Пари на любовь (СИ)

Глава 16

Когда Лайет медленно, нарочито неторопливо подошел к месту, где после бегства Мишель продолжал стоять Алекс, вокруг было уже пусто. Нет, не так, чтобы вообще никого, но для поединка – не магического, на мечах, вполне бы хватило.

– Я просил подождать несколько дней, – глухо, сквозь зубы процедил он, остановившись.

– Мишель – моя невеста и не тебе… - холодно произнес в ответ де Риньи.

Вокруг зароптали, сдвинулись, вставая плотнее…

Рауль, когда встретились взгляды, предупреждающе качнул головой – не стоит злить Лайета сильнее, чем уже есть, но даже не расслабился, стоило Алексу оборвать самого себя, так и не закончив начатой фразы.

Все было на грани. Случайное слово, неосторожный жест…

Де Борей появился в зале весьма своевременно. Мгновенно оценил обстановку и, буквально раскидывая собой толпу, стремительно направился к застывшим напротив друг друга задирам.

Трудно сказать, что могло произойти – Мишель была своя, независимо от крови, текшей в ее жилах, а эти… Лайет еще ничего, хоть и ‘запятнал’ себя кураторством, а маркграфа своим точно не назовешь, но с появлением Эдгара Рауль почувствовал себя значительно спокойнее.

– Оба! За мной! – подойдя, жестко произнес он. Кивнул Раулю – теперь это моя забота, обвел вокруг тяжелым взглядом. – Мне остановить соревнования? – едва ли не насмешливо поинтересовался он. Дожидаться ответа не стал, тут же развернувшись и последовав на выход.

Перед ним расступались, отходили подальше, словно опасаясь попасться на глаза.

Впрочем, правильно и делали. Вывести из себя герцога де Борея было трудно, но если кому удавалось…

– Все-таки сорвались! – уже в коридоре пристроился к нему Агжей.

Де Борей остановился, припечатал де Ланье ироничным взглядом:

– Мне напомнить тебе про Лауру? – обманчиво ласково уточнил он.

– Мы…

– Вы! – жестко отрезал де Борей. – Скорски против тебя не выстоять, потому он и предпочел уйти с твоего пути. А образумить его взялась Мишель, вызвав на магическую дуэль. Так что вы действительно…

На этот раз он не закончил сам. И не потому, что нечего было сказать – было. И о том, что последние дни вымотали всех. И о чувствах, которым стоило бы радоваться, но которые в их ситуации не принесли ничего, кроме проблем. И о требовании короля сделать возможное и невозможное, но добиться соглашения о мире с деркари. И о том, что это, по большому счету, имело скорее отношение к дипломатам, а не ко второму щиту королевства, но раз уж так получилось…

Он многое мог сказать, вот только все эти слова были правильными, но тусклыми, лишенными той искренности, с которой он переживал не только за дело, которое поручил ему Его Величество, но и за друзей.

– Присмотри тут, – уже другим тоном попросил он весьма своевременно подоспевшего де Ашкера. Когда тот кивнул, направился вдоль коридора, точно зная, что остальные следуют за ним.

Для будущего разговора подошла бы любая аудитория, благо их для выбора было вполне достаточно, но Эдгар дошел до самого конца. Заклинанием открыл запертую дверь, отступил, пропуская Алекса, Лайета и Агжея.

Мысль о Мишель, которой сейчас не помешала бы поддержка, заставила нахмуриться, но Эдгар, понимая важность всего, что предстояло сделать, лишь резче, чем стоило, закрыл за собой дверь.

– Рассказывай! – подвесив над аудиторией купол тишины, холодно потребовал он.

У кого именно, уточнять никто не стал. Чтобы сорвало знающего, что такое контроль ярдари, нужна была причина.

Очень серьезная причина!

Лайет дошел до окна, остановился, но не повернулся, предпочтя смотреть на раскинувшийся с той стороны парк.

Эдгар последовать за ним не торопился. Бросил короткий взгляд на Алекса, перевел его на Агжея, как и де Риньи, готового ко всему.

Когда-нибудь они ответят за все, что сотворили. Когда-нибудь…

Алекс, несмотря на внешнюю легкомысленность, был хорошей ищейкой. А хорошие ищейки находят то, что ищут, даже когда им в этом отказываются помогать.

В этой истории все было иначе. Элианы, как и большинство королей их Мира, оказались заинтересованы в лишенных вражды взаимоотношениях с деркари. Лайет, став ярдари, вполне мог это обеспечить.

