Пекло

Глава 10

Примерно три дня понадобилось космическому холоду на то, чтобы начать остужать раскаленную атмосферу планеты. Первоначально охлажденные потоки воздуха, опускающиеся вниз, к поверхности, не достигали и трети пути, нагреваясь встречными потоками. Постепенно, лишенный подпитки горячий воздух начал сдаваться. Атмосфера с каждым часом густела все сильнее, конденсируя растворенную в ней влагу. Области нисходящих и восходящих потоков постепенно пришли в устойчивое состояние, выбрав курс на стабильное охлаждение.

На четвертый день громыхнули первые грозы и на раскаленную землю полетели первые капли дождя. Они долгое время не долетали до поверхности, превращаясь в пар в дрожащих жаром приземных слоях. Свет над планетой темнел. Влага интенсивно конденсировалась вокруг частиц пепла, что привело к быстрому накоплению критической массы воды.

В ночь, на пятый день после катастрофы, небеса разверзлись, пролившись на поверхность планеты ливнем, которого не знали люди с библейских времен. Горячие потоки хлынули сверху. Небо рвали непрекращающиеся вспышки молний. Раскаты грома сотрясали переполненные влагой тучи.

Земля шипела и сопротивлялась дождю, но все же сдалась. Высохшие русла рек, озер и многочисленных расщелин заполнились кипящими бурлящими потоками, однако остывающими довольно быстро. Температура воздуха в течение суток упала на порядок, пройдя критическую отметку, ниже которой человек уже мог существовать. Мир на время превратился в настоящую парилку, влажную и душную.

В свою смену Александр неоднократно выходил на лестницу, чтобы убедиться в том, что гром, слышимый им не плод его воображения, обострившегося после легкого сотрясения. Сквозь щели в кирпичной кладке пробивались короткие отсветы молний, спустя несколько секунд после которых доносился гром.

Надежда на то, что мир возвращается к своему первоначальному состоянию, захлестнула его воображение. Александру хватило сообразительности, чтобы понять, что дождь непременно принесет с собой охлаждение воздуха. Кроме жара в дверные щели уже тянуло и оптимизмом. Раскаты грома представлялись ему литаврами, возвещающими о начале нового мира.

Свою смену он уступил Гордею, улегшись спать полным самых светлых ожиданий. Ему снилось, что он парит над облаками, натянутыми как кожа на барабан, а по ним лупит палкой кто-то невидимый. Александр знал, что это забавляется Господь, вытрясая из облаков влагу на очищенную от его прежней попытки создать мир, землю.

— Барин. — Александра потряс за плечо Гордей. — Барин.

— Ты чего? После тебя Харитон? — Спросонья Александр решил, что Гордей попутал смены.

— Нет, барин, уже давно утро. Слышите?

Погреб сотрясали непрекращающиеся раскаты грома.

— Гроза? Дождь?

— Вот именно, дождь. Час назад начался. Жутко было, когда все шипеть начало, а потом застучало, как раньше. И вот уже час стучит каплями и все чаще. Я выглянул на улицу, а там ничерта не видно. Жуть. Такое ощущение, что тучи легли прямо на землю.

— Я думаю, что с тем количеством влаги в атмосфере такое вполне возможно. — Александр сел и растер ладонями лицо.

Раскаты грома перекатывались над головой. В слабом отсвете свечи влажная плесень, прижившаяся под потолком погреба, вздрагивала под каждым раскатом.

— Думаете, такое сейчас везде? — Спросила Аглая.

— Думаю, да. То, что произошло, это по всей планете, скорее всего.

— Почему?

— Ну, во-первых, сейсмика, нетипичная для нашей зоны. Помните ли вы вообще, что у нас были землетрясения?

Народ единогласно сошелся во мнении, что землетрясений не случалось не то, что давно, их не было никогда.

— Во-вторых, при локальном выбросе горячего воздуха, его бы разнесло ветром в считанные минуты, даже в безветренную погоду. Он бы просто поднялся вверх и всего делов. А мы сидим тут почти неделю, а как жарило, так и жарит. А в-третьих, это гроза, которая вызвана освобождением атмосферы от лишней влаги. Я ведь говорил, что так будет. Сколько всей воды испарилось и висело в воздухе? Даже страшно представить себе миллионы кубических километров или того больше.

Александр замолчал, дав людям поразмышлять над его выводами.

— А что, будет новый потоп? — Сделал свой вывод Гурьян.

