Орден Креста

7

Деятельность меняет людей и, чаще всего, меняет их очень сильно, особенно, когда это не просто дело, созданное для того что бы забыться. Если механически выполнять работу снова и снова повторяя рутинный круг, можно одеревенеть и перестать себя чувствовать. Я о той деятельности, которую мы действительно желаем, которая оживляет нас и вдыхает в нас жизнь. Такая деятельность дает нам сладкую усталость. Она позволяет улыбнуться трудностям и переступить через любые преграды, ибо, чем больше мы прикасаемся к этому делу, тем сильнее горит огонь внутри нас. Невольно выпрямляются плечи. Голос становиться увереннее. Взгляд — сильнее. Время теряет свою власть, а жизнь обретает истинный вкус.

Более того наша жизнь, образ нашей жизни, наши поступки и наше окружение — это так оболочка, тот панцирь внутри которого помещается наша душа, а значит и наша сила. Она может долго и отчаянно ныть, врезаясь в стену привычек, но если человек захочет сломать эту стену, ему удастся освободить самого себя из бессмысленных условностей нелепых привычек.

Обнажив вновь меч и забрав Ричарда с собой, Стен начал свою настоящую деятельность. Больше не было той рутины, что покрывала его жизнь серой пеленой. Конечно, даже тогда, он старался делать свою работу как можно лучше, развивать округ и помогать людям ордена, однако его внутренний огонь угасал в то время, но теперь, когда он обнажал меч и неспешно вырисовывал боевые формы, растягивая каждое идеально отточенное движение, его глаза сияли. За такими тренировками главы экзархата, с восторгом наблюдали молодые мечники, послушники и даже простые люди.

За пять лет, Стен изменился до неузнаваемости. Ему было теперь уже за сорок, но он, казалось, помолодел и ожил, только волосы, остались совершенно седыми. Экзарцист отрастил их и собирал в хвост на затылке, а порой позволял этим белым прядям рассыпаться по своим широким плечам. Он совсем перестал пить и возраст, словно исчез с его лица. Он казался молодым, особенно из-за сияния живых глаз. Вот только единичные морщины на лбу и в уголках губ напоминали о том, что юность прошла. Что же касается телосложения, в такой блистательной форме он не был никогда. Стоило ему обнажить меч, как тут же сквозь сутану начинали читаться движения объемных мышц. Его показательные тренировки превратились в настоящее представление, на котором он переходил от медленных движений к внезапным скоростным финтам, а после вновь так же внезапно замедлялся, поражая владением своего тела. Обычный смертный может и удивился бы подобной манере оттачивать навыки, но все кто видели Тьму и боролись с ней, прекрасно знали, что нападать на нее нужно стремительно, за доли секунд поражая ее мечом, а как только тот вонзиться в плоть, нужно было замедлиться, настолько, на сколько только будет способна рука мечника задержать удар, ибо только так можно было усилить влияние освещенного меча на темное естество. Такова была теория, но на практике, это могли осуществить только единицы и Стен был одним из них. Когда он ускорялся, его восприятие реальности удлинялось и он почти не замечал ускоренного действия, когда же движения замирали — в нем оживала некая сила, заставляющая письмена на оружие сиять. Эта сила — энергия его воли, наполняла не только оружие, но и его самого, позволяя, вновь внезапно сорваться в молниеносную атаку.

Эти его навыки сделали тренировки общественными. Хотя, лишенный тщеславия, Стен предпочел бы как и прежде тренироваться у себя в саду, но лидеры боевых групп настаивали на том, что подобное должны видеть молодые ребята, принимая за ориентир то к чему нужно стремиться. Первое время он даже смущался, когда, забываясь, превращал скучную отработку движений в самый настоящий танец с оружием в руках. После же получая целую кипу вопросов, на которые ему было сложно ответить, но со временем он привык к этому и стал открыто делиться опытом, вкладывать меч в руки молодых ребят и их рукой совершать движения, которых те не могли освоить самостоятельно.

Все это превратило Стена в особо уважаемого человека. А продвинулся он не только в боевом искусстве. Построенный новый госпиталь уступал разве что столичному. Объединившись с королевскими чинами округа, он перестроил всю структуру региона, создав прочные тесные связи меж властями и орденом для того, чтобы две структуры легко и беспрепятственно могли помогать друг другу.

Он легко принимал восхищенные взгляды своих неофициальных учеников и уважительные поклоны коллег, легко улыбаясь и отвечая на все легким ответным поклоном. Он брал задания и выполнял их быстро и стремительно. Он даже нашел себе приемника и медленно вводил его в курс дела, назначив замом. Он заранее обсудил его кандидатуру и планомерно передавал дела, позволяя себе порой исчезать на миссии. К одному он только никак не мог привыкнуть — к нежному, влюбленному взгляду одной особы. Та девушка из госпиталя, его видение, оказалось вполне реальным существом, и взгляд ее был действительно волшебным, но Стен продолжал избегать этих глаз, особенно, когда она приносила бумаги из госпиталя и робко говорила что-то. Он часто ловил себя на том, что внимательно изучат ее локоны и фигуру, ускользающую из кабинета, но не может поднять на нее глаз, пока она стоит перед ним.

— Поговори уже с ней, — советовал Ричард постоянно, при этом тихо смеясь. — Она явно к тебе неравнодушна.

— Она маленькая девочка, которой впору крутить роман с тобой или Лейном, — бормотал Стен в ответ.

— Нужны мы ей больно, — с искренним смехом отзывался Ричард.

Он тоже изменился за это время, его характер несильно, но все же смягчился. Он больше не напрягался от каждого слова, не прятался за маской, а его зловещая усмешка обрела ноту насмешливой. Он сталь больше наблюдателем и в то же время советчиком, который не таил своих наблюдений и использовал их, не чтобы больнее уколоть, а пытаясь помочь с их помощью. Он как никогда прежде хотел быть полезным. Изначально он просто не мог сидеть без дела и очень скоро попросил себе работу не связанную с боями. Такую Стен ему быстро нашел, предложив работу с бумагами в своей команде. Ричард с радостью принял это предложение, но то, как Стен привел его в отдел и как представил его — стало для него неожиданным. Нет, Аврелар старший не спешил сообщать своим коллегам, что этот юноша его приемный сын и уж тем более не стал говорить о том, что будет лично защищать юношу. Вместо этого он сказал.

— Позвольте вам представить вашего нового коллегу. Его зовут Ричард и он боевой заклинатель с раннего детства, мужество которого заслуживает особого уважения, поэтому прошу разумно принять его желание перейти на мирную работу и отнестись с пониманием к некоторым его особенностям.

Так некоторые сотрудники отдела даже не сразу заметили, что Ричард был темным, а когда заметили, уже были хорошо знакомы с сильным юношей и только поражались своему открытию. Вот только когда Стен стал уходить на миссии, Ричард все чаще отправлялся с ним и с довольной улыбкой участвовал в бою. Тогда в округе узнали, что слова главы не пустой звук и этот парень действительно был гением. Так сложилась команда из двух бойцов. Ричард и Стенет все чаще выходили на задания только вдвоем, особенно теперь, когда состояние Ричарда значительно улучшилось. Дилан действительно смог найти способ помочь юноше. Хотя несколько попыток оказались неудачны, и одна из них даже временно ухудшила состояние Ричарда, парализовав его целиком, но парню было нечего терять и, ради шанса он был готов рисковать, пока сам врач был готов пытаться. Подобное упрямство увенчалось успехом. Встать на ноги Ричард, конечно, не смог, да и не сможет, но распространение повреждений было остановлено. Его больше не мучили боли, и за одно только это Ричард был готов служить ордену вечно.

