Пекло

Глава 20

Если бы Александр решил установить громоотвод на десять шагов дальше, то участь его была бы незавидна. Упасть с такой высоты без последствий не получилось бы. Когда солнце взошло основательно, и через непременную облачность осветило дно обрыва, перехватило дыхание от глубины и крутости откоса. Было такое ощущение, что в этом месте каким-то неведомым гигантским ножом, как от пирога, был вырезан кусок поверхности.

— Возвращаемся? — Спросил Гурьян. — Или?

— Или. С топографической точки зрения этот новообразованный водоем представляет крайний интерес. Думаю, он не настолько велик, как нам кажется отсюда, и было бы хорошо занести его размеры на карту.

— А может, ваше благородие, вернемся и пойдем в другую сторону от станции? Все-таки на первом месте у нас более практичный интерес?

— Это же день потерять, мужики, на обратную дорогу, итого два, в общей сложности. Я хотел бы понять размеры этого феномена, что в будущем нам точно пригодится. — Александр решил настоять.

— Мы много не пройдем по грязи, Сергеич. Это в пять раз медленнее, чем по насыпи. — Гурьян был на стороне Гордея.

— Ладно, не буду настаивать. Ждите меня здесь, я пойду один. Если за полдня не дойду до краев этого провала, вернусь назад и пойдем обратно.

— Ваше благородие, это звучит так, словно ты хочешь обвинить нас в лени и трусости. А вдруг ты хапнешь ядовитого воздуха, кто тебя вытащит?

— Я буду крайне осторожен.

— Нет. Дурацкий план, ваше благородие. Или все вместе, или никто.

— Я пойду независимо от того, пойдете вы со мной или нет. Так что решайте.

Гордей возмущенно закатил глаза и вздохнул. Гурьян полез в котомку, чтобы приготовить завтрак.

— Да уж, Александр Сергеич, вы прям оставляете нам простор для выбора решений.

— Это значит, да?

— Это не твердое да, это такое вялое, вынужденное да, которое готово превратиться в нет.

— Мужики, я знаю, что это правильное решение. Моя интуиция говорит мне, что надо идти вдоль обрыва. Логика говорит другое, но у логики нет опыта в таких делах.

— Ладно, по инерции, мы подчинимся. — Согласился Гордей. — Но если инерция вас подведет, то в следующий раз будет выбирать решение большинства.

— Согласен. Сам рад проверить себя на самодурство. Всегда, когда я не могу объяснить свое решение, где-то в глубине души считаю себя самодуром, правда, до тех пор, пока не пойму, что был прав.

— Отлично. — Гурьян вынул банку рыбной консервы без этикетки. — Кто хочет проверить свою интуицию, это в томате или масле?

Гордей уставился на Александра, желая чтобы он продемонстрировал навыки своей чувствительной интуиции.

— Я не экстрасенс и не могу чувствовать то, к чему у меня нет интереса. Мне все равно, что в банке.

— Понятно. Будь там черная икра, вы бы почуяли?

— Нет, хватит ловить меня на том, что вы неправильно поняли.

В банке оказалась рыба в масле. Ее поделили на три равных части и быстро съели. Завтрак почти не утолил голод, просто оставил во рту приятное ощущение побывавшей в нем пищи. Его запили чистой водой.

Солнце поднялось на четверть от линии горизонта, развеяв туманную дымку над водой. Даже в этом случае противоположный берег не был виден. Серебристый отсвет на волнующейся водной поверхности терялся во мраке влажного воздуха, скрывающего горизонт.

Александр велел держаться от края обрыва не менее чем в трехстах шагах, чтобы не обрушиться вниз вместе с берегом. Они прошли вдоль него не меньше часа, проделав не меньше трех километров. Идти было тяжело по рыхлой и сырой земле, обходя все лужи и овраги. Гордей и Гурьян стоически переносили неудобства передвижения, оставляя на потом свои аргументы, против этого выбора.

— Я уже привык к тому, что мир почти не издает звуков. — Поделился Гурьян. — Раньше было такое ощущение, что я оглох и просто не слышу. А сейчас норм, как-будто так и надо.

— У меня тоже так было. — Согласился Александр. — Пока мошкара не появилась. С ней стало не так тихо.

— О, мошкара нам еще даст прикурить. Лучше бы птички появились.

— Откуда им взяться? Птицы теперь точно не появятся. У них шансов никаких не было. Только летучие мыши из пещер. Но они не совсем птички.