— Я не знаю. Если влага распространилась в атмосфере равномерно, и будет выпадать тоже равномерно, то может быть. А с другой стороны, может и не быть. Земля-то еще не остыла. Испарения будут возвращать большой процент влаги назад.

— А я тоже подумал, что дождичек там кипяточком льет. На лестнице не просто парилка, душегубка. На вдохе в горле спазм, как от вдыхания дыма. — Сообщил Харитон.

— А в погреб не пойдет? — Заволновалась Фекла.

— Нет. Мы же холме. Все потоки будут идти вниз. Спасибо, Александру Сергееичу, вы не просто поселение древних русичей создали, вы построили ковчег. Скажите, вам были голоса? — В ироничном тоне спросил Гурьян.

— Скажешь тоже, ковчег. — Усмехнулся Александр. — Таких погребов в каждом дворе в деревне.

— Ну, ведь, у вас было непреодолимое желание его построить, никак не мотивированное разумными доводами? — Лукерья поддержала Гурьяна.

— Да что вы меня в библейских персонажей записываете? Да, Зарянку хотелось построить, но это в противовес тому, чем я занимался. Суета и шум, против спокойствия и тишины.

— Так и запишем в хрониках нового потопа, Ной был неправильный, бога не слушал, и спасся сам и людей спас, не благодаря, а вопреки. — Не унимался Гурьян.

— У нас села батарейка на телефоне. — Прервала библейские разговоры Аглая.

Она подняла телефон, демонстрируя темный экран. — Как теперь меняться сменами?

— Надо подвесить под потолок нитку с гайкой на конце и отпустить. Пока болтается, смена идет. — Откуда-то из темного угла донесся голос Вторуши.

— Ты как, оклемался? — Спросил его Александр. — Как температура?

— СпАла, кажется. Нормально себя чувствую, но спина болит, кожу тянет.

— Заживет теперь, раз оклемался. — Заверил его Харитон. — У нас тут обстановка здоровая, как в больничной палате. Кто сразу не помер, те выживут.

— Есть хочу. — Вторуша подобрался ближе к свету.

В неверном пламени свечи его лицо показалось совсем изможденным. Скулы обострились, глаза глубоко впали.

— Ой, сейчас. — Подскочила Лукерья. — Что-то мы припозднились с завтраком.

Пока она с Аглаей совещалась насчет того, из чего его можно приготовить, Александр решил выйти на лестницу, послушать, какие еще сюрпризы готовит природа. После вчерашней вылазки кожа на шее болезненно отреагировала на изменение температуры. Хотя в помещении температура и упала, но из-за повышенной влажности она ощущалась так, будто наоборот поднялась.

Раскаты грома сотрясали стены. Дождь привычно барабанил в дверь, подспудно создавая иллюзию привычности и безопасности. Александр по влажным и скользким от стекающей на них отсыревшей глины ступеням, поднялся наверх. В щели сверкнул свет вспышки молнии, резанув по глазам. Мощный раскат грома без задержки сотряс стены. Показалось, что даже дверь звякнула щеколдой, будто ее толкнуло взрывной волной.

Барабанная дробь припустила сильнее. Еще громче зашумели ручьи, огибающие вход в погреб. Александр потянулся к дверной ручке и наткнулся на горячий металл и отдернул руку. Любопытство удовлетворять еще было рано.

— Что нового, барин? Зонтик забыли? — Хохотнул Гордей.

Народ уже собрался вокруг импровизированного стола и ждал завтрака.

— Как удивительно быстро изменился климат. Еще неделю назад нас беспокоили скачки температуры в десяток градусов, дожди или засухи, а тут, Венера, блин, дождь кипятком хлещет.

— Зато чайник можно не кипятить. Выставил его наружу, набрал воды и пей. — Предложил Гурьян.

— Да там вода какая-то невкусная. — С сомнением произнесла Аглая.

— Вот скоро кончится своя, тогда придется пить какая есть. Минерализованная она. При большом давлении и температуре вода становится хорошим растворителем. Если мы имеем дело с паром, выбившимся из-под земли в результате нагревания, то это как раз такой случай. Такую воду надо дистиллировать и добавлять в дистиллят в необходимом количестве. — Александр совершенно случайно незадолго до катастрофы читал материалы на эту тему.

— Да? Со словом дистиллят у меня совсем другие ассоциации. — Произнес Гордей. — В бане у меня самогонный аппарат остался. На нем можно было бы гнать любой дистиллят.