А Говард, если ему суждено прийти на его место?

Ответ был очевиден – нет! Ему, как и изгоям, нужно было все и сразу. Война для этих целей подходила больше всего.

– Что ты задумал? – Эдгар не затянул паузы дольше необходимого. Пересек аудиторию, остановился рядом с Лайетом.

На аллее, которая вела к фонтану, стояли Мишель и… Абигор.

Подумав, что и этого следовало ожидать – ярдари Зимних и Огненных, как и им, чтобы решать свои проблемы требовалась устойчивость, Эдгар сдвинулся, встав вполоборота. Видеть Мишель такой было больно, но…

Оставалось надеяться, что простит.

– Я вызвал Рашаса на Большой бой, – слишком спокойно, чтобы это было правдой, произнес Лайет. – Этой ночью в Храме судьбы.

– Он тебя убьет! – выражая общее мнение, резко бросил Алекс.

Этот с места не сдвинулся, продолжал стоять рядом с преподавательской кафедрой, так что Эдгар не пропустил, как де Риньи сжал кулаки. Одно дело – знать, другое…

– Скорее всего, – не стал спорить с ним Лайет. – Если бы и захотел, оставить в живых не может.

– Это еще почему? – Сейчас Эдгару требовались факты, и только факты.

– Ночным нужен ярдари. Для меня все закончено. Я должен передать аркаин следующему.

– И для этого прежний ярдари должен быть мертв, – ‘остывая’, скривился Алекс. – Почему для тебя все закончено?

Лайет развернулся, вопросительно посмотрел на де Риньи. Мол, точно хочешь знать?

Когда тот кивнул, ухмыльнулся. Не зло или язвительно… устало.

– Мишель – моя Избранница.

– Уверен? – нахмурился Алекс.

Впрочем, это удивление искренним не было. И он, и Эдгар, и Агжей…

– С той ночи, когда она сделала меня ярдари, – на этот раз уже действительно спокойно произнес Лайет. – Эту связь ни с чем не спутать. Потребность быть рядом. Видеть, слышать, дышать одним воздухом. С каждым днем разлука становится все невыносимее. Любой ее взгляд, направленный не на тебя, режет, сжигает огнем. Я держался, надеясь, что со временем станет легче, но…

– А она? – переглянувшись с Эдгаром – все было именно так, как они и предполагали, подал голос Агжей.

– Нет, – качнул Лайет головой. – Слишком рано и быстро все произошло. Мишель юна, она еще не готова принять свои чувства.

– Поэтому кхара и не пробудилась, – словно отвечая на собственные мысли, протянул Эдгар. – Избранница может быть только одна?

– Да, – Лайет даже сделал попытку улыбнуться. Получилось отвратительно, но вряд ли кто-то заметил. – Говард просчитался с Мишель, но для него получилось даже лучше. Теперь он получит аркаин по законам предков, что только упрочит его будущую власть.

– А ты просто сдашься… – насмешливо протянул Алекс. Подошел ближе, отодвинув плечом Эдгара, встал напротив: – Просто сдашься?! – заорал он, передавая всю ярость только от одной мысли о том, что Лайет готов был уступить вот так, еще даже не вступив в бой.

– Я не могу заставить ее раскрыться, – только и позволив себе, что усмехнуться, ответил Лайет. – Будь у нас время и не будь тебя…

– Для любви я еще слишком предан свободе, – скривившись, бросил Алекс. Потом добавил, как припечатал: – Мне дорога Мишель и если понадобится, я жизнь за нее положу, но… Что будет с ней, если ты… – резко сменил он тон.

– Будет жить, – не дал ему закончить Лайет. – Ну а все остальное зависит уже от вас, – развернувшись, бросил он взгляд в окно. Судя по тому, как нахмурился, увидел совершенно не то, что хотел. – Ночь для нее будет тяжелой. Потом… – он мотнул головой, словно отгоняя вставшее перед глазами видение. – Пусть будет, как будет!

Больше ничего не сказав, Лайет небрежным движением сорвал выставленный Эдгаром купол и, не оглянувшись, вышел из аудитории.

А они остались. Застыв, замерев там, где и стояли, оглушенные тем решительным спокойствием, с котормй не магистериус Лайет ар Карзи – ярдари Ночных принимал свою судьбу.

