Патриот. Смута. Том 3

Глава 7

Банька в поместье оказалось маленькой.

По пути я наконец-то увидел колодец, из которого пил весь острог. Он располагался прямо рядом с высоким, в полтора этажа примерно строением без окон с маленькими вентиляционными отверстиями сверху. Здесь почти везде и все так строили и так жили. Но, это строение отличалось высокой завалинкой и обложенными вокруг, напиленными бревнышками для растопки.

Все это сбоку от терема, справа — где размещались еще погреба, складские строения — амбары. Конюшни совсем уже к стене прижимались

Вошли мы в предбанник.

— Я тут посижу, если что, зовите, хозяин.

Ванька сам париться чего-то не хотел. Ну и ладно. Разделся, прошел в основное помещение. Все как обычно — лавки вокруг печки, что топится по черному. Камнями обложена, жар от нее идет. Растопка в углу имеется.

Кадка, тряпица, еще одна побольше — полотенце выходит. Веничек дубовый распарен, протоплено уже хорошо. Лепота.

Сидел, смотрел на печурку коптящую, грелся до первого пота. Ноздри щекотал запах дыма, но пахло здесь, в целом, отменно. Недавно срубили, видимо, только зимой. Дерево источало свой приятный насыщенный аромат, и это доставляло дополнительное удовольствие.

После плотной еды долго париться — дело плохое. Да и в сон клонит. Еще бы столько приключений за последнее время. Организм непривычный, ему на восстановление время требуется. Но так и осуществляется закалка. Через нагрузку и отдых краткий. Как с железом. Проковали и в чан с маслом.

Минут пять-семь, хватит сидеть, пора. Развалился на скамейке, позвал.

— Давай Ванька, веником.

Слуга, что сторожил у входа, ждал приказов, вошел.

Вынул дубовые ветви, встряхнул. Запах пошел еще сильнее, приятный, насыщенный. Прошелся по спине, по ногам. Для утомленных мышц, нагруженной спины, суставов да и костей — первое дело. Пар, тепло и такой агрессивный, своеобразный, русский массаж. Веник ударами своими кровь разгоняет по всему телу. Разминает так, что сразу себя человеком чувствовать начинаешь, а не вот этим всем, что в походе неделю трясется в седле. И не знает тольком — сросся с ним, сроднился, или еще нет.

Ух, хорошо. Повернулся, получил еще порцию ударов веником.

Отлично, разогрелся, сейчас омоюсь и контрастный душ.

— Так, хорош! Иди готовь пару ведер, сейчас оботрусь, выйду и холодненьким меня. Обольешь.

— Сделаю, хозяин.

Он смотрел с удивлением. Видимо, прошлый я не так все эти водные процедуры принимал. Золотая молодежь — что сейчас, во времени, из которого я сюда попал, что тогда… Не понимает она, видимо, всей прелести традиционной жизни. Баня, природа, лес, река, настой травяной. Благодать!

— Чего застыл? Иди готовь.

Слуга дернулся, кивнул, вышел. Я поднялся, руки раздвинул, потянулся. Присел на лавку, начал из кадки черпать аккуратно, тряпицей грязь с себя смывать. Сделал быстро, полотенце прихватил, выбежал, оставил у входа.

— Давай!

Ванька, на лице которого все также стояло удивление, окатил меня из одного ведра.

— Зараза! — Хорошо-то как, выругаться бы… Заорал еще громче — Давай второй!

Еще один поток колодезной, холодящей воды пробрал до самых костей. Встряхнулся, как дикий зверь, сбрасывая с себя лишнюю влагу, капли. Вытерся быстро. Тело красное, аж горит, иголочками все колет, млеет от процедур. Лететь можно, врага рубить, горы свернуть! Ух!

Но, несмотря на приданную холодным обливанием бодрость, обманчива она в моей ситуации. Нужно отдохнуть. Поспать. Такая встряска, это хорошо. Можно после нее некоторое время, как на энергетике еще трудится, но срубит. Скоро в сон морить начнет.

Дел пока срочных нет, все отложить можно и отоспаться. Восстановление — важный момент.

Быстро оделся. Готово все.

