Отвергнутые Боги Годвигула

Глава 24

Впервые за долгое время мне некуда было спешить, некуда было идти, нечем было заняться до вечера. Поборов соблазн прогуляться в Долину Грез — все-таки, договаривались идти вместе, — я покинул Годвигул и вернулся лишь к вечеру.

— Сюрприз! — растянул рот до ушей Альгой, встретив меня на крыльце фермерского дома. Рядом с ним стоял гном, с которым мы познакомились в Восточной шахте.

— Привет, Урсус! — поздоровался я и приятельски обнял коротышку.

Гном выглядел потрепанно: утомленный вид, запыленные сапоги, рваная накидка, поврежденная кольчуга, перепачканный кровью топор, закопченное лицо, всклокоченная борода… Нелегко дался ему переход от Арсвида до владений Литвида.

Заметив мой придирчивый взгляд, он начал оправдываться:

— Сам знаю. Я только что пришел, еще не успел до Шкафа добраться.

— Тогда самое время. Потому как с минуты на минуту должна пожаловать Ильмера, — сказал я ему.

— Это, типа с корабля на бал? — поморщился гном.

— Вроде того… Или ты пас?

— Да, нет, я как пионэр — всегда готов… Без меня не начинайте, — добавил он и вошел в дом.

Глянув на Альгоя, я спросил:

— А девчонки где?

— Сэнвен должна вот-вот появиться, — ответил алхимик. — А Эллис где-то неподалеку крутится.

— Зря ты ее одну отпустил, — посетовал я.

— Ты думаешь, ее интересует моя забота?

— Не знаю… Сложно все у вас как-то.

— У нас? Нас уже давно нет… Да, в общем-то, и не было никогда.

Появилась эльфийка, за малым разминувшаяся с гномом. Личная комната в доме была одна единственная, и при этом у каждого своя. Такой вот пространственно-временной парадокс. Поэтому они и не встретились.

Сэнвен была в боевой эльфийской раскраске и во всеоружии. Обижать пчел ей религия не позволяла, но, возможно, против вздорной банши не оплошает.

— Готовы? — спросила она нас, выйдя на крыльцо.

— Как пионэры, — повторил я в тон гному.

Из хлева вышел хозяин фермы, проведывавший свою единственную коровку. Удрученный вид крестьянина красноречиво повествовал о плохом предчувствии. Лишившись последней коровы — если мы потерпим неудачу — он окончательно утратит смысл жизни.

Нужно помочь мужику, а то ведь пропадет…

Он и сам на это рассчитывал и смотрел на нас с надеждой.

— Когда обычно появляется Ильмера? — спросил я его.

При упоминании имени банши, фермер вздрогнул.

— Да, ведь, когда как. Бывает, на закате, а то и после захода солнца. Но всякий раз до полуночи.

Я взглянул на светило, наполовину скрывшееся за лесом, потом на часы.

То есть, банши могла появиться в любой момент.

— Чего это она? — пробормотал Альгой. Проследив за его взглядом, я увидел Эллис, возникшую на опушке леса. Она выглядела взволнованной и махала нам рукой.

— Пойдем, узнаем, — пожала плечами Сэнвен.

Мы тронулись с места, но пока огибали куст жимолости, менталистка исчезла.

— Не понял… — нахмурился алхимик. — Только что здесь была.

Мы стояли на том самом месте, где минуту назад видели Эллис. Теперь ее нигде не было.

— Да, вон она! — указала нам Сэнвен вглубь леса, и мы увидели магичку, что-то внимательно разглядывавшую на стволе огромного дуба, росшего на прогалине. Она прикасалась к нему рукой, медленно ведя пальцами по шершавой коре.

— Что она там такого интересного нашла?

Чтобы ответить на этот, нам пришлось войти в лес и приблизиться к дереву.

На первый взгляд ничего любопытного, если не считать крошечные отверстия на стволе, побитом короедом.

— На жучков потянуло? — попытался сострить Альгой.

Эллис ничего не ответила, продолжая изучать поврежденный насекомыми участок коры.

— Чем это вы там заняты? — услышали мы позади и медленно обернулись.