Остались, полностью отдавая себе отчет в том, что сотворили и что произойдет, если ошиблись. Понимая, что поставили на кон все: дружбу, привязанность, собственное будущее, но, вопреки всему продолжая верить, что у них все получится.

– У тебя есть право на три вопроса, – дал мне подсказку Абигор.

Кивнув – не забыла, попыталась понять: пришло их время или еще нет. Судя по всему, еще нет, но выхода у меня не было.

– Кхара, это – любовь? – подняв голову, спросила у непривычно серьезного черного.

– Да, – коротко ответил он, тут же добавив: – Искренняя, когда готов хоть в льды, хоть в песок. Малейшая корысть, даже намек на ложь и все! Второй попытки уже не будет.

Примеряя сказанное к себе, сделала пару шагов, отбила носком сапога попавшийся под ноги камушек.

Тот отлетел, срикошетил о бордюр и исчез в траве.

Был и… нету.

– Артефакт мертв? – резко развернувшись, решилась я на следующий вопрос.

На этот раз черный с откровенностью не торопится. Сначала внимательно посмотрел на меня, словно что-то взвешивал, потом поморщился, но все-таки произнес:

– Да. Нет

Вот и думай, что хочешь. То ли все-таки ‘да’, то ли…

С третьим вопросом тоже было непросто, но я предпочла задать, даже догадываясь, чем все обернется:

– Ты проведешь меня в Храм?

С последним не ошиблась. Я еще и закончить не успела, как он уже качнул головой:

– Нет! Во время Большого Боя Храм доступен только Повелителям.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Так что ты собираешься делать? – вернулся он к тому, ради чего и появился.

– Не знаю, – вздохнув, качнула я головой. – Ты извини, у меня скоро бой…

Я развернулась, собираясь вернуться в корпус. Все, что можно было сказать, было сказано. А что нельзя…

– Мишель, – окликнул он меня.

– Да, – замерла я, но даже не оглянулась.

– Как бы ни получилось…

– Вот ты где! – показавшаяся из-за поворота Лаура кинулась ко мне. – А я тебя… – Остановилась она резко, недовольно посмотрела на Абигора: – А ты что здесь делаешь?

– Тебя ищу, – тут же улыбнулся во все свои зубы Абигор.

– Зачем? – нахмурилась Лаура.

Я же едва не схватилась за голову. Не хватало мне своих проблем…

– Соскучился… – капризно протянул этот мерзавец и, совсем как недавно Алекс, вытащил из-под полы куртки букетик цветов. – Это – тебе.

– Мне? – даже отступила на шаг Лаура, но руку протянула.

– Я вам не мешаю? – невинно поинтересовалась я. – Ты мне что-то хотела сказать? – повернулась к подруге. В отличие от меня, про плащ Лаура не забыла.

– Да, точно! – так и не взяв букетик, стукнула она себя по лбу. – Там Лайет с Алексом. Все говорят, что они чуть не подрались. Если бы не Эдгар…

– И что же теперь делать?! – вскинулась я, растерянно посмотрев на Абигора.

Теперь была его очередь тяжело вздыхать:

– Ты уверена, что без тебя они не разберутся? – с насмешкой уточнил он.

Я была уверена, но…

– Лаура?! Мишель?!

Я оглянулась, встретилась взглядом с Иваром и… схватила протянутый подруге букетик. Еще и поцеловала в догадливо подставленную щеку, успев спросить, пока была такая возможность:

– Во сколько начнется бой?

– На закате, – хоть и мог, но не отказал мне в ответе Абигор. – В полночь по-вашему.

Когда я отстранилась, уже сам наклонился ко мне и, коснувшись губами лба, предпочел быстренько ретироваться.

– А он что здесь делает? – подойдя и подозрительно посмотрев на букетик, поинтересовался Ивар.

Вот ведь… сговорились.

– Уже ничего, – вглядом попросив Ивара больше ни о чем не спрашивать, ответила я. – Где Лаейт?

– С Эдгаром, Алексом и твоим братом, – нахмурился Ивар. Посмотрел на Лауру, которая, заметно волнуясь, не знала, куда деть руки.

– Это и к лучшему, – кивнула я и, больше ничего не сказав, направилась к корпусу.

Догонять меня, как я и рассчитывала, никто не стал. Ивару и Лауре стоило поговорить. Наедине!

Внутрь здания я не вошла, предпочла обойти его и сразу направиться к площадкам, где проходили бои.