— Понятно, одна мерзость осталась. Я и про людей тоже. — Усмехнулся Гордей. — Господь там уже, наверное, сам не рад, что создал нас, а теперь вывести не может. Хуже тараканов.

— Хотел бы уничтожить — уничтожил. Просто Земле потребовалась форматирование. Что-то после этой катастрофы пойдет не так, как шло до нее. Мы стали токсичными сами для себя. А знаете, почему так происходит? — Гурьян взял паузу, чтобы остальные подготовились услышать его версию. — Нас стало слишком много, и в основном не в физическом, а эмоциональном плане. Мы засрали плохими мыслями земную ауру.

— Вот оно, откровение. Ты что, адвентистов наслушался?

— Нет, в интернете прочитал перед самой катастрофой. Тогда я тоже посмеялся, но сейчас вспоминаю и мне не смешно. Мы же реально, все производили дурные мысли. Если бог видел духовную ауру вокруг планеты, то она точно была черной, как дым, и воняла, как… — Гурьян принюхался, — как сероводород.

В воздухе на самом деле появился ставший уже привычным запах тухлых яиц. Причем, это сравнение больше ему не подходило. Яиц уже давно никто не видел, а если бы увидел, то было бы грешно приписывать им сравнение с неприятными запахами.

— Где-то бурлит рядом. — Гордей заводил носом по ветру, пытаясь определить направление источника.

— Стой! — Александр ухватил его за рубаху.

Он вовремя заметил, что сырая земля впереди имеет немного другой вид. Неожиданно в трех метрах перед ними земля вздыбилась бугром, надувшемся за несколько секунд до размеров двухместной палатки. Пузырь лопнул почти беззвучно, наполнив воздух вокруг себя концентрированным едким запахом сероводорода.

— Вот, черт! Эту мину почти не было видно. — Гордей представил, что могло случиться с ним, если бы Сергеич не задержал его. — Как ты ее заметил, ваше благородие?

— Я видел её издалека, а сейчас просто пытался увидеть, точно зная, что она есть. Удивительно, как этот источник сливается с обычной землей.

— Да она тут вся, как один гейзер. — Гурьян указал направо, где вздулся и чпокнул еще один пузырь. — Как так может быть, а? Я понимаю, если бы мы находились ниже уровня земли и там бы из земли били источники и выходил газ по пути наименьшего сопротивления, а то ему еще триста метров через землю идти.

— Ничего не могу сказать по этому поводу. Большая часть гейзеров всегда находилась в горах. Возможно, под нами близко к поверхности находится магма, а ей продавить лишние триста метров земли ничего не стоит.

— Главное, смотреть теперь под ноги. — Посоветовал Гордей.

Хорошо, что в этих местах непрерывно дул ветер, иначе любой выброс вулканического газа мог запросто зависнуть на месте, создав ядовитый мешок вокруг гейзера. Воздух смешивал ядовитые испарения, заставляя глаза слезиться, не причиняя иных неприятностей.

Спустя час ходьбы по гейзерному минному полю послышался периодический шум со стороны образовавшегося после катастрофы водоема. Низкий гул совпадал с еле уловимой вибрацией земли. Проигнорировать эту странность Александр никак не мог. Он выбрал часть берега, находящуюся на некотором возвышении, относительно остального ландшафта. Отсюда открывался неплохой вид на то, что происходило внизу.

«Море» до сих пор выглядело точно так же, как и в том месте, в котором они обнаружили его с утра. Можно было предположить, что трансформация поверхности была настолько глобальной, что очертания континентов могли измениться до неузнаваемости. Александр вспомнил о космонавтах.

— А ведь те, кто в космосе, могут до сих пор летать вокруг и сокрушаться, что мир погиб. Представьте себе, катастрофа происходила у них на глазах, они видели все и думаю, даже засняли.

— А толку-то? Кто это увидит? Я бы на их месте на Землю не возвращался. Помер бы там, в привычной обстановке. — Произнес Гурьян. — У них ничего не изменилось.

— Смотрите. — Взволнованно крикнул Гордей и показал на воду.

Темные воды приходили в движение. На ровной поверхности всё отчетливее проступал круг. Вода закручивалась в водоворот. Она набирала скорость, образуя воронку и вот, прямо по центру, появилось темное отверстие. Из него донесся низкий вибрирующий звук. Отверстие расширялось, а звук менял тональность. Почва затряслась под ногами, как при легком землетрясении. Края обрыва зашумели осыпающимися обвалами.