В десяти шагах от нас стояла… Эллис. Ее губы были слегка перепачканы черникой, которая не только ускоряла регенерацию Выносливости, но и просто была вкусной ягодой.

Если это Эллис, тогда кто же в таком случае стоит у дерева?!

Мы снова синхронно развернулись — теперь уже в обратном направлении.

Я заметил то, на что не обратил внимания с самого начала: ноги двойника не касались земли. Вторая Эллис — точная копия первой — смотрела на нас с нескрываемым презрением. Вдруг ее губы задрожали, она резко вдохнула воздух и пронзительно заверещала…

Шкала моментально просела и быстро продолжала сокращаться.

Но и это было еще не все. Задрожав всем телом, двойник Эллис стряхнул с себя плоть, словно отшелушившуюся штукатурку, и пред нами предстал полупрозрачный дух в образе уродливой старухи. Полагаю, именно так выглядела сама СМЕРТЬ. Скуластое лицо, плотно обтянутое поврежденной тленом пепельной кожей, желтые глаза без зрачков, огромная беззубая пасть, на месте носа — треугольная впадина… Банши носила простую длиннополую рубашку без изысков, зиявшую прорехами. Седые космы торчали во все стороны, словно наэлектризованные. Она тянула к нам свои костлявые руки и плыла навстречу в считанных сантиметрах над землей.

Крик Ильмеры наносил не только ментальный урон. Извергавшимся потоком воздуха, пропитанным смрадом, нас едва не сбило с ног. Альгой не устоял на месте и вынужденно попятился назад. Мы с Сэнвен отчаянно сопротивлялись, замечая, как порывы ветра разрушают наши доспехи. Моя кольчуга на глазах становилась ветхой и осыпалась ржой. Легкий нагрудник эльфийки потрескался и так же разваливался на куски.

Еще один побочный эффект крика банши. Теперь, если возникнет такое желание, мы могли сразиться с крикуньей исключительно теми средствами, которые были под рукой.

Хорошо еще, что я держал беруши наготове. Косясь на укорачивающуюся полоску Здоровья, я поспешно сунул руку в карман, достал восковые пробки и заткнул ими уши.

Крик банши резко оборвался. Он не исчез полностью — я все еще слышал надрывный вой даже сквозь защиту, и он по-прежнему продолжал точить Здоровье, но уже не так быстро.

В отличие от меня Сэнвен первым делом схватила лук, наугад вытащила из колчана стрелу, древко которой было покрыто изящной эльфийской вязью, натянула тетиву и в упор выстрелила в неистовствующую Ильмеру. Стрела беспрепятственно прошила призрачное тело банши и вонзилась в ствол дуба. Однако прикосновение не прошло бесследно. Магическая вязь обожгла банши. Старуха резко заткнулась, а потом, снова завизжав — на этот раз от боли — рванула в поднебесье и скрылась среди древесных крон.

— Неужели это все? — Я не заметил, как произнес это слова вслух. Однако меня никто не услышал, так как мои друзья так же воспользовались берушами.

Впрочем, праздновать победу мы не спешили. Сэнвен приготовила новую стрелу. Альгой воспользовался заклинанием Исцеления сам, а потом подлечил и всех остальных. Эллис, хотя и находилась в стороне, но тоже испытала на себе смертоносную атаку банши, прежде чем успела воспользоваться восковыми пробками. Теперь же она стояла рядом с нами и была готова к бою: ее ухоженные пальчики сжимали рукоять плетки.

Я обернулся. Литвид исчез в своем неприступном доме. А Урсус застрял в личной комнате. Впрочем, против Ильмеры он нам все равно не смог бы помочь. Глянул наверх — солнце почти скрылось за лесом.

И вечеринка продолжилась.

Из глубины леса к нам потянулись мутные щупальца сизого тумана. Робкие ручейки сливались в единый поток, низко стлавшийся над землей, окружавший нас со всех сторон, отрезавший путь к бегству, коль в голову придет такая идея. Однако мы не собирались отступать.