На время соревнований маги-погодники выставили над Академией защитный купол, воздух был свежим, но без верхней одежды, о которой я, убегая, даже не подумала, вполне можно было обойтись.

– Абигор уже сказал? – остановил меня заданный вполне знакомым голосом вопрос.

– Херлиф тоже здесь? – развернувшись, посмотрела я на Кеннета. Он сидел на лавочке, мимо которой я только что прошла, но я могла отдать голову на отсечение, что еще мгновение назад его там не было.

– А ты как думаешь? – совсем не весело усмехнулся он. Кивнул на букетик: – Видел я такие в саду у Зимнего.

Подтверждать очевидного не стала, подошла ближе:

– Что бывает с черными, когда погибает тот, кому они клялись в верности?

Кеннет скривился – ему мой вопрос явно не понравился, потом пододвинулся, предлагая занять уже нагретое им место:

– Если у него нет цели, то становится свободным. Не сказать, что совсем уж мрачные перспективы, но жить без смысла… – он качнул головой, давая понять, что не хотел бы для себя подобной судьбы.

– Херлиф был свободным, – напомнила я Кеннету недавнее прошлое первого воина Лайета.

– Был, – как-то вяло согласился он. – Но теперь он под клятвой и его все устраивает.

– Это он тебе так сказал? – Я так и не присела, продолжала стоять напротив.

– Глупая ты еще, – поднялся и он. – Это совершенно другое, когда тебе есть, ради чего жить. Когда ты знаешь, что будет, если у тебя все получится! Когда… – Он не закончил, махнул рукой. – Рашас – злой. Шерес – злой. Из городов Ночных уже бегут, да только куда убежишь, когда свободных земель в Мире становится все меньше и меньше, а желающих их занять, все больше и больше.

– И зачем ты мне все это сейчас говоришь? – чувствуя, как к горлу подступает ярость, холодно посмотрела я на Кеннета. – Что я могу сделать?! Кхара мертва… – сорвав с шеи мешочек, потянула я за завязки. Вытащила камень, протянув его Кеннету. – Видишь?! – едва ли не закричала я.

Замолчала я сама. Темный камень так и был темным, но там, вглубине…

– Что? – тут же подскочил Кеннет. Потом вздохнул и отстранился, старательно глядя мимо меня. – Ты права. Просто…

– Рашас ведь не убьет его? – чуть слышно спросила я, очень надеясь, что Кеннет меня успокоит.

– Скорее всего, убьет, – так же грустно ответил черный.

– И что же теперь делать? – растерянно посмотрела я на него. До этого мгновения обида на Лайета перевешивала все остальное, но теперь…

– Не знаю, – искренне ответил Кеннет. Потом прихватил меня за плечи, прижал к себе, уткнувшись носом в макушку: – Знаешь, малышка, мы все рассчитывали, что будет по-другому, но…

– А на что вы рассчитывали?! – дернулась я, чтобы вырваться.

Кеннет отпустил, я чуть не упала, но сумела устоять на ногах. Ярость криком клокотала в горле, ладони сжимались от желания…

Сдавшись перед самой собой, представила, как Кеннета поднимает над дорожкой, как его несет…

Черного сорвало с места, бросило на ближайшее дерево, по которому он сполз на землю.

Я уже собиралась кинуться к нему – не ожидала, что все будет настолько страшно, когда Кеннет, приподнявшись, тряхнул головой, потом повернулся, с изумлением глядя на меня протянул:

– Малышка?!

– Я не малышка! И если бы я могла… - подойдя к Кеннету и склонившись над ним, все-таки закричала я, больше не противсь невыносимому желанию высказать все, что накопилось у меня к этому типу.

– Да все мы понимаем, малышка, – кряхтя, шевельнулся он. Не без труда поднялся. – Но так хочется верить…

Мне тоже хотелось верить, но в кого?!

…скорее всего, убьет…

…скорее всего, убьет…

…скорее всего, убьет…

Я должна была думать о стоявшем напротив Иваре, но единственная мысль, которая билась в моей голове, была о Лайете.

Еще утром казалось, что у меня есть время, что я что-нибудь придумаю, а теперь…

– Остановить бой! Очистить руки!

Я, вздохнув, выполнила команду – стряхнула с ладоней заготовки висевших на них заклинаний.

– Госпожа Лонье, – подошел ко мне полевой судья, – с вами все в порядке?

Вопрос был закономерным – я вела себя, скорее, как студиозус первого курса, а не магесс, но собраться у меня не получалось. Только одни мысль…

Разве кому это объяснишь?