Воронка по центру резко закрылась, и звук оборвался, словно подземная емкость набралась всклянь.

— Впечатляюще. — Тихо произнес Гурьян.

— Я бы на лодке в плавание не пустился. — Признался Гордей. — Это просто жуть какая-то.

Буквально через пару минут из земли полезли пузыри смердящего пара.

— Мы стоим на крышке чайника, который все время кипит. — Александр притопнул по мягкой земле. — Поэтому, ему приходиться все время охлаждаться водой, чтобы не взорваться.

— Как-то тревожно, ваше благородие, стоять на крышке.

— Идемте дальше. Обратно пойдем окольной дорогой, чтобы не наступать на крышку.

Все испытали облегчение, когда зыбкая почва, хлюпающая пузырями вулканических газов, осталась позади. Обрыв по левую руку не сильно изменился за несколько часов ходьбы. Гордей посмотрел вверх, на светлое пятно размытого солнечного диска.

— Через пару часов надо возвращаться, чтобы успеть до темноты забраться на насыпь.

— Так и поступим. — Александр не стал спорить.

Они сделали важное географическое открытие, которое поможет им избежать проблем в будущем, что было очень важно. Конечно, хотелось понять размеры разлома. В воображении Александру представлялось, что это разлом континентальной плиты, протянувшийся по всей ее длине. Только в этом случае надо было пройти тысячи километров, чтобы убедиться окончательно. К такому Александр не был готов.

— А что если это так и есть? — Спросил Гурьян, выслушав размышления Александра. — Почему лава не выступила?

— Все еще впереди. Континенты будут разъезжается, либо наезжать друг на друга, провоцируя сейсмическую и вулканическую активность. Здесь могут начать расти горы.

— Блин, слишком близко к Зарянке. Не хотелось бы такой активности по соседству. — Заявил Гордей.

— Ничего, люди всегда жили подле вулканов. Серьезные извержения случаются раз в тысячу лет и больше. От Зарянки к тому времени ничего не останется. — Успокоил его Александр.

Когда на пути попадалась низина, ее обходили стороной, помня о своем печальном опыте. Понять, скопился в ней газ или нет, было невозможно. Сероводород еще можно было учуять, а вот углекислый газ не имел запаха.

— Нам нужен какой-то прибор, чтобы проверять такие места.

— Конечно, прибор. — Засмеялся Гордей. — Нам нужен не сильно полезный человек, которого можно пускать проверять перед собой. На веревочке, чтобы не на один раз хватало.

— Ты про Вторушу? — Догадался Гурьян.

— А что, он у нас тертый калач, крепкий, не хуже Гришки Распутина, ничего ему не сделается.

— Так и Забава тоже ему под стать, многое пережила.

— Во, видел! — Гордей поднес кулак к лицу Гурьяна.

— Эй, хватит уже упражняться в черном юморе. — Остановил их Александр. — Гляньте вперед, я вижу темную линию или мне кажется?

Гордей и Гурьян присмотрелись.

— И я вижу. — Согласился Гурьян. — Это похоже на железнодорожную насыпь.

— А как так получается? — Удивился Гордей. — Мы же шли все время вдоль берега. Ее здесь не должно быть. Может, это автомобильная трасса?

— Может. — Александр прибавил шаг.

Чем ближе они подходили, тем понятнее становилось, что это именно железнодорожная насыпь. Ржавые рельсы, закрученные и разорванные землетрясением, не давали предположить что-то иное.

— Мистика какая-то. — Гурьян снял с себя обувь и порты, чтобы форсировать лужу перед насыпью.

Все трое взобрались на нее. Как и в том месте, которое они покинули полдня назад, дорога обрывалась в пропасть.

— Я чего-то не пойму, — Гордей потер уши, чтобы к голове притекла кровь, — получается, что мы развернулись и пришли на то же место.

— Нет, конечно. — Александр достал тканевую карту и разложил ее перед собой.

Вынул из котомки чернильницу со свекловичным красителем и начал чертить контур. Он нарисовал полукруг, от которого отходила прямая полоска, как продолжение той, чтобы была на диаметрально противоположной стороне.

— Я понял. — Произнес Гордей. — Но хочу не согласиться, мы не видели искривления берега, он всегда был прямой.

— Он казался прямым, потому что мы видели слишком мало. На самом деле, и я даже рад этому, этот обрыв не разлом земной коры, а всего лишь стенки большого провала и я сейчас даже вам скажу, каков его примерный диаметр.