— Это хорошо, пригодится однозначно.

— Так, готово. — Лукерья подала на деревянной крышке, используемой вместо подноса, плашки с разными соленьями. — Расставляйте.

Несмотря на ситуацию, которая могла вогнать в депрессию, народ в погребе чувствовал себя достаточно хорошо, и в моральном и в физическом плане. Не в последнюю очередь это было из-за отсутствия недостатка еды. Прежде, из этого погреба кормились десятки туристов в день, так что запас имелся.

Под аккомпанемент раскатов грома, люди молчком уплетали нехитрую еду. Даже Вторуша, сидя за столом по струнке, чтобы не беспокоить срастающиеся на спине раны, ел с удовольствием. Александру невольно подумалось, что изоляция тех, кто собрался в погребе, началась гораздо раньше катастрофы.

— Аглая, — обратился он к администратору, — я что-то забыл, кем ты была до работы в Зарянке.

— Никем. — Девушка замерла, не донеся ложку до рта. — А что?

— Да? Обычно я сам знакомился с анкетами претендентов. Ты так и написала там?

— Нет, конечно. Я написала, что работала директором парка развлечений.

— А на самом деле, это не так?

— А вы что, собираетесь меня уволить?

— Тьфу, прям, просто я подумал, что мы тут сидим спокойно, как туристы у костра, а там, за стенами, сами знаете, такое творится, а нам будто плевать на это. Мне в том числе, чтобы вы не думали, что я предлагаю вам погоревать. Мне стало интересно, что за этим стоит у каждого. Да и как теперь увольнять? Кадровичка теперь неизвестно где.

— Поняла. — Засмеялась Аглая. — Это моя мечта детства, работать на каруселях и кататься каждый день на каких захочу. Работала я, где придется, почти везде неофициально, так что послужного списка у меня не было, а когда нашла объявление про Зарянку, так захотела сюда попасть, что идея про директора парка развлечений возникла сама собой. Я детдомовская, поэтому и мечты у меня были соответствующие.

— Серьезно? Ты, детдомовская? — Харитон вылупил на Аглаю глаза. — Никогда бы не подумал.

— А что это должно как-то отражаться внешне? Хотя, Александр Сергеевич что-то заметил.

— Я заметил это у всех, просто начал с тебя, по чину, так сказать.

— Ковчег изгоев, вот кто мы. Нам всем плевать на то, что мира больше нет. Верно?

Харитон озвучил только то, что подсознательно сидело в каждом, но духу произнести это не хватало.

— А чего изгоев-то? Избранных. — Вторуша повернулся всем корпусом, чтобы невзначай не потревожить больную спину. — Меня, по ходу, на этот ковчег не хотели пускать вначале. — Он скривился от боли.

— Потому что у тебя нет пары. — Усмехнулся Гурьян. — Пришлось тебе льготный билет, как инвалиду выписать.

— А у Гордея тоже нету пары, и у Александра Сергеича. — Парировал Вторуша.

— Александру Сергеичу и не надо, он спаситель, а вот у Гордея Аглая, может быть. Звучит-то как, как сталь, Гордей и Аглая.

— Только не надо без меня, меня женить. — Аглая указала пальцем на Гурьяна. — Устроили тут, давай поженимся.

— Если барин прав в плане того, что катастрофа прошлась по всему миру, то жениться придется не столько по любви, сколько для продолжения рода человеческого. — Предположил Гордей.

— Я представляю ваши преисполненные важности лица. — Лукерья ткнула вбок Харитона. — Это не ради секса, это всё ради человечества.

— А чем человечество кормить собрались? — Поинтересовалась Фекла. — Если выжгло все подчистую, если ни животных, ни растений не осталось? Как бы самим не пришлось друг другом питаться.

— А ведь, верно. — Согласился с подругой Гурьян. — На что мы можем рассчитывать после такой стерилизации?

Этот вопрос озадачил серьезно только после того, как его задали вслух. Александр оглядел погреб и увидел какие-то веники, лежащие на верхней полке.

— А там что? — Он показал на едва освещенные вязанки.

— Там веники из метелок сорго. — Ответила Лукерья. — Хранили в погребе про запас, чтобы не пересохли и не поломались раньше времени. По случаю купили на год вперед.

Александр снял один веник и рассмотрел его. Метелки сорго сильно напоминали метелки проса, даже семена, оставшиеся на них, были похожи на просяные.

