьян спустились следом.

Дорога вела вниз. Вокруг нее, на сколько хватало глаз, извергались паром десятки источников. Из-за них стояла высокая влажность и духота, будто не хватало кислорода. Ветер разносил дымку по земле и буквально через десять минут ходьбы его порыв открыл ненадолго населенный пункт с ровными рядами домов.

— Вот! — Обрадовался Гурьян. — Я вам говорил. Смотрите, отсюда они выглядят целыми.

Троица прибавила ходу и буквально сразу наткнулась на легковушку, стоящую на обочине. Ее не было видно издалека, потому что ржавый цвет сливался с общим фоном. Колесные диски без резины провалились в грязь. Стояла грязь и в салоне. Осадки стекали внутрь машины через прореху в крыше, разъедая тонкий металл еще сильнее.

— Не успели. — Заключил Гурьян.

Скорее всего он был прав. Люди бежали из деревни, когда подступил жар, наивно полагая, что смогут опередить его. Автомобиль заглох, а паникующим людям ничего не осталось, как бежать сломя голову. Хотелось верить, что им удалось спрятаться в подвале или погребе. На первый взгляд землетрясение пощадило деревню.

Гурьян прибавил шагу, а Гордей и Александр замешкались у машины, пытаясь вскрыть багажник. Немного усилий и крышка выломалась вместе с замком. В багажнике толстым слоем лежала сажа и больше ничего.

— Ясно, машина сгорела. — Гордей прихлопнул крышку назад. — А где Гурьян?

Гурьяна на дороге не было. Александр и Гордей закружились, пытаясь понять, как их товарищу на ровном месте удалось так хорошо спрятаться.

— Гурьяша, сукин сын, ты где? — Миролюбиво, как ребенка, которого надо подозвать, чтобы дать ремня, позвал Гордей.

Александр прошел вперед и понял, что дорога делала резкий уклон в ложбинку, которая со стороны сливалась. На дне ее лежал без признаков жизни их товарищ.

— Гордей, он здесь! Скорее!

Гордей подбежал и собрался спустится вниз, но Александр задержал его.

— Нельзя! Стой!

— Почему?

— Там нечем дышать. Там кислорода нет.

Они оба, несмотря на то, что не бежали, дышали глубоко, как после пробежки.

— Ничем ведь не воняет? — Засомневался Гордей.

— Это может быть углекислый газ, он тяжелый. Я задержу дыхание и попробую его поднять.

— Стой, стой, стой, барин, может я. Ты слишком умный, чтобы рисковать. Без тебя Зарянка развалится.

— Нет, я старше всех, и я занимался дайвингом, так что задерживать дыхание умею.

— Тогда барин, давай прикрепим к тебе трос, которым меня доставали тогда.

Гордей, не дожидаясь ответа обернул вокруг пояса автомобильный капроновый трос, сделав петлю. Александр часто задышал, насыщая легкие кислородом. Замер, показал Гордею поднятый большой палец и побежал вниз. В мгновение ока он оказался рядом с Гурьяном, подхватил его, пытаясь перекинуть через плечо. Беспомощный тяжелый Гурьян, превратился в безвольную плеть и никак не желал ложиться на плечо. Александр сделал непроизвольный выдох.

Гордей замер, понимая, что справится с двумя будет намного сложнее. «Барин» рывком все же перекинул Гордея через плечо и засеменил с тяжелой ношей на подъем. Гордей хотел было облегченно выдохнуть, но заметил, что Александра повело. Он сделал несколько шагов в сторону от дороги, совсем немного не дойдя до безопасного уровня, поскользнулся и упал.

— Ах ты ж, барин. — Гордей поволочил его к себе по земле, чувствуя и сам, что начинает задыхаться от каждого усилия.

Перед глазами забегали радужные круги, в горле заклокотало. Он испугался, что не успеет вытащить Александра, развернулся и пошел в сторону от ложбины, не выпуская троса из рук. Споткнулся, упал, нашел в себе силы подняться и протащить еще десяток шагов. Александр забормотал и сел.

— Хватит, я в порядке. Гурьяна надо. — Он тер уши и хлопал себя по щекам, чтобы скорее придти в себя. — Гурьяна давай.

Гордей снял трос с талии Александра и пристегнул себя.

— Давай, ваше благородие, теперь твоя очередь.

Александр крепился, таращил убегающие глаза, как у перебравшего с алкоголем человека, пытаясь усилием воли скорее придти в себя.

— Я быстро.