Я выдал короткие распоряжения своему слуге и удалился в покои атамана. От печи здесь тепло, даже жарко. Света оконце дает мало, полумрак постоянный. Жили же люди раньше. Выбрал место поудобнее, развалился на шкурах и вырубился. Спал, по моим прикидкам часа два. Снились березки и как бегу я мимо них, довольный такой, веселый, радостный. Солнце светит. Хороший сон, добрый, такой только помогает.

Проснулся сам, отдохнувшим и сил набравшимся.

— Нас ждут великие дела. — Проговорил, поднялся, потянулся.

Организм чувствовал себя ощутимо лучше. Как новенький, только еще и силы прибавилось. За неделю таких жестких приключений, перемежающихся отдыхом, процесс закаливания и становления из юноши с хорошим потенциалом в крепкого бойца шел полным ходом. Да, этого мало. Учеба в армии, не зря до трех месяцев идет. Там же не только обучить всяком военному надо, но и еще организм подтянуть надо до определенных параметров формированными методами, зачастую.

Но, думаю, еще месяц и будет явный толк.

Прислушался. Вроде тихо. Неужто не происходит ничего. Давно такого у меня не было. Соберусь неспешно. Торопиться пока некуда.

Раз не будят, то Якова еще нет. Военный совет собирать рано. К ужину надо бы.

Ванька доспех и кафтан забрал, а также одежду грязную. Сам осмотрелся, нашел что-то из запасов Бориса Жука. Примерил. В целом — годно, размер вроде бы даже мой. По фасону отличается, меха больше, расшивки серебром нет, ткань попроще, но добрая, плотная. Еще бы — все же не боярская одежда, дешевле она.

М-да, экономика. Скоро мне в нее придется свой нос совать. Управление даже полутысячным войском — это не просто. Это не шашкой махать и дозоры снимать, это организация. Благо, надежные люди есть, толковые, на которых переложить многое можно.

Вышел снаряженный, перепоясанный саблей и бебутом но без броней. Без лишней надобности таскать железо смысла никакого. Завтра бой — тогда и облачусь.

В сумраке основной комнаты все также, все тоже. Девушки возились, занимались готовкой, печь пылала жаром. Чтобы накормить кучу людей, приходилось им работать от зари до зари. Да и то — если на сотню они еще как-то в одной печи худо-бедно с использованием засолов что-то могли сварганить, то с учетом прибывающих подкреплений домашняя еда становилась прерогативой тех, кто размещался близ острога. Остальные питались походной пищей в своих лагерях окрест.

Прошел мимо, они все при виде меня словно сжались, уменьшились. Всем видом показывали: нас здесь нет, боярин, не трогай нас, мы работаем. Глянь пристально, слово скажи и разбегутся по углам, замрут. Что за время — человека служилого девушки боятся. Вышел во двор через сенцы, глянул на небо. Часа четыре по моим прикидкам. Скоро вечер, скоро Яков придет со своей сотней. Тогда и сотников прочих собирать, совет держать.

Посмотрел с холма на реку, на лодки, на работу и разгрузку. Трудился там народ, сновал туда-сюда, вытаскивал снаряжение. Бочонки с порохом и копья, много. Приметил среди прочих Филарета, что как раз командовал очередной приемкой инвентаря. Руками махал, указывал.

— Ясно, работа кипит. — Проговорил под нос.

Отправился неспешно вниз, взять его с собой и осматривать лично все.

На половине пути увидел, что лодку чуть не перевернули. Один из бойцов неловко передал длинные древки, не рассчитал их вес, взял два вместо одного и чуть в воду не рухнул. Уронил пику.

Ругань разнеслась над берегом.

Добрался до мостков, махнул Филарету рукой.

— Так, воевода зовет, дальше сами. — Он погрозил работающим кулаком. — Ух! Смотрите, чтобы без вот этого всего.

Повернулся, подошел.

— Ну как? — Спросил я.

— Торопимся, Игорь Васильевич. — Он шмыгнул носом, простуда все же до конца еще не прошла. — Вот и выходит порой.

— Бывает. Ладно, идем, покажешь все, что сделано.

— Двинули.