Александр закрыл глаза, зашевелил губами.

— Так, диаметр его, примерно десять километров, а окружность тридцать.

— Слушайте, если это так, то провал мне напоминает жерло огромного вулкана. Я предлагаю не задерживаться здесь ради того, чтобы узнать, насколько мы близки к истине. Раз уж под нами снова твердая дорога, давайте идти дальше.

Гурьян накрутил онучи и надел лапти, всем видом показывая, что готов идти дальше.

— Я хотел перекусить. — Предложил Александр.

— Да как вам тут кусок в горло может лезть рядом с этим входом в преисподнюю? — Удивился Гурьян.

— Ясно, почему ты хотел быть священником нового культа, бесов боишься? — Припомнил Гордей забытый разговор.

— Я боюсь опасные природные явления и точка. — Гурьян закинул котомку на плечо, развернулся и пошел.

— И дождик? — Крикнул ему вслед Гордей.

— Если он горячий. — Ответил Гурьян не оборачиваясь.

— Он прав. — Александр тоже стал собираться. — Это место слишком неспокойное. Если оттуда булькнет как надо, то для нас может снова все повториться.

— Что повториться? — Не понял Гордей.

— Пекло.

— Умеешь, ты, ваше благородие, страху напустить на невежественных людей. — Гордей бодро подскочил и тоже стал собираться.

Через час они были уже далеко. Всё вокруг выглядело одинаковым, настолько одинаковым, что определить видел ты это место или нет, было совсем невозможно. Кругом обнажившаяся порода, бесконечные одинаковые лужи грязной воды, овраги, собирающиеся вокруг трещин в земле, и хлюпающие зловонные грязевые вулканы. Потеряв ориентир, можно было спокойно заблудиться, поэтому мыслей сойти с дороги не появлялось.

К вечеру в лужах стала появляться мошкара. Пришлось натянуть колпаки. С каждой сотней метров насекомых становилось все больше и к ночи они гудели над головой, как электрический трансформатор. Но выбора никакого не было, пришлось спать под этот гул, не снимая колпаков и пряча руки под котомками.

Ночью началась гроза. Фиолетово-розовые молнии рвали горизонт. Александр сбегал с фонарем чтобы поставить громоотвод. За эту минуту, что он был без колпака, ему в глаза и уши набились десятки мошек. Он долго выбивал их оттуда, прежде, чем лечь спать.

Гроза прошлась краем. Легкий дождь совсем не попал под навес, зато ему удалось прогнать мошкару. Александру удалось выспаться. Его напарники не стали будить его, зная, что ему пришлось ставить громоотвод. Разбудили, только когда приготовили из банки масляных консервов жидкую уху.

— Ваше благородие, свиньи в огороде, что прикажете, выгнать, али больше нагнать? — Вместо того, чтобы нормально разбудить, Гордей выдал передающуюся по семейной линии присказку, рассказанную пробабкой, заставшей крепостные времена.

— Что, кого нагнать? — Спросил спросонья Александр.

— Никого, завтрак готов.

Александр поднялся, протер глаза, сделал глоток воды, прополоскал рот, затем выпил.

— Что у нас на завтрак? Уха?

— Да, как обычно. Спасибо моей Забаве, снабдила нас на долгое время продуктами.

— Да уж, первое чудо после катастрофы, это как вы нашли друг друга. — Александр набрал ложку ухи из общей посуды. — Дай бог ей здоровья.

— И жениха хорошего. — Не удержался Гурьян.

Гордей не стал реагировать, зная, что его товарищ никогда не шутит по злобе.

— Поселок рядом. — Произнес он. — Отсюда и мошкара.

— Да, по памяти, где-то должен быть районный центр. Наверное, это он и есть.

Увидеть его просто так, с расстояния в километр было сложно. Всё сливалось между собой из-за того, что имело одинаковый цвет. Подойдя ближе, стало возможным различить выступающие развалины, многие из которых выпирали довольно сильно. Например, огромные развалины элеватора. Хоть он и сложился, но в такую огромную кучу, что все трое согласились с тем, что это может быть только элеватор.

У железнодорожного переезда стояли несколько машин. Два грузовика и четыре легковушки. Кажется, все они были уничтожены пожаром, уж больно сильно их покрыла ржавчина. Следов людей внутри замечено не было.