Кому-то для счастья нужны деньги, слава, успех и признания, а Ричарду было достаточно отсутствия боли и понимания. Как бы там ни было, но у него появилась семья. Правда он не мог воспринимать Стена как отца и видел в нем скорее старшего брата, более опытного, независимого, но по сути равного себе. Они свободно могли обсуждать вещи, которые Стен не мог бы говорить своим младшим сыновьям, например, про эту девушку или прошлое, причины прежних срывов, тягу к алкоголю, темный язык, странные сны. Все что угодно Стен мог легко сказать Ричарду и в ответ Ричард легко мог поделиться своими мыслями. И это было для него настоящим чудом. Его больше не пугала перспектива провести всю жизнь в инвалидном кресле, никогда не найти себе пару и быть лишь служителем ордена. Он не тешил себя надеждами, что когда-нибудь какая-нибудь девушка разглядит в нем что-то особенное и примет его с изъяном. Скорее напротив, он понимал, что этого никогда не будет и выводил логически, что так даже лучше. Вот только даже без этого, он чувствовал себя нужным.

— Неудивительно, что ты запил в таком одиночестве. Я вот тоже из-за него стал очень зависим от своих дурманящих лекарств, — признался он Стену. — Теперь я даже понимаю, почему ты меня забрал. Мы с тобою похожи и тебе был нужен товарищ, так же как он нужен был мне, что бы развеять одиночество.

Поэтому, конечно его немного пугало появление этой девушки, ведь она могла развеять одиночество Стена, вот только он прекрасно понимал, что ей не быть Аврелару тем другом, каким стал Ричард.

— Поговори с ней, — повторял он вновь. — И не говори, что ты уже стар. Если ты ее интересуешь, значит, твой возраст ее не волнует и, глядя на тебя, я не поверю, что ты не сможешь угодить женщине. Неужели ты не хочешь, создать полноценную семью? У тебя ведь даже дети могут быть еще.

Стен только вздыхал.

— Я, правда, ничего подобного не хочу, просто меня завораживает ее присутствие.

— Боже, даже Лейн сообразительнее! — смеялся Ричард.

Лейн действительно был сообразительнее в вопросах личной жизни. Он постоянно сменял отношения, путаясь, порою в своих интригах, но всегда точно знал, чего желал и что именно его не устраивает.

Его отношение ко всему сильно поменялось, а характер становился все тяжелее. Он то ссорился со своими друзьями, то пропадал с ними непонятно где. Многого хотел и постоянно требовал, но не так много делал для достижения своей цели. Он даже не смог сдать экзамены на полноправного инквизитора и винил во всем, то отца, то комиссию, но не думал о том, что он мог где-то допустить ошибку.

Стенета этот провал сильно удивил, и он поспешил поговорить с комиссией. Его коллеги, принимавшие экзамены, прекрасно знали Стена и понимали, что тот был настроен на честный вердикт.

— Что он сделал не так? Мне казалось, что его подготовка неплоха? — спрашивал он, не боясь быть понятым неверно.

— Он действительно хорошо подготовлен. Отлично владеет мечом, знает печати, может их использовать, но он не контролирует себя.

— Его эмоциональность отражается на заклинаниях?

— Хуже. Его заклинания зависят от его эмоций, а не от его веры.

Стен понимал, что при таком раскладе, давать парню пропуск на дальнейшее развитие нельзя, напротив его нужно еще многому учить, правильнее даже сказать учить самому главному — быть хранителем границы. Вот только объяснить это Лейну Стен никак не мог. Сын совсем его не слушал и отдалялся, бесконечно рыча. Он не был тем, кто смотрел на отца с уважением, напротив, он видел в нем наивного глупого старика, который вдруг решил добиться славы, и во всех его движениях, в сиянии меча и в вспышках рун, он видел бесполезную показуху. Ему казалось, что отец просто красуется, привлекая внимание. Он просто не видел способа применения большей половине движений в то время, как опытный Стен в каждом движении видел ясный смысл и мысленно сражался с существовавшим в его опыте противником, моделируя схему боя.

— Пойми, Лейн, в нашем деле не столько важно как ты это делаешь, сколько важна цель. Если бы владение мечом все решало, то королевская стража легко бы спасалась от тьмы, — пытался разъяснить ему Стен.

Но Лейн только негодовал, говоря, что его товарищи с навыками на порядок ниже смогли сдать, а он нет.

— Это явно твоих рук дело! — кричал он на отца. — Ты их убедил не принимать меня.

— Что ты несешь? — Поражался Ричард. — Кому ты нужен, чтобы кого-то в чем-то убеждать. Тебе же говорят, что ты умеешь махать мечом и понятия не имеешь зачем этот меч тебе нужен и, вместо того, чтобы это попытаться понять ты продолжаешь рычать, хотя должен задуматься. И, между прочим, этим доказываешь, что тебе не место среди инквизиторов!

Лейн только в очередной раз хлопал дверью.

— Да не расстраивайся ты, — тут же сказал Ричард Стену. — Не знаю с чего ты взял, что он похож на тебя, но твой сын отменный дурень, и именно поэтому он скоро вернется.

Лейн действительно возвращался домой, злился, психовал, ругался и снова уходил, а потом возвращался. Иногда был готов учиться и слушать, но потом опять уходил.

— У него нет мира со своим разумом. Как он обретет мир со своим духом? — спокойно спрашивал Артэм. — Очевидно никак.

И с этим мальчишкой было трудно поспорить, особенно если учесть, что в свои годы он уже стал послушником. Так уж сложилось, что в десять лет, Артэм попросил у отца разрешение сдать экзамен, чем сильно его удивил, однако препятствовать ему Стен не стал, только перед началом экзамена, он все же поговорил с комиссией. Он не пытался помочь сыну сдать, чтобы не наблюдать еще одну истерику после провала, наоборот, он просил строже отнестись к его младшему сыну.

— Он умный и талантливый, но я не уверен, что он готов.

— Он, несомненно, готов, — уверенно ответили ему часом позже.

Так Артэм внезапно оказался на одном уровне с братом, который старше его на десять лет. И в отличие от него, он старательно учился у всех, внимательно следя и за отцом и за Ричардом. И много раз просился с ними на задания.

— Я обещаю даже не вмешиваться, позвольте мне просто посмотреть.

— Неееет, — протяжно бормотал Ричард.

— Позже, мы обязательно тебя возьмем, когда ты побываешь на паре простых заданий, — поддерживал его Стен.

— А то еще увидишь это и передумаешь.

— Как будто я не знаю, на что вы способны?

Так обычно выражал свое недовольство Артэм и подолгу после сидел с книгами, но в итоге принимал решение отца и старшего брата. При этом, как только Стену выдался случай попасть на простое задание, он решил взять с собой Артэма и еще двоих послушников.

— Ты следишь за малышней, я сражаюсь, — сразу обозначил Ричард.

— Вообще-то ты заклинатель, а основную боевую часть, обычно осуществляют мечники, — напомнил Стен с улыбкой.

— Какой кошмар! — смеялся в ответ темный. — Да я еще и не в составе ордена. Просто ужас!

Он манерно закатил глаза и тут же стал серьезным, заявив:

— Ты их учишь, я — воюю.

Стен только рассмеялся, но спорить не стал.

— Наша цель довольно проста — одержимый низшего уровня со славной активностью. Нам нужно просто освободить жертву и изгнать Тьму, что в общем-то наша вечная цель, — говорил Стен послушникам по дороге. — Насколько я знаю, все вы уже были на подобного рода миссиях и должны знать, что в таких случаях обычно достаточно одного инквизитора мечника, ибо изгнать слабую тьму из человека не так уж и трудно, но я не случайно взял с собой только заклинателей, ибо сегодня мы вам покажем нестандартный подход.

— Стандартных подходов вы еще насмотритесь, а вот чего-то особенного в ордене не так уж и просто найти, — посмеивался Ричард.

— Хотите сказать, что изгнание будет без мечника, я правильно понял? — уточнил тучный юноша, едва поспевающий за остальными.

Стен кивнул.

— Ричард, значит, ты будешь петь? — обрадовался Артэм.

— Это вряд ли. Со слабыми существами во мне не просыпаются такие желания. Я планирую все сделать классическими печатями.

— Победить тьму одними печатями? — удивлялся еще один послушник. — Но нас же учат, что печать — это поддержка мечников.