Обошли мы за час примерно все окрестности. Сотник над пушкарями и пищальниками, а по совместительству зодчий, инженер и строитель докладывал, рассказывал, пояснял, где и что. Как мои указания на местность легли, где чего пришлось изменить, какие коррективы внести. Высказывал свои мысли и опасения. Показывал опасные места.

Отряды, прибывшие за два дня из Воронежа на лодках, размещались там, где им были отведены защитные рубежи. Подгоняли местность под себя, осматривались, обживались. Сотники и атаманы, кроме стрелецкого, все перебрались сюда. Управляли своими людьми. К ужину звал всех в терем, в острог на совет. Нужно рассказать, пояснить общий план битвы. Услышать, что все думают.

На первый взгляд люди выглядели напряженным, но готовыми дать отпор неприятелю. Каких-то панических настроений и ужаса на лицах я не видел. Это радовало.

Как там сказал Дженибек Герай, про фатализм? Почему он в нас в крови?

Пока шел от одной позиции к другой, задумался.

Выходит — испокон веку мы с таким отношением ко всему рука об руку. Первое. Слишком сложное у нас земледелие, рискованное, зависящее во многом от погодных условий. Самому плошать нельзя, но на бога надежда великая — будет дождь или нет. Будут заморозки или нет. Потом еще, о фатализме, особенно для жителей южных рубежей. Живешь ты так, в целом нормально. Добро наживаешь, а из Поля враг раз… И пришел. Готовься к его приходу, не готовься, жди, не жди. Он же внезапно появиться может. И что? Опять на бога надежда, поскольку степняки как стихия. Неделю назад их нет, а сейчас есть — грабят, жгут, разбой ведут.

И это же не только татары. До них, сколько иных было?

А на все это еще и накладывается третье. Пришедший на Русь скандинавский менталитет воина, попадавшего после славной битвы в Валгаллу. Ученые моего времени до сих пор спорят — был ли легендарный Рюрик скандинавом или не был. Был ли он вообще или миф это все. Но то, не так уж и важно. С ним и в его время, а также во времена детей и внуков его при князьях русских много северян было — данов, нордов, свеев.

А их тогдашняя, еще языческая вера, пропитана фатализмом, который отлично лег на наш культурный код.

Вот и выходит. Только — мне это сейчас на руку. Это же можно использовать и в плюс. Когда страха нет — сражаться сподручнее. Сплотить, воодушевить, цель дать, направить.

Внезапно загудел рог. Один раз, протяжно.

— Яков подходит. — Улыбнулся Филка, идущий рядом и не вырвавший этой фразой меня из раздумий.

Остановились, не завершив осмотр самых передовых укреплений. Не дошли, не глянули, что на холме с восточной стороны его твориться. В целом, все это я видел, когда поднимался несколько часов назад к острогу. Стрельцы-молодцы работали хорошо. Проверить можно и утром, по прикидкам все там по плану. Осталось порой припрятать, загрузить.

— Идем, встретим товарища дорогого. — Проговорил я, довольный происходящим.

Мы быстро преодолели по холму расстояние до укрепленного хутора. Народу здесь прибавилось. Несколько всадников гарцевали у ворот на открытой площадке.

— Яков! — Выкрикнул я, увидев подьячего Разрядного приказа.

— Боярин! — Он стоял возле своего скакуна, повернулся ко мне, двинулся вперед. — Игорь!

Все тот же потрепанный кафтан с деревянными пуговицами. И только одна серебряная самая верхняя. Но я смотрел ему за спину. Оттуда мне улыбался еще один знакомец.

— Не ждал, воевода⁈ — Это был Василий Чершенский.

О, как же я рад был его видеть. Ведь он точно не пришел один. Раз здесь, то и брат его тоже где-то рядом. Будет скоро, а там целое казацкое войско.

Яков тем временем подошел, улыбнулся. Лицо его было все также болезненно, сухо. Сам выглядел усталым. Дневной переход и предшествующая этому работа по сбору сотни не дались просто так.

— Знал бы я, кого в Чертовицком своем встречаю. — Он улыбнулся. Кашлянул.

— А кого? — Я с улыбкой приподнял бровь.

