Опоздавшие на электричку

Глава 7

Глава 7. Воры поневоле

Утро следующего дня было сродни похмелью. Всё тело жутко болело и ломило. С трудом немного расходившись они в ближайшем привокзальном буфете позавтракали и вернулись назад. Бригадир Нефедов уже распределял наряды.

— Ну что парни, как самочувствие?— С лёгкой улыбкой спросил он глядя на их страдальческие лица.

— Ничего, бывало и хуже…— Мрачно ответил Глеб закуривая сигарету.

— Ну так как? Возьмётесь ещё вагоны разгружать? Один будет с сахаром, второй с гречкой.

— Да, возьмёмся.— Валера накинул на себя спецовку.— Куда идти?

— Так, вагоны номер 19 и 32. По четыре человека на выгрузку. Оплата в конце смены.

И снова пыльные и душные деревянные вагоны в каких до потолка были сложены холщовые мешки с сахаром. При каждом движении они сыпались мелкими крупинками, какие липли к коже, к потным рукавам спецовки, к волосам. Казалось, будто весь мир стал липким и белым, словно они окунулись в гигантский мешок со сладостями.

Валера пыхтел, поднимая очередной мешок. Его лицо покраснело, глаза слезились от усталости.

— Глеб... я сейчас сдохну, — прохрипел он, вытирая пот грязным рукавом. — У меня руки не слушаются.

— Терпи, Валер. — Глеб перехватил свой мешок и подтолкнул товарища к вагонным дверям. — Осталось совсем немного, до конца смены дотянем — и всё, отдых. Деньги получим, тогда хоть по-человечески поедим и помоемся.

Сосед по разгрузке — коренастый мужик с густыми бровями и перекошенным ухом — ухмыльнулся:

— Не привыкайте. Тут никто долго не выдерживает. Сегодня вагоны, завтра стройка, потом рынок. Москва всех в порошок трёт.

Глеб не ответил. Он понимал — жаловаться нельзя. Любая слабость тут же сделает их чужими, а чужаков здесь не любили.

Мешки с гречкой хоть и были чуть легче в разгрузке чем сахар, но друзья уже едва волочили ноги от усталости, со стороны они были похожи на двух уставших роботов, какие вот-вот сломаются. В какой-то момент Глеба повело с мешком и он едва не упал при выходе из вагона, его успел подхватить под руку другой коренастый грузчик, с изрезанными морщинами лицом осипшим голосом назидательно произнёс:

— Давай, давай браток, держись. Волка ноги кормят.

Когда прозвучала наконец команда “Каанчай! Шабаш!”, солнце уже клонилось к закату…усталые и пропитанные потом Валера с Глебом , сняли свои спецовки и пошли сразу в душ. Выйдя из него и растираясь тряпками вместо полотенец, зашли в барак, но у входа их будто током ударило.

На табурете возле кроватей, где утром лежали их вещи — джинсы, рубашки, кроссовки, — теперь зияла пустота.

— Эй!.. — Валера растерянно оглянулся, потом шагнул к ближайшему мужику. — Здесь наши вещи лежали! Кто-то забрал!

Мужик пожал плечами, затягиваясь “Примой”.

— Тут каждый сам за себя. Надо было прятать, если дорого.

Глеб подошёл к бригадиру.

— Товарищ Нефедов, у нас украли одежду. Всё, что было. Может, кто видел?

Тот тяжело вздохнул, уставившись в ведомость.

— Я тебе кто, милиция? У нас тут не детсад. Вон, видишь — пол дворца людей. Кто угодно мог стянуть. Надо было под замок или в подсобку, я ж не нянька.

— Но мы думали здесь не воруют и вы ничего не говорили об этом— угрюмо сказал Глеб.

— Послушай, ты что вчера на свет народился? Тут не институт благородных девиц и не интеллигенты работают, публика разношерстная и я не обязан следить за ними— моя обязанность, чтобы вагоны вовремя были разгружены, а остальное меня не касается. Если желаете, можете заявление в милицию написать, но там надо будет паспорта свои предъявить…— Он издевательски хмыкнул.— За вещичками дорогими следить надо было, а теперь…разбирайтесь сами. Только постарайтесь обойтись без мордобоя, у меня здесь не колония, вдруг чего вызову ментов и они всех заберут без разбору.

Глеб с Валерой обошли почти всех. Кто-то смеялся им в лицо, кто-то отмахивался, кто-то делал вид, что не слышит. Один из старых грузчиков, с наколкой на пальцах, грубо повторил им слова Нефёдова:

— Не стоило светить таким тряпьём здесь. Тут за джинсы удавятся, сами должны понимать.

— И что теперь? — тихо спросил Валера, когда они вышли во двор. — Мы же теперь, как два пугала, в этой робе.