Хлестко щелкнула плеть Эллис, отсекая потянувшийся к нам туманный отросток. Он сжался в комочек и растаял, а извивающийся обрубок тут же втянулся в сгущавшуюся массу тумана, все больше напоминавшего живое существо. Я выпустил Когти, хотя и понимал, что против призрачного противника от них не будет никакого толку. Как, впрочем, и от жидкого огня, приготовленного Альгоем.

Но Ильмера не спешила нас атаковать. По крайней мере, лично. Эта дама обладала более широкими возможностями, нежели я предполагал. Вдалеке, хотя и в пределах видимости, вспыхнули близко посаженные угольки глаз. Одна пара, другая, третья… В клубящемся тумане было невозможно разглядеть их обладателей, но то, как стремительно они приближались, не сулило ничего хорошего. Расстояние между нами быстро сокращалось. Сэнвен выпустила стрелу, метя между глаз. Пара угольков тут же погасла, зато остальные вырвались на поляну, и мы увидели огромных псов отвратительной наружности.

Впрочем, разглядел я их не сразу. Сначала мне пришлось побороться за свою жизнь, так как одна из псин прыгнула на меня, метя острыми клыками в горло. Рывок сохранил мне жизнь — собака пролетела мимо. А когда я резко обернулся, увидел чудовище, уже приготовившееся к очередному прыжку.

Это определенно была собака, хотя и довольно необычная. Черного окраса, с густой, лоснящейся от какой-то слизи шерстью, крупной головой, длинными лапами и коротким хвостом-обрубком. Ее глаза горели красным огнем, из щерящейся пасти текла густая слюна, меж острых клыков пробивался длинный раздвоенный язык. Широкий ошейник, снабженный торчащими в стороны шипами, заявлял о наличии хозяина.

Тварь прыгнула. Я встретил ее прямым ударом Когтей, легко пронзивших податливое тело. Но псина сбила меня с ног, и придавила своим весом к земле. Несмотря на серьезную рану, она не спешила умирать и тянулась к моему горлу. Одновременно с этим она пыталась вскрыть мою грудную клетку крепкими длинными когтями, которые легко разодрали куртку, но беспомощно скользили по прочной кольчуге. Я же, вцепившись в ее глотку, пытался отстранить клацающую клыками пасть, брезгливо уворачивался от капавшей на лицо слюны и бил хищника в бок острыми клинками.

Наконец псина сдохла…

Старушка не теряла возможности пополнить свое коллекцию новыми трофеями.

Да.

Хотя я не был уверен, что мне удастся это сделать. И собак было не так много, и цель у меня была скромнее: пережить эту ночь.

Тело собаки заклубилось дымкой, которая скользнула по траве, снова став частью сизого туманного облака…

Хуже остальных пришлось Альгою. Без защиты и оружия — если таковым не считать нож для резки трав — в ближнем бою он был полностью дееспособен. Раньше ему удавалось держаться на расстоянии от эпицентра сражения. Но в этот раз он оказался в самой гуще событий, когда невозможно применить его знаменитые алхимические препараты. Тем не менее, он не растерялся, приготовился встретить прижимавшуюся к земле и обходившую его боком псину. Она же не спешила нападать, и тому была веская причина. На самом деле она лишь отвлекала внимание алхимика. За спиной Альгоя сгустился, почернел клубок тумана, принял форму исчадия ада, и чудовище, резко оттолкнувшись от земли, прыгнуло парню на спину. Мощная лапа разорвала легкую ткань робы, разодрала плоть, оставив четыре глубоких борозды. Собака наклонилась, собираясь перекусить алхимику шею, но я успел раньше. Мощным ударом ноги я сбросил псину со спины товарища. А в следующий момент ее настигла гравированная стрела Сэнвен. Чудовище взорвалось с легким хлопком, разметав по сторонам клочки тумана…

Плетка Эллис оказалась довольно действенным оружием против порождений зловещей магии коварной банши. Она оставляла чувствительные подпалины на спинах и боках Призрачных Псов. Менталистка раздавала удары налево и направо, отгоняя от нашего отряда окруживших поляну чудовищ. Хлесткие щелчки можно было услышать даже сквозь восковые пробки в ушах. Псы прогибались под ударами, поджимали куцые хвосты и спешили скрыться в перекатывавшемся по-над землей тумане…