— Именно поэтому, вам сразу сказали, что подход будет не классический.

После этого Ричард ускорился, передвигаясь первым. Стен же следовал за ним, отвечая на многочисленные вопросы. Один только Артэм молчал, ожидая чего-то нового. Для него было очевидно, что заклинатель не должен быть беспомощным в отсутствие мечника, но об этом он пока только строил теории и не искал реализации своих идей.

— А разве может сражаться не член ордена в одиночку?

— В одиночку нет, но технически Ричард со мной, — пояснял Стен, — и я ему полностью доверяю, поэтому и последствия будут на мне, как на командире.

— А у вас есть связь?

— Нет, нам не нужна связь, мы уже пять лет в команде и как-то без связи можем понять друг друга.

— Значит вы все-таки не настоящий командир.

— Зато он настоящий глава экзархата! — вмешался Ричард. — Так что следите за своими словами.

После подобного замечания надолго повисла тишина, которой хватило, чтобы команда достигла места.

Их встретили взволнованные крестьяне, но слушать их речи Ричард совсем не хотел.

— Он там? — уточнил он, указывая на сарай.

— Да, да мы загнали его палками туда.

— Люди, такие люди, — прошептал он многозначительно и заставил коляску двинуться к сараю.

— Мы с этим разберемся, — поспешил успокоить людей Стен. — Вам не стоит волноваться, скоро ваш ребенок будет в порядке.

Ричард же не торопился входить в запертый сарай. Казалось, он ждал Стена, хотя в действительности просто старался успокоиться. Он всегда остро переживал жестокость к одержимым и, видя тяжелый замок на сарае, раздраженно цокал языком.

— Ты не передумал? — уточнил Стен тихо, положив руку ему на плечо. — Когда ты зол, тебе нельзя сражаться.

— Все нормально, — отозвался Ричард. — Я зайду, а вы останьтесь у входа, хорошо?

— Как скажешь.

— Тогда, открывай.

Голос Ричарда мгновенно охрип и стал протяжно глубоким.

Лучшего показателя его собранности и готовности быть просто не могло, поэтому Стен приложил палец к губам, глядя на послушников и открыл замок сарая. Дверь тихо скрипнула, и Ричард легко открыл ее, продвигаясь вперед. Порога здесь не было и ничто не могло ему помешать. Правда колеса немного вязли в песке, но к этому темный давно привык и в помощи не нуждался.

— Эй, вечер добрый, чучело! — крикнул он в темноту. — Я пришел изгнать тебя.

В ответ что-то зарычало.

— А разве можно…? — начал было спрашивать тучный послушник-заклинатель, но прежде чем успел среагировать Стен, Артэм дернул его за рукав, заметно хмурясь, давая понять, что сейчас ему стоит умолкнуть. Его послушали, ибо хоть Артэм и был мал, можно даже сказать слишком мал, для послушника, но его знания и способности местами ставили его даже выше своих товарищей, а пытливый ум вызывал уважение.

Конечно, Ричард действовал против инструкции, которая требовала от членов ордена осторожности и четко запрещала пугать и уж тем более провоцировать одержимых. Но инструкции ведь писались для активных бойцов, вступающих в схватку. Ричард же был сильно ограничен в движении, поэтому не мог подобраться к врагу. В то же время ему не хотелось применять тяжелые травмирующие заклинания, а для мягкого ему нужно было прикоснуться. Провокация удалась. Одержимый ребенок с силой и ловкостью настоящего чудовища спрыгнул на парализованного с верхней балки словно мог ползать по потолку, и тут же вцепился ему в горло, собираясь вонзить в тонкую шею свои клыки.

Послушники испуганно ахнули, видя быстро растущие черные клики, явно готовые разорвать наглого заклинателя, но Ричард был спокоен. Он не чувствовал боли, что оставляли когти на его шее. В нем не зарождался страх, он просто и легко коснулся указательным пальцем лба мальчика. Тут же вспыхнула синяя руна и мальчишка обмяк, сонно падая в руки заклинателя. Зато черная бесформенная масса, так внезапно изгнанная из тела ребенка, вскипела, взвыла и зарычала так, что зловонный дух мощной волной окатил всю команду, но даже шевельнуться тьма не успела, как уже оказалась на цепи голубоватого света, выброшенной левой рукой Ричарда. Заклинатель спокойно поддерживал ребенка, с тела которого быстро исчезали серые пятна и в то же время держал монстра.

— Керхар ендор менрос, — внезапно прохрипела тьма.

Стен вздрогнул, в очередной раз понимая, что темный язык ему понятнее родного и зная, как отреагирует Ричард на эти слова. «Керхар еще вернется во тьму». Быть может он вернется, а может быть и нет, но никто кроме Стена не мог произнести это имя не вызвав в Ричарде приступа гнева.

— Никогда, — прохрипел Ричард в ответ, но так жестко и рвано, словно это было одно из слов темного языка.

Его рука выпустила цепь и, что-то внутри темного существа словно раскрылось. Открывшийся проход в мир тьмы был слишком мощным и подобно воронке созданной внутри темного существа, он стремился поглотить все в себя.

— Вен дерос! — прохрипел заклинатель и резко сжал кулак.

Портал закрылся, заставив вздрогнуть реальность. По воздуху пронесся жесткий и мощный хлопок.

— Что это было? — ужаснулся один их послушников, понимая, что тьма исчезла в неизвестности вместе с цепью.

— Он велел ему убраться, — грустно пояснил Артэм, совсем не удивившийся своему пониманию темного языка.

Стен же бросился к подопечному, которого нервно трясло.

— Ричард, смотри на меня, — властно командовал он. — Соберись и успокойся, сейчас же!

Схватив молодого человека за плечи, он сильно тряханул его, видя черные жилы на его коже.

— Не смей терять человеческое лицо!

Ричард жалобно зарычал, но сжатые в кулак пальцы медленно разжались. Он больше не держал мертвой хваткой ребенка и только мелко дрожал.

— Забери его и оставь меня ненадолго.

Стен принял спящего ребенка, больше ничего не спрашивая, ибо не было в глазах Ричарда ни гнева, ни демонической жажды, только болезненное отчаянье. Он просто вышел с ребенком на руках и закрыл дверь, прислонившись к ней спиной.

Сарай содрогнулся от рева, от дикого надрывного рычания совсем не человеческого существа. Это был крик чудовища, готового уничтожить себя за свою сущность, но постепенно этот дикий рык стал криком человека, а крик обернулся диким смехом.

Все это заставило, Стенета молчать и впервые задуматься над тем, что действительно чувствовал Ричард, сражаясь с тьмой. Его определенно радовали подобные сражения, но ровно до тех пор, пока ему не напоминали, что он тоже часть темного мира. Тогда в нем что-то обрывалось.

Он не был человеком и только хотел им казаться, но и демоном он уже не был. В нем была лишь способность рычать и демонические глаза. Наверное он медленно становился тем чудовищем, что от лица людей, готово убивать врагов человеческого народа.

Все стихло и Стен отступил, позволяя двери открыться, а Ричарду, как ни в чем не бывало появиться на свет солнца. Его совсем не пугали испуганные глаза послушников. Он только посмотрел на медленно котящийся к горизонту красный шар, протянул к нему руку и тихо произнес:

— Хочу домой…

— Скоро будешь дома, — мягко ответил ему глава экзархата.

Осталось лишь отдать невредимого мальчонку родителями, настоять чтобы они привели его в госпиталь завтра, когда тот проснется, а после осмотра забыли все случившееся, как страшный сон.

Такая судьба однозначно ждала ребенка, но мог ли это забыть Ричард?

— Ты в порядке? — заботливо спросил Артэм.

— Нет, Керхару больно…

Сказав это едва слышно, Ричард закрыл глаза. Он научился не врать своей новой семье, но в то же время он отчетливо понимал, что говорить всего не сможет, да и не способен. Ричард часто становился для людей той границей, что меняла их взгляды столкнувшись с ним. Они переосмысляли всю свою жизнь, разделяя все на «до» и «после», но в его жизни не было такого момента, вместо него черной пеленою на глазах существовал Керхар.