— Значит, будем думать, — ответил Глеб. — Сейчас главное — не нарываться. Деньги получили? Хорошо я хоть вчерашнюю нашу выручку с собой в спецухе таскал, а иначе и их бы суки умыкнули.

Валера показал на скомканные купюры — шестьдесят рублей, плюс вчерашние и те что дала нам с собой Алевтина, итого 130 рублей с мелочью.

— Неплохо…очень неплохо. Мы Валерка с тобой сейчас богачи!

— Богачи! Но толку... без нормальной одежды нас даже в буфет не пустят, подумают, уголовники. И в магазин за покупкой одежды мы не сможем сходить.— Сплюнул на землю Валера.

Они дошли до вокзала под моросящим дождём. Москвичи в плащах спешили мимо, кидая на них настороженные взгляды. У входа в зал ожидания скучающе курил милиционер, и Глеб сразу понял — в спецовке они слишком выделяются.

— Не вариант, — сказал он, отводя Валеру в сторону. — Если увидят, спросят документы. А документов нет.

— И что, в кустах ночевать?

— Нет. Надо найти одежду. Любую. Хоть в комиссионке, хоть... — Глеб осёкся, посмотрел по сторонам и понизил голос. — Хоть тихо “одолжить” у кого-нибудь.

— То есть украсть? — Валера нахмурился.

— Не красть. Занять, чтобы не валяться на скамейке здесь под дождём. Вернём потом, если получится.

— Вернём, — хмыкнул Валера, — прямо в семьдесят девятый.

Они прошлись вдоль здания вокзала высматривая нельзя ли где-то разжиться хоть какой-то одеждой, но ничего подходящего не было. Они спустились в подземный переход, вместе с толпой пассажиров некоторое время двигались по коридору облицованному плиткой, дальше толпа разделялась на три направления: вход в метро, в зал ожидания и выход в город. Глеб уставился на светящийся плафон с надписью “Камера хранения” и чёрной стрелкой указывающей направление. Толкнув товарища кивком головы указал ему идти следом.

Камера хранения багажа представляла собой длинные ряды бронированных ячеек в каких можно было на время оставить свою поклажу.

Глеб встал у одной из колонн и сделал вид, что они тут на вокзале работают и сейчас с коллегой встали отдохнуть.

Сам вполголоса начал говорить Валере:

— Слушай, я понимаю, что мы поступаем не очень красиво, но у нас нет другого выхода. Короче, мой дядька в молодости имел судимость за кражи. Как-то помню он мне рассказал о необычном способе кражи из камеры хранения. Подробности расскажу после, наша задача сейчас выследить какого-то мужика с чемоданом какой будет его прятать туда, наша задача извлечь его и воспользоваться содержимым в своих целях. Я понимаю это выглядит мягко говоря не очень хорошо, но других вариантов я не вижу.

— Глеб, ты хочешь чтобы нас посадили за кражу чужого имущества в 1979 году?— Возмутился Валера.

— Я же говорю мы одолжим на время какие-то вещи, оставим денег в качестве компенсации, ну а что ты предлагаешь разгуливать в таком виде по Москве?

— Я не знаю… Но кража…Господи, как я дошёл до такого?

— Хорош нудеть, стой лучше на стрёме, а я проведу кое-какие процедуры.— Глеб скользнул к по ряду ячеек и остановился возле нескольких открытых. Извлёк из кармана купленную утром пачку “Космоса”, оторвал у неё край, сложил пополам и аккуратно засунул в щель монетоприёмника, после чего резво вернулся назад к Валере.

— И? Что теперь?— Спросил тот.

— А теперь ждём того, кто будет соответствовать нашим ожиданиям.

Ждать пришлось достаточно долго. Люди подходили и уходили, забирали или загружали свои вещи, но в противоположных ячейках от нужной им. Чтобы не мозолить никому глаза они периодически ходили взад и вперёд изображая деловую активность людей какие тут работают.

Наконец спустя почти час удача улыбнулась им. Какой-то мужчина с небольшими чемоданами прошёлся вдоль рядов выбирая свободную ячейку. Остановился в аккурат возле той какую облюбовал до этого Глеб, загрузил внутрь чемоданы, набрал на внутренней стороне двери шифр и попытался кинуть в щель монетоприёмника 15 коп. оплаты, чтобы дверка закрылась. Но монета упрямо не хотела проваливаться из-за того, что Глеб забил её картоном. Мужчина чертыхаясь вытащил оба своих чемодана, подошёл к соседней ячейке, предварительно опустил 15 коп., убедившись, что монета упала он набрал вновь на дверке шифр и захлопнул её. Несколько раз для уверенности подёргал за ручку и удовлетворённый пошёл к выходу.