Мне удалось прикончить еще одного пса. Собака на лету поймала конец плетки Эллис, уперлась ногами в землю и, отчаянно мотая головой из стороны в сторону, попятилась назад, пытаясь вырвать оружие из рук менталистки. Я навалился на псину, прижал ее коленом и расправился серией разящих ударов Когтями…

Мои изначальные предположения не оправдались. Призрачные Псы, умирая, превращались в туман, который некоторое время спустя порождал очередное чудовище. Больше их не становилось, но и меньше — тоже. Поэтому бой — на радость моей покровительнице — мог продолжаться сколь угодно долго. Чтобы положить этому конец, мы должны были уничтожить первопричину тумана — Ильмеру. Однако банши скрылась в лесу и не показывалась нам на глаза.

Альгой все же воспользовался Жидким огнем, расплескавшимся по поляне пылающими лужами. Сразу стало светлее. Кроме того пламя разогнало туман, заставило его отползти назад, к лесу. Пространство для маневров увеличилось. Но — странное дело — собакам огонь не причинял никакого вреда. Они свободно проходили сквозь пламя и бросались на нас со всех сторон. Я уложил еще трех псов…

…но и сам едва не отправился на Точку Возрождения, когда одна из бестий дотянулась-таки до моего горла. И все же я прикончил ее раньше, чем сошла на нет полоса моего Здоровья.

Альгой был слишком занят спасением собственной шкурки, чтобы рассчитывать на его поддержку. К тому же он сам выглядел не лучше моего и вынужден был по мере возможностей использовать Исцеление, на ходу залечивая раны от укусов и царапин. Пришлось пожертвовать зельем со вкусом шиповника и, наблюдая, как шкала медленно заполняется жизнью, приложить все мыслимые усилия, чтобы не лишиться достигнутого, уворачиваясь от атак Призрачных Псов.

У Сэнвен закончились магические снаряды, а обыкновенные не приносили прежнего результата. Я видел несколько чудовищ, которым абсолютно не мешали торчавшие из боков стрелы. Эллис тоже заметно выдохлась, и щелчки плетки слышались уже не так часто.

Как гром среди ясного неба раздался воинственный рев появившегося, наконец, Урсуса. На гнома было любо-дорого посмотреть. Вскинув над головой топор и прикрывая грудь новым щитом, он несся к нам на помощь так быстро, насколько позволяли его короткие ножки. Отблески бушевавшего на поляне огня задорно сверкали в глазах и на чешуйках нового доспеха. Словно ледокол он ворвался в полосу плотного тумана, рассек его, утопая по пояс, и врезался в свору окружавших нас чудовищ. Несмотря на свой невеликий рост, боевой гном оказался настоящей машиной смерти. Топор замелькал со скоростью ветряной мельницы в ненастную погоду. Почуяв более сильного противника, Призрачные Псы оставили нас в покое и всей сворой набросились на неугомонного коротышку. Но не тут-то было! Их клыки оказались не в состоянии прокусить прочную броню. К тому же лишь немногим удавалось приблизиться к Урсусу вплотную. Большая часть рассыпалась туманом, получив несколько чувствительных ударов разящего, словно молния, топора. В течение минуты гном использовал все свои навыки и наработки. Однако старания не прошли даром. Псы исчезали гораздо быстрее, чем появлялись новые, а когда мы пришли на выручку нашему товарищу, от своры не осталось и следа. Туман затрепетал, скукожился, сжавшись в маленький плотный комок, и поспешил скрыться в лесу.

Гном что-то говорил, хмуря густые брови, но я его не слышал. Однако только я потянулся к берушам, как над поляной пронеслось призрачное тело Ильмеры. Истошный визг резанул по ушам, невзирая на восковые пробки. Успевшее немного восстановиться Здоровье снова сократилось до критического минимума. Я увидел, как дрогнул Альгой и тут же использовал доступную ему магию Исцеления. Не останавливаясь на достигнутом, он приложился к склянке с зельем.