— А на что оно похоже, сорго это? — Поинтересовался Александр.

— Что-то среднее между кукурузой и просом. В деревне его используют на фураж в зеленом виде, и на силос консервируют. Очень хорошая культура, сочная и засухоустойчивая. — Поделился специфическими знаниями Вторуша. — Она правильно называется сорго суданское или суданка. Веники из него только короткие получаются.

— Да уж, в Судане не был, но знаю, что там засушливо. — Александр оглядел веник. — Знаете, надо собрать с них все семена до единого. Это будет наш семенной фонд. У кого-нибудь есть еще идеи насчет семян, любых?

Народ принялся перебирать все, что хранилось в погребе, чтобы найти что-нибудь подходящее.

— А семечки из моченых яблок прорастут? — Спросила Фекла. — А из помидоров?

— Вряд ли. — Засомневался Гордей. — Они бы проросли уже в рассоле.

— Знали бы, ягод припасли бы свежих, трав накосили. — Гурьян обследовал все темные углы погреба.

— Тогда уж и погреб бы оборудовали, как следует, с туалетом, бассейном и спортзалом. — Харитон посмотрел себе под ноги. — Стоп! А под нами же сено!

Он поднял половицу и вытащил пучок сухой зеленой травы. Сено изолировало лед от среды погреба, не давая ему быстро отдавать холод и таять.

— Слушайте, да это же настоящий семенной фонд. Мы сюда ведь самую грубую, переспевшую траву складывали, на которой уже семена были. — Харитон поднес к носу сено и сладострастно вдохнул его аромат.

— Да, я помню, как мы специально загоняли на нее некоторых клиентов, чтобы они устали скорее. — Вспомнил Гурьян. — По краям низин обкашивали, там и конский щавель и мышиный горошек, цикорий, осот, крапива, мята. Там и ягоды клубники могут быть.

— Слушайте, а без насекомых это все опыляться будет? — Поинтересовалась Аглая.

— Пока не разрослось, и мы сможем опылять. — Александр был готов этим заниматься, только ради того, чтобы земля вокруг Зарянки не была похожа на выжженную пустыню. — Вот нам забот на ближайшее время, будем перебирать сено и шелушить семена.

Работа настроила коллектив Зарянки на оптимистический лад. Заниматься кропотливым трудом под тусклым светом свечи было непросто, но ощущение глобальной важности этого дела, прямо таки спасения мира, придавало сил и упорства. Семена не разбирали по видам, шелушили в одну посуду. Отдельно собирали только скользкие и блестящие семена сорго. По предположениям Александра, ему отводилась особая роль. Сорго был единственным культурным растением, из которого можно было получить муку.

Мужчины, кроме Вторуши, занимались тем, что поднимали полы, вынимали и складывали назад сено. Кто-то один непременно дежурил у входа, чтобы вовремя заметить, не пошла ли внутрь вода. Гроза и не думала прекращаться. Александр поднимался несколько раз к выходу, и ему показалось, что температура снаружи падает. Его обожженные места на шее, реагирующие болезненно, отзывались на нее уже не так явно.

Потоки воды шумно огибали вход в погреб. Александр прошелся рукой вдоль стен, чтобы вовремя заметить течь, если где-то снаружи размоет грунт и вода вдоль них устремится в погреб. Ничего подозрительного заметить не удалось. В некоторых местах, ближе к выходу, он разломал глиняную кладку, которую сам и ставил. Кирпичи с внутренней стороны были сухими и горячими. Стены все еще хранили жар.

Александр успокоил себя мыслями о том, что на вершине холма им не грозит потоп из-за того, что сильный поток просто не успеет набраться на такой незначительной площади. Удивительно, как его проект оказался пригодным для того, чтобы пережить страшный катаклизм. Если бы Господь шепнул ему на ухо, что грядет конец света, он бы тогда предусмотрел погреб для скота и создал бы настоящее хранилище семян, собрав в него все виды растений, от болотной ряски до дубовых желудей.

Понимание времени суток без телефона пропало окончательно. Кого-то уже начало клонить в сон, а кто-то решил, что только наступило время обеда.

— Пусть, кто как хочет, так и живет. — Предложил Харитон. — Чего нам тут всем одновременно жопами толкаться?

— Хорошая мысль. — согласился Александр. — Только не забывайте мониторить ситуацию. Если в погреб хлынет кипяток, нам больше негде будет прятаться.