— Так, наш выход…— Пробормотал Глеб и первым пошёл к нужной дверке. Внимательно изучил внутреннюю сторону той какая не закрылась и только потом подошёл к соседней, где уверенно начал набирать шифр. Щёлк. Дверка открылась. Достав оттуда чемоданы, один сунув в руки опешившему Валере, другой держа сам они спешно прошли на выход.

Теперь, когда они шли по ночной улице, казалось, что стали невидимками. Толпа перестала оборачиваться. В тёмное время суток они теперь были своими — затерявшимися среди тысячи таких же, усталых, пропитанных потом и пылью людей.

Валера молчал долго, потом тихо сказал:

— Никогда бы не подумал, что доживу до того дня, когда буду чужие вещи воровать, чтобы выжить.

Глеб кивнул.

— Мы просто приспосабливаемся, Валер. Тут или ты — или тебя.

Они нашли пустую скамью в тёмном углу зала ожидания и устроились там, чтобы изучить содержимое чемоданов.

— Послушай, я так и не понял, как ты узнал шифр замка той ячейки?— Взволнованно спросил Валера с помощью монеты пытаясь вскрыть застёжки замков.

— Я же тебе говорил, дядька в прошлом промышлял кражами на вокзале и рассказал такую мульку, как они грабили камеры хранения. В одной ячейке забивали щель монетоприёмника, но клиент то не знает об этом, он кладёт вещи, на внутренней стороне двери набирает шифр замка и пытается закрыть её. Но монета не проваливается и дверка соответственно не закрывается. Он переходит к следующей и проделывает всё тоже самое. Человеческая психология так устроена, что нам лень делать, что-то по другому то, что мы сделали накануне, иными словами он набирает тот самый шифр, что и в предыдущий раз и со спокойной совестью закрывает дверку. Ну а мы видим нужную нам комбинацию на не закрывшейся двери и вводим её. Всё элементарное просто.

Замки чемоданов поддались. Первым они открыли потёртый чемодан цвета выгоревшего дермантина, с металлическими уголками. Внутри — аккуратно сложенные мужские вещи: рубашки, пара брюк, свитер, полотенце, несколько носков и помятый журнал “Огонёк”.

— Ну, не “диоровский”, конечно, гардероб, — хмыкнул Валера, — но уже лучше, чем наша соляная униформа.

— Главное — чтобы по размеру, — отозвался Глеб, доставая рубашку. — Всё остальное ерунда.

Валера надел светлые брюки и клетчатую рубашку — слегка великоваты, но не критично. Глеб выбрал серые брюки и серо-синий свитер.

— Почти джентльмены, — с ухмылкой произнёс Валера, — только бы не нарваться теперь на настоящего хозяина этих шмоток.

На дне чемодана лежали, зубная паста “Жемчуг”, зубная щётка, электробритва в футляре “Харьков” и больше ничего интересного.

Прежде чем застегнуть чемодан, положили внутрь десятирублёвую купюру в качестве компенсации и толкнул его ногой под лавку. Внутри второго лежали какие-то журналы и папки с машинописным текстом, словом ничего интересного. Его они оставили рядом с первым под скамейкой, решив вернуть их утром к камере хранения и положить обратно — без особых следов.

Ночью вокзал немного опустел. Свет стал тусклым, слышался только далёкий гул прибывающих составов.

Валера прикрыл глаза.

— Глеб, ты когда-нибудь думал, что выживание — это не героизм, а просто умение не сойти с ума?

— Думал, — ответил Глеб. — Ещё вчера. Когда таскал мешки и думал, что вот-вот сердце выскочит.

— А теперь?

— А теперь просто хочется дожить до завтра.

Утром их разбудил звонкий голос уборщицы:

— Эй, вы чего тут раскинулись, вокзал не гостиница! Ищите другое место, я полы мыть буду.

Они поднялись. Сейчас в своей новой одежде выглядели уже почти как обычные работяги — уставшие, но не вызывающие подозрений. Пройдя по подземному переходу, вышли к камере хранения, оглянувшись быстро затолкали оба чемодана назад в ячейку и быстрым шагом вышли на улицу. Москва шумела, гудела, пахла бензином и жареными пирожками.

— Ну что, Глеб, — сказал Валера, — теперь мы вроде как местные.

— Почти, — ответил тот. — Но нам нужна крыша. И, документы. Без них дальше не проживём.

— Где ж их взять?

— Разные пути бывают. Есть у меня мысль… но для начала — поедим нормально. А потом разузнаем, кто в Москве может помочь людям без бумаг.

Он глянул на часы на башне вокзала — стрелки показывали без пятнадцати восемь утра.