Больше всех досталось гному, чей слух, за неимением беруш, оказался слишком чувствителен к воплям банши. Я увидел, как он упал на колени, выронив из рук топор. Его глаза закатились, а из носа потекла струйка крови. Ему на помощь пришли сразу двое: Альгой влил в гнома заряд Исцеления, а Эллис бросила два кусочка мягкого воска.

Ильмера нарезала круги над поляной и верещала так, что дрожали деревья и осыпалась листва. После того, как у Сэнвен закончились магические стрелы, а новые она не могла достать из заблокированного Инвентаря, у нас не было никакого оружия, способного угомонить распоясавшуюся банши. Для кнута Эллис она летала слишком высоко, а ее магия не причиняла Ильмере никакого вреда.

Тем временем крик отнимал у нас последние крохи Здоровья, которое таяло быстрее, чем успевало восстановиться при помощи зелий. Банши оказалась нам не по зубам, и все шло к тому, что очень скоро мы дружно отправимся на перерождение.

И когда я совсем уж смирился с неизбежным, воздух у кромки поляны сгустился, засверкал хаотичным роем магических искорок, вздрогнул и породил щуплого гоблина, шагнувшего на траву.

Коль-Кар!!!

Он моментально сориентировался, выхватил из-за спины… жезл Доминатора и, прочертив им в воздухе причудливый зигзаг, ткнул в пролетавшую мимо банши. Ильмера словно налетела на невидимую преграду, резко отпрянула назад и испуганно взглянула на гоблина. Ее и без того уродливое личико перекосилось, она раззявила пасть до неприличных размеров и, подавшись вперед, окатила Коль-Кара волной крика, настолько мощного, что у гоблина затрепетали уши, а трава под его ногами мгновенно почернела.

Но не более того.

Такое впечатление, будто крик банши не действовал на моего старого приятеля. Он лишь брезгливо поморщился, вдохнув поток удушливого смрада, после чего снова ткнул в Ильмеру жезлом. Призрачная дама затряслась и завопила — не от гнева, а от боли. Улучив момент, она попыталась удрать, но Коль-Кар «подцепил» ее магией жезла, подтянул к себе и, заглянув в глаза, что-то спросил.

И она ему ответила пронзительным стенанием.

Мы стояли в стороне и заворожено наблюдали за этим странным общением. Не знаю, на каком языке говорил гоблин, но банши отвечала ему привычным криком. И — что удивительно! — он понимал, что она говорит, иногда кивал, с чем-то соглашаясь, но чаще отрицательно качал головой и возражал на словах.

Закончилась милая беседа тем, что Ильмера получила свободу и, заложив вираж, умчалась восвояси.

— Зачем ты ее отпустил?! — воскликнул я, вытащив восковые пробки из ушей. Мне казалось, у гоблина была прекрасная возможность расправиться с банши, но он ею почему-то не воспользовался.

— И я тоже очень рад тебя видеть, — пробормотал Коль-Кар.

— Отложим правила этикета до лучших времен… Почему ты ее не убил?

— Не за что было, поэтому и не убил, — как ни в чем не бывало ответил гоблин.

— Как это не за что?! — удивился я. — Она хотела нас прикончить!

— Так ведь вы же первые напали на нее!

— Только после того, как она стала кричать, — сказал Альгой.

— Она попыталась с вами поговорить, но вы ее и слушать не стали.

— Поговорить?! Это ты называешь поговорить?! — возмутился алхимик. — Она нас чуть не убила своим криком!

— Что поделать, банши так разговаривают.

— И что же она хотела нам сказать? — спросил я.

— То, что она явилась сюда не по своей воле. Ее прислали представители Благого Двора. Не к вам, а к человеку, который живет здесь и держит коров…

— К Литвиду, — пояснил я. — Зачем?

— Ее просили передать, что это было последнее предупреждение, и, если он не уберется отсюда к ближайшему полнолунию, будет хуже.

— Вот как? Чем же он не угодил Благому Двору?

— Банши этого не знает. Она лишь посланник.

Мы с друзьями переглянулись.

— Нужно будет поговорить с этим фермером, — пробормотала Сэнвен. — Что-то он не договаривает.

Я с ней был полностью согласен.

Думаю, не стоит откладывать на завтра то, что можно было сделать сегодня.