Ответить мне не дали, да это, наверное, и к лучшему. Ничего, кроме какой-нибудь глупости сказать я не могла.

– Мишель, – рядом оказался Паэль, наблюдавший на поле вместо Лайета. Развернул меня к себе. Судя по холодку, которым окатило, как водой, проверял возможность ментального воздействия.

– Со мной все в порядке, – передернула я плечами. Когда Паэль убрал руки, спокойно, хоть в груди продолжало клокотать, посмотрела на судью. – Со мной действительно все в порядке. Мы можем продолжать.

Ну а то, что я уступала Ивару…

– Надо переносить бой, – словно меня и не услышав, повернулся Паэль к судье. – Госпожа Лонье еще не восстановилась…

– Не делай этого, – сглотнув вставший в горле ком, чуть слышно попросила я. – Я – в порядке.

Судья посмотрел на меня, на Паэля…

Никакого отношения этот взгляд к прошлому не имел, но почему-то вспомнилось совсем недавнее. Кабинет де Борея, сидевший в кресле у камина мужчина и сыпавшиеся на меня вопросы:

– Факультет? – Герцог тогда посмотрел на мою руку.

– Боевой, – твердо, уверенно отчеканила я.

Мой ответ не вызвал у де Борея ничего, кроме иронии:

– Как-то не тянете вы на боевой факультет, – с сомнением произнес он.

– Моя специализация – щиты, – спокойно отреагировала я на его снисходительные интонации. – Для них нужны аккуратность, скрупулезность и точность исполнения.

Для них нужны аккуратность, скрупулезность и точность исполнения…

Щитом я больше не была, но…

– Я – в порядке, – твердо повторила я.

– Продолжаем бой, – приняв решение, бросил судья и, отойдя на укрытую щитами прощадку, подал следующую команду. – Прошу встать на рубеж.

Ивар, прежде чем отойти за черту, подошел ко мне. Ничего не сказав, просто посмотрел в глаза…

О чем хотел сказать, было понятно и так. Победа над заведомо слабым противником чести не делала.

В этом он был прав, но…

– Прошу встать на рубеж, – напомнил судья.

Я, как могла, улыбнулась, и отошла на свою отметку. Развернулась… Ивар уже встал в стойку, ожидая команды на начало боя.

– Очистить руки, – не заставила та себя ждать. – Три. Два. Один!

А память опять на миг вернула в прошлое:

– Щиты? – переспросил тогда еще бывший незнакомцем Алекс и, наконец, поднялся. – Какой номер в табеле? – встал он рядом с герцогом.

– Четвертый, – с той же невозмутимостью ответила я, точно зная, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы достичь этого.

Мне! Девушке!

Ивар сходу ударил Молотом, я встретила Парусом, приняв силу, качнула ее и отправила обратно, но уже Ураганом. Вокруг нас потемнело, шум ветра заглушал все остальные звуки… Посчитав, что этого мало, сбросила ему под ноги Зыбучий Песок.

Клокотавшая внутри ярость не пылала огнем, она была холодной, взвешенной – я слишком живо помнила, как сполз по дереву Кеннет, оглушенный моим выпущенным на волю гневом, поэтому продолжала держаться, вновь и вновь напоминая себе, что это – Ивар, мой друг…

И даже если бы не друг…

На этот раз меня оглушило, как будто двинуло мешком по голове. В ушах зазвенело, перед глазами замелькали зведочки…

Успев выставить перед собой Стену, медленно вдохнула-выдохнула, разгоняя туман. Друг – не друг, но в себя он привел меня мастерски. Сбросив щит, перекатилась по земле, вновь встав на ноги, напитав их огнем, сбросила рой Стрел.

Ивар долго не думал, бросил водой, следом отправил россыпь ледяных игл…

Вокруг все летало, свистело, шипело, сверкало. Земля под ногами то вздымалась, то опадала, увлекая меня за собой…

– Закончить бой! Очистить руки!

Когда прозвучала команда, я уже едва дышала. Ивар, кстати, тоже, что если и не утешало, то хотя бы доставляло удовлетворение.

– Отойти за ограждение. Куратору подойти к судьям.

Я, склонившись, помотала головой – там все еще шумело. Потом медленно выпрямилась. Вокруг нашего поля стояли стеной. На лицах то ли напряжение, то ли… восторг.