— Знаете, однажды я видел сгоревшую после ДТП легковушку. Дело в том, что ее не тушили, и она горела, пока не выгорела до конца. Так вот, там от людей не осталось ничего, кроме пепла. Даже кости все сгорели.

— Как в крематории. — Вздохнул Гордей. — Очень уместное сравнение.

Будка железнодорожников была разрушена, словно ее разметал внутренний взрыв. Опоры электропередач над дорогой упали и едва виднелись из затянувшей их грязи. Начались дворы. Дома были в разном состоянии разрухи. Большая часть уничтожена полностью, но были и такие, на которые стоило обратить внимание.

Старая двухэтажка с барельефом на входе «1936» лишилась только крыши, которая видимо сгорела. Окон в ней тоже не было, но на это и не стоило обращать внимание, их не было вообще нигде. Это не мешало на фоне остальных домов выглядеть свежо.

— Да ее восстановить, раз плюнуть. — Произнес Гурьян. — Окна заставить кирпичами, а крышу покрыть кровельным железом, снятым с других домов. Темновато будет, но сухо.

— Делать, видимо, некому. — Печально произнес Александр. — Предлагаю проверить дом. Обычно напротив таких двухэтажек всегда стояли гаражи с погребами, по детству помню.

Он оказался прав. С обратной стороны дома стояло черное пепелище, напоминающее о том, что здесь когда-то были стены и крыша, стоящими в рядок автомобилями, одним мотоциклом с коляской, да прочим мусором, лежавшем грязной кучей вокруг транспорта.

— Если в этом поселке повезет с припасами, можно будет сносить их в этот приметный дом, а потом во второй и третий раз просто забрать отсюда, не утруждая лазаньем по погребам. — Решил Гурьян.

— Смотри, загад не бывает богат. Найди, сначала хоть что-нибудь.

— Ой, скучные вы. — Гурьян полез разбирать мусор в крайнем гараже.

Он не успел больше ничего сказать, как вдруг ушел из виду прямо под землю. Раздался всплеск и дикие крики.

— Ай, горячая! Тяните меня скорее!

К счастью, погреб оказался мелким, а вода не такой уж и горячей. Гурьян пробыл там меньше минуты, и на нем не осталось ожогов, только покраснение.

— А ведь мог бы заживо свариться. — Предположил Александр. — Так что, друзья, впредь надо быть внимательнее.

Это было очевидно и без его наставлений. Руки у Гурьяна тряслись от пережитого страха.

— Как представлю, как вы приходите и говорите Фекле, что Гурьяна больше нет, жалко становится ее до смерти. Вот я дурак.

Его оставили на время в покое. Александр и Гордей в это время рассматривали содержимое затопленных погребов. В том, в который провалился Гурьян нашлись пять банок черносмородинового варенья и то, стояло оно тут не один год и имело выраженный винный запах. Однако, сейчас были не те времена, когда можно было выбирать. Варенье отложили, чтобы в случае плохого улова, забрать его в Зарянку.

— Чаёк можно гонять на обратной дороге. — Предложил Гордей.

С ним согласились. Давно хотелось чего-нибудь со вкусом кроме обычной воды.

С другими погребами пришлось быть осмотрительнее. Разбирая завалы сразу можно было определить, какому хозяину принадлежал гараж. У кого-то стояла деревянная лестница и погреб не обложенный ничем, а у кого-то металлическая, погреб выложен кирпичом и заштукатурен. У зажиточных хозяев и добра осталось больше. Бедные погреба жар достал сильнее. Капроновые крышки в них сплавились, содержимое банок частично выварилось, и хотя люди сейчас не брезговали ничем, транспортировать такие продукты было сложнее. Все открытые банки решили оставить на потом, прикрыв их чем угодно от попадания дождя и грязи.

Весь запас, обнаруженный в погребах, принадлежащих жителям двухэтажного дома, можно было охарактеризовать как низкокалорийный, как пищевую и вкусовую добавку к пище. Помидоры, огурцы, салаты, лечо и все в таком духе. Транспортировка этих банок до дома требовала гораздо большего расхода энергии, чем они содержали в себе. Варенья, коих было совсем немного, конечно, могли обеспечить энергией, но в Зарянке его ждали женщины.

Глядя на сложенное в углу дома добро, Александр изрек:

— Будем искать продуктовый магазин. Может, повезет, найдем что-нибудь более серьезное.