— Да, а чем заделывать брешь, если хлынет? — поинтересовался Гурьян.

— Ну, пока кирпичами, тряпками. Это… — Александр замер, размышляя, — голыми руками не лезьте в воду.

— Так других нету. — Гурьян посмотрел на свои ладони.

— Онучи мотайте, чтобы прямого контакта не было. — Предложил Александр.

— Ага, а потом этими руками за хлеб браться? — заржал Гурьян. — Не переживайте, Александр Сергеич, мы люди со смекалкой, придумаем, что делать, главное, чтобы вода не пошла.

— Не сомневаюсь. А я вздремну ненадолго, что-то недосып чувствуется после ночных бдений.

Александр улегся на свою полку и уснул почти сразу. В погребе уже не было так холодно, как в первый день. Он решил, что поднялась температура в погребе, ну и тело тоже адаптировалось. Под разговоры он уснул мгновенно.

Проснулся оттого, что увидел во сне, как мочится. Перепугался, что организм может перепутать состояние и напрудить в штаны. Александр резко поднялся.

— Что, барин, кошмар приснился? — Спросил Гордей.

Александр посмотрел себе на мотню. Она была сухой.

— Почти. В туалете никого?

— Никого.

Александр сбегал в туалет, окончательно обустроенный в нише в стене.

— Еле успел. — Произнес он, вернувшись оттуда. — Долго я спал?

— Недолго, полчаса, не больше. — Ответила Аглая.

— Да, нет, больше часа. — Не согласился с ней Харитон.

— А то и два. — Поддержала его Лукерья.

— Ясно. — Александр вернулся на свое место.

Ему показалось, что он слышит журчащий звон струи, тот же, что и во сне. Он приложил ухо к полке, на которой спал.

— Тихо. — Попросил Александр сохранять молчание.

Где-то внизу на самом деле слышался звук падающей водяной струи.

— Вы слышите это? — он указал пальцем в пол. — Там течет.

— Да, ладно? — Харитон кинулся на пол и замер.

Женщины испуганно уставились на него. Кузнец поднялся. Выражение его лица однозначно выражало подтверждение худших подозрений.

— Течет. — Подтвердил он.

— Как и откуда? — Голос Аглаи дрогнул.

— А хрен его знает. Водичка дырочку найдет. — Харитон пожал руками.

— Сон вам в руку был, барин, только обоссались мы все.

— Чем нам это грозит?

— Лед в воде будет таять гораздо быстрее. Намного быстрее.

— А что делать? — Фекла испуганно прикрыла рот ладонью. — Я не хочу свариться заживо.

— Значит, придется тебя предварительно умертвить. — Гурьян протянул руки к ее шее.

— Дурак, я серьезно.

— Пол надо поднимать и лезть, чтобы найти источник. Может, заткнуть его удастся. — Харитон был самым практичным и деловым из всего коллектива Зарянки.

Полы погреба были настелены на решетчатый каркас, который опирался на деревянные сваи. Лед занимал почти все пространство ямы, а это два метра глубины. С зимы он просел сантиметров на тридцать. С учетом прослойки из сена получалось полметра свободного пространства между ним и полом.

После того, как вытащили все сено вокруг места предполагаемой протечки, Харитон разжег еще одну свечу и заглянул под пол. Он водил ею, а световые полосы гуляли на потолке, пробиваясь через щели между половицами.

— Ну, что там, видно? — Нетерпеливо спросил Александр.

— Ни черта не видно. Слышно хорошо. Подержите меня за ноги, я попробую проползти немного. — Попросил кузнец.

Его ухватили за обе ноги. Харитон изогнулся и по-змеиному протиснул свое немаленькое тело глубже. Снова замер, перемещалась только свеча.

— Что там? — Снова спросил Александр.

— Кажется, вижу. Вода идет со стороны лестницы. Это или конденсат со стен или между стеной и землей пробивается дождевая вода.

— Сильно идет?

— Ну, как, писает, как среднестатистический мужчина. Передайте мне тряпку какую-нибудь, попробую заткнуть.

— А вода горячая?

— Нет, теплая. Руки терпят.

— С каких это пор у нас вода теплая, когда руки еле терпят?

— С недавних.

Харитону нашли кусок тряпки. Он долго пытался ее пристроить, активно двигая ногами.

— А, твою мать! Тяните меня! — Внезапно закричал кузнец.