Да, Стен изменил его, подарил ему возможность жить по-человечески, но это не меняло взглядов самого Ричарда, не меняло его суть и не могло его спасти от иллюзий. Где-то в глубине души, он все еще мечтал узнать, что он не темный, что он просто порабощен темным существом, что Керхар это вовсе не он, а просто создание, захватившее его при рождении, но, сколько бы он не говорил о нем в третьем лице, он сам оставался Керхаром.

Послушники засыпали Стена вопросами, на которые тот долго отвечал, отпустив Артэма и Ричарда домой, чтобы вернувшись, застать Артэма одного.

— Где Ричард?

— Заперся у себя, с того момента как мы пришли. Мне кажется, к нему вернулись боли.

Такое предположение сразу взволновало Стена. Он хорошо знал, что Ричард чувствовал все иначе. Он не замечал царапин, порезов, ссадин и даже переломов. Боль не доходила до него, он мог заметить только прикосновение, и то если речь шла об активной части тела, однако были у него другие боли, которые он остро ощущал. У него болели кости, по крайней мере именно так он описывал эту боль, возникающую при пробуждении незавершенной печати изгнания.

Стен постучал. Ответа не было.

— Ричард, это я, можно я войду?

Вместо ответа тихо щелкнул замок, и Стен беспрепятственно зашел в комнату. Там было темно, только Ричард сидел на кровати и смотрел в какую-то только ему известную точку.

— Садись и слушай, — внезапно сказал он, низким, но все же человеческим голосом.

Стен закрыл дверь, и тихо прошел к креслу.

— Я за тебя беспокоюсь, — начал было он.

Вот только Ричард уверенно перебил, отмахнувшись:

— Просто слушай.

Его рука, так резко брошенная в сторону, застыла. Пальцы сжались в кулак с такой силой, что кожа возле суставов побелела, а через миг эти пальцы ослабли и устало рухнули на кровать, зато их владелец резко поднял голову, гордо глядя в глаза своему опекуну.

— Я все знаю о себе, — заявил он.

И черные глаза ярко засияли, словно в этой тьме могла быть мощная настоящая душа.

— Я больше не могу молчать и притворяться человеком. Мое имя Керхар и я один из трех верховных демонов, по вашим знаниям, и создатель темного мира, по своей памяти. Ты должен знать все, что известно мне о тьме.

Стен кивнул, чувствуя, как комнату заполняет странная сила. Она явно была темной, но в то же время ничего общего с Тьмой не имела, а ее горьковатый терпкий запах бодрил, не имея ничего общего со зловонием темных.

— Что там говорит ваша правда об авторе книги истин? Кто ее написал?

— Наши предки, основатели ордена.

— А кто его основал? Есть ли там хоть одно имя?

— Разве что Редегар…

Ричард рассмеялся.

— Он первый глава ордена?

— Именно так.

— Жалкий трус…

Ричард выдохнул, прикрыл черные глаза, неспешно скрестил пальцы, сложив руки на коленях, а после вновь раскрыл блестящие черные глаза.

— Книгу истин написали верховные демоны темного мира: Керхар, Авалар и Медлар, — произнес он. — Ты скажешь, что я вру, но я с раннего детства вспоминал обрывки из этой книги, не теми, какими вы их читаете, а теми, какими они писались. Ты скажешь, что тем, кто правит темным миром глупо писать книгу о том, как спастись от существ тьмы, но кто тебе сказал, что Тьма рождается в темном мире? Вы так решили, но в действительности, только единицы темных духов являются с той стороны реальности, остальные рождаются здесь, под ярким светом, под вашим носом, в тени ваших собственных сердец. И в глубине души, ты знаешь, что я говорю правду!

— Говори, — прошептал Стен, действительно чувствуя странное, буквально гипнотическое понимание внутри себя.

— Когда-то давно, до основания ордена, этот мир был полон Тьмой. Она была незрима, и ничто не могло ее победить. Она пожирала людей изнутри и только единицы могли видеть ее. Таких людей именовали магами. Я был одним из них. Я бродил из города в город, пытаясь помочь людям. Я старался растолковать им, что происходящее с ними просто темная энергия, которую они сами создали и позволили ей разрастись внутри них. Большинство людей мне не верили и прогоняли меня. Пока я не встретил однажды Авалара. Он не был магом, он был человеком, но очень светлым, таким светлым, что глядя на него, я долго искал в нем отголосок тьмы. Искал и не находил. Он тоже помогал людям, помогал им по-своему. Он беседовал с ними, пытался научить жить иначе, но они его не слушали. Тогда я решил, что он такой же как и я, оказалось, что нет. Он никогда не видел тьмы, зато вокруг него было много людей, кто столкнулся с ней внутри себя и победил. Например, Медлар, впрочем его звали как-то иначе при жизни, но имя это унес куда-то черный ветер. Да и оно, не играет никакой роли. Важно понять, что Медлар был тоже когда-то человеком, человеком который научился видеть тьму.

Он немного помолчал, переводя дух и снова продолжил:

— Мы вместе решили изменить этот мир, спасти его. Для этого мы изучали тьму, искали универсальные законы, учились ее уничтожать. И знаешь, чтобы победить, так часто нужно было раскрываться.

Он медленно разомкнул пальцы на руках и развел руки, глядя куда-то вперед. При этом казалось, что еще миг и свершиться чудо — он сможет встать и застыть став символом креста, но чуда не произошло, однако Стен явственно видел, буквально чувствовал, как когда-то сам разводил вот так вот руки, открывая свою душу и говоря, просто говоря людям о том, что значит быть человеком. И совсем по-другому теперь понимал силу креста на собственной шее.

— Первым крест одел Авалар, затем и я, и Медлар, и Редагар, да и простые люди, стали одевать его как щит, стараясь защититься. Сколько бы мы не говорили им, что источник зла в них самих, они нас не понимали, а мир тем временем полнился тьмой. В больших городах было трудно дышать от зловонной черной пелены. Даже Авалар, не видя этого тумана, этих сгустков, не ощущая этой вони, отчетливо ощущал давление там, где тьмы становилось слишком много. Именно поэтому мы решились на самую безумную магию. Собрав десятки, сотни смельчаков, мы создали темный мир, отделив материальное от духовного, проведя границу и унеся с собой всю тьму, какую только могли собрать, но оставляя людям свет. Каждый из нас троих отдал что-то людям. Я подарил им способность к магии, чтобы каждый мог при желании защититься от тьмы, но мой дар прижился у всех по-разному. Медлар дал человечеству способность видеть. Он показал Тьму всем, да так, что она по сей день не может остаться незамеченной. Авалар же дал им свет, истинный свет своей души, но мир наш получился не завершенным, ибо ключ от нашего мира достался Редагару. Он должен был его уничтожить, но вместо этого он отдал его людям, чтобы те могли открывать темный мир и изгонять свою тьму. Он собрал наши записи, наши кресты и основал орден, стоящий на страже границы…

Он выдохнул, опуская глаза.

— Впрочем, быть может, он был прав, ибо, сколько бы тьмы мы не унесли с собой, сколько бы линей не провели, сколько бы жертв не забрали вслед за собой люди останутся людьми, и никакие стены не остановят их в стремлении разрушить самих себя. Я не знаю, что было бы заверши мы свое заклинание, уйди Редегар с нами и стань он четвертым хранителем темной земли, быть может нам бы удалось сделать больше, но тогда в мире не осталось бы тех, кто защитит людей и скажет им правду…

Он умолк, а после вновь, резко отмахнулся.

— Все, я устал. Мне нужно отдохнуть.

Однако Стен сидел неподвижно. Ему казалось, он видел перед глазами те картины, о которых говорил Ричард, слышал голоса и шипение темных субстанций.

— Темный мир, это три человеческих сердца, забравших на себя всю чернь человечества?

Ричард только кивнул.