И мы направились к дому фермера.

— А ты, значит, и есть тот самый Коль-Кар? — спросила гоблина Эллис.

— Тот самый, — буркнул он. — А ты кто, прелесть моя?

— Я прелесть, но не твоя. А зовут меня Эллис. Запомни это, — назидательно произнесла девушка.

— У меня всегда были проблемы с улькенскими именами, прелесть моя… А длинноухую как зовут?

— Еще раз назовешь меня так, я из тебя коврик для прихожей сделаю, — вкрадчиво отметила эльфийка.

Гоблин был в своем репертуаре: не успел появиться, а уже обзавелся двумя недоброжелателями.

— Ее зовут Сэнвен, — представил я девушку и только после этого добавил то, что должен был сказать в самом начале: — Ну, привет, что ли. Рад тебя видеть снова.

И тут же отвесил гоблину смачный подзатыльник.

— Эй, за что?! — выпучил он глаза.

— За знакомство с Матушкой Тенью. Остальное ты получишь, когда встретишься с Пакин-Чаком.

— Старик уже знает? Ух… — вздохнул гоблин и тут же с вызовом воскликнул:- Так ведь я тебя предупреждал! Ты сам этого захотел.

— Мог бы получше объяснить.

— Да, ладно, прорвемся, — отмахнулся он беззаботно.

Я взглянул на предмет в его лапе.

— Снорф отдал тебе жезл Доминатора?

— Как же, отдаст он, — проворчал Коль-Кар.

— Ты хочешь сказать, что…

— Это жезл кьяр-ви! — воскликнул гоблин. — Тем более, за его починку было заплачено вперед. А когда этот сварливый кахен-чи заявил, что отдаст его только тебе, я… В общем, пришлось мне навестить его мастерскую темной ночью.

— А здесь ты как появился?

— Забрал жезл — и сразу сюда, Тропами Предков.

Так называлась гоблинская магия телепортации.

— И подоспел как нельзя кстати… Значит, действует теперь жезл Доминатора?

— Еще как! Но только на таких, как эта банши…

За разговорами мы добрались до дома Литвида. Войдя во двор, я заметил мелькнувшее в окне лицо перепуганного фермера.

Я постучал в дверь.

Тишина.

— Литвид, открывай! — крикнул я.

Дверь робко распахнулась, и на пороге появился фермер.

— А где… ОНА? — спросил крестьянин, разглядывая лес за нашими спинами. Увидел Коль-Кара — выпучил глаза: — О… Гоблин!

— Илимера больше не вернется, — поморщившись, ответил Коль-Кар. Литвид облегченно вздохнул, однако гоблин тут же добавил: — Но если ты не покинешь это место навсегда, в ближайшее полнолуние к тебе пожалуют Небесные Всадники.

Фермер поник.

— Какие у тебя дела с Благим Двором, Литвид? — поинтересовался я.

Он молчал.

— Говори! — повысил я голос.

— Они украли мою дочь, — пробормотал он. — Это произошло больше десяти лет назад. Она была поздним и долгожданным ребенком. Синелла — моя супруга — не вынесла разлуки и умерла. А я… Я искал доченьку все это время. Поиски привели меня сюда. Я попросил их вернуть ребенка, но они выгнали меня из Долины. С тех пор я и живу здесь, на заброшенной ферме… Это она раньше была заброшенной, но мне удалось ее возродить. Так и живу: ращу коровок и каждый день хожу к Зеленым Вратам.

— Благой Двор занимается похищением детей? — удивился Альгой.

— Есть у них такая слабость, — пояснил Литвид. — Не могут пройти мимо белокурого малыша. Мы с Синеллой знали об этом, но не уберегли малышку.

— Мне очень жаль… — сказал я. — Что теперь делать собираешься?

Он с надеждой посмотрел на меня.

— Может быть, вы с ними поговорите? У меня ведь в этом мире никого больше нет, кроме дочери. Пусть сжалятся надо мной. А я отработаю, отплачу.

Жаль было мужика. К тому же нам все равно нужно было идти в Долину Грез…

— Хорошо, я поговорю с фейри, — пообещал я.