Из ямы донесся не просто звон ручейка, это был уже серьезный шум бьющего потока. Народ испуганно зароптал. Харитона вытащили. Его лицо и верхняя часть одежда были испачканы в грязи. Он бестолково тер лицо грязными руками, пока Лукерья не подсуетилась и не плеснула ему в лицо чистую воду. Отмытая кожа горела красным.

— В глаза не попало? — Испугалась за друга Лукерья.

— Нет, кажется. Закрыл вовремя. Что теперь делать? Зальет же?

— Ясно, что изнутри заткнуть не получится, надо искать, откуда вода заходит. — Произнес Гордей.

— И что, придется выходить наружу, чтобы заткнуть дыру в земле? — Гурьян представил себе этот невозможный, в принципе, процесс.

— Не придется. — Александр отрицательно покачал головой. — Вода идет вдоль стены лестницы. Я в этом уверен. Из чего она сделана?

— Кирпич. — Уверенно произнес Харитон. — Красный.

— Отлично.

Александр взял с импровизированного стола пустую плашку и вышел на лестницу. Гордей вышел следом.

— Барин, вы что там собрались черпать?

— Пока ничего.

Александр поднялся на самый верх, в самый густой и горячий туман. За то время, что они находились в погребе, он так привык к перепадам температур, что совсем перестал обращать на это внимание. У входа глиняная стена, которую они воздвигли для дополнительной теплоизоляции, была уже разрушена. Александр приставил плашку к стене и приложился к ее дну ухом. Он переставил ее в несколько мест, замирая в каждом на полминуты.

— Тащи лопатку, будем взламывать. — Попросил он Гордея.

— Светлая голова, человек-оркестр. — Гордей убежал вниз.

Александр услышал, как за закрытой дверью Гордей рассказывает о его смекалке.

— Прямо как ЛОР, дышите-не дышите, ага, вот тут хрипы. Нашел с полпинка. Снимайте порты, мужики, сейчас дыру заделывать будем.

Он вернулся с лопаткой и Харитоном.

— Показывай барин, куда бить?

— Сюда. — Александр показал место, чуть выше ступеней.

Харитон приложился и ударил несколько раз. Толку от лопатки не было никакого. Она отскакивала от кирпичей без всякого вреда для них.

— Вот ведь как качество вылезло нам боком. — Он утер пот, лезущий в глаза. — Эти кирпичи мы заказывали в колхозе одном, они хвастались, что по дореволюционным рецептам делают, на века и цемент тоже купили не самый плохой.

Лопатка хрястнула его сильных руках, черенок переломился пополам.

— Черт! — Харитон уставился на обломки. — Что за день такой? — Он в сердцах бросил обломки вниз по лестнице.

— День как день, подумаешь, лопатку сломал. — Не ко времени пошутил Гордей.

Харитон поднялся на верхнюю ступень и прицелился ногой к тому месту, которое требовалось проломить. Ударил пяткой. Стена дрогнула по всей длине.

— Эй! — Дверь на лестницу открылась, раздался голос Аглаи. — Вода сильнее пошла.

— Так не пойдет. — Александр остановил Харитона, приготовившегося ко второму удару.

— А как пойдет? — Нервно спросил кузнец.

— Надо поискать инструмент. Сделать из чего-нибудь, в конце концов.

Харитон сел на горячую ступень в позу мыслителя.

— Есть инструмент такой, совсем рядом. — Сообщил он после размышлений.

— Где?

— На пожарном щите возле терема, в аккурат прямо за погребом. Лом, багор, топор, все как положено.

— И ведро. — Добавил Гордей.

— Это классно, конечно, но как его оттуда взять? Там кипяток шпарит по земле и сверху льет. Это же гарантированные ожоги не совместимые с жизнью.

— Не такой это кипяток, как вы думаете. Уже не такой.

Харитон поднялся и потянул дверь. Александр прикрыл глаза, ожидая режущего света, но на улице царил серый, ватный полумрак, состоящий из пара и плотного дождя. Горячий ручей бежал всего в паре сантиметров от порога. Харитон закатал рукав и высунул руку наружу.

— А-а-а! — Отдернул ее назад. — Градусов восемьдесят.

— А что это меняет?

— Если придумать, как изолировать ноги, а уж зонтик придумать не будет проблемой, то рысью можно меньше, чем за минуту управиться. Вы же, не особо заморачивались, когда выходили, а ведь тогда нужды выходить не было, не то что сейчас.