— И эти сердца пали под таким напором?

— Не сразу, но да. Наши души почернели, даже свет Авалара померк…

Стен встал, чувствуя горечь предательства Редегара, словно он сам таил в себе тайну темного мира.

— Ты пришел, потому что хочешь стать человеком?

— Я хотел вспомнить, зачем я сражаюсь…

С этими словами Ричард спокойно улегся в постель и закрыл глаза.

— Я вспомнил зачем и ни о чем не жалею, а сейчас мне надо отдохнуть и снова стать человеком, который верит, что тьма приходит из другого мира.

Стен поправил небрежно наброшенное на ноги покрывало и вышел, понимая, что Ричард ничего не забудет, и вряд ли захочет еще когда-нибудь говорить о Керхаре.

— Спасибо, что дал Керхару все это рассказать.

Во тьме спряталась старинная зловещая усмешка Ричарда, но он не сказал ни слова, отчетливо понимая, как у него болят кости. Он еще в бою почувствовал, что печать пришла в движение, но предпочел закрыть глаза, как и сейчас. Он все же надеялся, что к утру все пройдет, но боль пульсирующий волной распространялась, а лечение уже не помогало.

— Будем искать новый способ восстановить равновесие, — проговорил Дилан, изучая новые темные пятна на теле Ричарда.

— Больше никаких экспериментов.

Такое заявление поразило Стена, но юноша только улыбнулся, поясняя:

— Мне больше не страшно возвращаться, я только хочу знать, сколько еще смогу жить и контролировать себя.

— Лет пять, возможно, даже больше.

— Пять лет — это роскошь, вы двое увеличили мою жизнь почти вдвое и вместо того, чтобы гордиться этим, смотрите на меня с явным ужасом. Прекратите, я смогу еще порадовать этот мир своим присутствием.

Говоря это, он вызывал горечь в сердцах других, но в тоже время искренне улыбался. Вот только с тех пор в нем что-то изменилось. Он мало спал, отказывался от обезболивающих и только улыбался в моменты сильных приступов, а после долго что-то писал.

— Что ты задумал, Ричард? — взволнованно спрашивал Стен.

— Я просто оставлю тебе подарок. Ты найдешь его, когда меня не станет.

Он говорил это так легко, что в доме уже никто не пытался убедить его в необходимости бояться смерти.

— Я надеюсь, что успею увидеть тебя экзорцистом, — очень тихо сказал он Артэму однажды.

Он учил мальчика тому, что умел сам. Стен немного опасался этих знаний, но в то же время верил в сына, видя, как тот набирается сил и осваивает все новые и новые печати. Одному только не учил Ричард — открывать печати в мир тьмы.

— Ты не доверяешь мне? — спрашивал Артэм, стараясь понять сводного брата.

— Нет, что ты. Я доверяю тебе, но внутри тебя и без моих уроков таятся врата в темный мир и лучше тебе научиться никогда их не открывать.

Артэм молчал, не понимая этих слов, но чувствуя в них что-то особое, к чему стоит прислушаться.

Совсем иначе обстояли дела с Лейном. За него темный тоже взялся, но по-своему.

— Зачем ты так гневно лупишь воздух? — спросил он однажды. — Не лучше ли направить свой гнев на кого-то реального?

— На кого я его направлю, если меня почти не допускают к миссиям!? — рычал Лейн. — Я тьму вижу реже чем раз в месяц.

Ричард рассмеялся.

— Ты живешь под одной крышей с демоном и говоришь, что не видишь тьмы. Видимо у тебя проблемы со зрением.

Он этого насмешливого комментария Лейн в очередной раз потерял самообладание, начиная рычать, но тут же отвернулся, стараясь сосредоточиться на тренировке. Ему уже давно было мало роли послушника, и тесно в рамках учебных тренировок, поэтому он постоянно много тренировался в саду, даже не замечая, что старается подражать отцу. Он отрабатывал удары древних мастеров, еще не понимая, что именно из них состояли "танцы" Стенета. Он старательно пытался замедлять атаки и злился, когда у него это не выходило, а если Стен хотел помочь, то в мгновение ока взрывался бранью. С Ричардом подобное не проходило. Он только больше насмехался над Лейном, хотяв этот раз и молча подождал пока Лейн совершит несколько атак в пустоту и заговорил:

— Я не шучу. Победи меня, Лейн!

С этими словами, он внезапно раскинул руки, и темный дым заплясал вокруг него, быстро обращаясь черным пламенем. Лейн был готов поклясться, что перед ним настоящее чудовище, ему даже мерещились черные крылья за спиной Ричарда.

— Ты же хотел врага. Вот он твой враг. Так одолей же меня!

Провокация сработала, и Лейн бросился на Ричарда, словно собирается его убить. Вот только темный улыбался, а пылкий юнец ударился в черную стену и отлетел прочь.

— Даже добраться до меня не можешь? Ну ничего, ты ведь совсем еще юнец, а я же демон, так что я дам тебе еще один шанс, столько шансов, сколько тебе понадобиться, чтобы разбить свой упрямый лоб.

Не слушая Ричарда, он вновь бросился в атаку, и история повторилась, и так множество раз, пока Ричард не атаковал сам, больно ударив Лейна черной печатью.

— На сегодня с тебя хватит. Попробуешь завтра, и если хочешь меня победить, то лучше тебе нормально отдохнуть, а не бегать по гулянкам и девушкам.

Лейн зарычал, но впервые остался вечером дома и даже отправился спать до полуночи.

— У Лейна синяки на руках, явно от печатей, вы что подрались? — поинтересовался Стен на следующий день.

— Странный вопрос, — ответил Ричард, невозмутимо разбирая документы. — Мне кажется, мы с твоим сыном уже взрослые мальчики и как-нибудь сами разберемся.

— Ты что-то задумал?

— Боже, Стен, не будь нянькой! Лейн наглый взрослый лоб, которому от тебя уже давно нужна, не забота, а хорошая порка!

Однако, посмотрев на Стена, спокойного и внимательного, Ричард только тяжело вздохнул и сдался:

— Я пробую тренировать его без его согласия. Мне удалось его спровоцировать, осталось показать ему его собственную глупость.

Стен многозначительно фыркнул и вернулся к работе, собираясь просто наблюдать, порой незаметно следя, как Лейн упрямо пытается проломить защиту заклинателя. Первое время это казалось издевательством сильного над слабым. Снова и снова щит демона отбрасывал послушника, оставляя на его теле синяки, но со временем, бессмысленные атаки и гневное упрямство сменилось упорядоченными ударами. Через пару дней Лейн уже не отлетал назад, атакуя барьер, через неделю начинал замедляться, через месяц повреждать щит, правда тот восстанавливался слишком быстро, куда быстрее, чем мог повторно атаковать Лейн, но с каждой атакой, в нем было все меньше гнева и все больше концентрации.

— Зачем ты хочешь победить меня? — спрашивал Ричард, видя, что противник близок к прорыву.

— Ты сам дал мне такое право!

— Не спорю, но ты с радостью принял его…

— Ты демон!

С этими словами Лейн вновь атаковал, прорезав на миг темный огненный щит, и скользнув при этом, мечем подле самого носа темного.

— Да, я демон, но разве я враг тебе?

Лейн не ответил, а просто атаковал, вот только щит исчез, а Ричард просто замер, отдаваясь на волю послушника. Меч замер у его горла, не вызвав в нем никаких эмоций.

— Ты сдашься?

— Только если ты понял смысл этой победы.

Меч опустился и Лейн отступил.

— Спасибо, — произнес он тихо и ушел, не проронив больше не слова. Он долго молчал, о чем-то думал и лишь через несколько дней, попросил Ричарда потренировать его.

— Научу всему, что знаю, — тут же отозвался темный.

Так он начал тренировать Лейна по-настоящему и вскоре поздравил того с саном экзорциста.

— Почему ты сам не стал еще экзорцистом? — спрашивал он, не понимая, как Ричард столько лет помогает ордену не став его частью.