Его слова восприняли с энтузиазмом. Соленья можно было поискать и в поселке Забавы и, не мучаясь три дня, всего за три часа принести в Зарянку. Используя нехитрые ориентиры, в частности, самую широкую дорогу, направились к центру поселка.

К своему удивлению очень скоро нашли следы людей, как босые, так и в обуви.

— Вот! — Обрадовался Александр. — Не зря мы сюда так тяжело добирались. Представьте, это первые люди, не считая Забавы, которых мы увидим после катастрофы.

— Они нам здорово обрадуются, когда узнают, что мы пришли воровать у них продукты. — Гордей не разделил лучезарной радости Александра.

— А мы предложим им перебираться в Зарянку. Нам нужен генофонд, чтобы иметь здоровое потомство.

— Если только для этого.

Обладатели отпечатков ног не показывались на виду. То ли они так же забрели сюда в поисках еды, и уже ушли, то ли боялись показаться. Александр специально выискивал следы, чтобы идти по ним. Ему уже несколько раз попадались отпечатки, оставленные группой людей в обычной обуви. Хотелось верить, что эти люди, организованная группа выживших, имеющая планы и понимание, что делать. Александру очень хотелось поговорить с ними, чтобы перенять опыт и поделиться им.

Похоже, те, кто разгуливал по поселку в обуви, вели себя точно так же, как и люди Александра. Они шли по самой широкой улице, временами сворачивая во дворы, в которых можно было поживиться. Из этих наблюдений сделали вывод, что группа — пришлые. Местные бы не стали так системно исследовать.

— Смотрите, здесь что-то произошло! — Гурьян шел по другой стороне улицы.

На земле, рядом с отпечатками обуви имелись следы босых ног. «Обутые» кружились возле «босого», и это напоминало расстановку в школьной драке, когда один против всех. Следы отдалялись от двора и они еще больше напоминали следы драки. На земле были уже не только отпечатки ног, но и отчетливые отпечатки ладоней и даже следы отпадения тела.

— Можно конечно, подумать, что радость встречи была такой сильной, что они просто катались от счастья. — Усмехнулся Гурьян. — Но вероятность этого почти нулевая.

Они прошли по следам и вскоре отпечатки босых ног пропали, а вместо них по сырой земле протянулись две полосы, как будто оставленные волочением ног. Тут даже Александр умерил свою радость, почувствовав себя, как Робинзон, к которому на остров приплыли людоеды.

— Ну, может этому есть объяснение. — Попытался он придумать оправдание следам. — Что если этот без ботинок обидел кого-то из этой группы. Такое же возможно?

— Да, запросто, ваше благородие.

Они даже забыли смотреть по сторонам, сконцентрировавшись на следах. А те привели их на какую-то небольшую площадь. То, что они увидели на ней, повергли троицу в еще больший шок. Следы оканчивались кровавой лужей запекшейся крови и кишками, которые вполне могли принадлежать человеку.

— Черт. — Гордей отвернулся, когда Гурьян поддел их носком ноги. — Прекрати.

С Александра сошел весь наивный дух первопроходца, собирателя людей.

— Это человеческие? — Спросил он.

— Скорее всего. — Ответил Гурьян. — Или свиные. Но, откуда здесь свиньи, следов их нет, а ноги босого человека больше не появляются.

— Ой. — Гордей еле сдержал рвотный позыв. — Уходить надо, пока нас не превратили в закуску.

— Да, постойте, может, не все так, как мы думаем. Не могли люди вот так, за два месяца, стать охотниками за себе подобными. — Александр больше хотел убедить себя, чем товарищей.

— Знаешь, ваше благородие, совсем нет желания выяснять это, особенно после такого. — Он снова глянул на кучку испачканных в грязи кишок и сморщился.

— Знаете, не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что человека зарезали на мясо. Они же забрали все, что можно съесть, весь «гусёк», оставили только кишки. Мы же так делаем со скотиной.

— Хорошо. Убедили. Почти. Идем назад, но не той дорогой, что пришли, потому что, эти все прошерстили до нас.

— Фух, слава богу. — Произнес Гордей с облегчением.

Страшная находка отбила все желание исследовать каждый двор. Отовсюду мерещились людоеды, глотающие слюни при виде трех упитанных мужчин. За то время, что шли от центра в сторону железнодорожной насыпи, осмотрели больше десятка дворов, в которых могли сохраниться погреба или подвалы.