– Я в какой-то момент подумал, что ты решила меня убить, – с трудом переставляя ноги, подошел ко мне Ивар.

– А сам-то! – вспомнила я, как он едва не заставил меня отступить, поверху заливая все огнем, а по земле пустив ледяные змейки.

– Ну, так не хотелось уступать девчонке, – устало улыбнулся он.

– Тебе еще со мной на дуэле драться, – напомнила я, пытаясь улыбнуться.

– Да остаюсь я, остаюсь… – натужно засмеялся он, потому вдруг замер, развернул меня к себе: – Что случилось?

Для вопроса выбрал не самый лучше момент. Все слишком свежо, слишком болезненно…

– Лайет вызвал Рашаса на бой. Ему не…

– Когда? – лицо Ивара стало жестким.

– Сегодня в полночь, – вынуждена была ответить я. Раз уж начала…

– Надо что-то делать! – твердо решил он. – Ты с Раулем разговаривала?

– Еще нет, – качнула я головой. – Хочу сначала сходить к Софии.

– А кто такая София? – задумчиво уточнил Ивар.

– Если пойдешь со мной, познакомлю, – заверила я, радуясь, что обошлось без сожалений, что все происходит именно так.

– Я – с тобой, – весомо, давая понять, что не передумает, произнес Ивар.

Хотел еще что-то добавить, но полевой судья крикнул, прося нас подойти к ним.

Переглянулись с Иваром – это было что-то новенькое, и, взявшись за руки, направились к площадке, где стояли судьи.

– Чего хочет от тебя отец? – рассчитывая на ответ, негромко спросила я.

– Бросить мать и переехать к нему, – поморщился Ивар. – Говорит, что не понимал раньше, как я ему дорог.

– Вполне может быть, – заметила я, вспомнив, как магистр Скорски кинулся к Ивару, когда мы вернулись в Академию.

– Может, – не стал спорить со мной Ивар, – но как же мама? Для меня она…

– Уверена, – перебила я, – что найдется вариант, который устроил бы вас обоих.

– Например? – даже остановился Ивар.

– Например, – вновь взяла его за руку и потянула за собой – негоже заставлять судей ждать, – дать ему понять, что готов быть ближе, но только если и он не станет настаивать на твоей учебе в Кентриле. Есть ведь и каникулы.

Уверена, что Ивар и сам об этом думал – парень смышленный, да и повидать успел многое, просто, когда напором, да свалилось с двух сторон, он и растерялся. А стоило чуть остыть, да подумать…

Ивар кивнул, что согласен, но сказать уже ничего не успел – как раз подошли к судейской площадке.

Судей было трое. Тот, который на поле, судил наш первый командный бой против элиан. Еще двоих я видела, но никого из наших они еще не оценивали.

Ну и заменивший Лайета Паэль, выглядевший…

– Задали вы нам задачку… – качнув головой, проворчал полевой, когда мы с Иваром встали на указанное место. – Начало боя отвратительное, только ставить по нулям, да выгонять! – закончил он, чуть повысив голос.

За оградой поля зароптали, то ли поддерживая решение, то ли намекая, что не понимают подобных шуток.

– Зато концовка! – решил обойтись без излишнего волнения один из тех двоих, которые были незнакомцами. – Вы показали высочайший уровень, увидеть который на этих соревнованиях мы и не рассчитывали.

Несмотря на горечь от понимания, что ждет Лайета, на миг испытала гордость. И не только за себя, но и за заставившего меня побегать Ивара. После выпавших на нашу долю испытаний…

– Вот за эту концовку, – присоединился и третий, – ваша Академия получает дважды по десять баллов! Ничья!

Дважды по десять баллов!

Я изумленно посмотрела на Ивара. Тот точно так же на меня. Ничья с высшим баллом…

– Теперь можно и к Софии, – шепотом произнес Ивар.

Мог и не стараться. За раздавшимися за оградой одобряющими криками услышать никто все равно бы не смог.

Если только догадаться…

– Проходите, проходите, – не дав сказать ни слова, сдвинулась Софи в сторону, пропуская нас внутрь.

В отличие от Академии, над которой был выставлен погодный купол, в городе мело. Ветер гнал по улицам снежные змейки, норовил пробраться под одежду, бросить ледяную крупу в лицо.

В закоулке, где находился дом госпожи Одаршевой, было значительно тише, но зато сбивали с толку нечищенные дорожки, лишая уверенности, что вы попали именно туда, куда и стремились.