— Мне это не нужно. К тому же я демон, а демон-экзорцист, это слишком смешно даже для нашей реальности.

В действительности же, Ричард просто привык к этому. Его не волновали ни звания, ни награды, но ему было приятно быть полезным и делать что-то значимое. Одно это для него уже было победой над собой, но если раньше он предпочитал молчать, язвить или оставлять довольно туманные намеки, то теперь он открыто делился информацией со Стеном, не боясь показаться чрезмерно осведомленным о силах тьмы.

Его знания были нужны как никогда, ибо все чаще появлялись сильные существа, не те бесформенные темные массы, а именно существа темной природы, захватывающие людей. Ричард именовал их низшими демонами и часто подсказывал их слабые места, однако эти их появления заставляли беспокоиться.

— Неужто, кто-то постоянно открывает врата? — спросил Лейн как-то вечером, когда вся семья собралась на кухне.

Теперь он был уже инквизитором. Сдав легко экзамен через пару месяцев тренировок, он быстро стал одним из лучших и теперь, поработав по-настоящему, он точно знал, что его отец никогда не вмешивался в его дела, потому у него ипоявился новый повод для злости — он был только сыном Стената Аврелара, а не Лейном Авреларом. Впрочем, когда дома заходила речь о работе, этому гневу не было места.

— Это совсем не похоже на правду, — сразу среагировал Артэм, отставляя чашку с чаем и включаясь в размышления.

Он хоть и был мальчишкой, но все же в свои двенадцать лет, он был хорошим заклинателем и если бы не возрастные ограничения, то наверняка стал бы инквизитором. Ему нужно было ждать, но это не мешало ему часто бывать на заданиях и говорить о делах на равных с взрослыми.

— Я понимаю, что это нереально, но разве есть другие причины появления демонов?

— Есть теория, что скопления темной энергии может вызвать нарушение равновесия между двумя мирами, делая барьер нестабильным, — ответил Стен, убирая посуду. — Этой теории придерживаются в столице.

— Как-то это сомнительно, — прошептал Лейн, скрестив руки у груди. — Сами посудите, ни особых скоплений, ни уникальной активности, а демоны есть. Что изменилось?

Артем и Стен рефлекторно посмотрели на Ричарда, да так, что тот, чуть не подавился чаем.

— Что?! — воскликнул он, пораженно, отвлекаясь от книги. — Я же ничего не сказал.

— Но нам интересно, что ты думаешь, — спокойно ответил Стен, прекрасно понимая, что Ричард все хорошо слышал, хоть и сделал вид, что читает.

Он даже отвлекся от своего дела и внимательно посмотрел на воспитанника, явно думавшего о том, что лучше ответить, но после недолгого раздумья отложил книгу.

— Я не могу быть ни в чем уверенным, но такая активность явный признак нарушения равновесия. Керхар предполагает, что всему виной изменение количества верховных демонов по ту сторону, в конце концов, именно их задача, держать равновесие.

— Другими словами. Это твоя вина? — уточнил Лейн.

Ричард усмехнулся, манерно взяв чашку и сделав несколько глотков, и так же медленно и нарочито открыл книгу и только потом посмотрел на Лейна.

— Да, можно и так сказать, — прошептал он, — но не только я из верховных демонов по эту сторону стены, да и к тому же, виновен возможно тот, что остался там. Он мог поддаться тьме, не удержать границу, обезуметь в конце концов, а может вы экзорцисты запихнули в темный мир так много, что его уже просто мало и потому граница пропускает излишки назад, но не нужно быть гением чтобы понять стремление демона прорваться в отличие от пассивной бесформенной тьмы.

— А они тоже были людьми? — спрашивал Артэм. — Низшие демоны.

— Нет, — рефлекторно ответил Стен, заставляя Ричарда тихонько засмеяться.

Однако темный все же пришел ему на помощь и пояснил:

— Низшие демоны это животные случайно попавшие в мир тьмы при его создании. А обычные демоны это люди, тоже туда вошедшие, но уже по доброй воле.

— То есть ты один из тех, кто по доброй воле отдал душу создателям темного мира? — уточнял Лэйн, не знавший правду о Керхаре.

— Да! — гордо ответил, темный и улыбнулся. — И я бы это повторил, если бы смог вернуться в прошлое.

Лейн закатил глаза.

— Иногда я сомневаюсь в твоей вменяемости, — признался он. — Вроде логично рассуждаешь, а потом начинаешь выдавать что-то совершенно несуразное.

Ричард расхохотался, понимая, как все меняют известные ему детали, и моментально затих в очередном приступе боли, который сразу же оборвал все разговоры и чаепития. Но вопрос не переставал волновать ни Авреларов ни весь орден.

Есть такая склонность у людей, ждать грозы, но в целом ничего не делать для ее предотвращения. Человеку нравится бодрящий дух раскат грома. Орден предчувствовал беду. Разговоры о паронормальной активности были всюду, даже за пределами ордена. Были увеличены патрули, активней обсуждались вопросы безопасности. Мирным гражданам чаще рассказывали о тьме, но все это было лишь способом заметить беду, но не предотвратить ее.

Стен проводил почти все время в городе. Как лицо официальное он говорил с горожанами, ездил в другие отделения, несколько раз побывал в столице на собраниях. Впрочем, последнее каждый раз становилось пустой тратой времени. И каждый раз Стен обещал себе, что не поедет на очередное заседание, а отправит зама, но все равно ехал сам, чтобы после опять жалеть, о потраченном времени. В столице его не узнавали и постоянно вспоминали о его обещании вернуться.

— Уже скоро, — отвечал он и тут же менял тему разговора.

Зато дети его активно действовали. Лейн ходил с одной миссии на другую, только забегая домой. Артэм был постоянным добровольцем патрулей и изредка бывал в сражениях. Вот только Ричард не появлялся в отделе, почти не выходил из комнаты и, казалось, прятался от мира, и улыбка с его лица исчезла. Он все чаще хмурился, явно о чем-то думая.

Накануне грозы, Стен в очередной раз попытался поговорить с ним.

— Что с тобой происходит, Ричард? — спросил он тихо, видя, как молодой человек замер глядя в пустоту.

— Потом, — прошептал Ричард и пришел в движение, спеша вернуться к себе.

Вот только доехав до своей комнаты, он вдруг застыл и прошептал.

— У меня дурное предчувствие, будь завтра готов.

— К чему?

— К чему угодно.

Стен ничего больше не спрашивал, но морально был готов уже ко всему, а придя утром в отдел, сразу дал распоряжение об усилении патрулей.

— А что случилось? — спрашивали у него.

— Пока ничего не случилось и лучше чтобы это так и оставалось.

Но гром грянул. Мгновенно в один миг в самых разных точках страны на свет вышли темные создания.

Маленький городок Ксам буквально содрогнулся. Стен тут же выбежал из тренировочного центра, где разговаривал с коллегами о тактических маневрах в случае разного рода атак, как вздрогнувшая земля, заставила его немедленно начать действовать. Ксам иногда трясло и прежде из-за землетрясений и мощных обвалов ближайших гор. Тогда орден помогал властям эвакуировать людей, размещая их в своих подземных убежищах. Глава экзархата был даже готов отдавать распоряжения на случай очередного землетрясения. Но это не тот случай.

Ксам содрогнулся еще раз. Прям над головой Стена в небе образовалась дыра, словно тонкая пленка порвалась, выпуская сокрытое за ней. Зловонный дым тут же заполнил городские улицы, а из прорези в небе летели мелкие темные создания.

— Что за черт? — начал ругаться кто-то из экзорцистов, выведя, тем самым, Стена из оцепенения.

— Отряд 5, 7 и 12 эвакуирует людей согласно плану S, — тут же скомандовал он. — Отряды 1, 4 и 6 прикрывают их, остальные пытайтесь уничтожить и сдержать Тьму.

Сказав это звучно и четко, он тут же сорвался с места, спеша а штаб.

Ксам содрогнулся еще раз.