— Героя! Ты за неделю столько сотворил. Маришку побил! Разбой прекратил! Весь край Воронежский на дыбы поднял. Все вертится, работает. О тебе только ленивый не говорит. Письма уже в города окрест идут, что лихой воевода порядок жесткой рукой наводит.

— Вот как. — Я немного недоумевал, но рад был, что лед тронулся.

— А ты думал! Слухами земля полнится. Тати колдуном тебя зовут, боятся до жути. А кто-то даже самим чертом кличет.

— О, есть из-за чего. — Рассмеялся я. — Запугать их, дело первое. Пуганых бить легче получается.

Он нахмурился, но я развеял его сомнения.

— Ты не думай, это я для них только — Улыбнулся, показывая радость и довольство встречей и разговором. — В церкви хожу, молюсь. Да что там, сам Серафим с нами заодно. Людей своих послал. А он человек божий.

— Серафим Филипьев? Что из церкви Успения Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. При монастыре, который?

— Да. Он самый.

Яков покачал головой, кашлянул с уважением.

— Дела. Всех завертел. Ух…

Тем временем к нам подошел казак Василий.

— Ну, здравствуй, Игорь Васильевич. — Он комично поклонился. — Пришел должок вот отдать тебе.

— Сколько с тобой?

— О… О делах, да о делах. Сразу видно… — Он прищурился, смотрел на меня с хитрой ухмылкой, выпалил громко — Воевода! Вот гляжу, точно! Не боярин, а прямо точно. Воевода! Может спеть тебе? Славу то какую собрал с момента знакомства нашего. Это же чудо-то какое.

Я смотрел на него, изучал, думал.

Да, манера общения казака меня не радовала. Дурил он знатно, говорил, что думал и порой невпопад и не в тему. Но он привел людей сражаться, а это главное. Вовремя, очень вовремя.

На это я и рассчитывал, когда отпускал его с письмами. Но чтобы так сложилось — это прямо проведение господне. Казаки татар ох как не любили.

По лицу Якова тоже было видно, этот странный, слегка безумный человек не вызывает у него особых симпатий. Но — союзник, с отрядом. А это важное.

— Так сколько. — Я улыбнулся ему.

— Конных почти две сотни. Ох, казачки-молодцы, опытные бойцы. Все как один, словно рать самого царя. Шабли востры, пики точены, стрелы калены. Даже пара самопалов есть… Бам! Бам! — Громко гаркнул, засмеялся от души, раскатисто.

Две сотни — это же замечательно.

— Дай обниму тебя за такую новость, должник мой. — Моя радость не была поддельной.

— Ты меня еще расцелуешь, по-братски! — Он хлопнул в ладоши, затем ударил ими по коленям. Чуть в пляс пустился и вмиг замер, посерьезнел. — Это же не все еще. Воевода.

— Как?

— Это конная рать только. Пешком же медленно. Мы, значит, с братом решили, что торопиться надо. Я всадников вперед повел. А пешцы, вместе с ним. Завтра к вечеру сюда подойдут. Вот так.

Я слушал, и на душе становилось все более радостно и уверенно. Силы наши приросли с пришедшими казаками Чершенских.

Казак тем временем продолжал:

— Мы как с Яковом… — Он чуть толкнул кулаком подьячего в плечо. — Мы как увиделись, как поняли, где искать тебя, славный воевода, так к ним гонцов послали. Доведут их точно к месту.

— Это радостная новость. И сколько их еще, Василь?

— Вдвое больше. Итого выходит, шесть сотен нас к тебе пришло. — Он поклонился резко. — Служить будем. — Перекрестился размашисто. — Пред тобой, как пред богом нашим говорю. От татар землю сбережем православную.

— Славно. — Я хлопнул его по плечу. — Славно, Василий!

— А то… Нам же житья от басурман этих нет совсем. Народ с юга, как их приметил, сам тянуться стал. Кто пешком, кто по рекам. Вот, брат мой и собрал. Злые все люто на татар. Они же, гады, побили многих. Мстить мы сюда пришли, воевода. — Он оскалился злобно.

— Давайте все внутрь. — Проговорил я. — Вы с дороги голодны, да и совет держать надо.