Нас это не остановило – причуды хозяйки книжной лавки были мне известны, ну а остальным пришлось следовать за мной.

– Стесняться не надо, замирать – тоже, – не суетливо, но успевая уделить внимание каждому, распоряжалась София. – Для одежды есть вешало, обувь подсушите сами – маги вы или нет? Входим и ничему не удивляемся.

Софи нас уже ждала. В зале со шкафами было тепло и уютно. В камине трещал огонь, на креслах лежали яркие подушки, на застеленном белоснежной скатертью столе стояли чайные пары и большая тарелка со свежайшими пирожными.

А еще ноздри щекотал аромат цветов, возвращая к давно ушедшему лету. К его легкости и чарующей нежности.

– Госпожа Одаршева… – воспользовалась я возможность, чтобы представить хранительнице знаний своих друзей.

– Просто Софи, – напомнила она нашу договоренность. – А вас я уже знаю, – мило улыбнулась, чуть разворачиваясь, чтобы перед глазами были все. – Если не ошибаюсь… – на миг задумалась она, – Ивар, Лаура, Дак и…

– Рад вас видеть, тетушка, – не дал ей продолжить Рауль. Подошел, нежно поцеловал в подставленную щечку.

В этот раз госпожа Одаршева была в образе той самой, уже виденной мною привлекательной женщины неопределенных лет. На голове – строгая прическа, платье элегантное, но навевающее мысли скорее о гувернантке, чем о хозяйке дома.

– Тетушка? – насмешливо уточнила я, посмотрев на элианского принца.

– Она очень просила не называть ее бабушкой? – наклонившись, заговорщицким шепотом произнес Рауль.

– Это – старая история, – укоризенно качнув пальчиком, мягко поправила его Софи. Подтолкнула меня к столу: – Присаживайтесь. Разговор будет нелегкий, чашечка чаю ему не помешает.

– Мне удастся его спасти? – сделав шаг, резко обернулась я, успев поймать, как на лбу Софии мелькнула и исчезла тревожная морщинка.

– А это – еще не законченная история, – подбадривая, улыбнулась она. – Как матушка? – давая возможность Ивару, Лауре и Даку осмотреться, обратилась к Раулю.

– В очередной раз отказалась вернуться во дворец и открыла новую лечебницу, – с явно наигранным задором ответил Рауль, отходя к ближайшему шкафу. Взял первую попавшуюся книгу, раскрыл… – Тетушка? – с интересом посмотрел он на Софи.

– Старею, наверное. Становлюсь сентиментальной, – усмехнулась она в ответ. Поманила пальчиком… книга, захлопнувшись, вырвалась из рук Рауля и, словно спасаясь, бросилась к Софии. Прижалась к ее груди…

Я не хотела смеяться, но сдержаться было невозможно, настолько комично выглядела и растерянность Рауля, и настойчивость, с которой книга требовала ее спрятать.

Остальные тоже улыбались. Не считая все еще опешевшего Рауля.

– Ты отца не обижай, – сбивая веселый настрой, подошла Софи к столу, за которым уже устроились Ивар, Лаура и Дак.

Я же так и продолжала стоять неподалеку от двери. Не сказать, что не в силах сделать следующий шаг, но ощущая, что именно он может и оказаться тем самым, которое все изменит.

А Софи, между тем, смяв книгу в крошечный комок, раскрыла ладонь, давая свободу белой в черную буковку бабочке:

– Такие решения, как то, которое принял он, легко не даются. Это надо всю свою жизнь пересмотреть, да перетрясти. А еще и осознать, кем был.

– Откуда вам это известно?! – подскочил Ивар.

– Чаю девушкам налей, – улыбнулась ему Софи. Когда Ивар, едва ли не дрожащими руками взялся за заварочный чайник, продолжила. Мягко, но с явно учительской ноткой. – И про его уязвленное самолюбие подумай. Он ведь действительно любил твою мать и готов был на любые условия, лишь бы быть с ней.

– А она? – на этот раз Ивар был уже не столь резок.

– И она любила, – вздохнув, качнула головой Софи. Протянула руку – бабочка села на ладонь, застыв на ней изящной брошью. – В жизни и такое бывает, – прицепив брошь к платью, отошла она к стоявшему у камина креслу. Присела. – В их время девушки редко поступали в Академии. Гдария была одна из первых, да еще и атакующий маг… Будущее вскружило ей голову, подняло на немыслимую для нее высоту, не дав разглядеть то, что теряла.