Столб черного дыма поднялся близь леса, практически за городом, там, где стоял дом Авреларов.

— Ричард, — прошипел Стен, подавляя в себе желание рвануться туда.

Стиснув зубы, он быстро взлетел по лестнице, на ходу отдавая приказы. Точно так же спешно поймал нудного заклинателя и заставил его немедленно подключить свое сознание ко всем воинам поддержки. Уже способный со всеми связаться, Стен поднялся на самый верх.

Из смотровой башни, построенной во время работы Стенета, был виден весь город, но сейчас он походил на ряды крыш, меж которыми клубился черный туман, средь которого периодически мерцали вспышки магических атак.

Чтобы окончательно наладить связь, ему нужно было только сконцентрироваться, вот только духу немного не хватало.

Город содрогнулся вновь, только на этот раз портал захлопнулся. Этот хлопок напомнил Стену о недопустимости его слабости. В следующий миг, через отряды поддержки Стен был связан со всем подразделением и уже точно знал величину потерь. Слишком много инквизиторов пало в первые минуты боя, еще больше продолжали сражаться.

— Как только завершите эвакуацию, переходите на крыши и гоните их к центру построением "солнце", приказал Стен и тут же помчался вниз по лестнице.

На смотровой башне ему делать было нечего. С нее нельзя было следить за событиями, невозможно отдавать приказы и даже сражаться. Нужно было менять позицию. Более того, вопрос о судьбе Ричарда не давал Стену покоя. Знал ли темный об атаке? Пришли ли эти демоны за ним? Кто и как закрыл портал? Эти и многие другие вопросы сильно волновали его, но еще на лестнице с ним связался один из лидеров боевой группы.

— У нас тут Ричард. Он ранен, но требует принять его в команду.

— Берите его с собой, — тут же ответил Стен.

— Но он говорит, что это он закрыл портал и что без него мы не справимся. Разве такое возможно?

— Да, так что берите его с собой и передайте ему, что я ему доверяю.

Стен говорил это вместо позволения действовать по своему усмотрению, в то время как для Ричарда это было настоящим благословением. Он действительно чувствовал, что нечто подобное могло случиться, он буквально кожей ощущал, что тьма, как в древности вернется на улицы городов, но при этом, он даже не мог предположить, что темный мир внезапно выплюнет своих обитателей. Он очень быстро смог вступить в бой на окраине города и поспешил закрыть образовавшиеся дыры, начиная с той, подле которой оказался. Один из демонов смог его достать и сильно порезал ему лицо, другой повредил плечо, но серьезных ран не было. Вот только в голове звучали слова: Керхар, это все твоя вина — и от этих слов внутри все замирало. Он признавал долю своей вины, он был готов нести ответственность за нарушение границ перед самим собой и неукротимой тьмой, но от одной мысли, что Стенет может обвинить его, или того хуже, предположить, что именно Ричард привлекает тьму, и у молодого человека все обрывалось.

— Он сказал, что доверяет тебе, — удивленно прошептал экзорцист.

Эти слова предали сил молодому человеку.

"Спасибо, брат" — ответил он про себя, но передавать ничего не стал, желая поскорее узнать о стратегии и начать действовать.

Лейн уже действовал. Он был в первом отряде, а значит, с самого начала прикрывал занятых эвакуацией. Разгоряченный битвой он был готов стремительно мчаться к центру города и только приказы лидера сдерживали его.

Артэм же был куда благоразумнее. Он не спешил в бой, прекрасно понимая, что его умения хоть и были на достойном уровне, но не были закреплены опытом. Он признавал, что ему не хватает хладнокровия, замечал, что вздрагивает от каждой темной тени, в то же время четко выполняя приказы и неплохо справлялся, опережая порой опытных бойцов техникой, зато принять решение ему было чрезвычайно трудно. Оттого, немного подумав, он принял стратегическое решение и вызвался остаться хранителем печатей. Так было заведено в ордене, что в случаи эвакуации, особенно такой массовой с людьми непременно оставался один экзорцист, задачей которого было удерживать защитные барьеры и не пускать тьму в убежище. При таких объемах, это была нелегкая задача, но взяв это на себя, он отпускал опытного экзорциста, и подобное решение нужно было согласовать с лидером. Немного подумав, Стен согласился, только сразу предупредил:

— Артэм, если поймешь, что не справляешься — сразу сообщи.

Младший был сообразительным и сразу подтвердил свое согласие и понимание ситуации. Защита мирного население легла на плечи ребенка.

"Да что он может?" — подумали люди, но видя как браво мальчишка расставляет печати, выпуская из убежища боевых товарищей, они смогли переменить свое мнение, а когда этот ребенок взялся помогать раненым, уже никто не мог сказать, что кто-то поступил неверно. И даже никто тогда еще не знал, что перед ним был младший сын их любимого мудрого епископа.

Сам же епископ, присоединившись к одному из отрядов начал проникновение вглубь города, постоянно передавая новые указание. Наладив связь с Ричардом, они создали новый план, чуть подкорректировав старый. Теперь мечники сгоняли демонов и мелкую нечисть к центру города — на главную площадь. Под ней как раз не было убежища, и можно было без страха сражаться любыми способами. Одержимых, если такие попадались, старались быстро очистить и передать в убежище, если же это не получалось, то их тоже отправляли к центру города. Отряды поддержки передвигались по крышам, вместе с заклинателями и занимались одержимыми, поддержанием связи и оказанием помощи. Этот этап им нравился куда больше, чем эвакуация во время которой, они то и дело закрывали глаза погибшим товарищам и мирным людям.

Заклинатели же, идя по верхам, гнали легкими печатями все то, что нагло летало над городом. Один только Ричард следовал за мечниками, вслушиваясь в монотонный скрип колес своего кресла. Тихий и едва различимый, он ему явно нравился, он успокаивал в нем бури и помогал сосредоточиться. Глядя на него, можно было подумать, что ему все это просто безразлично, но как только показалась площадь, его взгляд и его лицо сразу переменились.

"Ты готов?" — спросил он у Стена по линии связи.

"А ты?"

"Куда я денусь…"

Каждый из них молчал. Стен успел отдать приказы и уже слушал отчеты о их исполнении, а сам думал в это время, не сошли ли они с Ричардом с ума и понимал, что иного выхода не видит, даже если это чистое безумие.

Каждый из них верил в другого, но каждый из них боялся, что этот риск может оборвать жизнь.

"Не бойся, одержимым ты точно никогда не станешь" — напомнил ему Ричард прежде чем оборвать связь сознаний.

Стен передал командование заму и тоже отключился, убедившись, что все знают свою задачу.

Если бы кто-то в это время забрался на смотровую башню и посмотрел на площадь впереди, он непременно бы поразился красоте удивительного танца Тьмы и Света. Десятки освященных мечей поднялись ввысь, заставляя солнечный свет играть на гранях металла. Светлая энергия образовав кольцо сомкнулась на двух полюсах и следуя за блеском стали устремилась ввысь, блеснула в небе и застыла подобием сетки, внутри которой неистовой бурей металась тьма. Она кричала, но каждый крик ее, проходя сквозь свет, терял свою силу и казался подобием писка в тишине опустевшего города.

Свет застыл, и тишину нарушила песня — хрипловатый глухой голос пел странную песню, состоящую из древних слов, переплетенных с темными словами, словно она воплощала оба явления и в то же время разделяла их.

Мир содрогнулся вновь. И в тот же миг на границе света вновь разрезалось небо, обрушив на город новый поток темных сил. Они, впрочем, никак не могли выбраться за границы светлой стены, постепенно обращаясь странным подобием песочных часов, тьма в которых то спешила вверх, то стремилась в низ, а тонкая нить между двумя половинами то крепла, то истончалась.

Голос вздрогнул и налился новой силой. Задрожали блики на мечах. Задрожала сталь, дополняя голос звучным эхом.