— Я тебе так скажу, при температуре в двести градусов в сухом пару человек может находиться дольше, чем требуется времени для жарки шницеля. Ключевое слово, в сухом. А тут жидкий кипяток, смерть может наступить через несколько секунд, если ошибиться или замешкаться.

— Александр Сергеич, послушайте, если это не сделать сейчас, то через день мы просто сваримся, все вместе. Я не готов к тому, чтобы просто так превратиться в бульон.

— Хорошо, убедил, — согласился Александр, — но костюм надо делать изолированным от воды.

— Надо покумекать.

Народ идею воспринял неоднозначно. Лукерья расстроилась до слез. Не противилась, не отговаривала Харитона, но сдержать эмоции у нее не получалось.

— Да что ты, Ларис. — Харитон называл ее настоящим именем только в особо интимные моменты. — Я же не дурак, не сварюсь. Если и случится что, я быстренько, на цыпочках. — Он изобразил руками, как будет поднимать ноги.

Лукерья рассмеялась сквозь слезы.

— Дурак. — С любовью в голосе произнесла она и прижалась к Харитону.

— Знаю, потому и полюбил тебя.

Лукерья отстранилась и нахмурила брови.

— Как это понимать?

— Как хочешь, так и понимай. — Кузнец погладил ее волосы и поцеловал.

— Знаете, а если бы у нас был велосипед, то никаких проблем бы не было. — Вставил неожиданную реплику Гурьян.

— Мы почему раньше такие злые были? Потому что у нас велосипеда не было. — Гордей хлопнул товарища по плечу. — Ты сдурел, тут глина скользкая, ты бы навернулся с велика сразу, прямо в кипяток.

— Мужики, хватит изгаляться. Слышите, как хлещет?

Народ затих после реплики Александра и прислушался к звукам, идущим из-под пола. Вода хоть и не хлестала, но лилась шумно. Сквозь щели в половицах поднимался прохладный пар, возникающий из-за растворения льда. Действовать надо было срочно.

— У нас есть пищевая пленка? — Спросил Харитон. — Вы ведь любили заворачивать в нее что надо и не надо. Сейчас бы она была нам очень кстати.

— Есть. — Фекла подпрыгнула и зашарила руками по полкам с продуктами. — Вот. — Она поднесла к свету рулон пищевой пленки, которую использовали для хранения продуктов. — Не канонично, но куда деваться, без нее было бы гораздо сложнее.

— Умница! — Харитон потрепал Феклу за щеки.

— Но-но! — Гурьян шутя вступился за подругу. — Без моего разрешения можешь трепать только Лукерью.

— А что ты собираешься делать с ней. — Лукерья не поняла замысла Харитона насчет пленки.

— Плащ-дождевик.

— Обертывание. — Наконец-то догадалась она.

— Точно. Обернусь с головы до ног и пойду за инструментом.

— Это хорошая идея. — Александру она пришлась по душе. — А пленка температуру выдержит?

Для того, чтобы не было неожиданностей, пленку протестировали в уличной воде. Никаких заметных изменений с ней не произошло. Мужикам пришлось снова раздеться, чтобы отдать одежду на костюм «теплонавту». На лицо надели мешок, оставив открытыми глаза и дырку для дыхания, и замотали его, как мумию. На ноги надели лапти, в руки дали крышку с ручкой, от бочки. Харитон выглядел, как помесь Ихтиандра и средневекового рыцаря. Александр был уверен, что в таком «наряде» человеку за минуту ничего не сделается.

Харитону помогли подняться по лестнице. Он замер перед дверью, борясь с волнением, пошептал одними губами какую-то молитву.

— Готов. — Объявил он и сам открыл себе дверь.

— Осторожнее! Смотри под ноги. — Напутствовал его Александр.

Фигура кузнеца мгновенно растворилась в дожде и паре.

— Черт! — Александр ударил ладонью по лбу. — Надо было дать ему какую-нибудь нить, чтобы он не потерялся.

— А как он потеряется? Он тут с закрытыми глазами ориентируется. — Гордей не разделил опасений начальника.

Стоять у дверей было невыносимо. В нее залетали горячие капли дождя. Александр прикрыл дверь.

Харитон вышел из погреба и сразу повернул налево, к терему. Пока еще ничего опасного он не чувствовал. Слои ткани и пленка защищали кожу от кипятка. Лицо от косых струй дождя он прикрывал крышкой. Черная стена терема возникла перед ним неожиданно. Он еще раз повернул налево и пошел в сторону пожарного щита.