— Добро. — Ванька развернулся, быстрым шагом двинулся к своим, напевал, хотя больше как-то это на прозу походило. — Веры-то мы христианской будем. Воины великого Дона батюшки да сырой земли матуши, а от полка мы Евпатия… Кхм… Васьки Чершенского. Посланы землей русской…

Что-то мне все это напоминало. При чём здесь Коловрат?

Но из раздумий о творческих деяниях казака меня вывел Яков. Говорил тихо, косясь уходящему вслед.

— Вижу, знаешь ты этого, кха… Кха… — Закашлялся, скривился. — Атамана.

По лицу видно, что служилый человек не очень то рад тому, что бок о бок с ним сражаться будет. И странный он, что есть то есть. Да и доверия к казакам Донским у местных было не то чтобы полное.

Но, сейчас это все не важно. Люди нужны, а эти, что есть, то есть, на татар злые и биться готовые.

— Да. Спас я его, вместе с Григорием и Пантелеем. Должен он мне жизнью. — Я махнул рукой собравшимся людям, призывая внутрь, во двор, а там дальше уже в терем. — Кстати, а где товарищ твой, Григорий где?

— В Воронеже остался. Утром быть обещал. Он там письма пишет да учет ведет. Мы же почти весь арсенал выгребли. Но зато теперь, хоть на рать похожи стали.

— Понял. В баньку бы тебе надо, прогреться, товарищ мой.

— Давай дела вначале и поесть, а потом уж, как получиться.

— Скажи мне. — Начал я, ведя Якова в поместье. — Что слышно, как люди собрались, много ли?

— Слышно, что воевода некий в Воронеже объявился. — Он хмыкнул. — Кем ставленый только неясно. Самые злые языки, говорят, что внук Царя Ивана, но мало таких.

Пришло время мне кашлять. Удивился сильно — значит настолько земля русская изголодалась по твердой руке, что какого-то человека, неведомого, но начавшего порядок наводить уже внуком царским кличут за глаза. Чудно.

— Да это так, молва. Люди же чему хочешь, поверят. Особенно сейчас. Говорят, что ростом высок, станом красив. — Он вновь усмехнулся. — Здесь не врут, бабы наши Чертовицкие по тебе все сохнут, как уехал. Эко, ты там у нас в церкви всех на место поставил. За пазуху заткнул.

— Яков. — Остановил я его. — Давай без шуток, по существу. По делу давай.

— По делу, получается. Люди, как про дела твои слышать начали, вмиг в Воронеж засобирались. А здесь мои письма, мои гонцы к ним. Вот и собрал. Сто да еще одиннадцать человек. Думал даже до ровного счета не дойду, а тут эка вышло.

С одной стороны, это хорошо. Люди тянутся, отлично. А вот с другой — чем больше такая слава, тем проблем больше. Желающих ночью нож вбок воткнуть прирастает.

Задал еще один важный интересующий меня вопрос:

— От Федора слышно чего?

— Да, гонца прислал. Пришлось ему кафтан твой продать. В общем, в Ельце помощи нам нет. Но сами они оборону крепят, татар ждут. Федор в Рязань двинулся. К Ляпуновым. Выйдет чего или нет… — Подьячий покачал головой. — Не ведаю. А у елецких там тоже несладко, как я понял, по словам гонца. Свои разбойнички. Но там их пожестче прижать пытаются. Людей-то побольше, силы покрепче.

— Ясно.

Во дворе уже никого не было, все вошли внутрь, в терем. Слышалось, что там начался шум, гам и ужин. Но Яков не торопился, положил руку на плечо, посмотрел в глаза мне.

— Чего хотел, сотоварищ мой?

— Честно скажи мне, Игорь. Я же тебе тогда еще, в Чертовичком, дома у себя, считай, всю душу открыл. — Он смотрел мне в глаза. — Чей ты человек, за кого нас на татар ведешь? На смерть верную.

Встречайте 10 том серии Пограничник.

Бывший офицер ВДВ гибнет и попадает в СССР 80х. Чтобы спасти брата он должен стать погранцом в Афганистане.

На всю серию скидки до 50%: https://author.today/work/393429