Такие нашлись. В одном доме, основательно разрушенном, прямо под небольшим завалом, обнаружился отдельный вход в погреб. На железной двери висел замок. Его сбили топором, а потом долго оглядывались из-за того, что наделали много шума. В просторном погребе, как и во всех, стояла вода. Она была почти горячей. На стенах висели капли влаги. Полки, перегородки и банки покрылись тонким слоем солей оставшихся после испарения воды. Запасов здесь было не так уж и много. Сезон заготовок еще не успел серьезно начаться к тому моменту, когда произошла катастрофа. Зато здесь они обнаружили деревянный бочонок, литров на пять. По стыкам дна и боковин виднелись потеки.

— Коньяк? — Гурьян выдернул пробку и принюхался. — Ух! Как будто.

— Там спирта немного осталось. — Решил Александр. — При такой температуре он должен был испариться.

— Я проверю.

Гурьян вынул из котомки свою деревянную кружку и наклонил бочку. В ней действительно осталось жидкости не больше половины. Он нацедил в кружку на четверть. Понюхал темную жидкость и сделал осторожный глоток. Он сморщился и передернул плечами.

— Знаете, я эту бочку возьму с собой. — Он вставил пробку и постучал по ней топором, чтобы крепче села. — Нормально там спирта, градусов тридцать еще осталось. Хотите? — Он протянул кружку. Гордей и Александр не хотели. — Как хотите. — Гурьян допил, что в ней осталось. — Ух!

Гурьян придумал, как прицепить бочку на спину, чтобы не мешать рукам. Он сделал из нее рюкзак, прихватив автомобильным тросом вокруг ножек, на которых покоилась бочка.

— Работает у тебя фантазия, когда выпить хочется. — Поддел его Гордей.

— Мне хочется? Попробуйте попросить у меня налить, когда я закачу вечеринку в честь нашего возвращения.

— Ладно, не вернулись еще, не загадывай заранее.

Из этого подвала вынесли полные носилки, чтобы потом сложить все припасы в двухэтажном доме.

Гордей поднимался из подвала первым, и он неожиданно замер. Александр и Гордей почуяли самое плохое. Они ведь оставили после себя столько следов, что даже ребенок мог проследить их путь. Гордей ничего не говоря, бесшумно поднялся и вдруг сорвался бежать со всех ног. Александр выскочил следом и увидел такую картину. По дороге шел молодой мужчина. Он не смотрел в их сторону, а потому не сразу заметил бегущего к нему Гордея. Когда он услышал шлепанье ног по грязи, было уже поздно. Гордей коршуном набросился на него и сбил с ног, повалил и прижал к земле.

— Не убивайте, не убивайте меня! — Жалобно кричал мужчина.

— И не собираюсь. Это вы грохнули мужика на площади на продукты.

Гордей глянул на ноги мужчины. Тот был в обуви.

— Какого мужика? Нет, я никого не грохал, сам хожу тут, боюсь всего.

— Кого боишься?

Подбежали Александр и Гурьян. Увидев их, мужчина испугался еще сильнее.

— Не убивайте, мужики. Я покажу вам, где есть всякие продукты, пожалуйста.

— Слушай, ты чего такой напуганный? Мы что, так похожи на тех, кто может убить?

— Гордей, отпусти его. — Попросил Александр. — После твоего знакомства, любой может подумать что угодно.

— А если он из этих, людоедов?

— Нет, я не людоед. — Мужчина произнес это таким тоном, будто больше всего желал, чтобы ему поверили. — Я подумал, что это вы людоеды? Вы не с восьмерки разве?

— Какой восьмерки? — Не понял Гордей, как и остальные.

— Восьмая зона. Тут недалеко, в пятнадцати километрах.

— Зона? В смысле, для заключенных?

— Да.

— Нет, мы точно не оттуда, но в свете последних событий, не думаю, что стоит называть место откуда мы. — Решил Александр. — Давай руку.

Александр помог мужчине подняться. Тот почувствовав облегчение, немного успокоился.

— Так, ну расскажи, что тут у вас происходит? — Попросил его Александр.

— Да, ничего хорошего тут не происходит. Наши погибли почти все, а тех, кто остались, периодически вылавливают. Вчера вот слышал, как мужик орал, наверное, тоже утащили на мясо. Они тут все подчищают, но люди у них в приоритете. Женщин живьем уводят, а мужиков и стариков однозначно на корм. Сегодня, думал, будет тихо. Зэки обычно в неделю раз появляются. За два дня до конца недели на улицу не показываюсь, жду, чтобы дождь следы смыл.

