Отражение птицы в лезвии

80

Грязный, тощий юноша, со спутанными космами волос полз, вжимаясь израненным телом в холодную вязкую землю. Где-то в отдалении, за разрушенной крепостей стеной, перекрикивались охотники. Словно помогая ему спастись, со стороны озер пополз низкий туман, небо затянулось, скрыв беспощадную луну, закапал дождь. Поеживаясь от страха и холода, юноша спрятался за гору щебня у подножия одной из сторожевых башен, и принялся обдумывать планы спасения.

Со дня, когда он узнал о смерти брата, прошло совсем не много времени. Ему казалось, что он успеет подготовиться к неизбежному, но времени оказалось слишком мало. Он даже не успел уехать из Тарра. Хотя знал, что с того самого дня, как эта аведжийская сука залезла в постель к его отцу, жизнь всей королевской семьи находится в опасности.

Он не любил отца. Не любил за вечные пьянки и за то, что Венцель, будучи умным человеком, предпочитал изображать из себя последнего идиота. Он часто ссорился с отцом, и в конце концов, сбежал сюда, в Тарр. Он пытался наводить порядок, вешал своей волей дворян, из тех, что бессовестно крали отпущенные на армию деньги. Судил землевладельцев, за варварское обращение с крестьянами. Возводил плотины, строил школы и мостил дороги. Потом было нападение прайдов, и он лично возглавил отряды оборонявшихся горожан, в то время, как хваленая королевская армия, в главе с маркизами-вырожденцами, ловила в лесах свой собственный хвост. А теперь… Дворянство отвернулось от него, его предала собственная гвардия. Жалкие, трусливые людишки… Великий Герцог лишь только показался на границах Бадболя, а они все уже готовы лизать аведжийским свиньям задницы.

Отец… Отец…

Юноша, прижавшись щекой к холодному мокрому щебню, вслушивался в малейший шорох. Вот где-то на стене, послышались шаги. Появилось пятно света от масляного фонаря. Он вытащил из-за пазухи дорогой, изукрашенный драгоценными камнями кинжал, и приготовился… Прямо перед ним, на землю спрыгнул плечистый, бородатый мужчина с мечом в одной руке и фонарем в другой. Он посветил перед собой, в углубление в стене и сипло заорал:

— Он здесь, мать вашу… Полз на брюхе… Не далеко уполз…

Со стороны замка послышался топот бегущих. Юноша, выставив перед собой кинжал, вскочил и побежал, что есть сил, к мосту через оборонительный ров. Но не добежав каких-нибудь пятидесяти шагов, поскользнулся на гладком камне и упал. Боль от удара была настолько сильной, что юноша взвыл, выдавая своё местоположение. Он попытался встать, но в лодыжку словно воткнули раскаленный гвоздь. Тогда он заплакал, но не от боли, а от обиды. Ему было обидно за себя, за то что он, Манфред, принц Боравский, герцог Тарра, вынужден бежать по собственному городу, спасаясь от наемных убийц, и некому за него заступиться. Жители города, для которых он столько сделал, вряд ли даже задумаются о том, стоит ли выходить на улицу, когда там кого-то убивают.

Охотники услышали его крик. Сквозь слезы Манфред видел в отблесках фонарей бегущие фигуры. Он сжал покрепче кинжал, и смахнул рукой влагу с глаз. Ему не хотелось умирать. Очень не хотелось умирать…

Первый же бандит легко выбил ногой кинжал, и размахнувшись, ударил его эфесом меча по голове. Манфред упал, захлебываясь кровью.

— Ну что, кончаем?

— Нет…

— Нет?

Манфред с трудом приподнял голову. Над ним покачивались пятна фонарей и поэтому он не мог разглядеть лиц охотников. Лишь, где-то высоко порой поблескивали глаза.

— Он нужен мне живым…

— Но это… Приказали же, того…

— Того… Болван. Сколько ты сам проживешь после того, как заберешь деньги? День? Два? А так, еще поторгуемся…. Птица важная, не купец какой… Целый Принц…

Наемники заржали. Манфред немного успокоился, когда понял, что сейчас его не убьют. По в дальнейшем… Конечно же, его спрячут, перевезут куда-нибудь… Может, покалечат… Но он убежит, убежит при первом же удобном случае, а потом рассчитается, за себя, за брата… Его размышления прервал сильнейший удар по голове.