Темные «часы» застыли, в положении идеального равновесия, и свет стал прорываться в темные массы образуя сияющие яркие жилы. Писк перешел в неистовый крик, но его голос уже ничто не могло удержать. Он был сильнее любого вопля. Он звучал отовсюду, он отражался от каждого меча и становился все сильнее и все звучней и вдруг на пике прервался.

Ричард сделал глубокий вдох, переводя дух, и резко выбросил руку вверх. Тьма ожила, пришла в движение, забурлила и устремилась к черной небесной дыре, перемежаясь проблесками сияния.

Вновь зазвучал тихий голос песни, и вновь вздрогнул мир под ногами экзорцистов, но в небе уже был лишь рассеивающийся свет. Мечи опустились. Уставший Стен пропустивший сквозь себя все эти потоки, медленно опустился на одно колено, тяжело дыша и не веря, что все получилось. Не верил никто, боясь даже дышать, и только Ричард тихо почти беззвучно пел, перейдя уже на чисто древний язык.

Вновь вздрогнула земля и голос оборвался.

Стен с ужасом смотрел на другую сторону площади, где прямо за спиной Ричарда раскрывалась дыра, и черные шипы, пронзали грудь молодого человека. Он отчетливо видел, как в черных глазах показалась синева. Как катилась по бледным губам кровь. Как они исказились в подобии усмешки.

— Я справлюсь, — прошептал он одними губами.

Шипы резко двинулись назад, оставляя безжизненное тело.

Тот ужас, что испытывали сейчас экзорцисты, был несравним, ни с чем. Измученные, успевшие выдохнуть в восторге, они теперь не могли даже дышать ни то, что сражаться, а из замершей дыры вновь ударил поток темных существ, накрывая буквально волной тело мужественного мальчишки.

Стен рванулся, попытавшись встать, и тут же вновь рухнул, не способный управлять своим телом.

Еще миг и тьма просто съела бы ряды измотанных стражей людского покоя, но дикий рык заставил их остановиться и застыть.

Высокий, статный силуэт вдруг поднялся из черного тумана.

— Керхар, — невольно прошептал Стен.

И словно в подтверждение, существо посмотрело на него внимательно, а после вновь зарычало, протяжно и властно, заставляя тьму буквально уползти обратно.

И вот он стит один, перед телом павшего героя этой битвы, подобный человеку облаченному в мантию сотканную из тьмы.

— Помните, что вы не одни, — сказал он четким человеческим голосом Ричарда. — По ту сторону тоже идет битва.

С этими словами он шагнул к порталу, бесцеремонно переступая через то, чем когда-то был.

— Ричард! — закричал Стен, вспоминая, как тот не хотел уходить.

Существо не обернулось, коснувшись границы реальности.

— Керхар! — крикнул он из последних сил.

Демон обернулся, неспешно сбросил капюшон, позволив длинным черным волосам рассыпаться по мантии. Он был человеком, с черными глазами, с черными жилами на лице, но человеком. Зловещая улыбка промелькнула на его губах, и он тут же сделал последний шаг, оставив после себя легкий хлопок и звенящую тишину, самой великой и самой горькой победы в истории ордена.

Спасенный Ксам пребывал в тишине. Испуганные, еще не до конца верящие в свое спасение люди, медленно разбредались по домам, тихо плача, обнимая родных. И никто не мог сказать ни слова. Разве, что кто-то пытался говорить спасибо экзорцистам, которые впрочем, сами пребывали в состоянии шока. Медленно по городу собирали тела погибших, искали раненых, словно весь город находился в тяжелом тумане, после долгой лихорадки.

Стен старательно пытался что-то организовать и дать указания, хотя поначалу не мог даже толком шевелить губами. Он принимал решения, с трудом думая, слушал новости из разных отделений и регионов. Такие атаки были не только в Ксаме. По всей стране, практически всюду была прорвана реальность, но все закончилось, так же внезапно, как началось.

— Неужели этот парень…?

Зам Стенета даже не смог озвучить свое предположение, но сам Аврелар точно знал, что вернувшись, Ричард восстановил равновесие или быть может даже взял на себя его целиком, что бы удержать два мира в гармонии неслияния.

«Мне больше не страшно возвращаться» — так говорил сам Ричард, но Стен понимал, какой жертвой было это возвращение.

Керхар вынырнул из мутной болотной воды, сделал вдох и вновь нырнул обратно, прекрасно зная, что рано или поздно его воздух вновь закончится. Думая об этом, Стен невольно переставал слышать и видеть реальность. Но одна новость все же оживила его.

— Вас требуют в столицу, — уверенно говорил юноша, читающий письма Стена по его же просьбе. — Епископ был убит при атаке на столицу.

Стен устало что-то простонал.

— Вы нужны на совете, для выбора нового епископа.

— Наследник есть?

— Да, — сходу ответил молодой экзорцист и стал быстро читать послание, а после пораженно замер и прошептал: — Вы названы наследником.

Стен выдохнул и закрыл болезненные глаза.

— Позови Натаниэля и ступай, — велел он, желая поговорить со своим замом и приемником с глазу на глаз.

Все это время он в положении полулежа располагался на небольшой тахте в своем кабинете. Ему запретили вставать. На коже то там, то здесь виднелись небольшие пятна, россыпью темных ожогов покрывающие кожу, поверх которых кое-где проходили черные полосы, выдающие темную энергию, что все же прошла через него в момент церемонии. Стен нал, что был щитом команды от темного дара Ричарда, но не спешил говорить это другим.

Когда же пришел его приемник, он сразу протянул ему наспех написанную бумагу, о передаче полномочий.

— Собирайся и выезжай в столицу, — проговорил ему Стен. — Это мой последний тебе приказ. Тебе лучше попасть на похороны епископа, а потом окончательно утвердить свою кандидатуру на посту главы восточного экзархата и принять участие в выборе нового епископа.

— А вы?

Чуть хмурясь, спрашивал мужчина.

— Я возвращаюсь в столицу.

Натаниэль лишь поклонился и тихо удалился, понимая, что уставшему лидеру нужен отдых. Он уже предполагал, что Стен неизбежно останется его начальником и лидером.

Стен же о лидерстве не думал, в нем роились мысли о Ричарде. В его голове никак не умещалась мысль, что этого темного больше нет. Он так хорошо изучил его, что легко понимал всю простоту его души, скрытой под сложным каскадом разнообразных внешних проявлений. Он привык к нему, сроднился с ним и теперь понимал, что потерял не друга, не сына, а скорее брата, настоящего брата, которого у него никогда не было. Потерял то живое существо с которым можно было легко говорить на равных обо всем на свете, не боясь быть понятым неверно.

Совсем ничего не замечая, он вернулся домой. Сразу по прибытии Стен отправился в комнату погибшего, чтобы с изумлением обнаружить, огромные стопки исписанной бумаги. Эти листы хранили в себе частичку Ричарда и потому резко оживили Стена, но когда он стал изучать их, то почти сразу позвал и Артэма и Лейна чтобы показать «подарок» оставленный Ричардом. Это были печати — древние печати и письмена, огромное количество инструкций и характеристик о разных демонах и их уровнях. Погибший темный записывал почти все, что только мог вспомнить, оставив после себя многотомную энциклопедию, которую нужно было только собрать.

Подобная находка во многом определила багаж семейства. Стен уезжал с Артэмом, забирая с собой в первую очередь именно записи, а Лейн пока оставался здесь, чтобы чуть позже тоже перевестись в столицу. Так они решили сами, но это будет потом, а сейчас их ждал восторг от найденного, который неизбежно должен был смениться тихой печалью на похоронах всех павших в страшной битве. Первым несли гроб того, кто спас город, да и всю страну от исчезновения.

Ричард Аврелар был погребен среди людей, вопреки обычному правилу об отдельном захоронении темных. Над его могилой был поставлен высокий серебряный крест с черным камнем в центре. Позже к этому кресту ходили послушники, чтобы вымолить себе удачу в первых своих битвах, ибо Ричард Аврелар навсегда вошел в историю ордена, как великий темный, выбравший человечество, ну а пока над его пустой могилой долго стояли трое: двое мужчин и один мальчик.