– А что она теряла? – добавив в чашки воды из большого чайника, вновь посмотрел на Софи Ивар.

– Любовь она теряла, – грустно произнесла Софи. – Возможность иметь семью, вместе растить детей, идти по жизни, поддерживая друг друга.

– Она выбрала магию! – твердо, бескомпромиссно заявил Ивар. Да еще и грудь выставил вперед, словно собирался защищать собственное мнение.

– И потеряла счастье! – сказала, как припечатала Софи. Взгляд был тяжелым, давя, заставляя отступать. – Только не говори, что не слышал, как она плакала по ночам. Как рассматривала портрет твоего отца, словно никогда не видела, как прижимала его к себе.

Ивар опустил голову, когда поднял ее, смотрел уже иначе. Растерянно. Непонимающе.

– Мы все рано или поздно, но осознаем суть сделанного или не сделанного, – уже тише продолжила Софи. – И боль, когда ты понимаешь, что именно потерял, бывает невыносимой. Гложет, гложет, заставляя тебя совершать странные поступки. Ты надеешься, что вот это поможет, а становится только тяжелее. Все запутывается, вынуждая рваться, как из паутины…

Пока она говорили, мы даже не шелохнулись. Знакомые слова, но сейчас они звучали совершенно иначе, открывая тот мир, для которого мы все еще были чужими.

Первым, как ни странно, очнулся Дак. Поднявшись, взял чайную пару. Бросив какой-то задумчивый взгляд в окно, вдруг улыбнулся и направился к Софи.

– Спасибо, – подавая чай, наклонился… поклонился он ей.

– В тебе много доброты, – приняв чашку, улыбнулась Софи. – Придет день и она увидит ее. Или не она, – поспешила добавить эта удивительная женщина, – но твоя доброта не останется незамеченной.

– А я? – спросил вдруг Рауль.

Я с удивлением посмотрела на элиана. Уж кто-то, а этот парень, как мне казалось, сомнений не знает.

– Ты? – нахмурилась Софи. Потом сделала глоток, лицо тут же разгладилось, как если бы этот чай обладал чудодейственными свойствами. – Не всякая любовь похожа на огонь, – поднялась она. Отошла к окну. Когда проходила мимо стола, укоризненно качнула головой – пирожные так и остались нетронутыми. – Бывает, что тлеет она невидимой искрой. Прячется в обыденных вещах. В случайно брошенных друг на друга взглядах. В простой улыбке. В проявленном участии. В заботе, беспокойстве. В уважении. В признании чужих талантов. В желании говорить ни о чем. В первой мысли о нем или о ней, когда ищешь, кто может помочь. В стремлении поделиться радостью. В словах утешения и поддержки.

– Напоминает симпатию, – глухо заметил Рауль.

– Напоминает, – согласилась Софи. – Ею и остается, если не дать этой искре разгореться, оставить ее без внимания.

– А если нравится не один, – вздохнула Лаура. Тут же потупилась, сжалась…

Я уже хотела броситься к подруге, деля с ней вот это мгновение испуганной решимости, но Ивар оказался быстрее. Подошел, присел перед ней на корточки, взяв ее ладонь в свою…

И было это так просто и естественно… как потребность дышать, подниматься с рассветом, ложиться спать, когда ночь окутывает все вокруг, что я со всей очевидностью поняла – ни Агжею со своими агрессивными, подавляющими Лауру чувствами, ни Абигору, для которого подруга была лишь нуждающимся в его защите нежным цветком, рассчитывать не на что.

И неважно, что сама Лаура этого еще не осознавала. Тянулась она к Ивару, лишь при нем позволяя себе быть вот такой… открытой и непринужденной.

– А ты сама?

Я так задумалась, что не заметила, как Софи оказалась у меня за спиной.

Вскинулась… Все вокруг замерло, застыло, вырванное из течения времени, похожее на нарисованную удачливым художником картину.

– А ты сама? – повторила свой вопрос Софи. – Рядом с кем ты позволяешь себе быть открытой и непринужденной? К кому стремишься, когда распирает радость? Кому готова отнести свои печаль и заботу? Чье тепло греет, но не обжигает? Чья жизнь дороже, чем своя собственная?

Она еще что-то говорила, но я уже не слышала, точно зная ответы на все ее вопросы.

Искра?

Она была права. Эта любовь была искрой, которой предстояло либо стать пламенем, либо… погаснуть…

Уже навсегда…