Ноги разъезжались на скользкой глине, отчего он пару раз сильно поскользнулся и чуть не свалился в воду. Во второй раз он даже умудрился ударить себя по голове ребром крышки. Кажется, он промахнулся мимо щита. Харитон развернулся, как ему показалось в сторону терема, и пошел. Через десять шагов терем не появился. Вместо него попалась конская привязь, которая была совсем в другой стороне. Сердце волнительно зачастило.

Харитон подавил волнение и встал спиной к привязи. Теперь ему надо было пройти двадцать шагов вперед, чтобы попасть к щиту. Он выдохнул и пошел. Что было проще, сделать двадцать шагов, взять инструмент и вернуться. Но не тут-то было. В том месте, где была дорога, сразу сошлись три потока. Кузнец поскользнулся на глине и упал навзничь. Горячие брызги попали ему в лицо, а вода потянула по течению. Харитон выбросил крышку, потому что она мешала ему подняться. Ему удалось встать и выбраться из потока, который становился все сильнее с каждым метром.

Он понял, что полностью потерял ориентир. Стопы уже начинало прижигать, веки и ноздри горели, а внутренний голос малодушно твердил о том, что надо бы вернуться назад. Харитону было не занимать упорства и упрямства. Собрав волю в кулак, он направился против потока, благоразумно решив, что выйдет на вершину холма, на котором и стоит терем.

Через десяток другой шагов он споткнулся о штыри, торчавшие прямо из земли. Вначале он не мог вспомнить, откуда они здесь взялись, пока не догадался, что это нижняя часть крепления пожарного щита. Самого щита не было на месте.

Харитон громко выругался. Если щит унесло потоком, то найти его будет очень трудно, и еще не факт, что инструмент остался на нем. Скорее всего, его сорвало и теперь он лежал где-то под водой и шансов наткнуться на него почти не было. Харитон понял, что эта часть хорошего плана у него провалилась. Он решил возвращаться в погреб, чтобы общими усилиями придумать новый план.

По штырям Харитон сориентировался, куда ему идти. До погреба он дошел без приключений, прикрывая лицо от ливня защищенной рукой. Хотел уже зайти, но передумал. Ему стало как-то стыдно, за то, что он не смог оправдать надежд. Харитон развернулся и пошел назад. Дошел до потока, идущего от терема, и направился вдоль него.

Поток усиливался на глазах. Вот уже он поднялся до половины голени. Пальцы на ногах горели. Горячая вода стала затекать куда-то за шею.

— Десять шагов. — Поставил себе план кузнец. — Один, два, три…

Он решил, что если через десять шагов не найдет щит или инструмент, то точно вернется. Он уже чувствовал, что его защита находится на пределе возможностей. Показалась изба первой линии, такая же черная, как терем. Вода набегала на ее стены, огибая мощным потоком. Харитон не успел вовремя сориентироваться, и его снова сбило с ног сильным потоком. На этот раз он упал так, что не смог подняться сразу. Его протащило несколько метров, кружа в воде и забрызгивая открытые участки тела. Харитон зажмурился, чтобы не сжечь глаза.

Он ударился ребрами об острый угол. Ему пришлось открыть глаза. Харитон испугался, что препятствие разорвет хлипкую защиту костюма и запустит под нее кипяток. Он не поверил свои глазам, когда понял, что ударился о пожарный щит, который в свою очередь прибило водой в стену дома. Щит лежал вверх тормашками. Кузнец поднялся сам и перевернул щит. На нем остался только топор и смятое ведро. Этого было достаточно, чтобы разбить стену.

Харитон схватил их и что есть сил покарабкался вверх. Теперь ему стало страшно, что он может погибнуть, будучи в двух шагах от выполнения цели. Он взял правее, чтобы его снова не смыло в воду. Дошел до терема, повернул налево и, борясь с желанием перейти на бег, направился в сторону погреба. Вскоре, сквозь шум дождя и гром он услышал, как его зовут.

Харитон возник из сумрака неожиданно. Выглядел он неважно. Пленка местами отстала и повисла, щита не было, но в руках у него был топор и смятое ведро. Кузнец ступил на лестницу, бросил инструмент на нее и побежал вниз. Залетел в погреб и крикнул.

— Снимайте скорее! Не могу больше терпеть!