Гордей уже понял, что времени у товарища осталось совсем мало, а у него самого нет права на ошибку. Он задержал дыхание и направился вниз. Подбежал к Гурьяну, но не стал взваливать его на себя, ухватил его за обе лодыжки и потащил его вверх. Александр слабо тянул его к себе, да это сейчас и не требовалось. Легкие рвало от желания сделать вдох. Сознание мутилось, пропало ощущение присутствия, мир поплыл из-под ног.

Гордей держался, дав себе мысленный приказ на вдох, только после потери сознания. И ему это удалось. Он не услышал, как Александр крикнул ему, что можно дышать. Сделал несколько шагов и упал на землю, после чего громко, со свистом выдохнул и так же шумно вдохнул, отчего его начал мучить кашель.

Александр сразу бросился к Гурьяну и принялся делать ему непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Первые несколько чередующихся приемов не помогли. Гурьян сделался холодным, как покойник. Правда, выглядел он немного иначе. На лице и шее выступили красные пятна, а лоб покрылся бисером пота. Александр, не жалея ребер товарища, сделал ему более жесткий массаж и вдохнул ему воздух с такой силой, что у самого закружилась голова.

Неожиданно Гурьян закашлялся и его начало тошнить. Александр ухватил его за волосы и перевернул на бок. Тело Гурьяна заходило в конвульсиях. Оно сотрясалось даже после того, как отошла вся желчь и желудочный сок. Гордей прекратил кашлять и подошел.

— Спасли?

— Ага, спасли. — Удовлетворенно ответил Александр.

— Один-один. — Непонятно к чему произнес Гордей.

— Что? — Не понял Александр.

— Да так. — Ответил Гордей уклончиво.

Гурьян лежал целый час на земле, свернувшись калачиком, временами тяжко подстанывая. Он просил что-нибудь от головной боли, но с собой не было никаких лекарств. Ему давали сладкий отвар, после которого Гурьян ненадолго затихал.

Начало темнеть. Оставаться вблизи отравленного места не хотелось. Любой ветер мог понять ядовитый воздух вверх и тогда они могли просто задохнуться во сне. Пришлось брать Гурьяна на руки и подниматься с ним на безопасное расстояние.

— Вот, и это только первые сутки. — Произнес Гордей. — Чего дальше ждать?

— Тяжело в учении, легко в бою. — Ответил ему Александр. — В следующий раз будем знать, куда соваться не стоит.

Несмотря на страх попасть под облако ядовитого воздуха, спали все равно крепко. Организму требовались силы на восстановление, которые он черпал из скудной пищи, экономя каждую калорию через отдых.

Наутро состояние все равно напоминало похмельный синдром. Гурьян вообще опух, будто у него отказали почки. Он часто вздыхал и кряхтел и всячески старался отсрочить продолжение экспедиции.

— Сил нет подняться. Голова кружится, тошнит. Я бы еще сутки отлежался.

— Здесь лежать не стоит, надо отойти подальше от этого Прыща, иначе он подкинет нам еще каких-нибудь сюрпризов. — Александр был настойчив.

— Надеяться на выживших в деревне, я думаю, не стоит?

— Даже если они и были, то уже давно отравились.

Александр сделал пометку на своей карте, отметив подножие вулкана как потенциально опасную зону.

— Самое опасное, что этот газ ничем не пахнет. Это точно не сероводород. Мое предположение, что это или угарный газ, или углекислый.

— Нам какая разница, как он называется. Главное, научится его определять заранее. Как-то раньше канареек для этого использовали. — Гордей вспомнил какие-то факты из истории.

— С канарейками беда. Надо просто подозрительнее относиться к низинам рядом с вулканами или любыми извержениями из-под земли. Это была плохая идея спускаться вниз возле этого Прыща. — Александр посмотрел на вершину вулкана. — Он точно заслуживает такого названия.

С горем пополам, Гурьян нашел в себе силы, чтобы продолжить путь. Пока поднимались вверх, к насыпи, несколько раз отдыхал. От слабости тело покрывалось холодным потом. Он жаловался, что мерзнет. Руки его и на самом деле были ледяными, как у мертвеца.

По насыпи идти было проще и не спеша они отошли от вулкана так далеко, что его вершина скрылась за горизонтом. Рядом с большой лужей, в центре которой пузырился горячий источник, Александр объявил привал. Никому ничего не объяснив, он взял лопату и принялся копать рядом с лужей яму. Мягкая земля поддавалась легко.

— Ваше благородие, Сергеич, если кто из нас вам в тягость, просто скажите, чтобы ушел. — Гордей сострил, зная, что у ямы другое предназначение.

— А я же, Гордей, из твоего опыта сделал вывод.

— Какой?

— А помнишь, ты рассказывал, как у тебя лодыжки распухли, а ты их в минеральном источнике погрел и все прошло.

— Ну? Помню.