— Ты один живешь? — Поинтересовался Гордей.

Мужчину вопрос напугал, и стало сразу понятно, что не один.

— Вот что, хотите, идите с нами. У нас небольшое поселение, и в случае чего мы можем постоять за себя. — Предложил ему Александр.

— Да? — Мужчина заметался между желанием спасти семью и тем, что еще полностью не доверял незнакомцам. — У вас наколки есть?

— Ах-ха-ха! — Засмеялся Гурьян. — Слушай, да у нас такие интеллигентные лица, что глупо принимать нас за зэков.

— А вдруг, вы по экономическим?

— Из нас только, ваше благородие мог бы сесть по какой-нибудь статье.

— Типун тебе на язык. Вас как зовут? — Александр обратился к мужчине.

— Дмитрием.

— Меня Александром, этого наглеца — Гордеем, а этого мужчину с бочкой на спине — Гурьяном.

— Вы что, из прошлого? — Дмитрий заметил непривычные на слух имена.

— Нет, мы из будущего. — Ответил иронично Гордей. — Идешь с нами?

— Да, вы не очень похожи на зэков. У них обувь у всех одинаковая. Я по следам заметил. А на вас не такая. — Он посмотрел на грязные лапти.

— Это потому что мы не те, кого ты боишься. Решайся. — Александр поднял руку, чтобы посмотреть на часы, которых не было. — Скоро темнеть начнет.

— Ладно, хорошо. Я могу до завтрашнего утра подумать?

— Можешь. — Согласился Александр.

— Спасибо.

Дмитрий направился совсем в другую сторону. Когда Гордей поймал его, он шел в сторону центра.

— А ты не туда шел? — Напомнил ему Гордей.

— Да? Ну, мне теперь туда не надо. — Признался он робко.

— Ясно. Следы путаешь. От дома увести хочешь. — Гордей усмехнулся.

— Ничего я не путаю.

— Ладно, Дмитрий, мы тебе верим, и будем ждать тебя в начале поселка, по железной дороге, где стоит двухэтажный дом, завтра утром. Если тебя не будет, уйдем, ждать не будем.

— Я понял, двухэтажка, я знаю, где это. Хорошо, я до утра решу. Всего хорошего.

Дмитрий торопливо направился на окраину поселка. Предположение о том, что он не хотел, чтобы незнакомцы видели, где находится его дом и семья выли верны. Наверняка, он до темноты собирался отсидеться где-нибудь и только потом, незаметно вернуться.

— Слушай, а он ведь за свою жизнь хотел поделиться местом, где хранятся продукты. — Вспомнил Гурьян. — Видали, он совсем не похож на доходягу.

— Не похож. Осторожный, как лис. Нам такие бы не помешали. — Александр посмотрел вслед быстро растворившейся на местности фигуре.

— Я бы дал ему имя — Фома. — Признался Гордей.

— Фома — неверующий. — Догадался Александр.

— Угу.

— До сего дня, признаюсь, жил в святом неведении относительно того, как может быть жесток человек. На обратном пути обязательно завернем к дому Забавы и достанем винтовки её отца.

Ночь в двухэтажке прошла спокойно. Прежде, чем лечь спать, огородили пространство шумящими ловушками из пустых банок. Их никто так и не потревожил. Рассвело. Прошел час. Александр медлил, веря, что Дмитрий сделает правильный выбор. Гордей и Гурьян особо не ждали, не считая, что с его семьей в Зарянке что-то кардинально изменится. Но они были неправы. Дмитрий явился. С ним была молодая супруга и двое детей. Сын, лет трех и грудная дочка. Детей в Зарянке точно не было. С собой они катили велосипед, навьюченный с двух сторон большими баулами.

— Молодцы. — Похвалил их Александр. — А за велосипед, так вообще, премия положена.

Женщина во все глаза рассматривала мужчин, будто пыталась женской интуицией определить степень их опасности. По отмякшему взгляду, Александр догадался, что ее интуиция дала правильный ответ.

— Дмитрий, ты что-то говорил про продукты? — Напомнил ему Гордей.

— Они все здесь. — Он кинулся открывать сумки. — Здесь консервы, в основном, но есть и мука, два пакета.

— Мука? — Удивился Александр. — М-м-м, я даже на вкус это слово забыл. Отлично, в путь!

Набрав в свои носилки-палатку, все, что можно было унести ценного и, спрятав под мусором, все, что можно было забрать потом, группа двинулась в Зарянку.