— Вот, мы и Гурьяна сейчас в теплую ванну с минералкой посадим, пусть его отеки вытянет.

— Верно! — Гордей хлопнул себя по лбу. — Это я должен был предложить.

— Спасибо, Александр Сергеич. — Поблагодарил Александра тронутый заботой Гурьян. — Я у вас обоих теперь в неоплатном долгу. Обещаю своих детей с Феклой назвать в вашу честь.

— Да, брось. Еще неизвестно, кого и сколько раз придется спасать.

Александр обрубил ровнее края ямы, выбросил лишнюю землю, после чего сломал стенку, перегораживающую лужу. Теплая вода устремилась в яму, мгновенно наполнив ее. Александр снял с ноги лапоть, чтобы проверить температуру.

— Нормально, полезай.

Гурьян сбросил с себя одежду и забрался в лужу. Под голову положил свои лапти и блаженно вытянулся в длину.

— Это то, что мне сейчас нужно.

Его бледное лицо спустя несколько минут приобрело здоровый розовый оттенок.

— Не поверите, мужики, но это работает как надо. У меня и шум в ушах прошел и тошнота. Надо профильтровать эту воду, да попивать в дороге. Кстати, у меня появился аппетит.

Спустя полчаса, Гурьян выбрался из воды, чтобы перекусить. Его отеки исчезли совсем и теперь он не выглядел, как смертельно уставший человек. Глядя на потрясающий восстановительный эффект от простой лужи, Александр и Гордей тоже по очереди приняли водные процедуры. На них они тоже произвели эффект, не такой ошеломляющий, как на Гурьяна, но все равно достаточно сильный, чтобы избавиться от остаточных симптомов отравления и набраться сил для дальнейшей дороги.

— Сергеич, запиши у себя в талмуде, что регулярные водные процедуры в источниках просто обязательны для любого похода.

Александр удовлетворил просьбу Гордея, записав на краю карты напоминание о том, чтобы всякий человек во время похода помнил о целебных свойствах грязевых источников.

У Гурьяна открылся невероятный аппетит. Неудивительно, в его желудке не осталось ничего со вчерашнего дня. Съев свою норму за вчера и сегодня, он остался голоден. Он зачем-то набрал воды из лужи, профильтровал ее через ткань и выпил залпом.

— Для усиления лечебного эффекта. — Прокомментировал он свой поступок.

— Смотри, может получиться передоз и совсем обратный эффект.

Ничего такого с Гурьяном не случилось, наоборот, он был полон сил и желания продолжить путь. Глядя на него, Гордей тоже нацедил кружку мутной минеральной воды и выпил ее. Александр, поддавшись стадному чувству, поступил точно так же.

После такого привала они шли до самой темноты, остановившись на ночевку, только тогда, когда уже совсем было не видно, куда ставить ногу. Самочувствие всех троих, несмотря на такой длинный переход, оставалось намного лучше вчерашнего.

Далекий горизонт озарился сотнями вспышек. Приближалась гроза. Александр отошел от лагеря на сто шагов и воткнул громоотвод в землю. Место для ночлега накрыли носилками, накрывающими их с запасом. Через полчаса начался ливень. Щебень пропускал влагу сквозь себя, не образуя луж. Александр, несмотря на частые вспышки молний и сотрясающий воздух гром, уснул. Когда закончилась гроза, ему казалось сквозь сон, что он слышит шум падающей воды.

Наутро этого звука уже не было, поэтому он решил, что это была работа воображения. Александр проснулся первым, размялся, сходил в туалет. Свет едва-едва позволял различать очертания предметов в пяти метрах. Однако он все равно решил сходить за громоотводом.

Высокий железный прут стоял на своем месте, без повреждений. Молнии не притянулись к нему. Александр выдернул его и хотел уйти, но странный звук, похожий на морской прибой, заставил его остаться. Он прислушался. Сомнений не осталось, звук ему не чудился.

Александр сделал шаг вперед и почувствовал предупреждающее движение воздуха, будто впереди была бездна. Он решил проверить пространство перед собой громоотводом и чуть не отпрыгнул назад. Уже в двух метрах перед ним ничего не было.

Гордей и Гурьян проснулись позже и застали замершего в ста шагах от места ночевки Александра.

— Чего это он? — Удивился Гурьян.

— Мне иногда кажется, что барину надо побыть одному, чтобы собраться с мыслями.

Они не спеша подошли к Александру. Утренний свет открыл перед ними картину, погрузившую в ступор и их тоже. Прямо в пяти метрах начинался отвесный обрыв, никак не меньше трехсот метров в глубину. Дна у обрыва не было. Вместо него, до самого горизонта простиралась темная водная поверхность.